"Дойчланд" — «Лютцов»
"Дойчланд" — «Лютцов»
Головной корабль был спущен на воду со стапеля "Дойче Верке" в Киле в присутствии тогдашнего президента Германии фельдмаршала Гинденбурга и 60000 зрителей 19 мая 1931 года. Спуск не обошелся без конфуза: рейсхканцлер Брюнинг еще произносил свою речь, когда корпус начал самостоятельно сползать в воду, оборвав по пути кабели, ведущие к микрофонам на трибуне. Оказалось, что работники верфи в процессе подготовки удалили слишком много подпор. Дальнейшая постройка продолжалась уже наплаву.
5 ноября 1932 года состоялись первые пробы машин, но настоящие испытания прошли только в конце января — начале февраля следующего, 1933 года. В последний день февраля, сразу после приемки механизмов, "карманный линкор" перешел в Вильгельмсхафен для дооборудования. Формально он вступил в строй 1 апреля 1933 года под командованием капитана цур зее Германа фон Фишеля. Однако работы на корабле продолжались, и в первый пробный поход он вышел только через 2 месяца, а в майском большом "морском спектакле" с участием Гитлера участия так и не принял.
Испытания машин завершились весьма успешно: 25-узловый ход поддерживался при 377 оборотах, тогда как корабль легко и без каких-либо аварий прошел 10 часов при 390 оборотах, от 3 до 5 часов — при 400 оборотах и, наконец, в течение часа развил максимальную мощность, достигнув скорости 28 узлов. Расчетная дальность по расходу топлива соответствовала 11600 миль при 19 узлах. Интенсивные пробы механизмов и артиллерии заняли остаток года. Только 10 декабря испытательный период официально закончился и корабль поступил в распоряжение флота. Теперь учения и испытания проходили уже на "постоянном основании".
Весной и летом 1934 года «Дойчланд» совершил походы в Скандинавию, в первом из которых, в норвежские фьорды, участвовал Гитлер и высшие национал-социалистические функционеры. В мае корабль впервые участвовал в маневрах флота на Балтике. В следующем месяце он вместе с легким крейсером «Кёльн» вышел в открытый океан, посетив порт Фуншал на Мадейре. Возвратившись в Германию 23 июня, в начале августа «броненосец» отправился с визитом в Швецию, а 1 октября стал флагманом "линейных сил". В середине декабря начались первый ремонт и переоборудование, проходившие в Вильгельмсхафене и завершившиеся 21 февраля следующего, 1935 года. 14 марта «Дойчланд» вышел в дальний заграничный рейс к берегам Южной Америки, главной задачей которого являлись испытания механизмов в океанской обстановке. Морские качества в основном удовлетворили командира, хотя отмечалось заливание дизельных отсеков через вентиляционные шахты при сильном волнении. (Впоследствии неприятности частично устранили установкой волнолома в районе башни «А» и дефлекторов на головки шахт.) Корабль пробыл в море 32 суток, развив среднюю скорость для всего похода около 16 узлов (включая остановки) — прекрасный результат для потенциального рейдера. По результатам плавания экипаж был увеличен до 33 офицеров и 943 рядовых, плюс 11 специалистов Люфтваффе.
В августе в ходе артиллерийских учений корабль вновь посетили высшие военные руководители рейха: сам Гитлер и командующие родами войск — фон Бломберг, Рёдер и Геринг. В сентябре на нем сменился командир, которым стал капитан цур зее Пауль Фангер. С 20 октября «Дойчланд» вместе с «Шеером» крейсировал в Северной и Центральной Атлантике — будущей зоне рейдерства.
1936 год ознаменовался началом "испанской карьеры" "карманных линкоров". Но до этого, с 6 по 19 июня первенец серии проследовал в Копенгаген странным путем — через Бискайский залив, Ирландское и Северное моря. Этот поход интересен тем, что в ходе его выяснилось, что в серьезный шторм угол крена при качке может достигать 40 градусов.
18 июля началась гражданская война в Испании, а уже в конце месяца «Дойчланду» и «Шееру», готовившимся к маневрам, приказали срочно принять топливо и провиант для дальнего похода. На «Дойчланде» поднял флаг вице-адмирал Карлс; «броненосец» спешно оснастили гидросамолетом Не-60, и через день после получения приказа германская эскадра в составе 2 «броненосцев», легкого крейсера «Кёльн» и 2-й флотилии миноносцев, т. е., в сущности, всех имевшихся в строю современных германских боевых кораблей, отбыла в Испанию. Первый «круиз» оказался непродолжительным: 24 августа оба "карманных линкора", обеспечившие эвакуацию 9300 иностранцев (половина из которых являлась немцами) из зоны боевых действий, вышли в обратный путь, уступив место «Шпее». Однако 1 октября они вернулись в испанские воды. К тому времени основные европейские державы создали "Комитет по невмешательству", и корабли главных союзников Франко — Германии и Италии — получили законное право на присутствие в испанских водах.
Второй заход туда продлился с 1 октября по 21 ноября; задание заключалось в патрулировании зоны залива Аликанте. Затем в феврале наступившего 1937 года «Дойчланд» на короткое время заменил «Шеера» у мыса Негро, после чего с 31 марта приступил к ежегодному профилактическому ремонту в Вильгельмсхафене. На этот раз работы включали перенос прожекторов на площадки у трубы и замену кранов на более современные модели. Кроме того, вокруг 150-мм орудий установили ограждения от действия орудийных газов.
В мае 1937 года неразлучная пара "карманных линкоров" вновь оказалась в Средиземном море. Здесь на долю «Дойчланда» выпало первое испытание, как бы задавшее тон его дальнейшей карьере. Головной корабль серии оказался весьма неудачливым: он получал повреждения практически в каждой важной операции, не достигая при этом никаких существенных результатов.
Ранним вечером 29 мая «Дойчланд» находился на рейде острова Ивиса, когда около 18.45 со стороны суши, плохо различимые на фоне заходящего солнца, на высоте 1000 м появились 2 скоростных бомбардировщика. Это были СБ из состава "Группы 12" — маленького (насчитывавшего в то время всего 10 самолетов) отряда советских летчиков-добровольцев. Головной СБ, управляемый Н.А.Остряковым, сбросил бомбы; то же самое сделал и его ведомый. По официальной версии атака состоялась после того, как по нашим самолетам был открыт зенитный огонь, однако фактически летчики просто спутали «немца» с тяжелым крейсером «Канариас». Итог в общем-то случайного и неподготовленного нападения оказался сокрушительным. В «Дойчланд» попало две 50-кг бомбы, одна из которых поразила 150-мм установку № 3 правого борта. Ее осколки воспламенили бензин в баке стоявшего на катапульте гидросамолета. В результате самолет сгорел полностью, как и моторный катер поблизости, а серьезный пожар удалось потушить только спустя 20 минут. Второе попадание возымело еще больший эффект. Она пробила палубу на шпангоуте 116; здесь так же возник сильный пожар, уничтоживший все оборудование на верхней палубе на протяжении 30 м. Более того, под угрозой оказался передний 150-мм погреб, который пришлось затопить. Очень сильно пострадал персонал носовой башни главного калибра (очевидно находившийся вне прикрытия), которую удалось ввести в действие только через 20 минут. Как раз в это время к гавани приблизились республиканские эсминцы, намеревавшиеся прикончить "неприятельский крейсер". Они успели опознать цель до выпуска торпед и отвернули около 19.30 — как раз в тот момент, когда с оглушительным грохотом взорвались заряды в кранцах первых выстрелов 150-мм батареи левого борта.
Немцам осталось подсчитывать неожиданные потери, оказавшиеся очень серьезными: всего в результате попадания двух небольших бомб погиб 31 человек и 110 оказалось ранено, из них 71 — тяжело. Последних передали в британский госпиталь в Гибралтаре, а поврежденный «карманник» отправился в Германию на ремонт. 15 июня он прибыл в Вильгельмсхафен, где за 10 суток экстренно залатали следы бомбардировки. В это время на корабле сменился уже третий командир — им стал капитан цур зее Пауль Веннекер. После небольших учений 5 октября «Дойчланд» вернулся в испанские воды, посетив практически все порты, занятые националистами: Эль-Ферроль, Кадис, Танжер и Альхисерас. 14 ноября он зашел в гости к другому союзнику, в итальянский порт Геную, а Рождество и Новый год команда встретила в Неаполе и на Капри. 11 февраля 1938 года «броненосец» вернулся в Германию, имея на борту командующего линейными кораблями, своего бывшего командира фон Фишеля, который уже успел стать вице-адмиралом.
Всю весну в порту велись работы по усилению оснований дизелей в моторных отделениях 1 и 4, а летом снова состоялся визит в испанские воды. Высокая активность головного "карманного линкора" хорошо иллюстрируется тем фактом, что с начала своей карьеры до весны 1938 года он прошел 130 тыс. миль. Но деятельность его отнюдь не сворачивалась. 22 августа состоялся последний большой открытый военно-морской парад в Германии, на котором присутствовал и «Дойчланд». 20 сентября он вышел в поход в Атлантику. В это время разразился чехословацкий кризис из-за статуса Судетской области; война теоретически могла начаться в любой день, поэтому на всякий случай на борт приняли комплекты тропической формы и "мобилизационный запас" для продолжительного крейсерства. Более того, потенциальный рейдер скрытно, в сильный туман, выбрался из испанского порта Виго, оторвавшись от британских дозорных судов, и направился в "золотой треугольник" — район Канарских и Азорских островов с 2 танкерами и 3 подводными лодками, создав своеобразную ударную группировку. Тогда же в море находился и "Граф Шпее". Все это сильно встревожило англичан, выславших для слежения несколько отрядов, включавших даже самый мощный линейный крейсер «Худ». Ровно через месяц поход и взаимная игра на нервах завершились: немцы вернулись домой.
"Испанские путешествия" продолжились и в следующем, 1939 году. Большую часть февраля «броненосец» провел в переходах между Испанским Марокко и Эль-Ферролем, а на следующий месяц он уже оказался на Балтике, посетив 23 марта Мемель (бывшую литовскую Клайпеду), «присоединенный» к Рейху. 17 апреля уже давно не "главный корабль Германии" участвовал в единственных больших маневрах флота в иностранных водах, в которые вместе с ним вышли линкор «Гнейзенау», 3-я флотилия эсминцев и две флотилии подводных лодок. Эта демонстрация морской мощи нацистов протекала под крылышком "лучших друзей" — франкистов, в районе Виго и Малаги. 16 мая «Дойчланд» прибыл в Вильгельмсхафен, где настала очередь укрепления оснований дизелей в оставшихся моторных отделениях, не затронутых работами предыдущего года. Авантюризм Гитлера вел напрямую к войне с европейскими демократиями, в которую он хотя и не хотел верить, но тем не менее готовился. К середине августа 1939 года, также как «Шпее», головной «карманник» находился в полной боевой готовности к рейдерским действиям.
Корабль принял полный запас топлива и продовольствия, его старенький гидросамолет Не-60 заменили на гораздо более боеспособный Аг-196, и вечером 24 августа он максимально незаметно вышел в море. В походе на океанские дороги до начала войны скрытность оставалась наиболее принципиальным моментом. Британская авиация вела разведывательные полеты над Северным морем, и капитан цур зее П.Веннекер, взял курс сначала прямо на север, а затем, после сообщения о самолете потенциального противника, временно повернул на восток, делая вид, что его корабль идет через датские проливы в Балтику. Ближе к вечеру сгустился туман, видимость уменьшилась до 3 миль, и «Дойчланд» взял курс 270°, который затем изменил на 315°. Скорость увеличили до 23 узлов; рейдер следовал теперь на северо-запад. На его борту с удовольствием читали перехваченное службой радиоразведки сообщение с британского самолета о "карманном линкоре", следующем восточным курсом". Хитрость удалась, и на следующий день «броненосец» продолжал следовать тем же курсом, уклоняясь от всех торговых и рыболовных судов, которыми кишело Северное море. Видимость оставалась чрезвычайно удобной для немцев, поскольку туман висел над поверхностью воды вплоть до выхода на широту южной оконечности Гренландии. Однако прогноз обещал хорошую погоду к югу от Исландии, и Венникер решил обогнуть ее с севера, пройдя через Датский пролив. 28 августа «Дойчланд» миновал наиболее узкую часть этого прохода, где команда могла наблюдать айсберги, часто забредавшие сюда даже в летние месяцы. Поход протекал без неприятных событий, за исключением перегрева одного из дизелей правого борта. Перед выходом на оперативный простор кораблю предстояло дозаправиться с судна снабжения «Вестервальд» в точке, лежащей у южной оконечности Гренландии. Встреча состоялась 30 августа; удачная операция омрачилась сообщением командира танкера о том, что он обнаружил дым "карманного линкора" на 15 минут раньше, чем тот заметил его. Венникер мог лично убедиться в том, что дизель-моторы в боевых условиях реально не обеспечивали той скрытности, которой ожидали от рейдера. После 6-часовой дозаправки «Дойчланд» был полностью готов к активным действиям. Оставалось только ждать момента.
В соответствии с общим планом, ему выделялась северная часть Атлантики, где проходили наиболее важные морские пути из Соединенных Штатов и Канады в Великобританию. В качестве резервной зоны предусматривались Вест-Индия, Мексиканский залив, и район Азорских островов. Предполагалось, что «Дойчланд», в отличие от «Шпее», сможет начать действия раньше, обнаружив себя и отвлекая тем самым силы от напарника, который в свою очередь будет дезориентировать противника относительно направления движения «Дойчланда». Этот хитрый план во многом удался, однако пока положение оставалось неопределенным. Венникер и его офицеры напряженно вслушивались в радиосообщения, одно за другим сообщавшие о разразившейся буре. Рано утром 1 сентября немецкие войска вторглись в Польшу, Англия и Франция сообщили об объявлении войны Германии, однако инструкции, полученные до начала плавания, не предусматривали автоматического начала действий надводных рейдеров и подводных лодок. Только 3 сентября последовало сообщение из Германии о необходимости быть в полной готовности ввиду объявления войны.
"Дойчланд" тут же покинул район юго-восточнее Гренландии, где он в ожидании крейсировал на малом ходу, и двинулся на юг, на "большую дорогу" Нью-Йорк — Англия. Однако начало вышло обескураживающим: только впередсмотрящие начали в напряжении высматривать подходящую цель, как 5 сентября последовал приказ руководства Кригсмарине о приостановке крейсерской войны против судоходства. Гитлер все еще надеялся, что Англию и Францию удастся удержать от активных действий, если не провоцировать их участия в войне. Рейдерам предписывалось выйти в районы, обеспечивающие максимальную скрытность, и хранить радиомолчание. Пришлось Венникеру срочно взять курс в ту точку, которую он покинул двумя днями раньше. «Дойчланд», которому в качестве района будущих действий досталась Северная Атлантика, вновь затаился к востоку от южной оконечности Гренландии, куда не могло даже случайно зайти торговое судно.
День проходил за днем, а долгожданный сигнал все не приходил. Большую часть времени «Дойчланд» и «Вестервальд» лежали в дрейфе; время от времени Венникер приказывал пополнить свои танки горючим, чтобы в любой момент иметь почти полный запас топлива. Так прошло три недели, на протяжении которых находившийся во "взвешенном состоянии" экипаж не мог ни отдохнуть, ни заниматься боевой подготовкой. Только вечером 26 сентября запрет на действия против союзнического судоходства был снят, хотя формальное разрешение атаковать войсковые транспорты поступило днем ранее. По-прежнему строжайше предписывалось останавливать итальянские и советские суда только для проверки и задерживать их только при наличии явной контрабанды. Рейдерам рекомендовалось также соблюдать все положения международного призового права. Но наибольшее недоумение вызвало настоятельное пожелание не вступать в бой с кораблями ВМФ Великобритании, чтобы "не дать повода английской милитаристской пропаганде"! От зажатых всеми способами рейдеров тем не менее ожидали успешных действий.
В таких условиях Венникер решил немного «прогреть» подзамерзший экипаж и направил «Дойчланд» на линию Мексиканский залив — Азорские острова, где господствовала хорошая видимость, трудно было спутать принадлежность цели, и, по его сведениям, отсутствовали сколь-нибудь значительные силы англичан, кроме вест-индской крейсерской эскадры. Командир рассчитывал найти в качестве добычи танкеры, с которых мог при случае подзаправить свой корабль. Однако, как на зло, горизонт оставался чистым. Даже корабельный «Арадо» не мог найти ни единой цели. Трехдневное крейсерство в южных водах (с 2 по 4 октября) оказалось безрезультатным. Венникер положил на него еще один день, после чего предполагал вернуться на "большую дорогу" Северной Атлантики между Ньюфаундлендом и Ирландией.
Однако именно последний день принес столь долго ожидаемый успех. В 11.00 на горизонте показалось судно, остановленное после двухчасового преследования. Английский пароход «Стоунгейт» (5044 брт), шедший в Египет, был осмотрен и затем затоплен. Однако в ходе преследования он несколько раз передал сигнал тревоги.
Теперь имелись все основания покинуть неурожайный район, который к тому же мог стать опасным. «Дойчланд» взял курс на север. Некоторым утешением явилось полное прекращение движения судов на маршруте Ямайка — Великобритания, последовавшее за потоплением «Стоунгейта». Англичанам предстояло основательно поломать голову, решая шараду относительно числа и предполагаемого маршрута немецких рейдеров. Далеко к югу «Шпее» потопил «Клемент», о чем Адмиралтейство получило соответствующее извещение. Казалось, что в океане действует один корабль, движущийся с севера на юг. Северную зону Атлантики в западной ее части прикрывала только вест-индская эскадра (группа "F") в составе тяжелых крейсеров «Бервик» и Йорк". Ясно, что шансы перехвата были минимальными.
"Дойчланд" следовал на северо-восток, старательно избегая контактов с отдельными судами. В этом он преуспел: в частности, 8 октября ему удалось обнаружить и обойти американский корабль Береговой охраны «Кэмпбелл», причем последний так и не заметил карманника". За "примерное поведение" последовала награда, хотя и весьма сомнительного свойства. На следующий день рейдер остановил американское судно "Сити зф Флинт" (4963 брт), перевозившее грузы для Британии. Венникер не решился топить нейтральный транспорт. На него была пересажена команда «Стоунгейта» и призовая партия, после чего «американец» направился в Германию через Норвегию. Командир «Дойчланда» хотел использовать его в качестве "пробного камня", разведав доступность дороги на родину через Датский пролив. "Сити оф Флинт" проделал долгий путь, достиг Мурманска, но затем, попав в Норвегию, был интернирован на том основании, что использовался в качестве "транспорта для перевозки пленных". Ни судно, ни его груз не достигли берегов Третьего Рейха, так что вторая победа «Дойчланда» остается боле чем сомнительным успехом.
Нельзя сказать, что "большая дорога" оставалась совсем пустынной, но «Дойчланду» попадались только нейтральные суда. 10 октября он остановил норвежский транспорт "Якоб Кристенсен", везший уголь в Осло. Характер груза и плохая погода как бы побуждали отпустить нейтрального «купца», что и было сделано. Но следующий «норвежец», "Лоренц В.Хансен", расплатился за свой груз. Остановленное 12 октября небольшое судно (1918 брт) перевозило около 2000 т древесины в Англию. Его экипаж, и не помышлявший дать сигнал об атаке, поскольку считал себя в безопасности, перешел на рейдер, а «Хансен» был пущен ко дну примерно в 400 милях к востоку от Ньюфаундленда. На следующий день «Дойчланд» остановил еще один норвежский транспорт — небольшой танкер «Конгсдаль», шедший в Данию. На него пересадили экипаж потопленного «контрабандиста» и отправили с миром. Капитан «Конгсдаля» сторицей отплатил Венникеру, не сообщив о встрече с рейдером до 21 октября, когда норвежский танкер прибыл на Оркнейские острова. Но даже это запоздалое сведение оказалось важным для Адмиралтейства, которое теперь могло быть твердо уверено, что в Атлантике орудуют два "карманных линкора", поскольку 10 и 22 октября «Шпее» потопил два судна далеко к югу от экватора. Было ясно, что один и тот же корабль просто не мог физически совершать столь быстрые скачки. Однако предпринятые меры выглядят довольно сомнительными. Отряд «F» получил приказание сопровождать конвои из Галифакса в Англию, причем «Бервик» и «Йорк» чаще всего действовали поодиночке, подвергаясь риску встречи с «Дойчландом» один на один.
Однако осторожный Венникер решил покинуть наиболее перспективный район и уйти на север, в знакомую точку у берегов Гренландии. Хотя в танках «Дойчланда» оставался более чем половинный запас горючего, он хотел дозаправиться с «Вестервальда», тем более, что ожидалась плохая погода, и осмотр судов мог вызвать значительные затруднения. Но найти свое судно снабжения в таких условиях оказалось едва ли проще, чем транспорты противника. Отчаявшись, командир «Дойчланда» 22 октября послал в Берлин сообщение о том, что «Вестервальд» скорее всего потерян навсегда. Почти тут же последовала радиограмма от пропавшего танкера, который рискнул нарушить радиомолчание, чтобы помочь опекаемому рейдеру. 25 октября состоялась встреча, затянувшаяся на 5 суток. В условиях плохой погоды и сильного волнения прием топлива был сильно затруднен и занял много времени. Кроме того, опять начали шалить дизели, и Венникер не решался продолжить крейсерство, не приведя их в порядок. Между тем руководство Кригсмарине решило, что пора прекратить затянувшийся неуспех корабля, носившего гордое имя Германии. 28 октября штаб сообщил, что ждет возвращения рейдера и его снабжения между 11 и 19 ноября. Однако прошло еще 2 дня, прежде чем на «Дойчланде» смогли поймать сигнал и подтвердить его получение. Это ограничивало последний выход на путь следования вражеских конвоев всего 2–3 днями. 2 ноября корабль вновь вышел на прямую Лабрадор — Шотландия, но ввиду кратковременности «визита» единственным попавшимся ему судном опять стал «норвежец» — 3080-тонный «Тиртфьорд», отпущенный после досмотра. Погода становилась все хуже и хуже. Отчаявшийся в успехе Венникер предложил командованию оставить в море «Вестервальд» в качестве вспомогательного крейсера, но получил отказ. Командир «Дойчланда» решил не повторять истории двухнедельной давности, когда он с таким трудом нашел свое судно снабжения, и сделал попытку форсировать Датский пролив на полной скорости, использовав имевшееся горючее. 5 ноября он взял курс на север, а 7-го изменил его на северо-восточный. Погода сорвала все планы: ветер был настолько сильным, а волны настолько большими, что скорость пришлось уменьшить до 10 узлов. 9 ноября 8-балльный ветер перешел в шторм. "Карманный линкор" стал почти полностью небоеспособным: оптика всех дальномеров и визиров, кроме КДП подветренного борта, полностью обледенела, к торпедным аппаратам просто нельзя было подойти из-за огромных волн, переливающихся по корме, а механизмы вращения задней башни то и дело выходили из строя. К счастью для немцев, отвратительная погода препятствовала и их обнаружению. Когда на следующий день небо немного просветлело, а ветер утих, команда вышла на палубу и мостики скалывать огромные наросты льда. 11 ноября рейдер резко повернул на юг, и через 2 дня благополучно проследовал вдоль побережья Норвегии, не замеченный английской авиацией. 14 ноября на параллели Кристансанна его встретили эсминцы «Экольдт» и «Инн», сопроводившие корабль до Киля, куда «Дойчланд» прибыл 15 ноября.
Возвращение неудачника не было особо радостным. Два с половиной месяца нахождения в море сильного боевого корабля дало в итоге менее 7000 т уничтоженного тоннажа и один захваченный нейтральный транспорт, не достигший Германии. Результат совершенно обескураживающий, тем более, что «Дойчланд» оперировал на оживленных морских путях. Потопление двух судов не окупало даже стоимости израсходованного топлива.
Предпочитавшее не выносить сор из избы руководство Кригсмарине резюмировало, что Веннекер сделал все что мог, учитывая, что из столь продолжительного срока он реально находился в активном крейсерстве всего чуть более двух недель. Однако, несмотря на незначительные прямые потери, рейдерство «Дойчланда» все же доставило союзникам заметные хлопоты, заставив их создать мощную англо-французскую группировку, предназначенную для его перехвата и конвоирования судов. Только французы выделили для этой цели линейный крейсер (быстроходный линкор) «Дюнкерк», 3 легких крейсера и 8 эсминцев. Ввиду уже известных нам перемещений немецкого корабля ясно, что никаких шансов на его перехват эти силы не имели, хотя старательно жгли топливо и отвлекались от других дел. В общем, пожалуй, только это (и недолгое прекращение движения судов между Вест-Индией и Британией) можно отнести на тощий счет успехов головного "карманного линкора", которому более не было суждено угрожать трансатлантическим морским путям.
Неудачный рейд сыграл свою роль в переименовании корабля. Руководство Кригсмарине хотело как можно дольше скрыть сам факт его возвращения и вообще спутать карты союзникам в определении численности и дислокации своих тяжелых крейсеров и "карманных линкоров". Другим (обычно указываемым в качестве основного) мотивом для превращения «Дойчланда» в «Лютцов» стала боязнь Гитлера за судьбу судна, носящего имя "тысячелетнего рейха" ("Германия" не может погибнуть!). Наконец, третьим стало само «освобождение» нового имени: строившийся тяжелый крейсер «Лютцов» предполагалось продать СССР, что руководству Германии тоже хотелось бы скрывать как можно дольше. В общем, доводов хватало. Однако есть поверье, что изменение названия корабля плохо сказывается на его судьбе. И без того не слишком удачливый «Дойчланд», побитый в Испании и совершивший почти безрезультатный рейд, к тому же получил имя славного, но также неудачливого линейного крейсера, единственного немецкого дредноута, не вернувшегося из Ютландского боя. Дальнейшая карьера головного "карманного линкора" вполне может служить подтверждением старой приметы. Неудачи подстерегали его на каждом шагу, хотя корабль отличался неимоверной живучестью и просуществовал до самых последних дней войны.
После интенсивного зимнего профилактического ремонта (в ходе которого команда практически полностью покинула корабль) «Лютцов» предполагалось выпустить во второй атлантический поход, дав ему возможность реабилитироваться за первый. На этот раз в качестве зоны действия командование флота избрало Южную Атлантику. Изменивший не только имя, но и класс, новоиспеченный тяжелый крейсер сменил также и командира. Место Венникера занял капитан цур зее Август Тиле, опытный моряк, командовавший в промежутке между войнами учебными парусниками и совершивший не одно кругосветное плавание.
21 января экипаж вернулся к службе, через 10 дней на борт приняли боезапас, после чего начались учения для восстановления боеспособности. В конце февраля новоиспеченный тяжелый крейсер ухитрился повредить правый винт в свежем льду, и его пришлось поставить в док. Только в начале апреля 1940 года «Лютцов» приступил к загрузке снабжения для 9-месячного рейда, но тут внезапно последовал личный приказ Гитлера задействовать его в операции «Везерюбунг» — захвате Норвегии и Дании, в которой флоту отводилась очень важная роль. Руководство Кригсмарине и адмирал Редер казались не слишком довольными таким изменением планов; тем более не выглядел счастливым Тиле, рассчитывавший на самостоятельный поход. Командованию флота удалось найти компромисс, который трудно назвать удачным. 2 марта Редер приказал присоединить "карманный линкор" к группе «Тронхейм», откуда, как казалось руководству, было бы удобно впоследствии начать атлантический рейд. Однако командовавший группой вице-адмирал Лютьенс рассматривал 27-узловый корабль как обузу для своего быстроходного соединения, которому в максимальной степени угрожало противодействие британского Флота метрополии. Так впервые выяснилось бывшее ранее чисто теоретическим соображение о "тактической неприкаянности" "карманных линкоров" в совместных действиях флота, неоднократно подтверждавшееся в более поздний период войны. Столь же неудобным решение командования было и для Тиле, который ясно понимал, что англичане проявят максимальную активность в норвежских водах, и прорваться в Атлантику ему будет практически невозможно, тем более, что остальные корабли и суда обеспечения, занятые во вторжении, не смогут оказать ему никакой поддержки. Командир «Лютцова» опасался также за судьбу выделенного для совместных действий танкера, который легко мог попасть "под горячую руку" всполошенных союзников.
Впрочем, вопрос о самостоятельном походе тут же отпал. На последнем перед выходом прогоне двигателей обнаружилась трещина в основании одного из двигателей. Старая болезнь проявилась вновь, лишая корабль возможности быть использованным по прямому назначению. Зато теперь ничто не препятствовало его участию в норвежской операции. Лютьенсу удалось-таки откреститься от «обузы», и «Лютцов» был включен в состав группы «Ольденбург», или "группы 5", предназначенной для оккупации столицы Норвегии Осло. Вопрос об атлантическом рейде откладывался до возвращения и ремонта с подкреплением фундаментов дизелей. Однако и ближайшая задача выглядела весьма внушительной. Не зря силы, выделенные для захвата баз в Осло-фиорде, оказались наиболее мощными из числа всех групп вторжения. Ожидалось, что норвежцы могут оказать сильное сопротивление, но действительность, пожалуй, превзошла ожидания германского командования.
Включение «Лютцова» в состав группы в последний момент позволила ему избежать почетной, однако, как оказалось, еще и очень опасной роли флагманского и штабного корабля группы. Ее теперь возглавил новый и не вполне боеготовый тяжелый крейсер «Блюхер», на котором и расположились флотский и армейский руководители операции, контр-адмирал Кюммец и генерал Энгельбрехт. На борт «Лютцова» погрузились 400 горных егерей под командованием майора фон Понсета и штаб соединения ВВС. На палубе разместилось свыше 20 т груза. В общем, "карманный линкор" оказался гораздо менее загруженным, чем флагман. Погрузка завершилась вечером 6 апреля, а утром следующего дня силы группы «Ольденбург» соединились в районе Киля. Колонна, возглавлялась «Блюхером», за которым следовал «Лютцов», легкий крейсер «Эмден» и 3 миноносца. В состав отряда входили еще 1-я флотилия тральщиков (8 единиц) и 2 китобойца, которые должны были доставить около 2000 человек десанта первой волны.
Немецкие корабли дошли незамеченными только до Скагеррака. В 7 часов вечера отряд обнаружила и атаковала английская подлодка «Тритон», в свою очередь засеченная миноносцем «Альбатрос». Лодке пришлось дать залп из неудобного положения, и торпеды прошли между «Блюхером» и «Лютцовом». Командир «Тритона» лейтенант-коммандер Пизи опознал «Блюхер» как линкор типа «Шарнхорст», а «Лютцов» — как легкий крейсер «Лейпциг», и стрелял по головному, но уже пропустив соединение впереди траверза. К тому же немцы увеличили скорость, и в результате все 10 торпед прошли мимо.
Несколько позже другая английская ПЛ, «Санфиш», также обнаружила немецкое соединение, но атаковать не смогла, хотя и сделала более важное дело — сообщила о нем командованию. Впрочем, назначение германского отряда так или иначе оставалось в тайне и для британцев, и для объекта атаки — норвежцев. За несколько минут до полуночи колонна вошла в Осло-фиорд, где горели все навигационные огни. Маленький норвежский патрульный корабль, «Пол-3», представлявший собой вооруженный малокалиберными орудиями китобойный пароход, осветил головной миноносец «Альбатрос» и открыл предупредительный огонь, но тут же был потоплен.
"Группе 5" предстояло пройти по Осло-фиорду около 100 км и преодолеть два укрепленных района, в состав которых входили батареи тяжелой артиллерии (280-305-мм) и несколько береговых батарей меньшего калибра. Первым препятствием являлась узкость между островами Булерне и Рауой, охранявшими вход во фьорд и подходы к главной военно-морской базе Новегии — Хортену. Оповещенные о том, что во фиорде творится нечто экстраординарное, норвежцы осветили колонну прожекторами с обоих сторон. Вслед за тем раздался предупредительный выстрел, легший недолетом у борта «Блюхера». И все же командиры батарей колебались принять самое важное решение — открыть огонь на поражение. Поддерживающий высокую для стесненного фарватера скорость (более 15 узлов), отряд миновал узкие секторы обстрела тяжелой батареи раньше, чем сомнения обороняющихся рассеялись.
Без четверти час 8 апреля «Блюхер» и «Эмден» начали высадку в районе базы в Хортене. Часть войск с обоих крейсеров пересадили на 6 сторожевых катеров типа «R» (Raumboote) и в сопровождении «Альбатроса» и «Кондора» отправили к берегу, а основные силы вновь двинулись в путь. Кюмметц вынужден был отдать приказ о снижении скорости до 7 узлов — плавание большим ходом при отсутствии навигационных огней, наконец-таки погашенных норвежцами, становилась опасным. Однако адмирал планировал форсировать второй укрепленный район «Оскарборг», расположенный в узкости Дрёбак, до наступления рассвета.
Сама природа позаботилась о почти идеальной позиции для обороны, а норвежцы в свое время приложили немало сил для ее укрепления. В этом месте Осло-фиорд сужается до полукилометра, простираясь между двумя островами Кахольм (северным и южным) и скалистым правым берегом. На островах находилось 6 артиллерийских батарей (всего 3 280-мм и 9 57-мм орудий), а в Дрёбаке — 3 батареи (3 150-мм, 2 57-мм и 2 40-мм орудия).
На неожиданность немцам рассчитывать уже более не приходилось: за прошедшие с момента обнаружения часы норвежцам удалось привести береговую оборону в относительную готовность. Главную силу представляла собой трехорудийная батарея Оскарборг на о. Кахольм. Правда, на ней не хватало офицеров и орудийной прислуги (по некоторым сведениям, там находилось всего 7 человек). Древние 280-мм пушки Круппа модели 1891 года стреляли относительно легкими, 240-кг снарядами, которые, тем не менее, вполне могли оказаться смертельными и для «Блюхера», и для «Лютцова». Однако станки открытых установок позволяли вести огонь в очень узких секторах, и перезарядить орудия для повторного залпа по одному и тому же кораблю было просто невозможно.
Сведения о дальнейших событиях противоречивы и по-разному описываются в различных источниках. Последовавшая 5-летняя оккупация Норвегии рассеяла большинство свидетелей с норвежской стороны, а в памяти уцелевших запечатлелись отдельные эпизоды, плохо согласующиеся друг с другом. Поэтому повреждения немецких кораблей являются наиболее объективными показателями кратковременного сражения в узкости Дребак.
Первым два 280-мм попадания в 5.21 с дистанции 0,5–1,5 км получил головной «Блюхер». На крейсере вспыхнул пожар, он попал под частый огонь трехорудийной 150-мм батареи, расположенной на правом берегу фиорда в Дребаке и в течение 5–7 мин был поражен десятком снарядов. Вскоре за этим во флагманский корабль попали 2 торпеды с береговой установки, и он полностью вышел из строя.
Следовавший вторым «Лютцов» получил свою порцию. Обычно о его повреждениях умалчивают или упоминают вскользь, что понятно на фоне потопления «Блюхера», однако бывший "карманный линкор" заметно пострадал от действия норвежской артиллерии, а именно 150-мм батареи «Копос». Сразу же после начала стрельбы снаряд ударился в среднее орудие носовой 283-мм башни, выведя его из строя. Сила удара и взрыва на мгновение приподняли броневую крышу, пропустив внутрь осколки. Пострадала и правая установка. Перебитыми оказались электрические кабели, оптика и другие приборы, а также гидравлические приводы вышли из строя. Ранения получили 4 человека из числа орудийной прислуги.
Другой 150-мм снаряд попал в 13-й отсек в районе 135-го шпангоута, пройдя через иллюминатор и взорвавшись недалеко от борта. В водонепроницаемой переборке между 12-м и 13-м отсеками потом насчитали 15 пробоин. Ряд внутренних помещений стали полностью необитаемыми, а солдаты, находившиеся в них и на палубе, потеряли двоих убитыми и шестерых тяжело ранеными. Третий снаряд ударился в кран левого борта и взорвался, рассыпав конус осколков на дистанцию до 30 м. Вышел из строя запасной гидросамолет, перебитыми оказались кабели, ведущие к прожекторным установкам, возник пожар зенитного боезапаса. Пострадала и средняя артиллерия: в установках 3 и 4 левого борта трое были убиты и 8 ранены. Всего же три снаряда среднего калибра вывели из строя 28 человек, шестеро из которых были убиты. Кроме того, по донесениям командира, в корабль "повсюду попало много малокалиберных снарядов". Такая картина боя заметно расходится с традиционными представлениями о норвежском сопротивлении в Осло-фиорде, которое обычно трактуется как несколько удачных выстрелов, после которых прислуга батарей покинула свои посты.
После первых же попаданий «Лютцов» открыл огонь из 150-мм пушек и зенитных автоматов, которые в течение двух минут неприцельно палили по темной массе острова Кахольм, не причинив ни малейшего вреда батареям, которые просто нельзя было увидеть в таких условиях. Тиле приказал дать "полный назад" и в 5.23 огонь был прекращен, поскольку продолжавшийся двигаться вперед «Эмден» прошел буквально борт о борт с "карманным линкором". Корабли "группы 5" смешали строй и поочередно стопорили машины или поворачивали на обратный курс.
В последнем радиосообщении с потерявшего ход и управления «Блюхера» командир «Лютцова» назначался командующим группой. Тиле благоразумно приказал отступить, не надеясь форсировать узкость под огнем эффективно действовавших батарей. Столь же удачным оказалось решение высадить войска в близлежащих бухтах, хотя оно являлось несомненной импровизацией. «Лютцов» высадил свои части в заливе Верле, а «Эмден», с которым с трудом удалось установить связь, хотя он находился совсем рядом — к северу от городка Мосс. Миноносцы и тральщики разгрузились в Сонсбуктен. В задачи данной работы не входит описание действий немецких войск; следует лишь отметить, что, по сути дела, судьба операции в Осло-фиорде была спасена инициативой нескольких офицеров Вермахта, сумевших с малыми силами заставить капитулировать норвежские гарнизоны.
Однако германские корабли еще долго находились во «взвешенном» состоянии. Тиле не решался двинуться ни вверх по фиорду, где, очевидно, погиб его флагман, ни вниз, где укрепления островов Раной — Боларне продолжали удерживаться норвежцами и преграждали путь для отступления. Морякам удалось захватить маленький пароходик «Норден», который решили использовать для разведки узкости Дребак и судьбы «Блюхера». Для прикрытия «Нордена» "Лютцов" около полудня вновь выдвинулся к Кахольму и в течение 7 минут бомбардировал остров главным калибром, выпустив 27 снарядов. Батареи не отвечали. Разведчики достигли места гибели «Блюхера» и сообщили о ситуации Тиле, который только утвердился в своем решении не форсировать узкость до полного прояснения ситуации. После полудня он приказал миноносцам «Меве» и «Кондор» в сопровождении четырех сторожевиков еще раз разведать район Кахольм — Дребак. Вскоре после 5 вечера самолеты X авиакорпуса нанесли удар по Оскарборгу, и Тиле получил заверения, что ситуация для прорыва в Осло самая благоприятная. Однако приблизившись к крепости, командир «Лютцова» мог лицезреть развевающийся над батареей норвежский флаг, и приказал в очередной раз отойти. Из военно-морской базы в Хортене затребовали норвежского адмирала (командующего районом), который должен был убедить коменданта Оскарборга сдаться. Однако такое «посредничество» не понадобилось. Норвежцы пошли на переговоры на месте, выторговав сомнительную честь вновь поднять свой флаг "на следующий день". В ответ Тиле получил заверения об отсутствии мин в проливе и о том, что торпедная батарея также не будет стрелять. Однако он еще раз продемонстрировал крайнюю осторожность: поскольку дело близилось к вечеру, командир "карманного линкора" не пожелал проходить через роковую узкость до наступления рассвета. Только в 9.00, после того, как над батареей взвился флаг со свастикой, «Лютцов» дал ход и направился в Осло. В 11.43 корабль бросил якорь в норвежской в столице. Успех его участия в операции кажется весьма сомнительным; в сущности, мощная боевая единица сыграла роль транспорта (в силу обстоятельств даже не быстроходного), а также послужила мишенью для снарядов. Но действия его командира, А.Тиле, заслуживают высокой оценки: вовремя высаженные небольшие десанты сумели переломить ситуацию на суше и решить судьбу столицы Норвегии.
Пребывание «Лютцова» в Осло оказалось просто мимолетным. Командование флота предписало, как только стемнеет, следовать в Германию, и в 15.25 корабль отправился в обратный путь. В этот момент батареи на Булерне все еще находились под контролем норвежцев, и Тиле мучили мрачные предчувствия о еще одной тяжелой ночи. Уже в пути поступило сообщение о сдаче этого последнего бастиона сопротивления в Осло-фиорде. Сдав на берег в Хортене спасшихся с «Блюхера», "карманный линкор" на 24-узловой скорости вышел из фиорда в Северное море. Оставалось благополучно пересечь его.
Из разрозненных сведений радиоразведки и собственного опыта по дороге «сюда» Тиле предполагал, что британские подводные лодки сосредоточены в основном при входе в Скагеррак. Поэтому он сразу же взял курс на запад, изменив его затем на южный, поддерживая все время высокую скорость.
Условия видимости для весенней ночи в Северном море можно было считать просто отличными: отсутствие туч, умеренный ветер и большая дальность видимости. Поэтому носовую волну от быстро идущего «Лютцова» обнаружили на британской подводной лодке «Спирфиш» даже раньше, чем в 1.20 ночи. Операторы радиолокатора на "карманном линкоре" донесли о неопознанной цели в 15 км спереди по курсу. (Факт обнаружения столь небольшой цели заставляет думать о том, что германские РЛС первого периода войны являлись скорее ненадежными, чем настолько уж несовершенными.) Командир субмарины, лейтенант-коммандер Форбс, вначале "показал корму" своей будущей цели, сочтя «контакт» эсминцем, однако после довольно точного для ночного времени опознания (он принял «Лютцов» за "Адмирал Шеер"), быстро приказал изменить установку торпед на «крейсер» и застопорить машины. «Спирфиш» теперь находился практически носом на противника и через 6 минут после обнаружения исчез с экрана радиолокатора. Форбс прицелился буквально на глаз, поскольку использование оптики специального визира в ночное время на довольно большой дистанции могло привести просто к потере цели, и дал 6-торпедный залп из всех носовых аппаратов. Лодка успела развернуться и начать отход на полном ходу, когда спустя 5 минут после выстрела (в 1.29 по немецкому времени) одна из торпед поразила "карманный линкор". При указанной Форбсом скорости торпед (40 узлов) получается, что его залп поразил цель с дистанции более 3 миль, что для ночной стрельбы можно считать отличным результатом.
"Лютцов" как раз завершал отворот, который Тиле предпринял — на всякий случай — после донесения из радиолокационного поста, когда торпеда взорвалась в кормовой части, в рулевом отсеке. Руль заклинило в положении 20 градусов на правый борт. Все три задних отсека (с 1 по 3), немедленно заполнились водой. 15 моряков из кормовых отсеков погибли. Лишенная какой-либо конструктивной подводной защиты корма надломилась как раз ниже «ступеньки» полубака и повисла под заметным углом к остальному корпусу. К счастью для немцев, валы и винты остались неповрежденными, но об использовании рулей не могло быть и речи. Хотя все дизели вынесли удар и находились в работоспособном состоянии, дать ход с полуоторванной кормой означало риск ее окончательной потери. "Карманный линкор" застыл в 10 милях к северо-востоку от Скагена, постепенно заполняясь водой. Через 2 часа он принял ее свыше 1300 т, а осадка кормой составила 12 м.
Быстро оценив обстановку, Тиле послал краткую радиограмму: "Немедленно требуется помощь буксиров. «Лютцов». Действия команды свелись к подкреплению передней переборки отсека IV, который оказался затопленным через 15 минут после атаки. Кроме того, последовал приказ выбрасывать за борт снаряды и заряды из кормового погреба главного калибра, что, конечно, не могло быть быстро исполнено даже днем. Остальные матросы и офицеры заняли боевые посты в ожидании повторных действий английских подводников.