Предсказанное восстание: подготовка продолжается

Предсказанное восстание: подготовка продолжается

Первоначально восстание, готовящееся КПГ, исходило из необходимости защиты правительств Саксонии и Тюрингии от нападения реакционных сил Баварии. Такая постановка вопроса, несомненно, приводила к расколу в среде социал-демократов. Однако когда наступление на эти правительства действительно началось, то это несколько изменило позиции правящих кругов СДПГ. И все же социал-демократы левого толка 21 октября 1923 года отказались участвовать в конференции производственных советов в Хемнице, когда зашел разговор о начале генеральной забастовки в защиту правительств Тюрингии и Саксонии. Социал-демократы покинули конференцию, не желая принять предложение представителей КПГ по вопросу о забастовке.

Решение об организации восстания было принято на заседании Берлинского партийного центра 20 октября 1923 года. На этом заседании как представитель Вольдемара Розе принял участие Геллер из отдела М. Однако в отличие от первого последний предложил любым способом остановить предполагаемое вступление рейхсвера в Саксонию. Вольдемар Розе же не был согласен с этим решением и предложил не торопиться с предложением Геллера, которое он считал преждевременным, основываясь на своей прежней принадлежности к союзу Оберланд в качестве военного советника.

В этой исключительной для КПГ ситуации 20 октября 1923 года Генрих Брандлер нашел мужество выступить против предложения Вольдемара Розе и высказался за то, чтобы отложить начало восстания. Он отдал затем соответствующее распоряжение Берлинскому ЦК партии и таким образом нарушил планы Москвы[103].

Только в Гамбурге началось изолированное от остальной Германии восстание. Дело в том, что курьер не успел доехать до руководителей тамошнего округа и не передал им решение по этому вопросу ЦК КПГ[104]. Всех членов КПГ так и не удалось мобилизовать. Несмотря на то что к этому времени в Гамбурге насчитывалось примерно 18 тыс. членов партии, борьба проходила лишь в трех предместьях. На передовом фронте находилось не более 150 коммунистов; примерно 1000 рабочих сооружали баррикады, обеспечивали восставших снаряжением, продовольствием и заботились о раненых. К началу борьбы все вооружение восставших состояло из 35 ружей и нескольких пистолетов. Вот почему в официальном сообщении тех дней утверждалось, что гамбургское восстание являлось «не массовой акцией, а всего лишь путчем». Утверждение левых партий о том, что «сами массы не желали оставаться пассивными», можно рассматривать как явно ошибочное.

Однако и лидер партии Генрих Брандлер, и большинство партийного руководства исходили из того, что если и нужно отсрочить восстание, то лишь на короткий срок. Поэтому ЦК КПГ принял решение 3 ноября 1923 года распустить революционный комитет и по возможности уклониться от вооруженных действий, но в то же время продолжать подготовку к восстанию всеми возможными силами. Революционный комитет был преобразован в Военную комиссию (М-Комиссию), подчиненную руководству Политбюро[105]. Во главе окружных комиссий стояли так называемые военные руководителям (М-Leitern), которые, в свою очередь, находились в подчинении у «пролетарских сотен» ОД, службы по снабжению оружием и партизанских групп. Руководителем М-комиссии при ЦК был назначен Вольдемар Розе («Гельмут»), его замом стал Отто Штейнбрюк («Фукс»). Таким образом, весь особый аппарат КПГ впервые попал под непосредственное ведение советских представителей. Это положение переменилось лишь в 1926 году[106].

Служба информации под предводительством Розе была в дальнейшем расширена. Удалось установить ряд новых тайных контактов. Так, из сообщения руководителя службы округа Галле-Мерзебург от января 1924 года следует, что с момента запрета партии, начиная с 23 ноября 1923 года, удалось установить целый ряд новых связей в полиции и рейхсвере, а также в организациях праворадикального толка[107]. В Лейпциге и Дрездене также возникли доверительные контакты с полицией. В Дрездене удалось использовать в качестве источника информации уполномоченного секретаря Гросса, сотрудника ведомства информации (отдел III Е) при министерстве внутренних дел Саксонии. Он передавал КПГ копии приказов и другие документы. К ним относились записи для внутреннего пользования рейхскомиссара по охране общественного порядка (РКО). Политотдел государственного полицейского управления Дрездена позже обнаружил, что коммунисты своевременно узнавали о тех мерах, которые касались их нелегальной деятельности и службы наблюдения за ними.

Новые каналы связи открылись и в самом Берлине. С их помощью поступала прежде всего информация о деятельности Министерства внутренних дел, Министерства юстиции и полицай-президиума. Из этих источников можно было извлекать ценнейшую информацию о запланированных полицией акциях. Поступали сведения и из тех полицейских учреждений, на которые были возложены обязанности действовать против КПГ. Таким образом, у ЦК партии появилась возможность информировать уже с 31 октября 1923 года руководство округов о запланированном проведении арестов ответственных работников КПГ и профсоюзов. Решение об этом было принято на совещании, проводимом министром юстиции Радбрухом (СПГ) с высшими государственными служащими и руководителями земель в ночь с 30 на 31 октября 1923 года. В руки КПГ попали также распоряжения РКО по ужесточению мер против Компартии.

Особое значение для политической деятельности КПГ в нелегальных условиях имели полученные документы об организации командованием рейхсвера IV политических отделов для упорядочения деятельности сотрудников полиции. Служба информации получила также брошюру, изданную еще 20 декабря 1919 года, о новых правилах работы информационной службы Саксонии, которую обязывали выполнять все служебные распоряжения полиции во время внутренних беспорядков. Ей также было передано закрытое издание «Действия охранной полиции в местах, где происходят мятежи». В дальнейшем Служба информации узнала о приказе берлинского полицай-президента, в котором содержалась инструкция о тактических действиях полиции во время демонстраций, а также получила записки, в которых давалась оценка гамбургского восстания берлинской полицией. Значительно улучшилась деятельность информационной службы по оценке получаемой информации, к тому же расширился и ее приток. Политические и военные отделы центра к январю 1924 года добились организации постоянного сбора информации, предназначенной для руководящего состава партии.

Подготовка сведений по текущему положению осуществлялась, впрочем, не только Службой информации, но и другими отделами М-Комиссии. Так, отдел транспорта и связи должен был в случае вооруженного восстания поднимать боевой дух восставших, а также заботиться об их передвижении связи и своевременном получении информации по состоянию дел в стране. В его задачу входило проведение саботажа против лиц, осуществляющих антикоммунистические акции, и препятствие такого рода мерам противника. Его распоряжения, таким образом, касались не только обеспечения транспортом, но и снабжения восставших необходимой информацией. Уже установленные связи позволяли получать новые ценные сведения. Отдел Е должен был обеспечивать любые нужды восставших и своевременно получать сообщения из центрального ведомства, касающиеся снабжения продуктами питания, состояния запасов и положения в сельскохозяйственном производстве.

Служба информации и Отдел по дезорганизации противника (ЦЕР) тесно сотрудничали. Им вменялись обязанности вербовки сотрудников рейхсвера и полиции, а также политико-моральное разложение их вспомогательных отрядов. Причем и рейхсвер и полиция являлись важнейшими объектами внимания Службы информации. Оба отдела работали с засекреченными связными, причем сотрудничество с ними своевременно регулировалось особыми распоряжениями[108].

В конце октября – начале ноября 1923 года Центр информации отдал военному отделу КПГ распоряжение о создании так называемых Т-групп (исполнительных органов). Им не ставилось каких-либо ближайших задач, но с началом восстания они должны были избавляться от особо опасных лиц, выступавших на стороне противника. Часть этих групп обеспечивалась необходимым количеством взрывчатых веществ. Таким образом, КПГ оказалась в опасной близости к террористическим объединениям.

Такие меры требовали специальных распоряжений центра, находившегося в большой степени под влиянием леворадикальных и путчистских элементов в берлинской и гамбургской партийных оппозициях. Центр с начала ноября старался не предпринимать особо опасных действий, но не отказывался от вооруженного противостояния. Так, в политическом обзоре № 2 от начала января 1924 года было сказано: «Любая попытка полиции разогнать наши демонстрации должна весьма решительно отражаться с активным применением оружия». Центр призывал к «проведению массовых демонстраций с целью перехода в кратчайший срок к уличным боям».

Не в меньшей степени в задачи Т-групп входило исключение из собственных рядов ненадежных людей и предателей. Акции пресловутых лиц из группы Т составили им довольно мрачную славу. В 1925 году члены Т-групп за убийство одного из провокаторов и за большое количество подготовленных совместно с Розе терактов на так называемом процессе против Германской ЧК были приговорены государственным судом в Лейпциге к различным срокам отбытия наказания.

23 ноября 1923 года Центр отдал распоряжение организовать помимо «стационарной» еще и службу фронтовой информации (СНД), в задачу которой входила организация единых повстанческих отрядов. Кроме того, ей вменялось в обязанность по возможности узнавать о вооружениях, дислоцировании, состоянии отрядов противника и отслеживать в них моральный климат. Были предусмотрены опросы пленных и перебежчиков, определение ценности попавших в руки СНД документов, проведение военной и политической рекогносцировки и внедрение агентов к противнику. Но, как ни странно, это распоряжение осталось лишь на бумаге и скорее всего вообще не было реализовано. Во всяком случае, оно свидетельствует о том, что Служба информации КПГ строилась строго по советскому образцу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.