Египетская экспедиция. 1798-1799 годы

Египетская экспедиция. 1798-1799 годы

Последствия этой экспедиции могли оказаться столь же велики, как счастье и гений того, кто должен был руководить ею.

Наполеон. Кампания в Египте и Сирии

Достаточно честолюбивый, чтобы стремиться к высшим степеням, он не был настолько слеп, чтобы верить в возможность достижения их во Франции без особого стечения обстоятельств, которого нельзя было считать ни близким, ни даже вероятным.

Талейран о генерале Бонапарте в 1798 году

 Еще за полтора месяца до возвращения Бонапарта в Париж, 26 октября 1797 года постановлением Директории генерал был назначен командующим Английской армией, то есть армией, предназначенной для вторжения на Британские острова. Назначение это было важное и ответственное. После заключения Кампоформийского мира Англия осталась единственным непобежденным врагом Французской республики, сокрушение ее мощи представлялось в ту пору самой главной задачей. Кому, как не прославленному громкими победами полководцу, было по плечу ее решить?

Бонапарт, убедившись в том, что его возраст и нежелание Директории принять его в свои ряды закрывают ему путь к большой политической деятельности, примирился с назначением. К тому же сама мысль о десанте в Англию или, для начала, в Ирландию обладала огромной притягательной силой. Кроме того, он понимал: «У Парижа нет памяти. Если я долго пробуду в бездействии, я пропал — здесь одна слава вытесняет другую. Мне нельзя здесь оставаться».

8 февраля 1798 года Бонапарт инкогнито выехал на западное побережье. Он хотел все увидеть своими глазами, проверить на ощупь, чтобы оценить возможность огромного предприятия. Командующий объехал все прибрежные порты, подсчитывал, опрашивал всех, включая рыбаков и контрабандистов, все изучил и пришел к неутешительным выводам. Успех десанта ни в военном (особенно военно-морском), ни в финансовом отношении не был обеспечен. «Это предприятие, где все зависит от удачи, от случая. Я не возьмусь в таких условиях рисковать судьбой прекрасной Франции» — таково было конечное решение генерала Бонапарта.

Он вернулся в Париж с уже созревшим убеждением: борьбу против Англии надо продолжать, но удар ей будет нанесен не на берегах Темзы, а на берегах Нила...

Еще едва только завладев Венецией, Бонапарт приказал захватить Ионические острова и тогда уже говорил об этой операции как об одной из деталей в деле овладения Египтом. В течение всей итальянской кампании он не переставал возвращаться к этой идее. В августе 1797 года Наполеон писал в Париж: «Недалеко уже то время, когда мы почувствуем, что для того, чтобы в самом деле разгромить Англию, нам нужно овладеть Египтом».

Теперь все свои усилия Бонапарт направил на то, чтобы убедить Директорию дать ему флот и армию для египетской экспедиции. Бонапарту не очень долго пришлось трудиться, чтобы убедить директоров. Во-первых, по ряду экономических и военно-политических причин Директория тоже видела смысл и пользу в этом завоевании, а во-вторых, кое-кто из директоров усматривал в затеваемой далекой и опасной экспедиции некоторую пользу именно от того, что она такая далекая и такая опасная. Внезапная колоссальная и шумная популярность Бонапарта давно их тревожила. Поэтому едва услышав слово «Египет», директора обещали генералу все: и полное согласие, и верховное командование, и всяческую помощь: только бы отослать этого опасного человека, который, по его собственным словам, уже «разучился повиноваться», подальше. Пусть едет в Египет: вернется — хорошо, не вернется — что ж, Баррас и его товарищи уже наперед были готовы безропотно перенести эту утрату. Судьба экспедиции была решена. 5 марта 1798 года генерал Бонапарт был назначен ее главнокомандующим. Перед ним стояла задача завоевать Мальту и Египет, вытеснить Англию с берегов Красного моря, пробиться сквозь Суэцкий перешеек, дабы Франция получила в собственность это море.

Немедленно началась самая кипучая деятельность главнокомандующего по подготовке экспедиции, по осмотру кораблей, по отбору солдат для формируемой Восточной армии. Тут еще больше, чем в начале итальянской кампании, обнаружилась способность Бонапарта, затевая самые грандиозные и труднейшие предприятия, зорко следить за всеми мелочами и при этом нисколько в них не путаться и не теряться. Инспектируя берега и флот, собирая свой экспедиционный корпус, внимательно следя за всеми колебаниями мировой политики и за всеми слухами о передвижении эскадры Нельсона, которая могла потопить французскую армию во время перехода морем, — Бонапарт в то же время чуть ли не поодиночке отбирал для Египта солдат, с которыми воевал в Италии. Он знал огромное количество бойцов лично; его исключительная память всегда поражала окружающих. Ему было известно, что этот солдат храбр и стоек, но пьяница, а вот этот очень умен и сообразителен, но быстро утомляется, потому что болен грыжей. Он не только умел хорошо выбирать генералов, но также и капралов, и рядовых там, где это было нужно. А для Египетского похода, для войны под палящим солнцем, при пятидесяти градусах жары, для переходов по раскаленным пустыням без воды и тени нужны были именно отборные по выносливости люди.

19 мая 1798 года все было готово: флот Бонапарта отплыл из Тулона. Около 350 больших и малых судов, на которых разместилась армия в 38 000 человек с артиллерией и огромными запасами, должны были пройти вдоль почти все Средиземное море и избежать встречи с британской эскадрой. Лучшие генералы — Клебер, Дезе, Бертье, Ланн, Мюрат, Бессьер, ближайшие сподвижники Бонапарта — Жюно, Мармон, Дюрок, Бурьенн — составляли окружение командующего Восточной армией. Вместе с военными ехали ученые — в будущем основавшие Институт Египта, объединявший представителей всех областей науки.

Вся Европа знала, что готовится какая-то морская экспедиция. Англия прекрасно была информирована, что во всех южно-французских портах идет кипучая работа, что туда непрерывно прибывают войска, что возглавляет экспедицию генерал Бонапарт и что уже это назначение показывает всю важность дела. Но вот куда направится экспедиция? Бонапарт искусно распространил слух, что он намерен пройти через Гибралтар, обогнуть Испанию и попытаться сделать высадку в Ирландии. Это дошло до Нельсона и обмануло его: он сторожил Бонапарта у Гибралтара, когда французский флот вышел из гавани и пошел прямо на восток.

А три недели спустя, 9 июня, французы подошли к берегам Мальты. Остров с 16 века принадлежал ордену мальтийских рыцарей. Генерал Бонапарт потребовал сдачи крепости, и, после символически оказанного сопротивления, над Ла-Валеттой поднялся французский флаг. Остров был объявлен владением Французской республики. «Я смел взять, и я взял», — подытожил Бонанарт. 19 июня эскадра продолжила свой путь. На Мальте был оставлен 4-тысячный гарнизон под командованием генерала Вобуа.

Сопутствуемый благоприятным ветром уже 30 июня Бонапарт со своим флотом подошел к берегу Египта близ Александрии и немедленно начал высадку войск. Положение было опасное: он узнал, что за двое суток до прибытия французов здесь уже побывал Нельсон.

Английский адмирал, получив весть о падении Мальты, бросился на всех парусах в Египет, чтобы не допустить высадки и потопить французов еще в море. Но ему повредила именно его поспешность и быстроходность британских кораблей. Нельсон обогнал французскую эскадру, первым прибыл в Александрию, где узнал, что ни о каком Бонапарте здесь не слыхали. И тогда англичане помчались в Константинополь, решив, что больше французам плыть некуда.

 ^{Египетская экспедиция. 1798-1799 годы}

Эта цепь случайностей и ошибок Нельсона спасла экспедицию. Британский флот мог вернуться каждую минуту, поэтому высадка была произведена с максимальной быстротой. В час ночи 2 июля войска были на суше. Самая опасная часть предприятия осталась позади. Произошло почти чудо — более сорока дней французская флотилия находилась в море, она прошла его с запада на восток и с севера на юг, но так и не встретила англичан.

Чувствуя под ногами твердую почву, французы уже ничего не страшились: на суше они вновь ощущали себя армией победителей.