3.3. Обострение межпартийной борьбы за войско и ее влияние на морально-политическое состояние солдат

3.3. Обострение межпартийной борьбы за войско и ее влияние на морально-политическое состояние солдат

После июльских событий – расстрела Временным правительством мирной демонстрации рабочих и солдат Петрограда – обострилась межпартийная борьба за войска. Особенно заметную активность в этом проявляли крайне правые и левые партии – кадеты и другие правые буржуазные партии, с одной стороны, и большевики, меньшевики-интернационалисты и левые эсеры – с другой.

Следует отметить, что условия, в которых теперь действовали названные партии, резко отличались. В то время, когда, например, партия кадетов, оставалась партией правительственной коалиции, являясь выразителем интересов крупной буржуазии и помещиков, значительной части командно-офицерского состава, оказалась в роли наступающей партии, то большевики в результате развернувшихся преследований и репрессий оказались в положении обороняющейся партии и перешли на полулегальную деятельность. Кроме того, буржуазные партии в борьбе за удержание армии в своих руках опирались на поддержку мелкобуржуазных партий, особенно меньшевиков и эсеров, еще имевших большое влияние в войсках, в то время как большевики окончательно порывали с этими партиями, выходили из объединенных с ними организаций.

Интересам буржуазных партий полностью отвечали официальная пропаганда и государственная политика Временного правительства, направленные после июльских событий на подавление революционных выступлений в армии. Войска наводнялись буржуазными изданиями и пропагандистами, в то же время большевистские газеты закрывались или не допускались в войсках, агитаторы и пропагандисты арестовывались. Кадеты требовали довести разгром революционных сил до конца: ликвидировать Советы и войсковые комитеты, разгромить партию большевиков.

Чтобы обезглавить революционное движение в войсках, командование Западного фронта преследовало деятельность большевиков. При поддержке меньшевиков и эсеров оно проводило их аресты, предавало суду, стремилось удалить из войск любыми другими путями[268]. О том, насколько широко было развернуто преследование большевиков на Западном фронте, свидетельствует такой факт: только в тюрьмах Минска из двух тысяч арестованных после июльских событий, в основном солдат и демократически настроенных офицеров, 860 являлись большевиками[269].

Почти одновременно, в третьей декаде июля 1917 г., в Петрограде состоялись съезды этих двух непримиримо враждебных друг другу партий. IХ съезд партии кадетов проходил с 23 по 28 июля. В выступлениях делегатов и в принятых на съезде решениях особенно отчетливо проявились враждебная непримиримость к социалистической идеологии, откровенная защита интересов имущих, ярко отразились стремления кадетов создать в стране буржуазно-военную диктатуру, которая бы завершила разгром революционных сил. Съезд показал решимость кадетов достичь этой цели, если не мирным путем, то путем развязывания гражданской войны. Об этом открыто говорилось на съезде и в прессе, освещавшей его работу[270].

С 26 июля по 3 августа состоялся VI съезд РСДРП(б). Вместо временно снятого по предложению Ленина лозунга «Вся власть Советам!», съезд выдвинул лозунг полной ликвидации диктатуры контрреволюционной буржуазии, определил курс на вооруженное восстание. Готовиться к этому в принятом манифесте призывались рабочие, солдаты и крестьяне[271].

По окончании работы съездов обе партии начали осуществлять принятые решения. Руководство кадетской партии, осведомленное о планах генерала Корнилова, назначенного 18 июля 1917 г. Верховным главнокомандующим, приступило к подготовке контрреволюционного переворота. В войсках на фронте усилились репрессии против неповинующихся солдат и войсковых комитетов, выражавших их интересы. Кадеты требовали распространения смертной казни и на тыловые части. Ближайший сподвижник Л. Г. Корнилова генерал А. И. Деникин так охарактеризовал суть его программы: «Генерал Корнилов стремился явно вернуть власть в армии военным вождям и ввести на территории всей страны такие военно-судебные репрессии, которые острием своим в значительной степени были направлены против Советов и особенно их левого сектора»[272].

Вокруг корниловской Ставки стали группироваться, повысив свою активность, буржуазно-помещичьи организации, такие как Союз офицеров армии и флота, Союз Георгиевских кавалеров, Совет Союза казачьих войск, Республиканский центр и другие. Они стремились к вербовке в свой состав новых членов из офицеров, к объединению и сплочению всех сил кадетской контрреволюции. С этой целью они распространяли в войсках свои постановления, воззвания и телеграммы с заявлениями в поддержку и защиту Л. Г. Корнилова, против большевиков и других революционных сил.

В то же время активизировали свою деятельность большевики, авторитет и влияние которых в войсках Западного фронта стали возрастать после апрельского, июньского и особенно июльского политических кризисов. Несмотря на преследования и аресты, продолжался их численный рост. Уже накануне июльских событий были созданы большевистские организации и ячейки в 29-м Черниговском, 31-м Алексеевском, 723-м Вильколазском пехотных полках 3-й армии; в середине июля – в 12-м и 25-м Туркестанских и 27-м Сибирском стрелковых полках 2-й армии; в 1-м артиллерийском полку 10-й армии. В середине августа были созданы большевистские организации в 6-м гренадерском Таврическом полку и 12-м железнодорожном батальоне.

Особенно интенсивный характер деятельность большевистских организаций на Западном фронте приняла после VI съезда РСДРП(б), решения которого обсуждались во всех партийных организациях и ячейках, в беседах и на страницах прессы.

Отношение на Западном фронте к этим двум, находившимся на противоположных флангах политики и враждебно настроенным друг к другу партиям с диаметрально противоположными программами не было однозначным.

Командный состав, особенно высший эшелон, часть офицерского корпуса были полностью солидарны с кадетской партией и созданными в войсках под видом беспартийных, «профессиональных» офицерских организаций, одобряли их деятельность, направленную на борьбу с большевизмом, против революции и разложения армии, за восстановление дисциплины в войсках и их боеспособности. Например, командующий 3-й армии генерал Я. К. Цихович на одном из поступивших к нему воззваний Главного комитета Союза офицеров оставил надпись: «Сочувствую этой высокопатриотической организации. Злостные нападки на Союз, якобы сеющий рознь между офицерами и солдатами, не имеют ни каких оснований, так как офицер-патриот всегда будет стремиться к единению со своим младшим братом-солдатом, и участие его в комитете, развивая его сознание, такую связь не расшатает, а укрепит»[273].

Солдатские массы Западного фронта с большим недоверием и враждебностью относились к кадетской партии. В применении репрессий против революционных сил, в стремлении командования восстановить дисциплину в войсках, в возросшей активности буржуазии солдаты видели стремление «кадетов установить свою власть». К такому выводу они пришли на основе собственных наблюдений за развитием событий в стране и армии. Сообщая в письмах в Петроградский Совет о повысившейся активности кадетской партии, солдаты просили «не отдавать власти кадетам», создать «правительство демократическое, а не империалистическое, республику демократическую, а не буржуйскую», заверяли, что не допустят восстановления монархического строя, призывали Совет к активной борьбе с буржуазией, обещали свою помощь и поддержку. Об этом писали, например, солдаты 693-го пехотного Слуцкого полка, перевязочного отряда 9-й пехотной дивизии, воздухоплавательного отряда и 25-го Сибирского стрелкового полка 3-го Сибирского корпуса, 1-й Сибирской дивизии[274], многих других частей и подразделений фронта.

Одновременно все с большим вниманием и сочувствием солдаты относились к большевикам, проводимой ими, в основном нелегально, агитационной пропаганде. Как свидетельствуют сводки командования о настроении войск за вторую половину августа, пропаганда большевиков вызвала «брожение» солдат в 7-й Туркестанской и 15-й Сибирской стрелковых, 134-й пехотной дивизиях, в 15-м и 35-м армейских корпусах. По признанию командования, «несмотря на принимаемые меры», большевистские газеты и литература проникали на фронт и «весьма охотно читались солдатами», оказывая на них влияние в 5, 134 и 175-й пехотных и 15-й Сибирской стрелковой дивизиях. «Влияние большевиков», по словам командования, чувствовалось в 20-м армейском корпусе[275].

Кадеты и другие буржуазные партии, несмотря на все возраставшую против них оппозицию, не оставляли своих планов грубой силой подавить сопротивление сил революции и установить военную диктатуру. Не рассчитывая на сознательное участие в контрреволюционном выступлении не только солдат, но даже сколько-нибудь значительной части офицерского корпуса, генерал Л. Г. Корнилов и его сподвижники обманным путем, под предлогом обучения стрельбе из английских минометов нового образца, стягивали офицеров фронта (до трех тысяч человек) в Ставку в Могилев, где концентрировались ударные силы контрреволюции для похода на Петроград.

Следует отметить, что в офицерском корпусе после Февральской революции произошли значительные изменения. В нем также не было единства, наблюдалась внутренняя конфронтация. Офицеры фронта, особенно младшие офицеры, как ближе всех стоявшие к солдатам, видевшие в каком тупике находилась армия, реальнее смотрели на сложившуюся обстановку, не сочувствовали Верховному главнокомандующему, остались верными Временному правительству.

Таким образом, социальная база, на которую делали ставку корниловцы, а это главным образом офицерский корпус, наиболее благонадежные, с их точки зрения, казачьи, инородческие части и ударные батальоны, оказалась недостаточной. Корниловский заговор с самого начала был обречен на неудачу. Он встретил жесткое противодействие солдат и демократически настроенных офицеров, однозначно оценивших действия военной верхушки, как возврат к старому режиму.

Провалу корниловского заговора способствовала и размолвка, происшедшая между Верховным главнокомандующим генералом Л. Г. Корниловым и Военным министром А. Ф. Керенским. Последний, все время разделявший корниловскую программу «спасения страны», расходясь лишь в вопросах тактики, почувствовал слабость своего положения, неуверенность в осуществлении своих честолюбивых планов возглавить диктаторский режим, страшась возмездия народа, в последний момент отмежевался от Корнилова и сделал Корниловский мятеж достоянием гласности.

Борьба с корниловским заговором, опасность военной диктатуры способствовали объединению всех демократических сил. Эсеро-меньшевистский ЦИК Советов, объявляя войскам о контрреволюционном заговоре, сообщая об «отрешении правительством» генерала Корнилова от должности Верховного главнокомандующего, объявляя его «изменником и врагом Родины», поставил, перед войсковыми комитетами задачу поддерживать Временное правительство, «разрушать» попытки содействовать заговору на местах, «приложить все усилия, чтобы заговор не отразился на устойчивости фронта». Призывалось «не исполнять никаких приказаний Корнилова и примкнувших к нему изменников», «быстро и точно» исполнять призывы ЦИК Советов и приказы Временного правительства и верных ему лиц из командного состава, принять необходимые меры предосторожности и обеспечить связь с ЦИК «путем установления контроля над всеми передающими аппаратами», выяснить «в какой мере» комитеты могут оказать «поддержку Временному правительству вооруженной массой»[276].

В борьбе против контрреволюционного заговора объединили свои усилия большевики, меньшевики и эсеры, создав совместные органы по организации и координации действий на местах. Например, в Минске в первый же день, как только стало известно о мятеже, на совместном заседании фронтового комитета и исполкома Минского совета был создан Штаб революционных войск по борьбе с корниловщиной во главе с М. В. Фрунзе, а 30 августа – Временный революционный комитет Западного фронта под председательством эсера Н. А. Полянского. Заместителем председателя был избран большевик К. И. Ландер[277]. Совместные коалиционные органы были созданы и в других городах и местечках Беларуси.

На предотвращение корниловского заговора была направлена пропагандистская и организационная деятельность большевистских организаций, Советов и войсковых комитетов, еще находившихся под влиянием эсеро-меньшевиков.

Следует отметить, что инициаторами активной борьбы с корниловщиной были большевики. Однако массовость движения против корниловского заговора была за меньшевиками и эсерами, преобладавшими в Советах и войсковых комитетах и наибольшими по численности вообще.

Важную роль в борьбе против корниловщины сыграли войсковые комитеты. Они являлись центрами сплочения солдат, превращались в оперативные органы или создавали специальные исполнительные бюро по организации борьбы с возможными выступлениями сторонников Л. Г. Корнилова на фронте. Во многих соединениях после получения известий о Корниловском мятеже войсковыми органами были заняты средства связи, установлен контроль за всеми командировками, перепиской и телефонными переговорами командиров и штабных работников, отдаваемыми ими приказами и распоряжениями войскам в связи с мятежом. Районы дислокации войск были разбиты на участки между частями, которым предписывалось выставить посты на всех дорогах. Во все части для разъяснения событий были направлены члены комитетов, в обязанность которых входило предотвратить возможные эксцессы между солдатами и командным составом, «поддерживать спокойствие в частях»[278].

Многочисленные факты активного участия солдат и демократически настроенных офицеров в борьбе против корниловщины свидетельствуют, что борьба эта осуществлялась в целом под общедемократическими лозунгами и была направлена не только на защиту революции, но и существующей буржуазной власти. Важную роль в этом сыграл центральный орган революционной демократии – ВЦИК Советов, выступивший в поддержку Временного правительства и призвавший к этому революционные массы, а также маневр министра-председателя этого правительства – социалиста А. Ф. Керенского, разделявшего программу Л. Г. Корнилова, но затем отмежевавшегося от него.

Меньшевистско-эсеровские комитеты вслед за своим верховным органом высказались в поддержку Временного правительства. В принятых резолюциях, клеймя позором мятежного генерала Корнилова, как «предателя и изменника, посягнувшего на священные права народа», они «с должным вниманием и восторгом» встретили весть о назначении Керенского Верховным главнокомандующим, «с радостью» приветствовали его «энергичные шаги» на подавление контрреволюционного заговора, заявили о полном доверии Временному правительству, призывая солдат к «точному исполнению требований уважаемого вождя Керенского», стремились убедить их в том, что «путь корниловцев ведет к самодержавию и кабале. Путь же Временного правительства – к народной власти и свободе». С такими резолюциями выступили, например, общее собрание бригадного и батарейных комитетов и офицеров 2-й гренадерской артиллерийской бригады, дивизионный комитет при штабе главнокомандующего Западным фронтом, комитеты частей 73-й пехотной дивизии, 3-й батареи и 129-го отдельного артиллерийского дивизиона, 6-го гренадерского Таврического, 29-го Сибирского стрелкового, 712-го пехотного Унженского полков[279], других частей и подразделений фронта.

Вождь партии большевиков В. И. Ленин, не отрицая борьбы рабочих и солдат с контрреволюцией и под знаменами эсеров и меньшевиков, категорически отвергал возможность политического блока большевиков с эсеро-меньшевиками по причине распространения ими предположений, «будто поддерживаемое ими правительство спасает революцию». В осознании массами предательства меньшевиков и эсеров, полном разрыве с ними, безусловном бойкоте их Ленин видел залог успеха революции[280]. Воспитание в массах такого сознания было главной задачей большевиков.

В дни борьбы против корниловщины и после ее разгрома большевики усилили агитацию в массах с требованием арестовать лидера партии кадетов П. Н. Милюкова, разогнать контрреволюционную Государственную Думу, узаконить передачу помещичьих земель крестьянам, ввести рабочий контроль над производством и распределением, решения других вопросов.

Большевики Беларуси и Западного фронта, выполняя задачу по мобилизации и организации рабочих и солдат на борьбу против корниловщины, разъясняя опасность Корниловского мятежа, косвенно разоблачали политику Временного правительства и А. Ф. Керенского. Успеху деятельности большевиков способствовала неуверенность Временного правительства с самого начала его правления в решении поставленных революцией задач. Особенно наглядно для масс контрреволюционность Временного правительства проявилась в послеиюльский период и в дни корниловщины. Солдаты все чаще в этот период приходили к выводу, что основным препятствием в успешном решении задач революции являлась политика Временного правительства. Об этом свидетельствует выраженное ими недовольство Временным правительством в письмах в Петроградский Совет и ВЦИК Советов, что отмечали и войсковые комитеты. «Завоевания революции для солдат стали еще дороже, чем когда-либо. Солдаты выражают недоумение по поводу прежней нерешительности политики Временного правительства в деле проведения демократических реформ», – отмечалось в докладе дивизионного комитета 73-й пехотной дивизии о состоянии войск в связи с контрреволюционным мятежом Корнилова[281].

Непоследовательность А. Ф. Керенского в борьбе против Корнилова и его сообщников явилась поводом для подозрений среди солдат о причастности его к корниловщине. В самый напряженный момент, вызванный контрреволюционным мятежом, когда, по признанию самих прокорниловски настроенных командиров, солдаты готовы были на один выстрел мятежных войск в Могилеве ответить миллионами выстрелов в окопах, Керенский, назначенный после отстранения Корнилова Верховным главнокомандующим, 1 сентября издал приказ «О восстановлении порядка в армии».

Приказом запрещались политическая борьба в войсках, выступления солдат против офицеров, предусматривался роспуск всех революционных организаций и отрядов войск, созданных для борьбы с Корниловским мятежом, войсковым комитетам категорически запрещалось вмешиваться в вопросы назначения или смещения начальствующих лиц, приказывалось «стать в строгие рамки деловой работы и не вмешиваться в строевую и оперативную работу». Уклонение от исполнения этих требований Керенский грозил подавлять «всей силой власти»[282].

Следует отметить, что в целом приказ был направлен на восстановление дисциплины в войсках и их боеготовности, на предотвращение опасности гражданской войны, однако он был не ко времени. Это признавали даже близкие к политике правительства члены ВЦИК Советов, не сразу поверившие в подлинность приказа и встревоженные тем, что «приказ этот вызовет возбуждение среди них (солдат) и может иметь роковые последствия, которые Советам едва ли удастся предотвратить»[283].

Основания для такой тревоги были. Например, на Западном фронте размах борьбы солдат, войсковых комитетов и созданных для этого специальных органов достиг таких размеров, что заодно с Корниловым они готовы были смести всех его сторонников, оставшихся у власти. Приказ же Керенского вызвал у солдат такую резко отрицательную реакцию, что они немедленно отреагировали на него потоком писем во ВЦИК Советов, в которых высказывались против Временного правительства и эсеро-меньшевиков, поддерживающих его. Так, солдат 8-го гренадерского Московского полка писал: «До каких пор мы, солдаты, и вы должны подчиняться своим старым врагам и слепо требовать поддержания нашего злокачественного правительства. Они наши враги, такие как и разные корниловы… До ареста Корнилова все министры во главе с председателем Керенским принимали и утверждали все его требования, в то время, как… солдатские и рабочие требования не принимались во внимание»[284]. В заключение солдат высказал свое мнение о Керенском как о члене эсеровской партии: «Что… Керенский – социалист-революционер, то мы и я верю, но чтобы он был на деле социалистом для бедного крестьянина и для всех без исключения, то нет. Мы все увидели, а если и не все, то те, которые увидели… считаем долгом уяснить своим товарищам, которые до этого времени не понимают… кто он есть Керенский…»[285].

Против приказа министра-председателя Временного правительства о запрещении политической деятельности в армии выступил исполком фронтового комитета Западного фронта. В принятой на общем собрании резолюции исполком призывал ВЦИК Советов и Временное правительство «решительно отказаться от политики соглашения со всеми партиями и кругами общества», причастными к корниловщине, «немедленно устранить со всех ответственных постов в армии лиц, связанных сочувствием мятежникам», «решительно и без замедлений» проводить демократизацию армии[286]. Все меньше принималось резолюций о поддержке Временного правительства солдатами в войсковых частях Западного фронта, а в тех, что принимались, содержались требования смертной казни корниловцам, немедленного освобождения из тюрем большевиков и прекращения их преследования, полной демократизации армии, роспуска контрреволюционных Государственного Совета и Государственной Думы, Союза офицеров, Союза Георгиевских кавалеров и им подобных реакционных организаций[287].

Корниловский мятеж ускорил общенациональный кризис, вызванный глубокими социально-экономическими и политическими противоречиями. В стране царила хозяйственная разруха, стала массовой безработица, росли цены на продукты и товары первой необходимости, ощущался их острый недостаток. Беднейшим слоям населения грозил голод. В бедственном положении находились семьи фронтовиков. Изо дня в день ухудшалось снабжение и их самих. Все это вызывало еще большее недовольство солдат Временным правительством.

Солдаты требовали от Петроградского Совета и ВЦИК Советов принять меры для предотвращения надвигавшейся катастрофы, подсказывали выход из создавшегося трудного экономического положения, который они видели, прежде всего, в прекращении империалистической войны, в революционном решении социально-экономических проблем (имущественное уравнение генералов, офицеров и чиновников с солдатами, реквизиция излишков хлеба у помещиков и продажа его по твердым ценам и др.)[288].

Вопросы продовольственного и хозяйственного положения в стране становились предметом обсуждения на общих собраниях солдат и заседаниях войсковых комитетов. В принятых резолюциях для борьбы с продовольственной и хозяйственной разрухой в стране, кроме установления твердых и доступных для всего населения цен на хлеб, другие продукты и предметы первой необходимости, солдаты требовали «перехода некоторых крупных предприятий в руки государства», немедленного установления государственного контроля над всей промышленностью с обязательным участием в нем рабочих организаций, решительной борьбы с саботажем в промышленности. Резолюции, содержащие такие требования, были приняты на общих собраниях солдат армейской артиллерийской мастерской, 32-го эвакогоспиталя, 1-й роты 6-го гренадерского Таврического полка, на объединенном собрании всех полковых и равных им комитетов 2-й гренадерской дивизии, на заседаниях полкового, ротных и командных комитетов 291-го пехотного Трубчевского полка, полкового комитета 6-го гренадерского Таврического полка, исполкома гренадерского корпуса.

В ряде случаев в принятых резолюциях солдаты требовали немедленной передачи всех земель в распоряжение крестьянских земельных комитетов до окончательного решения вопроса о земле на Учредительном собрании. В таком решении аграрного вопроса солдаты видели способ «успокоения страны, устранения самочинных захватов и погромов» помещичьих имений, лишить помещиков возможности «извлекать из земли пользу» только для себя. Такие требования были выдвинуты на объединенных заседаниях полковых комитетов 2-й гренадерской дивизии, дивизионного комитета, комитета команды управления и батарейных комитетов 134-го отдельного артиллерийского дивизиона, полкового комитета 17-го Сибирского стрелкового полка, полкового, ротных и командных комитетов 8-го гренадерского Московского полка[289].

Зная, что Временное правительство не станет на путь таких революционных мер, солдаты и войсковые комитеты во многих случаях требовали передачи всей власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, в которой они видели «единственный путь спасения революции в России», «выразителя воли демократии – большинства населения России». За формирование верховной власти «из представителей всех слоев населения, способных к государственной работе», чтобы «спасти завоевания революции, углубить их и вывести страну из катастрофического положения», высказался в принятой резолюции исполком гренадерского корпуса[290].

Во многих случаях в принятых резолюциях, в выступлениях на митингах, собраниях и заседаниях войсковых комитетов, в письмах в Петроградский Совет, ВЦИК Советов и в редакции газет солдаты подвергали резкой критике эсеро-меньшевиков за сотрудничество с буржуазией, которое, по их мнению, «привело только к затягиванию войны, к отдалению от закрепления завоеванных свобод, к беспощадной борьбе с революционной демократией, ко всем проявлениям контрреволюции, кульминационным пунктом которой явилась корниловщина»[291]. Солдаты, не скрывая, говорили о своем недоверии эсеро-меньшевистско-кадетской правительственной коалиции, заявляли о необходимости передачи власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Революционный подъем в стране и армии дал основание большевикам снова выдвинуть временно снятый VI съездом РСДРП(б) лозунг «Вся власть Советам!» и предложить эсеро-меньшевикам создать коалиционное правительство без участия представителей буржуазии. Меньшевики и эсеры не воспользовались этим предложением и созвали 14 сентября 1917 г. Всероссийское демократическое совещание, на котором имели абсолютное большинство. Большевики не примирились с этим и считали совещание и созданный на нем Предпарламент ширмой, которой меньшевики и эсеры хотели прикрыть диктатуру буржуазии.

Развернулась острая межпартийная борьба за массы, главным образом между кадетами и эсеро-меньшевиками с одной стороны и большевиками – с другой. Узловым вопросом, вокруг которого велись идеологические и политические баталии, являлась подготовка к выборам в Учредительное собрание и созыву II Всероссийского съезда Советов.

Большевики предвидели, что буржуазные партии используют все пути и способы, чтобы обеспечить себе большинство в Учредительном собрании, от состава которого зависели пути решения всех жизненно важных проблем: войны и мира, земли и свободы, государственного устройства, социальные вопросы. Однако, зная, что идея созыва Учредительного собрания была одной из самых популярных среди широких масс, они не решились открыто выступить против его созыва, а приняли самое активное участие в предвыборной кампании. Вопрос о выборах в Учредительное собрание рассматривался на 1-й Северо-Западной областной конференции РСДРП(б), где были приняты постановление и обращение к Советам, солдатским, крестьянским и фабрично-заводским комитетам, профсоюзам по поводу выборов, с изложением предвыборной большевистской программы. Решения конференции затем широко обсуждались в частях и соединениях Западного фронта.

В свою очередь повысили активность в войсках фронта в связи с выборами в Учредительное собрание партии меньшевиков и эсеров. С этой целью в конце сентября – начале октября 1917 г. меньшевики и эсеры провели корпусные совещания и конференции, армейские конференции 2, 3 и 10-й армий и фронтовую конференцию меньшевистской партии[292], а также выступали с агитацией среди солдат на митингах и собраниях, заседаниях войсковых комитетов, с публикациями в печати. Они отводили Учредительному собранию высокую роль – «хозяина земли Русской», связывали с ним справедливое решение всех вопросов, призывали ждать его и не предпринимать никаких революционных мер. Причем эсеро-меньшевики не давали полной гарантии, что вопросы о войне и мире, земле и социальной справедливости Учредительным собранием будут решены в пользу широких масс народа. Например, по вопросу о земле основным содержанием пропаганды эсеров была социализация земли. Однако прежде чем провести этот закон, они собирались «основательно разобраться, какие законы на пользу крестьянину», «в чем зло» существовавших земельных порядков и т. д., связывали с этим неоднократное откладывание Учредительного собрания.

Предвыборная агитация политических партий привлекала внимание солдат и вызывала у них интерес прежде всего к программам, в которых солдаты искали предлагаемые партиями пути и способы решения важнейших политических и социальных проблем. Осторожность эсеро-меньшевиков, их нерешительность в решении вопросов о земле, войне и мире, неоднократное откладывание сроков созыва Учредительного собрания, призывы не предпринимать никаких революционных мер усилили подозрение к ним и Временному правительству, вызвали недовольство среди солдат, выход из партий меньшевиков и эсеров.

Интересам солдат больше отвечала программа большевистской партии, провозглашавшая немедленное прекращение войны и заключение мира, конфискацию частнособственнических земель и передачу их крестьянам, другие социальные реформы. В условиях нараставшего революционного подъема происходил численный рост этой партии. Например, меньше чем за три недели – период между 1-й Северо-Западной областной конференцией большевиков (15–17 сентября 1917 г.) и II Чрезвычайной Северо-Западной областной конференцией (5–7 октября 1917 г.), большевистские ряды на Западном фронте выросли с 4590 членов партии до 21 138, то есть более чем в 4,5 раза, было много сочувствующих большевикам. Также в частях и соединениях фронта в этот период создавались новые большевистские организации (например, в 217-м Ковровском, 218-м Горбатовском, 723-м Вильколазском пехотных полках 3-й армии и др.) и пополнились ранее созданные большевистские организации (в частях 6-й и 55-й пехотных дивизий 3-й армии). 14 большевистских организаций, насчитывавших до тысячи членов партии, было к этому времени в 3-м Сибирском корпусе 2-й армии, других частях и соединениях фронта[293].

Осенью 1917 г. наблюдался рост влияния большевиков в Советах и войсковых комитетах, в составе некоторых из них создавались большевистские фракции. Уже к середине сентября такие фракции были во фронтовом комитете, в армейских комитетах 2-й и 10-й армий, в исполкоме гренадерского корпуса, некоторых других соединениях.

Особенно острая борьба между эсеро-меньшевиками и большевиками развернулась вокруг вопроса о созыве II Всероссийского съезда Советов. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов, объявив под давлением масс о созыве съезда, выступил за его отсрочку, объясняя это тем, что съезд помешает созыву Учредительного собрания, отвлечет на местах агитационные и организационные силы. В связи с этим на местах шла межпартийная борьба за войсковые комитеты, которые должны были делегировать на съезд своих представителей. В прямой зависимости от того, на чьей стороне окажутся войсковые комитеты и Советы, был состав делегатов II съезда Советов.

На Западном фронте против созыва съезда Советов выступили главным образом верхушечные комитеты, во главе которых находились меньшевики и эсеры: исполком фронтового комитета, некоторые корпусные и армейские комитеты. Они выступили с резолюциями, в которых призывали войсковые организации не посылать делегатов на съезд.

Большевики, зная, что буржуазия, поддерживаемая меньшевиками и эсерами, не отдаст власть Советам мирным путем, прикладывали все усилия на местах к обеспечению созыва съезда Советов, для чего повели усиленную борьбу за переизбрание войсковых комитетов. В этом они встретили полную поддержку солдатских масс. Следует отметить, что до 20 октября 1917 г. во многих частях фронта произошли перевыборы комитетов, в состав которых в подавляющем большинстве были избраны большевики. Низовые комитеты делегировали своих представителей в дивизионные и корпусные комитеты, состав которых, таким образом, также большевизировался и высказывался за созыв съезда Советов.

Уже 16 октября за созыв II съезда Советов высказался в принятой резолюции дивизионный комитет 6-й пехотной дивизии, 17–18 октября – съезд корпусного, дивизионных и полковых комитетов 35-го армейского корпуса, 24 октября – съезд 8-й пехотной дивизии, других частей и соединений, которые тут же делегировали своих представителей на II Всероссийский съезд Советов, вручив им наказы от солдат частей с требованием к съезду взять власть в свои руки.

Таким образом курс Временного правительства и Верховного командования на восстановление дисциплины в войсках и их боеспособности путем жестоких репрессий не увенчался успехом. Он вызвал резкое противодействие солдат и части офицерства. Попытка же военных верхов во главе с Корниловым совершить военный переворот и установить военную диктатуру в стране, спровоцировала острую межпартийную борьбу за войска и за власть, способствовала разочарованию широких масс, в том числе солдат на фронте, в политике партий правительственной коалиции и переходу их на сторону большевиков, призывавших рабочих, солдат и крестьян к вооруженной борьбе за власть Советов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.