В ожидании помощи

В ожидании помощи

Наступило 9 апреля. На рассвете осмотрелись и подвели итоги страшной ночи. Подводная лодка с заглушенными реакторами и вспомогательными дизельгенераторами лежала в дрейфе. Две аварийных партии безрезультатно пытались восстановить передатчики. Ведь в центре по-прежнему ничего не знали о случившейся на лодке беде. Погода пока благоприятствовала, однако по кормовой надстройке иногда гуляла волна, а в районе седьмого отсека вился пар. Там продолжался пожар, и пламя жадно выедало переборочные сальники... В двух первых отсеках, пока не тронутых огнем, вповалку лежали и сидели измученные, полуотравленные люди. Разумеется, два отсека вместить весь экипаж не могли, и потому часть личного состава устроили на мостике и верхней палубе. Там же, в надстройке верхней палубы, разместили и шестнадцать мертвых тел. Еще четырнадцать оставались внутри прочного корпуса по отсекам.

В 14 часов 15 минут на горизонте показалось судно. Дали пять красных ракет — сигнал бедствия. Через некоторое время к подводной лодке приблизился канадский транспорт «Clyv de ore». Не подавая никаких сигналов, он описал круг вокруг подлодки. Вот как рассказывал потом об этой встрече с «канадцем» В.А.Каширский, находившийся на борту аварийной субмарины:

«На мостике и палубе судна хорошо были видны десять - пятнадцать человек, внимательно наблюдавших за нами. Но, наш сигнал одного лишь флага международного свода „L“ („Прошу остановить судно, у меня есть важное сообщение“), они не приняли. Сделав круг, транспорт скрылся за горизонтом. Зато вскоре появились базовые разведывательные самолеты НАТО, начавшие фотографировать беспомощную лодку в надводном положении».

Погода портилась. Командир БЧ-V капитан второго ранга Пашин с беспокойством докладывал командиру о нарастающем дифференте на корму. Бессонов возражал: это лишь кажется, просто усилилась волна. Однако согласился с Пашиным, что надо продуть корму, использовав для этого часть воздуха высокого давления. Драгоценного при данных обстоятельствах, поскольку пополнить запас было неоткуда, а произвести у себя без электроэнергии и компрессоров - невозможно...

В тщетном ожидании прошла ночь. На рассвете снова продули корму, хотя воздуха осталось совсем мало. Только утром 10 апреля на горизонте вновь появились огни. Снова подали аварийный сигнал красными ракетами. Вскоре к «К-8» подошел и лег в дрейф болгарский транспорт «Авиор». Капитаном на этом судне оказался земляк - мурманчанин Рэм Германович Смирнов. Болгары спустили две шлюпки и переправили к себе на борт 43 подводника. Затейливым путем, через командующего ВМФ Болгарии, передали в Москву шифровку. Обстановка несколько разрядилась. Однако командир БЧ-5 по-прежнему нервничал. Довольно на высоких тонах Пашин доложил командиру, что вода поступает в прочный корпус и надо срочно снимать людей. Корабль - гибнет!.. Бессонов ответил:

- Не паникуйте, ничего с лодкой не будет.

Зайти в отсеки и запустить дизели было невозможно. Убедившись в этом окончательно, задраили верхний рубочный люк третьего отсека, где некогда располагался центральный пост, и стали готовить субмарину к буксировке. Дифферент на корму продолжал увеличиваться, вода доходила уже до кормы ограждения рубки. Тупой нос непривычно оголился...

В ночь с 10 на 11 апреля в район аварии прибыли сразу три судна Морского флота СССР - «Саша Ковалев», «Комсомолец Литвы» и «Касимов». Но к тому времени океан настолько разыгрался, что завести проводники на подводную лодку никак не получалась: толстые капроновые концы рвались как нитки. 11 апреля волнение достигло шести-семи баллов, и потратив на заводку буксира весь день, сделать ничего так и не смогли. Посему приняли решение произвести заводку 12 апреля...

Обстановка в двух «обитаемых» отсеках подводной лодки между тем ухудшалась. Окись углерода просачивалась и в них. Появились признаки отравления угарным газом у находившихся там людей. Из первого отсека, напоминая о себе, стучали в задраенную крышку люка... Бессонов переговорил с командиром БЧ-5, вернулся на мостик и распорядился вывести всех из отсеков на палубу и мостик, а заведомо лишних - эвакуировать на надводные корабли. С «Касимова» с большим трудом спустили вельбот, волна могла в любой момент разнести его в щепки, ударив о борт. Однако обошлось. На «Касимов» же переправили подводников и с болгарского «Авиора». А командир вместе с Каширским и замполитом Анисимовым стали определяться, кто из личного состава останется на подводной лодке.

Получился список из 22 фамилий. Старпом капитан второго ранга Ткачев сойти с подлодки отказался категорически, и командир с ним согласился, внес старпома в список. Пытался остаться еще и механик, но Бессонов заупрямился: понадобишься, мол, только завтра. Отказал и замполиту. Пашин, командир БЧ-5, вновь с тревогой заговорил о критическом дифференте на корму...

Командир лишь отмахнулся:

- Брось, поддифферентуемся. Ничего страшного.

Последнее, что видели уходящие на вельботе, был вздыбленный черный нос лодки, на котором уже отчетливо были видны волнорезы торпедных аппаратов, и длинную фигуру командира. Он стоял на мостике, как монумент, с высоко поднятыми в прощальном приветствии руками...

Подошло еще одно судно, «Харитон Лаптев». Из базы Северного флота спешил на помощь крейсер «Мурманск» с адмиралом С.М. Лобовым, в то время командующим Северным флотом, на борту. Из Североморска двигалась в район аварии и плавбаза «Волга» с резервным экипажем. На подходе были и спасательные средства.

Наступила ночь. Вот как описывает эту последнюю ночь «К-8» писатель-маринист Николай Черкашин:

«... „Харитон Лаптев“, „Комсомолец Литвы“ и „Касимов“ качались на волнах, расположившись друг относительно друга в вершинах огромного треугольника. Их локаторы постоянно работали, удерживая в центре треугольника маленькую светлую точку - радиолокационную отметку от подводной лодки. В 6 часов 13 минут находящийся на вахте второй помощник капитана теплохода „Касимов“ заметил взвившуюся в воздух красную ракету. Судя по направлению, ее дали с лодки. Вслед за этим отметка от „К-8“ на экране локатора стала быстро меркнуть. Очень скоро исчезла и вовсе, а через минуту корпус „Касимова“ вздрогнул от двух мощных ударов. Второй помощник капитана объявил тревогу и дал полный ход. Подводники, находившиеся на „Касимове“, повскакивали со своих мест и выскочили на палубу. Прожекторы выхватывали из темноты на гребнях волны то хлеб в целлофановых пакетах, то пробку, то спасательный круг... Искать людей ночью в бушующем океане оказалось делом очень сложным. На рассвете матросы с баркаса увидели командира с разбитой головой, без признаков жизни. Попытка поднять тело на борт успехом не увенчалась и оно исчезло в пучине. Не удалось поднять и тело штурмана старшего лейтенанта Шмакова. Инженер капитан третьего ранга Рубеко также был мертв, хотя вода в этом районе океана была теплой».

Спустя час капитан 1 ранга Каширский докладывал в Москву: «В 6.13 все три судна наблюдали динамический удар, после чего с „К-8“ был потерян радиолокационный контакт. Предполагаю гибель подлодки. Продолжаю поиски, их ведут все три судна и спущенные на воду плавсредства». Еще через час в Москву был передан список погибших. Всего экипаж «К-8» потерял 52 человека, вот их имена:

старший матрос АСТАХОВ Виктор Николаевич

капитан 2 ранга БЕССОНОВ Всеволод Борисович

мичман БЕЛЕЩЕНКОВ Анатолий Иванович

старший матрос БУРЦЕВ Николлай Степанович

старшина 1 статьи БУСАРЕВ Александр Сергеевич

старшина 2 статьи ГАТАУЛЛИН Рудольф Гатауллинович

старший лейтенант ГУСЕВ Мстислав Васильевич

матрос ДЕВЯТКИН Виктор Николаевич

мичман ДЕРЕВЯНКО Леонид Николаевич

главный старшина ДОБРЫНИН Вячеслав Иванович

мичман ЕРМАКОВИЧ Павел Степанович

старший матрос ИНАМУКОВ Башир Ильясович

старший матрос КИРИН Александр Михайлович

старший матрос КОЛЕСНИКОВ Валентин Александрович

старший матрос КОМКОВ Николай Александрович

матрос КОРОВИН Николай Михайлович

капитан-лейтенант КУЗНЕЧЕНКО Игорь Владимирович

матрос КУЗОВКОВ Вячеслав Иванович

старший матрос КУЛАКОВ Анатолий Александрович

мичман КУЛАКОВ Виктор Григорьевич

матрос КУЛЬШ Александр Сергеевич

старший лейтенант ЛАВРИНЕНКО Анатолий Николаевич

главный старшина ЛЕОНОВ Виталий Васильевич

капитан-лейтенант ЛИСИН Анатолий Иванович

мичман МАЕВСКИЙ Виктор Иванович

мичман МАРТЫНОВ Леонид Федорович

старший матрос МАШУТА Юрий Алексеевич

старший матрос МИЩЕНКО Виктор Михайлович

старший матрос ПАНЬКОВ Евгений Викторович

мичман ПЕТРОВ Евгений Александрович

матрос ПЕЧЕРСКИХ Юрий Филатович

старший лейтенант ПОЛЕТАЕВ Юрий Петрович

капитан-лейтенант ПОЛИКАРПОВ Анатолий Васильевич

капитан 3 ранга РУБЕКО Владимир Петрович

главный старшина САВОНИК Василий Васильевич

матрос САМСОНОВ Евгений Алексеевич

капитан медслужбы СОЛОВЕЙ Арсений Мефодиевич

капитан 2 ранга ТКАЧЕВ Виктор Антонович

мичман УСТЕНКО Алексей Антонович

старшина ФЕДОРОВ Евгений Григорьевич

матрос ФРЕШЕР Константин Густафович

матрос ФРОЛОВ Владимир Федорович

капитан 3 ранга ХАСЛАВСКИЙ Валентин Григорьевич

старшина ЧЕКМАРЕВ Леонид Венидиктович

старший лейтенант ЧУГУНОВ Геннадий Николаевич

капитан-лейтенант ЧУДИНОВ Александр Сергеевич

лейтенант ШАБАНОВ Владимир Александрович

лейтенант ШЕВЦОВ Владимир Иванович

матрос ШИШАЕВ Александр Петрович

старший лейтенант ШМАКОВ Николай Васильевич

старший лейтенант ШОСТАКОВСКИЙ Георгий Васильевич

Особый трагизм последнего принятого командиром «К-8» решения состоял в том, Что вместе с ним на лодке остались совершенно лишние члены экипажа. Для проведения мероприятий по заводке буксира вовсе не требовалось 22 человека... Однако более подробно — и об этом, и о причинах гибели подлодки я буду говорить в последующих главах книги.