Г

Г

Генерал Власов и РОА

В мае 1942 года под Ленинградом угроза окружения нависла над 2-й ударной армией, возглавляемой генерал-лейтенантом Андреем Власовым. Еще до того, как вокруг измотанной тяжелыми боями армии сомкнулось кольцо окружения, командарм Власов обратился в Ставку Верховного Главнокомандования с просьбой о подкреплении. Ставка не отказала, она просто проигнорировала поданный сигнал бедствия. Из последних сил 2-я ударная пробила брешь в немецком кольце и запросила разрешение на выход из окружения. Ставка такого разрешения не дала, обрекая около 10 дивизий и бригад на гибель в болотах. Только после того как вермахт вновь, теперь уже окончательно, сомкнул клещи котла, была получена телеграмма от Сталина, которая содержала приказ выходить из окружения. За генералом Власовым даже прислали личный самолет, однако командарм погрузил в него раненых и документы, а сам разделил судьбу остатков армии, которая еще несколько недель обреченно пыталась выйти из кольца. При не вполне выясненных обстоятельствах генерал-лейтенант Власов оказался в плену (то ли был захвачен, то ли сдался сам).

Сразу же после получения сообщения о пленении Власова советская пресса сделала из недавнего героя передовиц, одного из самых молодых и талантливых генералов Красной Армии (по мнению тех самых журналистов) не просто предателя и изменника Родины, но и «участника троцкистского заговора 1937–1938 годов». Генералу припомнили и то, что совсем недавно ставилось ему в заслугу, — выход из киевского котла осенью 1941 года. Быстро растиражировали информацию о вербовке Власова в качестве шпиона еще в период киевского окружения. Началась фальсификация истории Власова и власовцев. К настоящему моменту диапазон версий поступка и деятельности бывшего командарма 2-й ударной простирается от примитивного предательства до не менее примитивного оправдания измены, включая фантастическую гипотезу о сдаче Власова как о хорошо спланированной операции Главного разведывательного управления (ГРУ) Красной Армии.

В истории Власова и созданной им Русской освободительной армии (РОА) еще долго придется иметь дело с предположениями и гипотезами. Российские (бывшие советские) архивы, имеющие отношение к этой странице Великой Отечественной войны, до сих пор не стали достоянием гласности, воспоминания оказавшихся за рубежом власовцев настолько предвзяты, что опираться в выводах лишь на них — значит, порождать новые заблуждения. По этой причине задача нашей энциклопедической заметки довольно скромная — акцентировать внимание читателей на узловых проблемах трагического пути Власова и РОА, само знание которых, по крайней мере, поможет избежать возникновения и распространения новых мифов и заблуждений.

Прежде всего подчеркнем тот факт, что попытки Власова использовать симбиоз внешнего врага и антибольшевистских настроений части населения для свержения сталинского режима являлись одной из вариаций антикоммунистического коллаборационизма. К тому моменту, когда Власов занялся воплощением идеи Русской освободительной армии, с оккупантами в той или иной форме, в том числе вооруженной, сотрудничали сотни тысяч бывших советских граждан. Власовщину не стоит как отделять от коллаборационизма, так и отождествлять с ним. К примеру, в ходе Курской битвы на стороне немцев участвовали (безотносительно к эффективности этого участия) так называемые «восточные батальоны», созданные из коллаборационистов, но никакой РОА в это время не существовало и в помине.

В тот период нацисты использовали Власова исключительно в пропагандистских целях для разложения находившихся на передовой частей Красной Армии. Формирование дивизий РОА началось в конце 1944 года, а участвовать в боевых действиях они начинают лишь в следующем, 1945 году. От других коллаборационистов Власова отличало стремление провести максимально допустимую в тех условиях грань между интересами немцев и интересами его «движения», между вермахтом и РОА. Бывший командарм 2-й ударной под различными предлогами пытался избавиться от ярлыка изменника. «Измена перестает быть изменой, — заявлял он, — когда достигается высокая цель». Декларированная «высокая цель» — Россия без колхозов, большевиков и сталинской клики.

С точки зрения мотивов, которыми руководствовались ее участники, Русская освободительная армия не была однородной. В ней были как те, кто взял в руки оружие, исходя из самых низменных соображений или инстинкта самосохранения, так и те, кто боролся «за идею». Неудивительно, что и РОА в целом успела не только повоевать против Красной Армии и ее англо-американских союзников, но и оказать в мае 1945 года помощь пражскому восстанию против нацистов. Дивизия РОА покинула Прагу после того, как Чешский национальный совет, большинство в котором составляли коммунисты, отказался иметь дело с немецкими приспешниками.

В конце войны власовцы попали в абсолютно безвыходное положение: иллюзий в отношении пощады со стороны Красной Армии (к тому времени — Советской Армии) никто не питал, а американцы были связаны обязательством репатриировать пленных. Неслучайно самого Власова они фактически выдали Москве. Его и 11 высших офицеров РОА ожидал суд, обвинение в измене Родине и расстрел. Многих офицеров РОА, захваченных на территории Австрии и Чехии, расстреляли без суда и следствия. Рядовой состав отправился в лагеря и спецпоселения.

На наш взгляд, существует одна бесспорная характеристика Власова и власовщины: они были порождением сталинизма. Политика большевиков вызывала недовольство у тысяч советских граждан, питая тем самым коллаборационизм. Репрессии против командного состава Красной Армии в конце 30-х годов расчистили путь наверх не отличавшимся особыми военными дарованиями власовым. Как иначе можно было за два предвоенных года пройти путь от майора до генерал-майора, а за год войны — от командира полка до заместителя командующего фронтом?

В конце концов мы оказываемся перед неразрешимой дилеммой: осуждать людей, попавших в страшные жернова войны, — трудно; оправдывать измену Родине — невозможно.