«Очень ценный растущий командир»
«Очень ценный растущий командир»
К.К. Рокоссовский, как и Модель, имел дворянское происхождение, о чем предпочел не сказать в своих мемуарах. По семейному преданию, предки Рокоссовского происходили из старинного шляхетского рода, впервые упомянутого в конце XIX века. В этом роду последним дворянином был подпоручик Юзеф Рокоссовский, прадед Константина Константиновича. Его отец, Ксаверий Юзеф, работал на железной дороге машинистом, а затем ревизором. Это был высокий и сильный, внешне суровый, но добрый в душе и справедливый человек. Эти качества в полной мере унаследовал и Константин, появившийся на свет 8(20) декабря 1896 г., по одним данным, в городе Великие Луки, по другим – в Варшаве[19]. По другим данным, К. К. Рокоссовский родился 8(20) декабря 1894 г. Он рано научился читать, отдавая предпочтение книгам о войне, с детских лет владел русским и польским языками. Это ему пригодилось во время учебы в городском училище. За ровный, спокойный, веселый характер его любили товарищи по классу.
В октябре 1902 г. семью Рокоссовских постигло несчастье – умер отец, оставив жену Антонину (Атонида) Овсянникову с тремя детьми: Константином, Хеленой и Марией. Константина забрал к себе на воспитание брат отца Александр. Хелена и Мария остались с матерью. В 1911 г. она умерла, и ее дочерей взяли к себе на воспитание родственники отца.
Александр Рокоссовский владел престижной стоматологической клиникой в Варшаве и имением Пулагин. Здесь Костя отдыхал летом и познал азы верховой езды, заслужив от товарищей прозвище «Бедуин». В Варшаве Константин учился в престижном частном училище Антона Лагуны. Но счастье изменчиво. В 1906 г. Александр Рокоссовский умер, а все заботы о племяннике легли на плечи дяди Михаила. С училищем пришлось распрощаться и продолжить обучение в гимназии Купеческого собрания. Прошло три года, и не стало Михаила Рокоссовского. И снова Костя меняет место жительства, на сей раз его приютила сестра отца Юлия Высоцкая. Ее муж Стефан имел небольшую мастерскую по изготовлению памятников, располагавшуюся в Праге (предместье Варшавы. – Авт.). Так Костя стал помощником каменотеса. Он и предполагать не мог, что вскоре сменит зубило и кувалду на винтовку.
Начавшаяся Первая мировая война внесла свои коррективы в жизнь Рокоссовского. 2 августа 1914 г. он вступил охотником в 5-й Каргопольский драгунский полк, входивший в состав 5-й кавалерийской дивизии[20]. Не имея специальной военной подготовки, Константин Константинович быстро освоил все премудрости воинской службы, стараясь оправдать высокое звание каргопольца. Он не раз отличался во время разведки противника и в стремительной кавалерийской атаке, за что был награжден Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степеней и Георгиевской медалью 3-й степени. Исполнительного и храброго драгуна в конце октября 1916 г., ставшего к тому времени ефрейтором, направили в учебную команду. Пройдя курс обучения, он вернулся в свой полк, отвагой и мужеством поражая своих товарищей. Это не осталось без внимания: Рокоссовского произвели в младшие унтер-офицеры и за отличие в Рижской наступательной операции [с 9 августа (1 сентября) по 24 августа (6 сентября) 1917 г.] представили к Георгиевской медали 2-й степени. Однако получить ее не пришлось: приказ о награждении был отдан к концу декабря, а к этому времени не существовало ни русской армии, ни прежних знаков отличия.
Судьба была благосклонна к Рокоссовскому: он получил всего два легких ранения. Один раз пуля пробила мякоть икры левой ноги, не задев кость, в другой – поцарапала правую щеку. И это несмотря на то, что Константин Константинович был практически все время на передовой. В октябре 1917 г. его, как одного из заслуженных георгиевских кавалеров, выбрали в полковую Георгиевскую думу, где он исполнял обязанности секретаря.
В конце декабря 1917 г. 5-й Каргопольский драгунский полк был отправлен в глубокий тыл, в район Вологды. Здесь Рокоссовский добровольцем вступил в Каргопольский красногвардейский кавалерийский отряд. В должности помощника командира этого отряда участвовал в подавлении восстаний против новой власти на Вологодщине.
Если для Моделя Рубиконом стало окончание Первой мировой войны, то для Рокоссовского – октябрьский переворот 1917 г. Чего же оба достигли к тому времени? Модель, как мы знаем, стал капитаном и вторым офицером Генштаба 36-й резервной дивизии. Рокоссовский пока еще отставал от своего будущего соперника: он всего лишь младший унтер-офицер и помощник командира отряда. Но было у них нечто общее: оба храбры, от пуль не прятались, не обойдены наградами.
В сентябре 1918 г. Каргопольский красногвардейский кавалерийский отряд вместе с конными Верхне-Исетским, Сылвенским и Латышским отрядами был сведен в 1-й Уральский кавалерийский полк, который в ноябре вошел в состав 5-й бригады 30-й стрелковой дивизии 3-й армии. К. К. Рокоссовский был назначен командиром эскадрона. В составе дивизии ему пришлось держать суровый экзамен в боях против Екатеринбургской группы войск генерала Р. Гайды (Гейдль). Она, имея превосходство в силах, вынудила соединения 3-й армии отойти за р. Кама. Во время переправы через реку два бойца 1-го Уральского кавалерийского полка неожиданно попали в полынью. Рокоссовский не раздумывая бросился им на помощь и, несмотря на то что сам тут же провалился в воду, сумел вытащить одного из них. В мокрой одежде он прошел еще несколько верст до ближайшего населенного пункта, но к вечеру заболел, и настолько серьезно, что его пришлось эвакуировать в тыл.
В госпитале, размещавшемся в здании школы в Глазове, Рокоссовский пробыл недолго. Его могучий организм быстро справился с болезнью. Ко времени возвращения Рокоссовского в строй 1-й Уральский кавалерийский полк совместно с 1-м кавалерийским полком имени Володарского и эскадроном 1-го Кунгурского полка был сведен в Сводный Уральский имени Володарского кавалерийский полк. Рокоссовский по-прежнему командовал эскадроном. В марте 1919 г. он вступил в партию большевиков. В конце мая была проведена реорганизация полка, который теперь стал включать два дивизиона. Командиром одного из них – 2-го Уральского отдельного кавалерийского – стал Рокоссовский.
С мая по ноябрь 1919 г. в составе 3-й армии дивизион К. К. Рокоссовского принимает участие в боевых действиях против войск адмирала А. В. Колчака. В этих боях Константин Константинович приобретает ценный опыт руководства кавалерийским подразделением в наступательных и оборонительных боях, при форсировании водных преград, штурме укрепленных позиций, преследовании противника, отходе. Он не только умело руководил подчиненными, но и проявлял личное мужество. В приказе № 128 Реввоенсовета 5-й армии от 3–4 апреля 1920.г[21] о награждении Рокоссовского орденом Красного Знамени отмечалось:
«За то, что 4 ноября 1919 г. в бою под с. Вакоринским, лично руководя дивизионом, прорвал расположение противника и в конном строю с 30 всадниками, преодолев упорное сопротивление пехотного прикрытия врага, захватил в полной исправности неприятельскую батарею»[22].
Утром 7 ноября 1919 г. дивизион под командованием Рокоссовского стремительным ударом захватил деревню Караульная. При этом Константин Константинович был ранен в правое плечо. Его эвакуировали в город Ишим, где находился госпиталь 3-й армии. Лечение затянулось, и только 20 декабря Рокоссовский смог вернуться в строй. Во главе дивизиона, включенного в состав Сводной кавалерийской группы 30-й стрелковой дивизии, он участвует в Красноярской наступательной операции (4–7 января 1920 г.), ознаменовавшейся полным разгромом войск адмирала Колчака.
После завершения Красноярской операции кавалерия 30-й стрелковой дивизии, понесшая большие потери, была реорганизована. На базе отдельных кавалерийских дивизионов формируется 30-й кавалерийский полк, командиром которого 23 января 1920 г. был назначен К. К. Рокоссовский. В мае полк был выдвинут на российско-монгольскую границу, протянувшуюся по быстрой мутной р. Джида. Выполняя задачи по охране 70-верстного участка границы на правом фланге дивизии, личный состав полка одновременно занимался строительством оборонительных сооружений, дорог, жилья. Наряду с этим не забывали и о боевой учебе. Летом на дивизионных учениях полк показал хорошую выучку. Однако не все удавалось молодому командиру. В аттестации на Рокоссовского военный комиссар 30-й стрелковой дивизии Романов отмечал:
«К общему делу организации Красной Армии относится как коммунист. Характер мягкий. В работе энергичный. Среди красноармейцев, комсостава и партийных организаций большим авторитетом пользуется. Смелый боевик, показывающий в наступлении пример храбрости… Занимаемой должности не вполне соответствует. Отсутствует умение правильно распределить силы полка… По занимаемой должности оставляет желать лучшего»[23].
Возможно, что комиссар был не совсем объективен. Ведь подразделения полка были разбросаны по деревням и станицам, не хватало обмундирования, продовольствия, много времени отнимали хозяйственные работы.
18 августа 1920 г. К. К. Рокоссовский переводится на должность командира 35-го кавалерийского полка 35-й стрелковой дивизии, также входившей в состав 5-й отдельной армии. В связи с начавшимся в 1921 г. сокращением численности и реорганизацией Красной Армии полк был переформирован в 35-й отдельный кавалерийский дивизион. В мае – июне он вел боевые действия против 2-й конной бригады генерала Б. П. Резухина, вышедшей в район станицы Желтуринская. В одной из ожесточенных схваток с казаками Рокоссовский получил тяжелое ранение в ногу. Отважного командира дивизиона отправили в госпиталь, где он находился почти два месяца. За бой под станицей Желтуринской Константин Константинович был награжден вторым орденом Красного Знамени.
После излечения Рокоссовский в августе 1921 г. снова возглавил 35-й кавалерийский полк, который был развернут на базе 35-го отдельного кавдивизиона и партизанского отряда П. Е. Щетинкина. В декабре Константин Константинович получает повышение – командиром 3-й бригады 5-й Кубанской кавалерийской дивизии. Продолжавшийся процесс сокращения армии коснулся и дивизии. В начале июля 1922 г. она была преобразована в 5-ю отдельную Кубанскую кавалерийскую бригаду. Одним из ее полков – 27-м – стал командовать Рокоссовский. В мае 1923 г. в жизни Константина Константиновича произошла значительная перемена: он сочетался законным браком с Юлией Петровной Барминой, дочерью извозчика. В августе – октябре 1923 г. Рокоссовский временно исполнял обязанности командира отдельной Дальневосточной бригады.
К. К. Рокоссовский, как и прежде, много времени уделял обучению личного состава, материально-техническому снабжению подразделений и частей, повышению их боеспособности. За короткий срок на этом поприще были достигнуты неплохие результаты. В аттестации на Рокоссовского, составленной в конце ноября, командование бригады отмечало:
«Обладает твердой волей, энергичный, решительный. Обладает лихостью, хладнокровием. Выдержан. Способен к проявлению полезной инициативы. В обстановке разбирается хорошо. Сообразителен. По отношению к подчиненным, равно как и к себе, требователен. Заботлив. Пользуется любовью и популярностью. Военное дело любит. Состояние здоровья удовлетворительное, но требует постоянной поддержки вследствие ряда ранений. Походную жизнь переносит легко. Обладает незаурядными умственными способностями, с любовью относится к своей работе, уделяя больше внимания работе боевой, организационной и административной работе уделяет менее внимания. Член РКП. Образование имеет пять классов гимназии. Специального военного образования не имеет, но, любя военное дело, работает над собой в области самоподготовки. Обладает большим практическим стажем и боевым опытом в Красной Армии, равно как и боевым опытом империалистической войны. Полученный опыт с пользой применяет в обстановке мирной жизни, стараясь его обосновать и теоретически. Награжден двумя орденами Красного Знамени за операции на Восточном фронте против Колчака и Унгерна. Задания организационного характера выполнял аккуратно. Ввиду неполучения специального военного образования желательно командировать на курсы. В должности комполка вполне соответствует»[24].
На аттестации командующий 5-й отдельной армией И. П. Уборевич (Уборявичус) 3 декабря написал следующее:
«Заслуживает выдвижения на должность комбрига кав. не отдельной вне очереди».
Осенью 1924 г. К. К. Рокоссовский был направлен в Ленинград на учебу в Высшую кавалерийскую школу. Здесь К. К. Рокоссовский впервые познакомился с Г. К. Жуковым, И. X. Баграмяном, А. И. Еременко, которые, как и он, стали в последующем Маршалами Советского Союза.
«Константин Константинович выделялся своим почти двухметровым ростом, – вспоминал И. Х. Баграмян. – Причем он поражал изяществом и элегантностью, так как был необычайно строен и поистине классически сложен. Держался он свободно, но, пожалуй, чуть застенчиво, а добрая улыбка, освещавшая его красивое лицо, притягивала к себе. Эта внешность как нельзя лучше гармонировала со всем душевным строем Константина Константиновича, в чем я вскоре убедился, крепко, на всю жизнь сдружившись с ним»[25].
По окончании курсов К. К. Рокоссовский вернулся в Забайкалье, где снова вступил в командование полком, который стал именоваться 75-м кавалерийским. Но уже через неделю он получает повышение – исполняющим должность командира 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады. С 1 июля 1926 г. Рокоссовский – военный инструктор 1-й кавалерийской дивизии Монгольской народно-революционной армии. В октябре 1928 г., вернувшись на Родину, опять возглавил 5-ю отдельную Кубанскую кавалерийскую бригаду. Но уже в январе следующего года его командируют в Москву на Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава (КУВНАС), которые он окончил в апреле 1929 г.
Под руководством К. К. Рокоссовского бригада в составе Особой Дальневосточной армии (ОДВА) принимала участие в Маньчжуро-Чжалайнорской наступательной операции на КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога). Бригаде предстояло глубоким охватывающим маневром выйти на южную окраину Чжалайнора и во взаимодействии со стрелковыми частями уничтожить в городе противника.
В час ночи 17 ноября 5-я отдельная Кубанская кавбригада выступила из поселка Абагайтуевский. По скользкому, но уже крепкому льду она перешла через Аргунь, и к 7 часам утра передовой 75-й кавалерийский полк вышел к линии железной дороги в тылу Чжалайнорского гарнизона. Когда об этом доложили Рокоссовскому, он отдал приказ: «Взорвать железнодорожное полотно! Вывести из строя телеграфную линию!»
На рассвете 17 ноября войска Забайкальской группы начали артиллерийскую подготовку, поддержанную ударами авиации с воздуха. Через час после ее начала красноармейцы, одетые в полушубки и валяные сапоги, перешли в наступление. Сильный мороз и пронизывающий степной ветер не являлись помехой для бойцов. На ходе наступления сказались недостатки, допущенные при подготовке операции, особенно невыполнение указания командующего ОДВА В. К. Блюхера о проведении воздушной разведки обороны противника. В результате наступающие неожиданно встретили окопы на южных подступах к Чжалайнору и противотанковые рвы. Части 36-й стрелковой дивизии продвигались без огневой поддержки, хотя командующий Забайкальской группой войск С. С. Вострецов и уверял В. К. Блюхера в ее твердом обеспечении. Один из танковых взводов остановился перед противотанковым рвом.
Появление 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады в тылу китайских войск было, по всей вероятности, полной неожиданностью для них, потому что спустя буквально несколько минут после выхода кубанцев к железной дороге со стороны Чжалайнора показался поезд, следовавший на Хайлар. Так как саперы не успели взорвать путь, батарея кубанцев по приказу Рокоссовского, развернувшись, с открытой позиции несколькими снарядами остановила состав. Из вагонов в панике начали выскакивать офицеры и солдаты, которые, ведя беспорядочную стрельбу, бросились врассыпную. Их начал преследовать один из эскадронов 74-го кавалерийского полка, захвативший в плен 13 солдат и 16 офицеров.
Бригада Рокоссовского, захватив вражеский поезд, переправилась по льду через Мутную Протоку и овладела сопкой «Мать». После этого продвижение замедлилось, так как стрелковые части, которые должны были атаковать Чжалайнор с севера, еще не подошли. Противник предпринимал отчаянные атаки, пытаясь отбросить части 5-й отдельной Кубанской кавбригады. Однако Рокоссовский уверенно управлял боем, маневрируя огнем, переходя частью сил в контратаки. В 8 часов вечера Константин Константинович отвел свои части бригады с занимаемых позиций в район сопки «Мать», где они провели ночь под открытым небом, при низкой температуре и сильном северо-западном ветре.
Утром 18 ноября войска Забайкальской группы возобновили наступление. Авиация подвергла бомбовым ударам вражеские позиции, а артиллерия, учтя предыдущий опыт, обеспечила пехоте непрерывную огневую поддержку. К исходу дня части 35-й и 36-й стрелковых дивизий и 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады сломили сопротивление чжалайнорской группировки противника. В. И. Чуйков, наблюдавший за действиями бригады Рокоссовского, отмечал:
«Нужно отдать справедливость командирам кубанской бригады, которые ночью хорошо подготовили маневр и взаимодействие пеших и конных атак с артиллерией. Последняя на больших аллюрах выскакивала на открытые позиции и огнем прямой наводкой стрельбой картечью прокладывала дорогу кавалеристам. Кавалеристы в полном смысле слова врубались в укрепленные боевые порядки китайцев. От их сабельных ударов не одна сотня солдат противника свалилась в заснеженных степях Маньчжурии»[26].
Часть войск противника все же сумела вырваться из Чжалайнора и уйти на юг. В погоню за ними Рокоссовский отправил 75-й кавалерийстий полк, который настиг противника юго-западнее разъезда Аргунь и уничтожил его. В ночь на 19 ноября Забайкальская группа войск возобновила наступление и после ожесточенных боев овладела станцией Маньчжурия. Одновременно войска Приморской группы разгромили группировку противника в районе Мишаньфу. 22 декабря в Хабаровске между китайскими и советскими представителями был подписан протокол о восстановлении прежнего положения на КВЖД.
В ходе боевых действий на КВЖД войска ОДВА потеряли убитыми 199 человек, умершими от ран – 27, умершими от болезней – 22, пропавшими без вести – 32, ранеными, контужеными и обмороженными – 729 человек[27]. Потери бригады Рокоссовского составили 11 человек убитыми и 7 человек ранеными. За проявленные мужество и героизм Константин Константинович 13 февраля 1930 г. был награжден третьим орденом Красного Знамени.
Успешные действия 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады не остались без внимания со стороны высшего командования. К. К. Рокоссовский в начале 1930 г. назначается командиром 7-й Самарской имени английского пролетариата кавалерийской дивизии, входившей в состав Белорусского военного округа. В это время в Красной Армии проводились мероприятия, получившие в отечественной литературе определение «техническая реконструкция Вооруженных Сил». Она опиралась на форсированную индустриализацию государства, милитаризацию его экономики, подчинение целям обороны всех социальных программ. В соответствии с первым пятилетним планом развития РККА (1929–1933) предусматривалось полностью перевооружить армию и флот новейшими образцами военной техники, создать новые технические рода войск (авиацию, бронетанковые войска) и специальные войска (химические, инженерные и др.), повысив их удельный вес в системе Вооруженных Сил, модернизировать старое оружие и военную технику, моторизовать пехоту, кавалерию и артиллерию, осуществить массовую подготовку технических кадров[28]. По численности войск РККА должна была не уступать вероятным противникам на главном театре военных действий – Западном, а по технике – быть сильнее противника по трем решающим видам вооружения, а именно по самолетам, артиллерии и танкам.
В результате реализации этих планов начиная с 1932 г. в войска в возрастающих количествах стали поступать новые системы оружия и военной техники. Одновременно быстрыми темпами развиваются бронетанковые и механизированные войска, начинается создание воздушно-десантных войск. В 1930 г. формируется первая механизированная бригада, которая в 1932 г. развертывается в механизированный корпус. В 1933 г. создается авиационно-десантная бригада особого назначения, а в 1936 г. – еще две бригады и три авиадесантных полка особого назначения. В составе Военно-Воздушных Сил с 1929 г. формируются однотипные и смешанные авиационные бригады, в 1933 г. – авиационные корпуса, а с конца 1936 г. тяжелобомбардировочные корпуса сводятся в авиационные армии особого назначения (АОН), предназначенные для решения самостоятельных оперативно-стратегических задач. В строительстве Вооруженных Сил наметился планомерный переход от смешанной к кадровой системе комплектования армии. К концу 1935 г. уже 77 % дивизий стали кадровыми[29]. Одним из важнейших мероприятий по совершенствованию управления войсками явилось введение единоначалия, которое частично существовало еще в годы Гражданской войны.
В первой половине 30-х годов на подъеме находилась военно-теоретическая мысль. Изменение характера будущей войны в связи с быстрым ростом технических средств борьбы заставило по-новому подойти к исследованию проблемы прорыва стратегического фронта противника. В начале 30-х годов была разработана теория глубокого боя и операции, основы которой были заложены в трудах К. Б. Калиновского, В. К. Триандафиллова, М. Н. Тухачевского и других военных теоретиков. Сущность этой теории заключалась в одновременном подавлении обороны противника совместными ударами артиллерии и авиации на всю глубину и в прорыве ее тактической зоны на избранном направлении с последующим стремительным развитием тактического успеха в оперативный, который мыслилось достичь вводом в бой или сражение эшелона развития успеха (танков, мотопехоты, конницы) и высадкой воздушных десантов. Это была принципиально новая теория, основывавшаяся на применении массовых, технически оснащенных армий. Она указывала выход из своеобразного «позиционного тупика», в который зашла было военная мысль в поисках форм и методов прорыва заранее подготовленной, сильно укрепленной обороны.
К. К. Рокоссовский, вступив в командование 7-й Самарской имени английского пролетариата кавалерийской дивизией, прилагал много сил для обучения ее частей с учетом новых требований. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, в то время командир бригады этой дивизии, оценивая деятельность Константина Константиновича на посту комдива, отмечал:
«Рокоссовский был очень хорошим начальником. Блестяще знал военное дело, четко ставил задачи, умно и тактично проверял исполнение своих приказов. К подчиненным проявлял постоянное внимание и, пожалуй, как никто другой, умел оценить и развить инициативу подчиненных ему командиров. Много давал другим и умел вместе с тем учиться у них. Я уже не говорю о его редких душевных качествах – они известны всем, кто хоть немного служил под его командованием…»[30].
Служба К. К. Рокоссовского в Белорусском военном округе была непродолжительной. В начале 30-х годов резко обострилась обстановка на Дальнем Востоке. В 1931 г. Япония без объявления войны вторглась в Маньчжурию, рассматривая ее в качестве плацдарма для нападения на СССР. Это вынудило советское правительство принять срочные меры для укрепления своих восточных границ. В Забайкалье и Приморье перебрасывались новые части и соединения, а расположенные ранее там переформировывались и пополнялись. Одновременно в Забайкалье направлялись опытные командиры, знакомые с театром военных действий. 22 февраля 1932 г. Рокоссовский снова вступил в командование 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригадой Забайкальской группы войск, которую предстояло развернуть в 15-ю кавалерийскую дивизию. Под руководством Рокоссовского ее части совершали форсированные марши и марш-броски в любую погоду, днем и ночью, по дорогам и без дорог, овладевали искусством развертывания с ходу в боевые порядки для стремительной атаки врага и преследования его до полного уничтожения. Настойчивость и требовательность Рокоссовского вскоре дали свои плоды. Осенью 1933 г. дивизия по результатам проверки получила оценку «хорошо».
«Хороший строевой командир, знающий кавалерийское дело, – отмечалось в аттестации на Рокоссовского, составленной в 1934 г. – Лично дисциплинированный и исполнительный, но в отношении подчиненных недостаточно требователен. Честный и прямолинейный командир. Пользуется авторитетом у всех подчиненных. Организовать боевую подготовку умеет, хорошо знает все ее детали. Хороший воспитатель, метод личного показа применяет. Тактически и оперативно подготовлен, обладает боевой инициативой. Отлично владеет конным делом. Недостаточно занимается подготовкой спецчастей. Мало занимается административно-хозяйственными вопросами и вопросами материально-бытового обслуживания частей. Дивизия подготовлена по всем видам боевой подготовки хорошо. Аттестован на должность командира кавкорпуса»[31].
Несмотря на столь противоречивую характеристику, Рокоссовский за успехи в подготовке частей дивизии был награжден орденом Ленина.
В сентябре 1935 г., когда в Красной Армии были введены персональные воинские звания для командного состава, Рокоссовский получил звание комдива. В начале следующего года его назначают командиром 5-го кавалерийского корпуса, дислоцировавшегося в старинном русском городе Псков. С новой должностью Рокоссовский быстро освоился, умело обучая своих подчиненных. Командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников в аттестации, подготовленной 15 ноября 1936 г., отмечал, что за полгода пребывания в округе Рокоссовский сумел «поднять боевую подготовку вновь сформированных дивизий», которые «на маневрах действовали удовлетворительно», а «сам комдив Рокоссовский показал вполне хорошее умение разобраться в оперативной обстановке и провести операцию». Указывая на то, что аттестуемый «менее внимания уделяет хозяйственным вопросам», Шапошников все же делал объективный вывод: «Очень ценный растущий командир. Должности командира кавалерийского корпуса соответствует вполне и достоин присвоения звания комкора»[32].
Все шло хорошо. Но наступил 1937 г. Красную Армию захлестнули репрессии. Не обошли они стороной и Рокоссовского. 5 июня на имя наркома обороны Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова из Забайкалья пришло письмо, зарегистрированное секретариатом под номером 19а. В нем говорилось, что Рокоссовского, командующего в Пскове 5-м кавалерийским корпусом, стоило бы проверить по линии НКВД, поскольку он «подозревается в связях с контрреволюционными элементами и его социальное прошлое требует серьезного расследования»[33]. К тому же, напоминали, Рокоссовский – поляк. Письму дали ход. Партийная организация управления штаба 5-го кавалерийского корпуса приняла решение об исключении Рокоссовского из членов ВКП(б). 27 июня партийная комиссии при политотделе 25-й кавалерийской дивизии утвердила это решение.
В распоряжении органов внутренних дел уже имелись факты об участии Рокоссовского в мифическом «забайкальском заговоре». Корпусной комиссар В. Н. Шестаков, бывший начальник политуправления и член Военного совета Забайкальского военного округа, арестованный 6 июля, на допросе 13 июля показал: «В кавалерии в троцкистскую организацию входили: 1. Рокоссовский Константин Константинович – бывший командир 15-й кав. дивизии, в данное время командир кав. корпуса в г. Пскове»[34].
17 августа Рокоссовский был арестован и направлен во внутреннюю тюрьму Управления госбезопасности НКВД Ленинградской области. Его наряду с командующим войсками Белорусского военного округа командармом 1-го ранга И. П. Беловым, комкорами И. К. Грязновым и Н. В. Куйбышевым оговорил командарм 2-го ранга М. Д. Великанов[35]. Последнего органы НКВД «разрабатывали» на предмет причастности к военно-фашистскому заговору в РККА, не останавливаясь перед физическим воздействием на подследственного. В сентябре пленум Псковского окружкома ВКП(б) исключил Рокоссовского, как «врага народа», из состава пленума окружкома ВКП(б) и из рядов партии большевиков[36]. Его жена Юлия Петровна и дочь Ада были выселены из квартиры в коммуналку. Юлия Петровна, не имевшая специальности, вынуждена была устроиться уборщицей в парикмахерскую, а также, чтобы свести концы с концами, продавать домашние вещи. Вскоре им, как семье «врага народа», было предложено покинуть пограничный город Псков. Юлия Петровна с дочерью выехала к своим знакомым в Армавир.
В чем же обвиняли Рокоссовского? Ему инкриминировали поддержание связей с польской и японской разведками, участие «в военно-фашистской заговорщической организации в Забайкалье». От него настойчиво требовали подтверждения «подрывной деятельности» сослуживцев. Следователи выбили ему девять зубов, сломали три ребра, отбили молотком пальцы ног, дважды инсценировали расстрелы. Однако Рокоссовский держался стойко, отвергая все наветы. 22 марта 1940 г. он был освобожден из-под стражи в связи с прекращением его дела[37].
За время заключения К. К. Рокоссовского в Советском Союзе и в мире произошли важные события. В Европе бушевала Вторая мировая война. Красная Армия проверяла свою прочность в военных действиях на озере Хасан в 1938 г., на р. Халхин-Гол в 1939 г. и в войне с Финляндией в 1939–1940 гг. В ходе боевых действий были выявлены значительные недостатки в подготовке Красной Армии. С учетом боевого опыта в войсках проводилась реорганизация и перестройка системы боевой подготовки. В эту работу летом 1940 г. включился и Рокоссовский, назначенный снова командиром 5-го кавалерийского корпуса, входившего в состав Киевского Особого военного округа, которым командовал его бывший подчиненный и однокашник по Высшей кавалерийской школе генерал армии Г. К. Жуков.
28 ноября 1940 г. в военной карьере Рокоссовского произошел новый поворот – его назначили командиром 9-го механизированного корпуса. Это было полной неожиданностью для Константина Константиновича.
«Переход на службу в новый род войск, естественно, вызвал опасение: справлюсь ли с задачами комкора в механизированных войсках? – вспоминал он. – Но воодушевляли оказанное доверие и давний интерес к бронетанковым соединениям, перед которыми открывались богатые перспективы. Все, вместе взятое, придало мне бодрости, и, следуя поговорке, что «не боги горшки обжигают», я со всей энергией принялся за новое дело, понимая, что формировать корпус придется форсированными темпами»[38].
Времени на то, чтобы полностью завершить комплектование, обучение и слаживание частей корпуса, у К. К. Рокоссовского практически не было. В мае 1941 г. штаб Киевского Особого военного округа, которым теперь командовал генерал-полковник М. П. Кирпонос, распорядился вывести артиллерию соединений и частей на полигоны, находившиеся в приграничной зоне. Вспоминая об этом, Рокоссовский пишет: «Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию. Доказали, что можем отработать все упражнения у себя на месте. И это выручило нас в будущем»[39].
19 июня начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г. К. Жуков направил командующим войсками приграничных военных округов телеграммы с указанием наркома обороны о выводе фронтовых и армейских управлений на полевые пункты. Командующему войсками Киевского Особого военного округа предписывалось к 22 июня вывести управление фронта (Юго-Западного. – Авт.) в Тернополь с соблюдением строжайшей тайны[40]. Однако командиров соединений об этом никто не поставил в известность.
«Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тернополь, – пишет Рокоссовский. – Чем это было вызвано, никто нас не информировал. Вообще, должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не поступало сверху. Наша печать и радио передавали тоже только успокаивающие сообщения. Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск в начальный период войны»[41].
Одновременно приграничные военные округа получили указание в двухнедельный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия. В целях маскировки аэродромов нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко требовал к 1 июля «засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону». Категорически запрещалось линейное, скученное расположение самолетов, приказывалось обеспечить их рассредоточение, провести к 1 июля маскировку складов, мастерских и парков, организовать к 5 июля в каждом районе авиационного базирования по 8 – 10 ложных аэродромов с макетами самолетов. К 15 июля предписывалось завершить все работы по маскировке артиллерийских и мотомеханизированных частей[42]. Флоты и флотилии получили предписание о переходе в оперативную готовность № 2.
К 22 июня 1941 г., как уже отмечалось, войска Вермахта были полностью отмобилизованы и готовы к вторжению на территорию Советского Союза. В каком же положении находились его западные приграничные военные округа? Они насчитывали 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. Эти силы были относительно равномерно распределены вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину. Кроме того, здесь же дислоцировались 7 дивизий, 2 бригады, 11 оперативных полков внутренних войск и 49 пограничных отрядов. На удалении 10–50 км от границы в первом эшелоне армий прикрытия имелось 53 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 2 отдельные стрелковые бригады. Второй эшелон, располагавшийся в 50—100 км и более от границы, составляли 13 стрелковых, 3 кавалерийские, 24 танковых и 12 моторизованных дивизий. В 100–400 км от границы находились 62 дивизии резерва военных округов, на рубеже рек Западная Двина и Днепр – 13 дивизий, предназначенных для Юго-Западного фронта и армий Резерва Главного Командования (РГК). В движении находились 10 дивизий внутренних военных округов. Всего группировка войск Красной Армии на Западном ТВД с учетом 16 дивизий РГК насчитывала 3 млн человек, около 39,4 тыс. орудий и минометов, 11 тыс. танков и более 9,1 тыс. боевых самолетов[43].
Таким образом, Красная Армия уступала Вермахту по живой силе в 1,3 раза, имела с ним равное соотношение по орудиям и минометам, превосходя его в 2,1 раза по боевым самолетам и в 2,7 раза по танкам. Однако по качеству боевой техники преимущество было на стороне Германии. Кроме того, ее войска были полностью укомплектованы и развернуты, оснащены транспортом и находились в состоянии полной боевой готовности. Войска Красной Армии, выдвинутые к западной границе, по оценке большинства исследователей, не были подготовлены ни к обороне, ни тем более к наступлению.
Но некоторые авторы придерживаются иной версии. Так Б. В. Соколов пишет о существовании довольно убедительной версии, «по которой Сталин действительно собирался напасть на Гитлера летом 1941 года»[44]. В подтверждение этому он приводит резолюцию: «Наступление начать 12.06», начертанную на плане стратегического развертывания Красной Армии от 11 марта 1941 г. заместителем начальника Генштаба генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным «явно со слов Сталина». Далее Соколов пишет, что в рамках подготовки этого наступления 15 мая Генштабом был подготовлен план превентивного удара, предусматривавший нанесение главного и единственного удара Юго-Западным фронтом с последующим окружением основных сил Вермахта в Польше. И все это без комментариев. Автор книги «Рокоссовский» «забыл» при этом сказать о том, что план «превентивного удара», как он выражается, не был утвержден ни начальником Генштаба, ни наркомом обороны. А не утвержденный план исполнению не подлежал, да и времени на его претворение в жизнь не было.
Какие же задачи предстояло решать войскам Киевского Особого военного округа на случай войны? В соответствии с «Запиской по плану обороны на период отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск КОВО на 1941 год», представленной 25 мая генералом Кирпоносом в Генеральный штаб, основными задачами обороны являлись:
«Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа.
Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. Противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск округа. Всеми видами разведки своевременно определить характер сосредоточения и группировку войск противника.
Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным группировкам войск, железнодорожным узлам и мостам нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника.
Не допустить сбрасывания и выброски на территории округа воздушных десантов и диверсионных групп противника. При благоприятных условиях всем обороняющимся и резервам армий и округа быть готовыми по указанию Главного Командования к нанесению стремительных ударов для разгрома группировок противника, перенесении боевых действий на его территорию и захвата выгодных рубежей.
Первый перелет и переход государственной границы нашими частями может быть произведен только с разрешения Главного Командования»[45].
Таким образом, войскам Киевского Особого военного округа предстояло решать две главные задачи: первая – упорной обороной обеспечить отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск; вторая – при благоприятных условиях по указанию Главного Командования нанести удары по группировкам противника и перенести боевые действия на его территорию. Решение этих задач было возложено на четыре армии прикрытия (5, 6, 26 и 12-я). В резерве командующего войсками округа находились четыре механизированных (9, 19, 15 и 24-й), четыре стрелковых (31, 36, 7 и 55-й), один кавалерийский (5-й) корпуса и пять противотанковых артиллерийских бригад (1, 2, 3, 4, 5-я).
План командующего Киевским Особым военным округом также не был утвержден. Но даже если бы его утвердили, то войска все равно не имели времени для подготовки к выполнению поставленных задач.
В состав 9-го механизированного корпуса, начавшего формирование в конце ноября 1940 г., вошли вновь сформированные 19-я и 20-я танковые дивизии и 131-я стрелковая дивизия, преобразованная в моторизованную. Корпус насчитывал всего 300 танков – меньше, чем было положено танковой дивизии, да и те были из учебного парка[46].
«К началу войны наш корпус был укомплектован людским составом почти полностью, – вспоминал Константин Константинович, – но не обеспечен основной материальной частью: танками и мототранспортом. Обеспеченность этой техникой не превышала 30 процентов положенного по штату количества. Техника была изношена и для длительных действий непригодна. Проще говоря, корпус как механизированное соединение для боевых действий при таком состоянии был небоеспособным»[47].
В субботу 21 июня Рокоссовский проводил разбор командно-штабного корпусного учения. После этого он предложил командирам дивизий с утра отправиться на рыбалку. Однако, как вспоминает Константин Константинович, поздно вечером в штабе корпуса были получены сведения о переходе через границу ефрейтора немецкой армии, поляка из Познани, сообщившего, что утром в воскресенье предстоит нападение немцев. В этой связи Рокоссовский отменил поездку на рыбалку и дал указания командирам дивизий быть наготове.
В 1 час 45 минут 22 июня в штаб Киевского Особого военного округа из Генерального штаба поступила зашифрованная директива, адресованная военным советам Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого, Одесского военных округов и в копии – наркому Военно-Морского Флота. В директиве, подписанной наркомом обороны маршалом С. К. Тимошенко, начальником Генштаба генералом армии Г. К. Жуковым и членом Главного военного совета Г. М. Маленковым, говорилось:
«1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить»[48].
Штабы армий получили директиву в 2 часа 35 минут. Однако приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность в большинстве случаев были получены слишком поздно – до начала артиллерийской подготовки противника оставалось немногим более получаса.
Всего полчаса разделяло мир от войны. Рокоссовский, несмотря на арест, к этому времени в служебном отношении не только догнал, но и сумел обойти своего будущего противника Моделя. Теперь им предстояло на деле доказать, кто из них искуснее на поле сражения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.