Над Москвой…

Над Москвой…

С первых дней войны против СССР самолеты дальней разведки люфтваффе устремились к Москве. Город являлся не только административнополитическим центром страны, но крупнейшим промышленным и транспортным узлом. Поэтому интерес к нему со стороны разведки был вполне понятен. Экипажам ставились различные задачи, в том числе выявление зенитных батарей, аэрофотосъемка промышленных предприятий, вокзалов и административных зданий. Причем обычные эскадрильи дальней разведки «конкурировали» с подчинявшейся непосредственно Главному командованию люфтваффе группой Ровеля. В дальнейшем и те и другие продолжали регулярно летать к советской столице.

Вскоре командование люфтваффе начало готовить налеты на Москву, для чего требовались подробные и качественные снимки города и прилегающей территории.

Первоначально разведывательные рейды проходили без потерь, причем зачастую советские посты ВНОС вообще не замечали идущие на большой высоте одиночные самолеты. Так продолжалось до 2 июля, когда из вылета к Москве не вернулся Ju-88A-1 «F6+NH» лейтенанта Вальдемара Люча из 1-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr. 122. Правда, нет сведений, что он был сбит именно средствами ПВО. Сам же 22-летний Люч вместе с экипажем затем сумел перейти линию фронта и выйти в расположение немецких частей.

4 июля в районе Москвы снова появился разведывательный «Юнкере». На перехват были подняты истребители 6-го иак ПВО, но перехватить противника они не смогли.

8 июля разведчик Ju-88 на высоте 6000–7000 м проследовал по маршруту Вязьма – Гжатск – Можайск – Кубинка. Затем «Юнкере» прошел прямо над центром столицы и повернул на северо-запад. На его перехват с различных аэродромов были подняты 19 истребителей, в том числе несколько МиГ-3 и ЛаГГ-3.

Однако ни один из пилотов не смог не только атаковать, но и обнаружить противника. Все это происходило из-за плохой системы оповещения, многие наблюдатели постов ВНОС не могли своевременно определить тип и направление полета противника, передавали неверные и запоздалые данные.

Не случайно именно 8 июля командующий Московской зоной ПВО генерал-майор М.С. Громадин издал специальную инструкцию «О работе постов ВНОС», которая требовала от наблюдателей не только своевременно обнаруживать самолеты противника, но и определять их число, курс полета и тип, после чего оперативно сообщать эти данные на Главный пост ВНОС и командные пункты авиаполков 6-го авиакорпуса ПВО. Затем во второй половине июля было дополнительно развернуто свыше 700 наблюдательных постов.

Впрочем, дело было не только в наблюдателях. Проведенная в июле 1941 г. проверка готовности частей 1-го корпуса ПВО, защищавшего столицу, выявила множество недостатков: истребители медленно взлетали по боевой тревоге, не проводились учебные стрельбы, связь работала кое-как. Да и надежность «перехватчиков» оставляла желать лучшего. ЛаГГ-3 был машиной неотработанной, поставлялся с заводов с огромным количеством брака. Следствием последнего были бесконечные поломки: самопроизвольное складывание шасси, срыв фонаря кабины, самораскрутка винта, ненадежная работа мотора, перегрев воды в радиаторе и т. д. На высоких скоростях самолет сильно вибрировал. МиГи же, кроме прочих недостатков, отличались еще и высокой пожароопасностью.

9 июля Государственный Комитет Обороны принял постановление № 77сс «О противовоздушной обороне Москвы». В нем, кроме всего прочего, было приказано довести численность истребителей ПВО столицы до 21 полка общей численностью около тысячи самолетов!

12 июля летчики 126-го иап ПВО заявили о том, что сбили на подступах к Москве «два Ю-88». Другие подразделения также неоднократно заявляли о воздушных победах. Однако в ходе облета «мест падений», проведенного 15 июля заместителем начальника штаба 6-го иак полковником H.A. Кобяшовым, был обнаружен только один сбитый немецкий самолет, да и то не разведчик, а бомбардировщик Do-17 из III./KG3 «Блиц», сбитый не на «подступах к Москве», а в районе Дорогобужа, в Смоленской области, в 300 км к юго-западу от столицы. Причем экипажа на месте не оказалось. Попутно выяснилось, что доблестные защитники московского неба сбили ДБ-3 из 40-й дивизии ДБА и ТБ-3 из 3-го тбап.

Тем временем полеты самолетов-разведчиков над Москвой продолжались. В 13.00 15 июля над ней появился Ju-88D «6M+DM» унтер-офицера Рихарда Лёвера из 4-й эскадрильи Aufkl.Gr. 11, который на высоте 6500 м затем трижды прошел над центром столицы. При этом на перехват были подняты три ЛаГГ-3 из 231-го иап, однако сбить разведчик им не удалось, хотя собственные потери составили один истребитель.

18 июля подробные аэрофотоснимки Москвы лежали на столе у начальника Генерального штаба Франца Гальдера. На них были видны «очень крупные предприятия с ширококолейными подъездными путями». При этом какие-либо оборонительные сооружения в районе советской столицы пока отсутствовали. Экипажи разведчиков докладывали о сильной противовоздушной обороне и большом количестве аэростатов заграждения.

В следующий раз пролет «Юнкерса» в районе Москвы был зафиксирован 20 июля. Результаты всех этих рейдов сразу же докладывались лично инспектору разведывательной авиации люфтваффе генералу Рудольфу Богачу. На основании полученных данных составлялась схема расположения советской зенитной артиллерии, а также изучалась тактика действий истребителей ПВО.

В ночь на 22 июля 1941 г. 127 немецких бомбардировщиков совершили первый массированный налет на Москву. В результате бомбардировки в городе возникло 1166 пожаров. В следующие ночи последовали еще более разрушительные удары. Всего в течение трех первых налетов в столице были полностью или частично разрушены 85 промышленных предприятий, 147 жилых домов и множество других объектов. При этом, по официальным советским данным, погибли 336 человек, еще 1360 получили ранения и контузии. Этот несомненный успех люфтваффе был достигнут во многом благодаря данным, полученным экипажами дальней разведки.

В дальнейшем самолеты-разведчики продолжали летать над Москвой, в том числе с целью сфотографировать результаты очередного налета. ПВО столицы постоянно усиливалась, туда прибывали все новые истребители, зенитки и прожекторы. Половина новых самолетов МиГ-3 и ЛаГГ-3 поступала в 6-й иак. Было установлено постоянное патрулирование перехватчиков над городом и окрестностями. Немцы же, привыкнув к безнаказанным полетам, наоборот, стали терять бдительность.

В итоге 25 июля из вылетов к Москве не вернулись сразу два Ju-88A-5 из Aufkl.Gr.122 – «F6+AO» фельдфебеля Мартина из учебно-боевой эскадрильи (Erganzungsstaffel) и «F6+AK» лейтенанта Штукмана из 2-й эскадрильи. В районе города Истра, в 45 км северо-западнее Москвы, они были перехвачены советскими истребителями. По всей вероятности, их сбили летчики 41-го иап старший лейтенант Кузьменко и младший лейтенант Михайлов, а также лейтенант В.А. Васильев из 11-го иап ПВО. Первый «Юнкере» был полностью уничтожен при падении на землю. Пилот второго же разведчика смог совершить вынужденную посадку на лесной поляне. Уже через пять дней самолет доставили в Москву и в пропагандистских целях установили на площади Свердлова напротив Большого театра.

Эти потери заставили немцев в дальнейшем перейти к полетам на высотах 8000–9000 м, на которых они могли оставаться недосягаемыми для истребителей ПВО. Кроме того, экипажи стали вести себя осторожнее. Утром 5 августа лейтенант Ю.С. Сельдяков из 34-го иап ПВО, патрулируя в районе Наро-Фоминска, в 70 км юго-западнее столицы, обнаружил одиночный Ju-88. Он попытался атаковать противника, но «Юнкере» резко перешел в пикирование и ушел на бреющем полете. В этот же день, только вечером, лейтенант Обухов из 11-го иап тоже упустил «вражину», доложив, что тот «ушел, маскируясь дымкой».

В дальнейшем бои между истребителями ПВО и дальними разведчиками люфтваффе в небе Москвы продолжались с переменным успехом до 1944 г.