Глава 4. Итоги войны: если где-то чего-то убудет…
Глава 4. Итоги войны: если где-то чего-то убудет…
ЕЩЁ МИХАЙЛО Ломоносов заметил, что если где-то чего-то убудет, то где-то чего-то и прибавится. Краткий итог Первой мировой войны для простых людей выразился в следующих примерных цифрах:
Погибло и умерло военнослужащих около 10 000 000
Пропало без вести (предположительно погибло) 3 000 000
Погибло гражданских лиц 13 000 000
Ранено 20 000 000
Осталось сирот войны 9 000 000
Осталось вдов войны 5 000 000
Беженцы 10 000 000
Только убитых и раненых насчитывалось более сорока миллионов! Прибавим к этому дополнительный дефицит из-за снижения рождаемости и увеличения смертности – примерно 20 000 000 нерождений и смертей. Нет, если Первая мировая война была не глобальным геноцидом, устроенным Капиталом в таких масштабах впервые, то что же тогда такое геноцид?
Так выразились итоги Первой мировой войны в части людских потерь. А как обстояли дела по части финансов?
Даже к началу тридцатых годов затраты на Первую мировую толком не подсчитали. Тем не менее конкретные цифры были уже в ходу, и ими широко пользовались, например будущий премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру в своих письмах-очерках «Взгляд на всемирную историю». Неру писал их для дочери, юной Индиры Ганди, сидя в разных тюрьмах ещё колониальной Индии.
Весна 1933 года застала Неру в Центральной тюрьме Наини, и 1 апреля он записал: «Американцы оценивают общую сумму расходов союзников в 40 999 600 000 – почти в сорок один миллиард фунтов стерлингов, а расходы германских государств – в 15 122 300 000, свыше пятнадцати миллиардов фунтов стерлингов. Общая сумма их составляет свыше пятидесяти миллиардов фунтов!»…
Как видим, сплошные потери и расходы…
Так что, может, великий наш помор Михайло Ломоносов был неправ? И, может, не работает закон сохранения материи в человеческом обществе, когда гремят пушки?
Э-э, нет – работает!
Да ещё и как!
Говоря о войнах, всегда почему-то подсчитывают расходы. Хотя расход для одних – доход для других!
Не так ли?
Однако доходы остаются, как правило, «за кадром»… А почему? Ведь за первую мировую войну было не только израсходовано пятьдесят миллиардов фунтов, но и получено было кем-то примерно столько же…
То есть закон сохранения материи работает всё же и в области финансов, но весьма своеобразно. При этом все государства, кроме США, оказались после войны в долгу.
Так в долгу кому?
Ответ ведь один: в долгу наднациональным финансовым группам и монополиям, где Капитал США играл уже первую, но далеко не единственную скрипку.
Об этих доходах, полученных единицами как проценты с крови и слёз миллионов, тот же Неру написал так: «Мы не можем как следует оценить значение таких цифр: они слишком далеко выходят за пределы нашего повседневного опыта. Они напоминают астрономические цифры, как расстояние от Солнца до звёзд»…
Сказано сильно, но неточно. Не для жителей Солнца или звёзд, а для вполне реальных некоторых землян эти цифры находились всего лишь на расстоянии руки, протянутой к личному потайному сейфу. И, порывшись в нём, слабые человеческие руки (хотя можно ли их называть «человеческими», не знаю!) вынимали оттуда личную мощь, равняющую их хозяев с богами и самим Мирозданием.
Впрочем, точнее не с богами, а с самим Сатаной!
Ну как же не поддаться такому соблазну, леди энд джентльмены, если этот соблазн неотразим?
И как этого не понимают простаки?
КОГДА профессор Уильям Додд, попавший на пост посла Штатов в Рейхе чудом, всего лишь как вывеска американского либерала, однажды сморозил в имении Геринга, что, дескать, если бы люди знали историческую правду, большой войны никогда не было бы, английский посол сэр Эрик Фиппс и французский посол Франсуа-Понсэ в голос расхохотались, ничего не сказав в ответ…
А честный наивный Додд никак не мог взять в толк, с чего они хохотали, почему отмолчались?..
Но они-то знали почему…
14 октября 1918 года, когда Америка готовилась распять Германию после поражения немцев в фактически закончившейся войне, Вудро Вильсон с высокомерием громилы, наслаждающегося беспомощностью жертвы, направил в Европу ноту, в которой бессознательно разоблачил и себя, и своих могущественных патронов.
Вильсон ультимативно требовал низложения Вильгельма Второго и мотивировал это стремлением Америки к уничтожению «всякой произвольной власти где бы то ни было, могущей отдельно, тайно и по собственному единственному усмотрению нарушить мир на свете»…
Далее Вильсон пояснял: «Власть, которая до сих пор управляла германской нацией, и есть такого рода власть, как здесь описано».
Американский президент лгал даже формально, поскольку Вильгельм не был неограниченным самодержавным монархом, а за военные кредиты голосовал весь рейхстаг, кроме Карла Либкнехта.
Однако американский президент был поразительно точен в другом – в описании подлинного характера и методов власти той Золотой Элиты, которая как раз «тайно и по собственному единственно усмотрению» нарушила мир на свете во имя своекорыстных целей.
И «тайно» здесь – одно из ключевых слов. Настоящие, решающие судьбы войны и мира, доходы, как и их созидатели и обладатели, никогда не рвались и не рвутся на первые страницы писаной истории, то есть той, с которой потом разбираются историки и архивисты.
Для всеобщего обозрения всегда найдётся кто попроще и поимпозантнее, типа кайзера или смешливых гостей рейхсмаршала Геринга. Однако на то, чтобы делать не только деньги, но и историю, эти «безвестные» «герои» претендуют в первую голову.
А историю они, особенно начиная с XX века, делают на один манер, по одной схеме: прибыль на подготовке войны, затем сверхприбыль на войне, затем прибыль на послевоенном восстановлении разрушенной экономики, а затем… опять подготовка Большой войны или серии войн поменьше…
Всё остальное – лишь политический гарнир к этой основной деятельности наднационального Капитала.
Возможно, кто-то возразит: «Ну так уж и основной! А Катерпиллер, например, делающий не танки, а экскаваторы и бульдозеры? А обувные, пищевые, швейные корпорации? Во всех странах военное производство занимает небольшую часть общей экономической деятельности. Так разве не милитаризованному Капиталу, который в большинстве, война выгодна?»
Что ж, ответ здесь скрыт в самом вопросе!
Если бы для большинства Капитала война была экономически невыгодна (то есть иначе – убыточна), то оно, это преобладающее, якобы не склонное к войне большинство, вполне могло бы пресечь действия «меньш?го» милитаристского собрата. Ведь, как говаривал один из Рокфеллеров: «Чего не сделают деньги, то сделают большие деньги»…
Но Большие-то Деньги и делают Большую Войну, для того чтобы делать ещё б?льшие деньги.
Некто Даниил Проэктор под крылом Отделения истории АН СССР, академика Самсонова и издательства «Наука» выпустивший в 1989 году второе издание своего опуса «Фашизм: путь агрессии и гибели», закончил его так: «Войны бессмысленны». Как сказать! Они очень даже имеют смысл, если смотреть на них глазами Золотого Интернационала Имущей Элиты!
Уместно привести и следующее мнение – неверное, но с учётом того, кому оно принадлежит, показательное…
В предисловии к книге Барбары Такман «Августовские пушки» её переводчик Николай Яковлев (позднее он написал «1 августа 1914 года», а тогда скрылся под псевдонимом «О. Касимов») сообщал, со ссылкой на биографа президента Кеннеди Т. Соренсена, что Кеннеди, задолго до того, как прочёл книгу Такман, студентом прослушал в Гарварде курс о причинах Первой мировой войны…
Впоследствии Кеннеди любил приводить обмен репликами между двумя германскими канцлерами… Бывший канцлер спрашивал: «Как же это случилось?», а его преемник отвечал: «Ах, если бы знать!»…
Кеннеди утверждал, что гарвардский курс заставил-де его понять, «с какой быстротой государства, относительно незаинтересованные, за несколько дней погрузились в войну»…
Читая это, не знаешь – смеяться или плакать?
То ли Джон Кеннеди в очередной раз лицемерил, то ли действительно был настолько плохо подготовлен к задачам главы великой державы, что не понимал весьма простой вещи: искренне говорить об обеих мировых войнах, в том числе и о Первой мировой войне, как о неких неожиданных экспромтах, могут лишь очень наивные или недалёкие люди.
Французы почти шутят насчёт того, что самые удачные экспромты – это «экспромты» хорошо подготовленные… Первая мировая война и была со стороны англосаксов подобным «экспромтом», исподволь тщательно продуманным и умело спланированным за годы до войны.
Но вряд ли гарвардские наставники будущего президента США знакомили его с мнением Ленина: «Война порождена полувековым развитием всемирного капитала, миллиардами его нитей»…
И вот в этой ленинской оценке всё было «пришито» к эпохе прочными «нитками».
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ же повторю, что ни в Версале в 1919 году, ни после него никаких особо серьёзных разногласий элитарной Европы и элитарных Соединённых Штатов не было. Была умная, широкая, планетарная игра, был и диктат.
Была точная «раскадровка» текущих и будущих событий режиссёрами наднационального Капитала – именно наднационального, а не «международного», ибо не стоит пачкать великое слово «народ», используя его в прилагательном к антинародному существительному «капитал»…
Вначале режиссёрские ремарки заглушались гулом голосов нескольких тысяч разноязыких делегатов в Париже и пышностью церемонии в Зеркальном зале Версальского дворца.
Потом – спорами на других конференциях и совещаниях…
Ещё потом – плачем и проклятиями «Великой депрессии»…
Однако всего того, чего хотела Америка, она добивалась: и в Париже 1919-го года, и в Париже года 1929-го. Она обеспечила себе не колониальные мандаты, полетевшие к чёрту не более чем через тридцать лет, не колонии, полетевшие туда же примерно в те же сроки, но право и возможность управлять ситуацией в мире так, как это надо было капиталу Америки.
Конечно, не всё задуманное удавалось, и независимая Советская Россия – как результат империалистической войны вместо буржуазной зависимой России – оказалась самым крупным и болезненным просчётом Элиты. С Россией приходилось повременить, зато остальная Европа стала, по существу, монопольной фирмой янки и КО.
Правда, владельцы «фирмы» ещё не знали, что и в Германии возникает потенциальная угроза их интересам. Они контролировали экономику, они сумели неплохо отладить контроль политических движений, но контроль над душами рядовых немцев Штаты установить не могли.
Во времена Веймарской республики в этих душах было перемешано всякое: тёмные аккорды Вагнера с легкомысленным джазом, великие темы Бетховена с весёлой опереттой, зонги «Трёхгрошовой оперы» Брехта с томной эротикой танго, марши «спартаковцев» с «Хорстом Весселем» штурмовиков…
Разные звуки боролись друг с другом, сливались, прорывались один сквозь другой, но их всё более властно перекрывала мелодия новой национальной надежды…
Оглушённая войной Германия выбирала свой новый путь. Увы, по этому пути Германию вновь вели к противоборству с Россией. Как значительно позднее сказал один западный публицист, Германия покатилась (точнее, её опять покатили) «от Рапалло к Сталинграду»…
Силы, повернувшие Германию на этот путь, были теми же, что и перед Первой мировой войной, и цели и задачи у них были сходные, и способы, и методы…
И пора бы это понять.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.