3 Участие горских частей в обороне Кавказа

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3

Участие горских частей в обороне Кавказа

Фронтовая судьба северокавказских национальных формирований оказалась драматичной и очень короткой. В самом начале битвы за Кавказ летом 1942 г. они использовались в борьбе с плацдармами войск вермахта на левом берегу Дона. Как и многие другие части Северо-Кавказского фронта, 225-й кавалерийский полк и 115-я кавалерийская дивизия были буквально сметены танковыми армадами врага.

Северо-Кавказский фронт, к началу битвы за Кавказ (25 июля 1942 г.) представлявший собой, по существу, остатки разбитого в конце мая 1942 г. Крымского фронта, в который вливались другие отступавшие части, располагал очень незначительным количеством свежих частей и соединений. Горские кавалерийские части оказались в их числе, и на них возлагались большие надежды.

Согласно первоначальному плану организации обороны ростовско-кавказского направления Северо-Кавказского фронта от 2 июня 1942 г., 115-я кавалерийская дивизия наряду со 110-й Калмыцкой кавалерийской дивизией входили в состав Отдельного кавалерийского корпуса (сформирован 25 мая 1942 г.). На 115-ю дивизию возлагалась задача «занять и оборонять р. Дон на участке Манычская, Ольгинская, не допустить противника форсировать р. Дон»594. В полосу обороны дивизии вошло не менее десяти крупных населенных пунктов, которые должны были быть оборудованы как опорные пункты595.

В первых числах июня командир Отдельного кавкорпуса генерал-майор Б.А. Погребов ознакомился с состоянием частей дивизии, найдя его в целом удовлетворительным. Дивизия прибыла на фронт фактически не укомплектованной стрелковым вооружением и артиллерией, однако в течение двух недель к концу июня получила необходимое количество винтовок, автоматов и пулеметов. В то же время оставался большой некомплект артиллерии, стрелковых и артиллерийских боеприпасов; дивизия почти не имела автомобильного транспорта, инженерного имущества и средств связи596. В подразделениях велись интенсивные занятия, а поверки боевой готовности показали в целом удовлетворительный уровень тактической, конно-строевой и пеше-строевой подготовки. Оценки по огневой подготовке были отличными и хорошими597.

В середине июня часть сил 115-й кавалерийской дивизии и 255-го кавалерийского полка были задействованы в прочесывании лесного массива южнее хутора Веселый Веселовского района Ростовской области, где, по оперативным данным НКВД, скрывались дезертиры и возможные агенты противника. Имелись сведения о частых пролетах над лесом немецких самолетов и подачи им сигналов с земли ракетами. Операцию по ликвидации находившихся в лесу дезертиров и агентов врага было приказано использовать в интересах тактической подготовки частей598.

В середине июля 1942 г. 115-я кавдивизия и 255-й кавполк, включенные в состав 51-й армии, после длительного марша прибыли на южный берег Дона, имея задачу упорно его оборонять, не допустив вторжения противника в Сальские степи и на территорию Северного Кавказа. Главным силам надлежало быть готовыми действовать в направлении Сталинград – Сальские степи и, если благоприятно сложится обстановка, во взаимодействии с 14-м танковым корпусом нанести врагу контрудар. В ударную группу входил Отдельный кавалерийский корпус в составе 115-й кавалерийской дивизии, 255-го отдельного кавалерийского полка, 40-й танковой бригады и 19-го гвардейского минометного полка. В случае наступления противника на Сталинград севернее Дона ударная группа выдвигалась в районы Мал. Мартыновка, Бол. Орловка и Батлаевская для прикрытия этого участка фронта.

Первоначально частям 115-й кавдивизии, как основной силе Отдельного кавкорпуса, удавалось отражать передовые группы противника. В оперативной сводке 51-й армии сообщалось: «Захватив переправу через р. Сал, противник просочился через боевые порядки 316 кавалерийского полка 115 кавалерийской дивизии, занявшей к этому времени оборону на рубеже Мал. Мартыновка, Рубашкин, Бол. Мартыновка, Арбузов, Батлаевская, Новоселовка (общим протяжением 50 км), занял Батлаевскую и вышел к Крепянке, Московскому…

Выброшенные на автомашинах спешенные два эскадрона 297 кавалерийского полка 115 кав. дивизии, стремительной атакой с утра 27.07.42 выбили противника с северной окраины Батлаевской и удержали этот населенный пункт, несмотря на контратаку двух рот мотопехоты и 20 танков, поддержанных сильным артиллерийским огнем».

В последующие дни дивизия вела ожесточенные бои с превосходящим противником. Особенно кровопролитный бой состоялся 29 июля в районе Большая Мартыновка. 12 августа, уже на новом рубеже обороны в районе села Ремонтное, 115-я кавалерийская дивизия вновь вступила в неравный бой с танками противника и понесла тяжелые потери. В дальнейшем остатки дивизии отступали отдельными группами по калмыцким степям и влились в состав 4-го кавалерийского корпуса. Здесь дивизия в сентябре 1942 г. была расформирована.

Боевой путь 255-го Чечено-Ингушского кавалерийского полка во многом был похож на историю кабардино-балкарской дивизии, тем более что и сражаться им выпало в бескрайних Сальских степях, можно сказать, плечом к плечу.

18 июля полк был передан в оперативное подчинение 138-й стрелковой дивизии 51-й армии, задачей которой являлось оборонять предмостный район у станицы Цимлянской и всю полосу левобережья Дона до стыка с войсками 64-й армии. Ночными маршами за шесть суток полк преодолел свыше 300 км до линии фронта. Ему был определен участок обороны по южному берегу Дона огромной протяженностью в 35 км – от Верхне-Кумоярской до Кривского. Такой участок обороны в годы войны обычно занимали несколько стрелковых дивизий.

Противник рвался в направлении Котельникова, с тем чтобы овладеть железнодорожной магистралью Тихорецкая – Сталинград. 4 августа в бою под Чилековом полк подвергся атакам с воздуха, а затем был рассеян танками противника и потерял, как сказано в журнале боевых действий полка, «убитыми, ранеными, а главным образом разбежавшимися свыше 50 % людей и до 70 % лошадей», а также значительную часть вооружений и имущества599.

В дальнейшем 255-й кавалерийский полк отступал в общей группе южного крыла 64-й армии, которой руководил заместитель командарма генерал-лейтенант В.И. Чуйков. К середине августа 1942 г. в полку оставалось 599 человек и 384 лошади600. 27 августа – 4 сентября полк принимал участие в боях против румынских войск за калмыцкое селение Тундутово, потеряв 18 чел. убитыми, 28 ранеными и 33 без вести пропавшими601. В дальнейшем полк действовал в районе сел Унген-Герачи, Зим, Чарлакта, Присарта, сменив части 302-й стрелковой дивизии, а затем – совместно с остатками 115-й Кабардино-Балкарской кавалерийской дивизии. Все это время 255-й полк воевал в крайне ослабленном составе; впрочем, очень немногочислен был и противник, поэтому серьезных боев не возникало.

16 октября 1942 г. приказом НКО полк был расформирован. Из остатков 115-й кавдивизии и 255-го кавполка были сформированы два кавалерийских разведывательных дивизиона и истребительно-противотанковый дивизион. Курьезную смысловую инверсию, связанную с этим переформированием, можно встретить в современной региональной литературе. Упразднение боевых частей как разукомплектованных и небоеспособных и сформирование на их основе значительно меньших по штату подразделений, парадоксальным образом представлено как «свидетельство признания не только боевых заслуг воинов полка (имеется в виду 255-й Чечено-Ингушский полк. – Авт.), но и безграничного к ним доверия»602.

Интересны оценки боевых качеств горских кавалерийских формирований, данные их начальниками штабов – капитаном Емельяновым (255-й кавполк) и подполковником Эхохиным (115-я кавдивизия). Оба оператора подчеркивали, что их части использовались не по назначению – в обороне и для борьбы с танками. Как кавалерийские части они не применялись, а чечено-ингушский полк к тому же ни разу не действовал в бою в полном составе. В хаосе отступления горские части не получали четкой задачи, часто переподчинялись другим соединениям. Так, в последние недели своего существования эскадроны 255-го кавалерийского полка, часто сводные, были распределены сразу между тремя соединениями.

Оба начальника штаба высказывались в том смысле, что при более благоприятных условиях и грамотном использовании конницы северокавказские соединения могли проявить себя лучше: «Хорошо с чеченцами быть в наступлении. Здесь они дерутся храбро» (Емельянов)603.

Любопытно, что часть кавалеристов после окончания активной фазы боев, пользуясь относительной близостью родных мест, беспрепятственно вернулись домой. Подполковник Эхохин встречал целые группы вооруженных кабардинцев и балкарцев, невозмутимо следовавших прочь от линии фронта и считавших свой воинский долг выполненным604. По данным НКВД КБАССР, число дезертиров, вернувшихся в республику, достигало 700 чел. Многие из них «с оружием ушли в горы, составив ядро бандитских групп»605. Такие же настроения нередко встречались и среди чеченцев и ингушей. Капитан Емельянов оставил на этот счет парадоксальный комментарий: «Отдельные люди в полку были прекрасными, а в общей массе – все свободолюбивые» (выделено в подлиннике. – Авт.)606. Отметим, что ментально не все горцы воспринимали Советский Союз, Россию как свою родину. Еще в период формирования 114-й Чечено-Ингушской дивизии среди личного состава встречалось такое мнение, что «они будут защищать только свою республику»607.

Как отмечалось выше, кроме 114-й Чечено-Ингушской кавалерийской дивизии (255-го Чечено-Ингушского кавалерийского полка) и 115-й Кабардино-Балкарской кавалерийской дивизии, к национальным иногда относят также 29-й (40-й гвардейский) Кубанский казачий кавалерийский полк и Дагестанский добровольческий кавалерийский эскадрон. Однако в первом случае национальный состав части был смешанным, а во втором – подразделение слишком немногочисленно для подробного исторического анализа. Вкратце история этих формирований такова.

4 января 1942 г. приказом Ставки ВГК № 003, продублированного приказом командующего войсками СКВО № 080 от 24 января 1942 г. в состав действующей армии была зачислена 13-я Кубанская казачья кавалерийская дивизия, в составе которой имелся 29-й Кубанский казачий кавалерийский полк, формировавшийся на территории Адыгеи. По данным историка Х.И. Сиджаха, из 1294 отобранных в полк бойцов и командиров около 700 чел. были уроженцами Адыгеи608. В составе 4-го гвардейского Кубанского казачьего кавалерийского корпуса полк прошел всю войну, закончив ее в Праге, заслужил гвардейское звание (40-й гвардейский), удостоен почетного наименования «Барановичский».

Дагестанская АССР с ее более чем миллионным населением, в отличие от соседних автономных и союзных республик, в начале войны не имела собственного национального формирования. (Для сравнения: в годы Первой мировой войны в Дагестанской области, также в условиях отсутствия обязательного призыва, было сформировано сразу два добровольческих Дагестанских конных полка – 1-й и 2-й, – в то время как остальные горцы Северного Кавказа имели по одному полку.) В августе 1942 г., когда началась битва за Кавказ и немецкие войска быстро продвигались к предгорьям, Совнарком ДАССР обратился к командованию Красной армии с просьбой разрешить трудящимся Дагестана сформировать добровольческий кавалерийский эскадрон. 3 сентября 1942 г. Военный совет дислоцированной на территории Дагестана 44-й армии Северной группы войск Закавказского фронта дал разрешение на формирование в составе кавалерийского полка 44-й армии эскадрона из добровольцев Дагестана. Этот вопрос был возложен на К.Р. Караева, известного в республике партизана периода Гражданской войны. Бойцы эскадрона получили право на ношение национальной формы одежды: черкески, шапки, кинжалы, башлыки. В течение нескольких дней был набран полный состав подразделений, многим желающим пришлось отказать. 10 октября 1942 г. эскадрон был включен в состав 44-й армии и с почестями отправился на фронт609. В последующем Дагестанский обком ВКП(б) направлял людские и конские пополнения в эскадрон610. Дагестанское подразделение начало боевые действия под станицей Ищерской, восточнее Моздока, и прошло длинный боевой путь до Берлина.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.