Шапочкин Василий Нилович

17 июля 1941 года я поступил по вольному найму бухгалтером по материальному учёту в воинскую часть. Исполнял роль лейтенанта интендантской службы. Это был отдел аэродромного строительства Ленинградского военного округа. Потом он разделился на два отдела: Ленинградского и Волховского фронтов.

В каждой части есть свой склад. Склад должен иметь в запасе все запасные части на агрегаты и технику: автомобили, трактора, бульдозеры, грейдеры, катки. Для всех этих машин должны быть запасные части. Велась картотека. Она находилась у меня. Люди с батальонов аэродромного обслуживания приходили, давали заявку, что, например, нам нужно отремонтировать такие-то и такие-то вышедшие из строя машины. Для этого нужны такие-то детали. Я отвечал, что вот такие детали у меня есть или нет. Если нет, я брал на заметку и писал вышестоящему начальству. Если детали есть, я выписывал им эти детали. Документ подписывал стоявший надо мной капитан интендантской службы, и люди шли на склад. Вот моя задача. То есть обеспечивать, следить, чтобы были запасные части. И по резолюции старшего начальника выписывать накладные. Вести учёт. Всё время, пока я там работал, снабжение деталями было хорошее.

Мы располагались в зданиях на Дворцовой площади. Там был штаб ВВС и штаб округа.

Все вольнонаёмные получали питание как красноармейцы, что позволило выжить в блокаду.

В феврале 1942 года меня перевели на Волховский фронт. Переезжали организованно на машинах по Ладожскому озеру. Некоторых переправили на самолётах. Стояли в Малой Вишере, где располагался штаб 14-й Воздушной армии. Жили в частных домах. Отделы тоже располагались в разных домах.

Примерно через полмесяца после нашего прибытия немцы решили разбомбить штаб армии. Был очень сильный налёт на Малую Вишеру. Штаб Воздушной армии сохранился, но был выведен в лес. Там размещались в палатках и землянках.

В мае я попал в госпиталь, потому что у меня был полиартрит, или, как раньше говорили, острый суставной ревматизм. Суставы рук и ног не действовали. Сказались последствия блокады и сырость на Волховском фронте. Сперва был в эвакогоспитале в городе Боровичи, потом в Рыбинске, оттуда в Татарию через Казань - в Чистополь. Весь этот путь я проделал с людьми, вышедшими из окружения под Мясным Бором. Они много страшного рассказывали. Я особенно сдружился с одним батальонным комиссаром тоже из 2-й ударной армии. Фамилию, к сожалению, не помню.

Лечился я три месяца. Потом вернулся опять туда же, на Волховский фронт. Из госпиталя меня хотели отправить на Восток, в Сибирь. Но я поехал в Москву и через Политуправление добился возвращения в своё подразделение. Это получилось так. Вместе со мной выписывался и батальонный комиссар. Он ехал в Москву в Главное политическое управление за новым назначением и взял меня с собой. Сказал: «Ты пойдёшь со мной служить. Где я, там и ты будешь». Но не получилось. Мне говорят: «Нет, ты не пойдёшь на фронт. Мы тебя не имеем права направлять. Вот в тыл поедешь». А я говорю: «Направьте тогда меня в Боровичи, там у меня есть родственники». Дали мне документы, выписали проездной. В Боровичах находилась наша база. От неё ходили грузовики. Так что добраться до своей части труда не составило.

Немцы к тому времени отступили, и часть стояла уже в Неболчах.

В январе 1943 года меня призвали в армию. Призывали ближайшим Дрегельским военкоматом. Мне хотелось служить, и я с радостью пошёл. Не послушал предупреждений своего начальника капитана интендантской службы. Пришёл, и меня сразу в пехоту. Я попросил: «Мне бы назад надо. Призовите, и я в части буду». Они ни в какую, говорят: «Не-ет, нам нужна пехота». Так и не отпустили. Начальник аэродромного строительства мне сказал: «Вася, что ты наделал? Почему ты ушёл? Я бы направил тебя в лётное училище. А ты в пехоту пошёл. Я тебя теперь даже не защищу».

За два месяца я прошёл курс молодого бойца, и нас пешком, через Ладогу, опять в Ленинград. Пришли в распределительный пункт на проспекте Карла Маркса. Нас выстроили в шеренгу. Я со своим ростом оказался на самом левом фланге. Пришли офицеры. Вот так отвели руку и говорят: «Вот эти - направо, а вот эти - налево». Так что я попал налево, поэтому в первый день с маршевой ротой на фронт не пошёл. А тех, кто попал направо, довооружили, выдали вещмешки, противогазы и т. д. И в тот же день отправили на фронт под Пулковские высоты. Это я точно знаю, потому что потом встречался со своими людьми, с которыми там был. Ну вот, а мы остались здесь. Через два дня стали формировать следующую партию. А мой товарищ Александр Шалаев, с которым мы познакомились в казармах (он пришёл уже после ранения и был опытнее меня), говорит: «Не иди в пехоту. Ты маленького роста. В артиллерию со мной пойдёшь». Я отвечаю, что пушку никогда не видел. А он говорит: «Увидишь». Ну и кричат: «Лётчики выходи! Танкисты выходи! Артиллеристы выходи!» Он меня за рукав раз. И я встал в эту шеренгу. Артиллерист, а сам пушку не видел. И что вы думаете - очень хорошо получилось. Я ему до сих пор благодарен. Попал в 30-й артиллерийский полк 10-й стрелковой дивизии. Увидел пушку. Мог бы легко стать подносчиком или правильным, но меня как бухгалтера сразу раз - в артиллерийско-топографическую разведку. (Смеётся.) Я до войны мечтал стать военным топографом, а тут попадаю рядовым.

На вооружении полка находились 76-мм и 122-мм пушки и 120-мм миномёты. В полку был взвод топографов. Во взводе три отделения. Каждое отделение на дивизион, в который входят три батареи. Задача: привязать боевой порядок огневых позиций. Затем уточнить координаты наблюдательных пунктов. А дальше на передовой засекать цели.

Когда дивизион занимает позицию, отделение идёт в одну батарею, привязывает боевой порядок. То есть определяет координаты орудий. Передаёт их координаты командиру батареи. Дальше идёшь в другую батарею, там привязываешь и потом - в третью батарею. После этого идёшь на передовую, на наблюдательный пункт. Там они уже сами определили координаты, глазомерно. А мы уже уточняем приборами. Приборы у нас: теодолит, буссоль, планшет, ну и вычислительные приборы. Таблицы Гаусса-Крюгера, то есть аналитические. Глазомерно координаты определяются при сокращённой подготовке. Есть графический способ определения координат - значит, по измеряемым углам. И есть аналитический способ - это вычисление через тригонометрические функции: синус, косинус, тангенс, котангенс... Определённая формула там есть такая, как вычислять.

Связь была двойная - проводная и радио. Связь должна быть дублирующая.

Все приборы, оружие и техника в полку были отечественного производства. От союзников помощь получали только консервами. Они были вкусные. Когда есть захочешь.

На фронт я попал в 1944 году, незадолго до заключения перемирия с Финляндией. Стояли на Карельском перешейке, в районе реки Вуокса.

Интервью и лит. обработка А. Чупрова