Вооружен и очень опасен

Вооружен и очень опасен

Сколько бы людей ни привлекала «Натива» и аналогичные организации, баланс все равно складывался не в пользу Израиля. Стране требовалось современное оружие, как минимум не уступающее, а лучше превосходящее то, что имелось у арабов. Задача отнюдь не простая: «пойти и купить» израильтяне не могли. Приходилось привлекать спецслужбы, которые, как всегда, с блеском выполняли свою работу.

В 1962 году израильскому правительству удалось достичь с ФРГ секретного соглашения о поставках новейших ракетных катеров типа «Ягуар». Секретной сделка была на случайно: если бы правда о ней всплыла на свет божий, немцам бы не поздоровилось — арабы вполне могли объявить им полный экономический бойкот, что могло обернуться большими потерями для немецкого бизнеса. Но тайну сохранить все-таки не удалось: по неизвестной до сих пор причине произошла утечка информации, и в 1964 году, когда три катера уже были переданы Израилю, в газете «Нью-Йорк тайме» появилась большая статья,

освещавшая подробности сделки. Арабские государства, естественно, подняли шум, и постройка катеров на верфях в Киле приостановилась. Разумеется, официально. Обе стороны начали настойчиво искать пути для продолжения сотрудничества.

Особенно в последнем выказывали заинтересованность израильтяне. Катера были жизненно необходимы для достижения хотя бы приблизительного паритета на море с Египтом, который в больших количествах получал корабли из СССР. В конечном счете к 1966 году стороны договорились, что еще дюжина «Ягуаров» будет построена во Франции, поставлявшей Израилю примерно три четверти закупаемого им оружия. Четыре катера уже были построены и убыли в Израиль, когда президент Франции Шарль де Голль накануне нового 1969 года ввел жесткое эмбарго на поставку оружия на Ближний Восток. Теперь французы не только отказывались иметь дело с израильтянами, но и не собирались возвращать уже заплаченные вперед деньги. Ситуация становилась для Тель-Авива совсем печальной.

Однако именно в этот момент к операции подключился один из самых выдающихся офицеров «Моссада» — Мордехай Лимен. Родившийся в 1924 году в Польше, он в годы войны служил в британском военно-морском флоте, а после победы над нацистами перебрался в Палестину. Здесь он командовал сначала спасательным кораблем, потом боевым катером (в ходе Войны за независимость ему удалось утопить египетский эсминец), ав 1950 году в возрасте 26 лет стал главнокомандующим ВМФ Израиля. Эта должность только звучала громко, на самом деле, ничего особо существенного под командованием Лимена не было. Поэтому молодой командующий активно взялся за создание израильского ВМФ, не прекращая при этом сотрудничества с «Моссадом». Впоследствии это значительно помогло ему в истории с «Ягуарами».

Из оставшихся в Шербуре восьми катеров три были уже практически готовы, когда президент Франции распорядился прекратить отправку вооружения Израилю. Благодаря элементарному подкупу «Моссаду» удалось добиться того, что местные власти на первых порах попросту проигнорировали президентский указ, ведь по официальным каналам его текст дошел до них лишь спустя несколько дней после опубликования. Таким образом, формально никто не виновен в том, что рано утром 4 января три катера снялись с якоря и ушли в Хайфу под израильскими флагами.

Но это были только три, оставались еще пять. И с ними история обещала быть не такой легкой. Тогда в недрах «Моссада» была разработана блестящая операция под названием «Ноев ковчег», деятельное участие в которой принял сам Лимен. Он объявил директору шербургских судостроительных верфей Феликсу Амьо, что не возражает против продажи катеров любой третьей стороне, если Израилю будет возвращена внесенная предоплата. Амьо согласился, и вскоре к нему обратился владелец норвежской транспортной фирмы Мартин Сайм, который пожелал купить все пять катеров для нефтеразведки. Возможно, дело снова не обошлось без подкупа, потому что Амьо совершенно не стал вникать в вопрос о том, каким образом ракетные катера могут помочь в геологических изысканиях. Французские чиновники быстро одобрили сделку, и вскоре в Шербур для приемки катеров прибыли «норвежцы». Стараясь возбуждать как можно меньше подозрений, израильские моряки, а это были именно они, обосновались на катерах, а через несколько дней спокойно увели их в море. Шум во Франции поднялся только тогда, когда катера уже прошли Гибралтар и полным ходом шли на восток через Средиземное море. Французскому правительству даже не удалось наказать виновных; действия Амьо не носили никаких признаков состава преступления, он всего лишь делал свою работу.

Итак, первый раунд противостояния французских властей и «Моссада» был всухую выигран последним. Однако схватка на этом еще не закончилась.

В 1960-е годы Франция являлась основным поставщиком в Израиль боевых самолетов, истребителей-бомбардировщиков «Мираж». ВВС еврейского государства были практически полностью укомплектованы этими прекрасными машинами. Поэтому французское эмбарго на поставку оружия стало для израильтян особенно болезненным ударом: ведь теперь неоткуда брать запасные части, а без них авиация оказывалась прикованной к земле. Израильтяне могли бы выпускать запчасти на своих заводах, но для этого требовались хотя бы чертежи. А чертежи взять неоткуда. Ну, или почти неоткуда.

Задача считалась настолько важной, что к ее решению подключили лучшие силы израильских спецслужб. Было ясно, легально получить чертежи не получится. Следовало добыть их нелегальным путем. Разведчики развернули бурную деятельность во Франции и еще нескольких странах, где по лицензии производились «Миражи». Но успех улыбнулся им в маленькой нейтральной Швейцарии.

Здесь в районе Цюриха действовало предприятие «Шульц энд бразерс», выпускавшее двигатели и осуществлявшее сборку истребителей. Агенты «Моссада» смогли завербовать инженера фирмы Альфреда Фрауенкнехта. До сих пор не совсем ясно, почему он пошел на вербовку, то ли из симпатий к еврейскому государству, то ли потому, что разведчики смогли сыграть на его слабостях. В любом случае, после ряда встреч, к которым был привлечен израильский военный атташе в Париже Дов Сион, Фрауенкнехт согласился достать для израильтян чертежи боевой машины.

Сложность заключалась в том, что скопировать чертежи представлялось невозможно — по объему они занимали целый железнодорожный вагон. И тогда Фрауенкнехт с подачи «Моссада» предлагает руководству своей компании перевести всю техническую документацию с кальки на микрофильмы — это-де позволит сэкономить место. Руководители фирмы согласились, однако служба безопасности не дремала, копирование чертежей строго контролировалось, а ненужные кальки планировалось сжечь на мусорной свалке в присутствии охраны. Шансов сделать копию микрофильма практически не было. Кальку же упаковывали в специальные контейнеры и в специальной машине везли на мусоросжигательную станцию. Там представитель службы безопасности вскрывал ящики, убеждался в том, что в них действительно лежат чертежи, после чего производилось сожжение бумаг.

Выкрасть чертежи при такой схеме было непросто. Но «Моссад» справился и с этим. Израильские разведчики арендовали гараж, находившийся как раз на пути следования машины с чертежами. За рулем машины сидел свой человек, который на пять минут заезжал в гараж. Здесь на место контейнеров ставили другие, точно такие же, с поддельными чертежами, которые затем аккуратно сжигались. Затем чертежи сложным путем вывозились в Швейцарию: агент «Моссада» на своей машине переправлял их в Германию, откуда частным самолетом ящики летели в Бриндизи. Из Бриндизи же в Израиль их доставлял рейсовый самолет авиакомпании «Эль-Аль». Маршрут работал безукоризненно в течение года, пока при отправке последней партии чертежей вся система не вскрылась случайно владельцем склада, через который перегружались чертежи. Альфреда Фрауенкнехта судили, признали виновным в шпионаже и посадили на четыре года. Он не отрицал своей вины, заявляя, что пошел на преступление по идейным причинам, чтобы искупить вину немцев перед евреями в годы Второй мировой войны. Четыре года спустя, когда он вышел на свободу, в Израиле уже выпускался истребитель-бомбардировщик «Кфир», созданный на основе переданных им чертежей. Правда, какой-либо благодарности от Израиля Фрауенкнехт так и не дождался.