Бискайский залив. 8 апреля
Бискайский залив. 8 апреля
Шли 52-е сутки автономного плавания. В 22.30 подошла пора очередного сеанса связи. Вахтенный офицер Олег Фалеев получил «добро» от командира и начал маневр подвсплытия. Лодка находилась на глубине 160 метров, и с дифферентом на корму два градуса она стала всплывать. В это время из рубки гидроаккустика, расположенной в кормовой части третьего отсека, повалил густой дым. Фалеев объявил аварийную тревогу, и в центральный пост незамедлительно прибыли командир БЧ-V, командир и замполит. Покуда личный состав выполняет приказ Бессонова - «увеличить ход и дифферент на корму!» - заполыхал огонь и в седьмом отсеке. Судя по интенсивности пожара, горят патроны регенерации.
- Остановились насосы гидравлики! - поступает в центральный пост еще один тревожный доклад.
- Продуть среднюю! - хладнокровно распоряжается командир. Хотя прекрасно сознает, что отсутствие давления в системе гидравлики делает субмарину немой и глухой: для сеанса радиосвязи необходимо задействовать выдвижные устройства. Чтобы понять всю серьезность ситуации, возникшей на «К-8», необходимо представить себе расположение отсеков на лодках класса «Ноябрь». Всего отсеков девять, и у каждого своя функция. Первый - торпедный и жилой, во втором расположены офицерские каюты, в третьем находится не только рубка гидроакустика, но и центральный пост. Четвертый отсек - дизельгенераторный, пятый - реакторный, шестой — турбинный. В седьмом размещены электродвигатели и частично жилье, в восьмом — жилье, камбуз и медпункт, в девятом — снова жилье. И вот на эти девять отсеков приходится одновременно два огненных очага...
Пламя бушует в третьем, то есть в центральном посту, и там уже израсходованы все средства пожаротушения. Значит, вывести всех, кто находится в четвертом, пятом и шестом, практически невозможно: с одной стороны полыхает центральный пост, а с другой - седьмой отсек.
Подлодка всплыла, Бессонов уже в рубке, отдраен верхний рубочный люк. А между тем с пульта управления атомной установкой по трансляции доносится:
- Сброшена аварийная защита реактора!
Каким образом можно остановить распространение пожара по кораблю?.. Только герметизацией аварийного отсека. И Бессонов принимает решение: перевести командный пункт в первый отсек, обеспечив оттуда и трансляцию. Из первого отсека устанавливают связь с восьмым и девятым, а с пультом главной энергоустановки, связь оборвалась. После того, как личный состав эвакуированного центрального поста поднимается на мостик, за ним надежно задраивают верхний рубочный люк... Как известно, на случай тревоги весь личный состав подлодки заранее расписан по своим боевым постам. И как только тревога объявлена, к управлению реактором приступает первая боевая смена, которая сформирована из наиболее опытных специалистов.
В 22.30 на вахту в пульте управления главной энергоустановкой заступили офицеры Валентин Григорьевич Хаславский, Александр Сергеевич Чудинов, Алексей Васильвич Поликарпов и Геннадий Николаевич Чугунов.
Вокруг герметичного ПУ ГЭУ, в котором находилась мужественная четверка, бушевало пламя, температура в маленьком помещении стремительно возрастала. Эти четверо были смертники и дышать им оставалось ровно столько, насколько хватало запаса газовой смеси в баллонах дыхательных аппаратов. Конечно, офицеры понимали, что они останутся в этом отсеке навсегда. Однако никто не покинул боевого поста, и мероприятия, исключающие взрыв реакторов, в точности выполнил каждый из четверых.
Только к двум часам ночи командир «К-8» распорядился вывести на палубу людей, закупоренных по всем отсекам внутри прочного корпуса. С трудом удалось отдраить люк восьмого отсека. Но самостоятельно поднялись лишь четверо — те, у кого были дыхательные аппараты. Остальных пятнадцать, надышавшихся угарного газа, пришлось выносить. Увы, длительные усилия откачать отравленных оказались напрасными, все пятнадцать моряков скончались. В более далеком от пожара, девятом отсеке, обошлось без потерь. Хотя дыхательных аппаратов не хватало и там: на девятнадцать человек наскребли всего шесть «идашек». Тех, кто уцелел в четвертом и пятом отсеках, можно было вывести только через выгоревший центральный пост. В дыму и темноте преодолеть этот путь смогли только пятеро. Но и из этих пятерых, доползших до люка, поднялись по трапу лишь трое... Среди них был и недавно прооперированный корабельным врачом мичман Ильченко. Верный клятве Гиппократа, врач Арсений Мефодьевич Соловей надел на мичмана свой дыхательный аппарат. А сам, конечно же, погиб...
Очень многие, впрочем, в те трагические минуты думали отнюдь не о себе. Например, помощник командира Фалеев неоднократно ходил на разведку в аварийные носовые и кормовые отсеки, чтобы вывести или вынести оттуда пострадавших. Спасая жизнь товарищам, он и сам вконец обессилел и основательно отравился. К счастью, судьба пощадила молодого капитан-лейтенанта. Олег Михайлович Фалеев выжил, впоследствии дослужился до звания вице-адмирала, командовал флотилией и стал начальником штаба Тихоокеанского флота. Но сколько других, таких же чистых душой и сильных духом мужчин, осталось лежать в глубинах Бискайского залива!..