Отправка «терминатора»

В культовом фантастическом боевике «Терминатор» в недалеком будущем выжившие после ядерного удара люди ведут битву со «Скайнет» – суперкомпьютером, который, собственно, этот удар нанес и решил захватить власть над миром. Для уничтожения оставшихся людей система создала армию из всевозможных боевых машин-роботов. Однако благодаря лидеру сопротивления Джону Коннору человечеству удается переломить войну в свою пользу. Чтобы избежать неминуемого поражения, «Скайнет» отправляет в прошлое терминатора – киборга в обличье человека – с целью убить Сару Коннор – мать будущего героя… Примерно в таком духе развивалась немецкая операция по убийству Сталина!

Еще в конце лета 1942 г. Гиммлер, Шелленберг и Риббентроп на встрече с Гитлером обсуждали возможность подрыва силы советского сопротивления путем устранения лидера СССР. Затем в начале 1944 г. эта идея снова возникла в недрах РСХА. Во время одного из совещаний его глава обергруппенфюрер Кальтенбруннер, вероятно предварительно «проконсультировавшись» наверху, предложил подготовить операцию по убийству «отца всех народов». Сотрудник СД Грайфе рекомендовал поручить выполнение столь ответственного поручения некоему Таврину – русскому агенту, уже прошедшему специальную подготовку.

Надо заметить, что есть версия о том, что идею покушения на Верховного выдвинул бывший 2-й секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы и бывший член военного совета 32-й армии Г.Н. Жиленков, с которым Таврин был знаком еще с июня 1941 г. По сценарию бывшего партийца, агент-одиночка должен был обосноваться в столице и познакомиться с женским персоналом, работавшим в Кремле. Затем следовало выяснить маршруты движения Сталина, проработать планы проникновения в Кремль и Большой театр, где тот часто бывал. Само убийство планировалось осуществить выстрелом из пистолета с отравленными пулями, взрывом радиоуправляемого фугаса или выстрелом по автомашине вождя из миниатюрного гранатомета «панцеркнакке». Вслед за уничтожением Сталина передавался сигнал по радио, после которого немцы должны были высадить на окраине Москвы большой десант, захватить власть и передать ее правительству генерала Власова.

Маловероятно, что немцы, которым Жиленков отвел лишь роль «помощников» и которые должны были фактически на блюдечке принести власть Власову, могли всерьез воспринять этот план. Однако возможно, что при разработке реального плана покушения ими все же были использованы некоторые идеи Жиленкова.

Так кому же было поручено самое амбициозное задание германских спецслужб за всю войну против СССР? Диверсант Таврин в действительности был Петром Ивановичем Шило. В прошлом он работал инспектором Саратовского горсовета, попутно сделав карьеру вора-рецидивиста. До войны он успел пережить три судимости за растраты государственных средств и совершить три побега. Однажды, находясь в следственном изоляторе, Шило сколотил группу зэков и организовал побег через лаз в стене тюремной бани. Затем он под разными фамилиями проживал на Украине, в Узбекистане и Башкирии. Перед самой войной, работая завскладом на Туркестанско-Сибирской железной дороге, он похитил крупную сумму денег и бежал. После этого Шило по поддельным документам устроился… следователем в городскую прокуратуру Воронежа.

Собственно Тавриным Петр Шило стал в 1939 г., когда по подложным справкам получил паспорт на эту фамилию. Под ней он даже успел окончить курсы младшего комсостава. В 1942 г., когда Таврин уже был командиром пулеметной роты 1196-го стрелкового полка, он был опознан одним из бойцов, знавшим его ранее под другой фамилией. После беседы с оперуполномоченным Особого отдела Таврин почувствовал запах жареного и в ночь на 29 мая бежал за линию фронта к немцам. Аферист кочевал по разным лагерям, пока наконец не совершил очередной свой побег, но теперь уже от немцев. Будучи вскоре пойманным, он в июне 1943 г. попал в тюрьму в Вене, где на него и обратили внимание представители «Цеппелина».

Находчивость и умение Таврина быстро ориентироваться в сложной обстановке, изворотливость и талант уходить от ответственности, а также ненависть к советской власти привлекли сотрудников германских спецслужб. Находясь в разведшколе абвера в Австрии, Таврин не только отлично учился, но и попутно разоблачил группу заговорщиков. После этого он прошел специальную подготовку, причем с ним беседовали Власов и Отто Скорцени, поделившийся своим личным опытом диверсанта.

В ходе подготовки к выполнению спецзадания немцы разработали для Таврина легенду о ранении и пребывании в госпитале. Для ее подтверждения немецкий пластический хирург сделал ему на животе и ногах шрамы, якобы оставшиеся от полученных на фронте ранений. Возглавляемый оберстом Геленом отдел «Иностранные армии Востока» предоставил безупречно сделанные документы. Согласно им, майор Таврин являлся заместителем начальника отдела Смерша 39-й армии, а его напарница Лидия Бобрик, ставшая в период операции его женой, – секретарем Особого отдела дивизии лейтенантом Шиловой.

Однако немцы все же явно перестарались. Таврин был увешан целым иконостасом орденов, включая подлинную Звезду Героя Советского Союза, коей не был удостоен ни один из офицеров Смерша за всю войну. Чего уж тут говорить об ордене Александра Невского, который вручался лишь военачальникам за полководческие заслуги. Но мало того, этот «звездообразный» орден и орден Красной Звезды были привинчены к левой стороне его гимнастерки, хотя таковые полагалось носить только на правой! Впоследствии именно эти регалии сыграли для Таврина роковую роль.

Впрочем, непростительных промахов в подготовке этой «секретной» операции можно насчитать десятки. Так, и в лагере СД для отобранных советских военнопленных, и в рижском отделении «Цеппелина», куда в начале июня 1944 г. вместе с женой был доставлен Таврин, царила полнейшая «демократия». Десятки людей знали друг друга в лицо, причем не только по кличкам, но и даже по настоящим фамилиям. На «товарищеских вечеринках», а просто говоря, на попойках офицеры-«цеппелиновцы» открыто обсуждали предстоящие операции с агентами, критиковали друг друга и даже свое начальство. В итоге о предстоящей заброске «агента 001» узнали и куда следует доложили внедренные агенты советской контрразведки. Поступили аналогичные сообщения и из других источников.

Само задание выглядело более чем авантюрным и опереточным. Спецы из СД не имели ни малейшего представления о порядках в военной Москве, полной чушью выглядело задание «обзавестись связями с женщинами, работавшими в Кремле», не говоря уже о попытках проникнуть на «торжественные мероприятия». Пострелять из карманного гранатомета в машину Сталина теоретически было возможно, но вероятность поражения цели была мизерной.

В начале июня 1944 г. глава РСХА Эрнст Кальтенбруннер сообщил начальнику штаба KG200 майору Курту Рандель-Земперу, что необходимо быстро подготовить самолет, способный взять на борт двух агентов вместе с транспортом, чтобы затем высадить их, приземлившись в советском тылу. Естественно, что машиной, выбранной для выполнения этого секретного полета, стал упоминавшийся выше «Змеекот».

Ответственным за переброску агентов через линию фронта был назначен лейтенант Пауль Гольдштейн из отделения «Клара». 10 июня с аэродрома около Риги взлетел Ar-232A-08 WNr.010010 унтер-офицера Бруно Давида из 2-й эскадрильи KG200. На борту самолета, кроме экипажа, находились лейтенант Гольдштейн и оба агента – Таврин и Шилова – со всем своим снаряжением. Последнее было немалым: мотоцикл М-72 с коляской, мощная рация, гранатомет «Панцеркнакке» с девятью снарядами, две малогабаритные магнитные мины большой мощности, приводимые в действие радиоимпульсом с расстояния в несколько километров, семь пистолетов, из них один с разрывными отравленными пулями, два ружья, пять гранат, 116 мастичных печатей и штампов, а также множество чистых бланков различных документов. На расходы Таврину выдали 428 тыс. рублей.

Место для высадки было выбрано в 97 км за линией фронта, на просеке в лесу около Великих Лук. До Москвы оставалось еще около 450 км, но агентам спешить было особо некуда. На мотоцикле они могли спокойно добраться до столицы за пару дней, по дороге постепенно вживаясь в образ и привыкая к обстановке. Там же они должны были остановиться на принадлежавшей одному из абверовских агентов квартире. Кроме того, был еще один немаловажный факт в пользу такого выбора места высадки. Пилот самолета унтер-офицер Давид уже садился там ранее, так что никаких неожиданностей возникнуть не должно было. И действительно, «Многоножка» достигла назначенного места и благополучно приземлилась. Однако неприятности начались потом, неожиданно заклинило гидравлическую грузовую аппарель в хвостовой части фюзеляжа. После нескольких неудачных попыток выгрузить мотоцикл на землю лейтенант Гольдштейн принял решение прервать операцию и связался по радио со своим командным центром. Получив разрешение, самолет поднялся в воздух и вместе с агентами вернулся обратно в Ригу.

Эта неудача заставила искать новое место для высадки. Во-первых, нельзя было быть уверенным в том, что садившийся и взлетавший самолет никто не видел и что прежнее место «не засвечено», а во-вторых, время-то шло, и агентов надо высаживать уже поближе к Москве. Дополнительная подготовка продлила относительно благополучную жизнь «четы» Тавриных в Третьем рейхе еще почти на три месяца. Что по военным меркам, когда ежедневно гибли тысячи людей, было очень много. За это время советские войска перешли в крупномасштабное наступление в Белоруссии и Прибалтике. Линия фронта стала стремительно откатываться к границам Германии и Балтийскому морю. В этих условиях заброска агентов в Москву и покушение на Сталина стали выглядеть еще более авантюрно, чем раньше.

Понятно, что обстановка в советском тылу и тем более в столице была совсем не той, что осенью 1941 года. Не было ни хаоса, ни паники, ни растерянности. Органы НКВД, НКГБ, Смерша контролировали ситуацию, а поимка многочисленных немецких агентов благодаря полученному опыту и налаженным агентурным связям была поставлена на поток. Да и сомнительно, чтобы устранение Сталина в конце 1944 г. могло как-то оттянуть крах Третьего рейха. Тем не менее германские спецслужбы действовали подобно «Скайнету» из упомянутого блокбастера! Фактически они посылали своего «терминатора» в прошлое, будто на дворе по-прежнему стоял дождливый октябрь сорок первого года, а вовсе не солнечная осень сорок четвертого. И в это «прошлое» «суперагента» Таврина должна была доставить настоящая «машина из будущего» – Ar-232!

Возможно, с предстоящей операцией, точнее ее «вторым дублем», был как-то связан следующий эпизод. В июле в леса севернее Смоленска была сброшена группа немецких агентов, которые вскоре явились с повинной. Полученное ими от разведцентра в Риге задание было не совсем обычным: выбрать подходящую площадку для посадки транспортного самолета, сообщить о ней по рации, а после получения специальной команды зажечь три костра. Органы контрразведки тотчас начали радиоигру и сообщили о благополучном приземлении группы.

Затем была выбрана требуемая площадка, а именно бывший немецкий аэродром около деревни Батурино, и началась подготовка взлетной полосы. Смершевцы вырыли посреди небольшой полосы канаву, а по краям поля оборудовали замаскированные блиндажи. В кустах был установлен мощный прожектор. После этого в «Цеппелин» была отправлена радиограмма о готовности аэродрома.

Однако после того как в ночь на 15 августа севший в районе Егорьевска Аг-232 был обстрелян и едва смог улететь, у немецкой разведки, видимо, возникли серьезные опасения. В одну из ночей была получена радиограмма с приказом зажечь огни. Все было сделано, но засевшие в блиндажах бойцы прождали впустую, никто не прилетел. После некоторой паузы поступила новая радиограмма – зажечь огни в ночь на 6 сентября. Требование выполнили, и опять в тщательно подготовленную ловушку так никто и не прилетел…

Тем временем вечером 4 сентября Таврин и Шилова вместе со всем своим скарбом снова погрузились на борт «Многоножки». На этот раз это был Ar-232B-05 W.Nr. 110017 «L5+ER» унтер-офицера Фируса.

В 01:50 5 сентября начальнику Биатского райотдела НКВД с поста ВНОС по телефону доложили, что в направлении Можайска на высоте 2500 м пролетел немецкий самолет. Затем в 03:00 с этого же поста сообщили, что самолет после обстрела в районе станции Кубинка вернулся обратно и с горящим мотором пошел на посадку между деревнями Яковлево и Завражье Кармановского района Смоленской области.

Фактически же поврежденный, но вовсе не загоревшийся «Змеекот» сел на краю поля около деревни Куклово. Во время вынужденной посадки самолет въехал в небольшой ельник, и одной из елок ему срезало практически все левое крыло. Однако фюзеляж и, главное, грузовая аппарель не пострадали, и агенты при помощи экипажа успешно спустили на землю мотоцикл. Вскоре в Риге получили радиограмму от Шиловой: «Самолет разбился во время посадки, но никто из членов экипажа не пострадал. Экипаж разделился на две группы и попытается прорваться на запад. Мы на мотоцикле на пути к Москве, пока без помех».

После этого в отделении «Клара» никто больше ничего не слышал об экипаже унтер-офицера Фируса, и с тех пор он считается пропавшим без вести. По немецким данным, к месту крушения был выслан самолет-разведчик Ju-188, однако обнаружить Ar-232 ему не удалось. По советским данным, в результате погони бойцам Смерша и НКВД удалось догнать немецких летчиков к западу от места посадки «Арадо». В ходе завязавшейся перестрелки один немец погиб, а остальные пятеро затем сдались в плен, но об их дальнейшей судьбе опять-таки ничего не известно.

Как свидетельствуют факты, «великий» аферист Таврин и не думал выполнять нелепое задание немцев по убийству Сталина. Уж он-то, как никто другой, понимал всю бредовость и невыполнимость этого «коварного» замысла. Отъехав немного от «Многоножки», агент выбросил рацию в ближайшие кусты, а гранатомет «Панцеркнакке» вообще оставил в самолете. Для Таврина роль террориста-«терминатора» была очередной выгодной авантюрой. Получив почти полмиллиона рублей, он хотел лишь быстрее со своей дамой скрыться на необъятных просторах родины. Вскоре в утреннем тумане показалась деревня Яковлево. Здесь Таврин расспросил местных жительниц, как проехать к Ржеву, и те указали дорогу на райцентр Карманово.

Тем временем в Кармановский райотдел НКВД от местных жителей поступило сообщение, что они видели, как от приземлившегося самолета отъехал мотоцикл, на котором сидели мужчина и женщина в военной форме. Опергруппы немедленно перекрыли все дороги в ближайшей округе. И около 06:00 в двух километрах от въезда в поселок начальник местного райотдела НКВД старший лейтенант Ветров с группой из пяти человек остановил мотоцикл Таврина для проверки документов.

Это был решающий момент в жизни удачливого афериста. Идеально изготовленные документы не вызвали подозрений, в глаза бросилось другое: обилие наград на груди «майора» и их странное расположение, а также сухая одежда и почти чистый мотоцикл, хотя ночью прошел дождь. После этого Таврина доставили в райотдел, где тот предъявил свои документы уже сотруднику Смерша капитану госбезопасности Иванову. Был отправлен запрос в Москву, ответ на который стал для «агента 001» роковым. Естественно, выяснилось, что никакого майора Таврина в отделе контрразведки Смерш 39-й армии не числится. После этого оба агента были обезоружены и арестованы.

Впоследствии на раскрытие покушения на вождя претендовали одновременно и Смерш, и НКВД, так как сие предполагало высокие награды и повышения в звании. Но в итоге награжден был только сам Абакумов. Дальнейшая же судьба «суперагента СД» многократно описана в литературе, и финал этой истории хорошо известен. Спустя годы после окончания войны, когда Сталин уже доживал последние месяцы, тяжелая рука советского закона наконец коснулась супружеской четы Тавриных. 1 февраля 1952 г. их обоих приговорили к расстрелу. Жизнь одного из самых известных авантюристов ХХ в. оборвалась 28 марта, а его неудачливой спутницы – 2 апреля.

Ну а поврежденный секретный самолет тем временем был обследован специалистами НИИ ВВС Красной армии.

«Немецкий четырехмоторный военно-транспортный самолет «Арадо-232» представляет собой свободнонесущий моноплан металлической конструкции с высоким расположением крыла и двухкилевым оперением, укрепленном на хвостовой балке, – говорилось в последующем отчете. – Самолет имеет два шасси: трехколесное убирающееся и многоколесное неубирающееся. Экипаж самолета состоит из пяти человек.

«Арадо-232» специально спроектирован для перевозки крупногабаритных грузов и вооружения, а также для воздушного десанта. Это обеспечивается наличием вместительного грузового отсека длиной 10 м при ширине 2,5 м и высоте 2 м, а также большими размерами грузового люка. Общая длина самолета 22,5 м при длине фюзеляжа 14 м, размах крыла самолета 35 м, площадь крыла 145 м². Полетный вес самолета около 18 т при полезной нагрузке 6600 кг. Изображение слона, сделанное на борту фюзеляжа и стилизованное в виде схемы данного самолета, как бы символизирует его сходство с этим животным.

Осмотр остатков аварийного самолета «Арадо-232» дает некоторое представление о его конструкции. Сохранился фюзеляж самолета с хвостовой балкой, органы управления, часть оперения и крыльев».

Ну а оставшиеся «Змеекоты» продолжали выполнять вылеты с разнообразными целями. После разгрома группы армий «Центр» летом 1944-го часть немецких войск оказалась в окружении. Одной из групп командовал оберст Шерхорн, пытавшийся пробиться на запад, но получивший приказ организовать в тылу советских войск некое подобие партизанской войны. Для снабжения и последующей эвакуации «группы Шерхорна» планировалось использовать сразу 6 Ar-232, но в реальности на момент начала операции 8 декабря в распоряжение KG200 были переданы только две машины: Ar-232A-06 W.Nr. 010 0008 «G6+VY» и Ar-232B-07 W.Nr. 011 0029 «G6+YY».

Любопытно, что оба самолета имели бортовой код эскадры специального назначения KGzbV2, которая была расформирована еще в мае 1943 г. Упоминавшийся выше Ar-232B-05 «L5+ER», на котором летел агент Таврин, также имел код давно не существующего подразделения KGrzbV5. Это был редкий случай в люфтваффе, когда в целях секретности на самолетах использовались фальшивые бортовые обозначения. Чтобы даже «свои» не знали, к какому подразделению принадлежит необычная машина!

До февраля 1945 г. пара «Арадо» выполняла единичные полеты по снабжению «группировки Шерхорна». Впрочем, все эти усилия оказались совершенно бесполезными, ибо оберст Шерхорн был уже давно схвачен, а советские спецслужбы просто вели с немцами очередную игру. В отличие от многих других экзотических самолетов, вроде Ме-323 Bv-222, которые к концу войны уже фактически не использовались, «Арадо» продолжали выполнять отдельные миссии вплоть до капитуляции Германии. В конце апреля пара Ar-232 базировалась на аэродроме Тутов, еще один в Загребе. Последним 1 мая 1945 г. совершил полет Ar-232A-05 W.Nr. 010 0007 «VD+YE», после чего машина была уничтожена экипажем. По окончании войны союзникам, а конкретно англичанам, достался только один полностью исправный транспортник – Ar-232B-07 W.Nr. 011 0029 «G6+YY».

Помимо «Змеекота» фирма «Арадо» разрабатывала модернизированную версию – Ar-432. Однако она так и не была доведена до конца, как и шестимоторные модификации транспортника с размахом крыльев 60 м – Ar-532 и Ar-632. Та же судьба постигла поплавковую версию – Е-441 для морской авиации, самолет-амфибию Ar-430 и другие интересные разработки.