Мины в XVII–XIX веках

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мины в XVII–XIX веках

В Европе XVII века подземно-минной войне придавалось огромное значение. Один из выдающихся полководцев того времени, маршал Франции Себастьян Ле Претр де Вобан (1633–1707) в своем труде по искусству осады крепостей (впервые был издан после его смерти, в 1740 году) посвятил ей несколько глав. Надо отметить в данной связи, что Вобан построил 33 новые крепости, модернизировал свыше 300 старых крепостей и руководил осадой 53 крепостей. Так что большего знатока вопроса трудно найти.

Вобана военные энциклопедии прямо называют «одним из основоположников минно-подрывного дела». Он впервые разработал терминологию минного дела, разделил мины на несколько категорий, превратил подземно-минное дело из чисто эмпирического искусства в научно обоснованную профессию. Вобан в своем труде впервые описал метод вычисления величины заряда пороха и его размещения, основанный на инженерных характеристиках подрываемой крепости и желаемого эффекта.

Он дал названия минам в зависимости от глубины и величины заряда пороха:

1) Для глубин меньше 3 метров, это называется «fougasse» (фугас) или «contact mine» (контактная мина).

2) Для глубин больше 3 метров, это называется «mine» (мина).

3) Когда изделие используется против вражеской мины, оно называется «camouflet» (камуфлет).

4) Когда требуется полное уничтожение укрепления (с использованием 2500 кг пороха и более), это называется «pressure balls» или «globes de compression» (сфера давления или сфера сжатия).

Согласно таблицам Вобана, заряд пороха мог доходить до 12200 кг. Целью подрыва мин было не только обрушение, но также выброс камней и почвы таким образом, чтобы сформировался скат, по которому штурмовые подразделения могли ворваться через пролом. Поскольку взрыв мины обычно являлся неожиданным для обороняющихся, он приводил к панике среди них.

Вобан дал и расчет трудовых затрат при минировании. По его мнению, в среднем 18 шахтеров и 36 подсобных рабочих должны были работать по три 8-часовые смены в сутки 1–2 месяца подряд, чтобы установить мину типа «globes de compression».

XVIII век был периодом расцвета подземно-минного дела. Например, во время обороны в 1737 году русскими крепости Очаков от турок, обе стороны широко применяли туннельные мины, но русские минеры действовали более умело, грамотно и своими контрминами успешно уничтожали турецкие мины. Турки были вынуждены снять осаду.

Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. при осаде войсками фельдмаршала П. И. Румянцева города Бендеры в Молдавии подземно-минная борьба шла с 4 августа по 15 сентября. За этот период русские минеры произвели несколько подрывов. Самый удачный взрыв в 200 пудов пороха разрушил часть стены и сделал воронку диаметром 25 метров. Это предопределило успех штурма. Крепость пала.

Во время Семилетней войны 1756—62 гг. между Россией и Пруссией в составе русской полевой армии имелась минерная рота (120 человек), однако прусские минеры успешно ей противодействовали. Так, русские трижды осаждали крепость Кольберг (в 1758, 1760 и 1761 гг.), но ни разу им не удалось осуществить удачный подрыв мины.

Выдающийся русский полководец А. В. Суворов при всей его стремительности в действиях тоже не смог обойтись без мин. В частности, он применял подземные мины во время борьбы с польскими конфедератами под Ландскроной (в 1771 г.) и под Краковом (в 1772 г.). Во время итальянского похода Суворову пришлось применить подземную мину для взятия Тортонской цитадели в 1799 году. Это задержало его на три недели, но иного способа взятия цитадели он не смог отыскать.

Следует заметить, что в XVIII веке разработкой теории взрывов и минного дела занимались ряд ученых и практиков. Так, в 1729 году вышла книга генерал-инспектора минного корпуса французской армии Бернарда Белидора «Новая теория минного искусства». В 1749 году великий русский ученый М. В. Ломоносов написал книгу «Диссертация о рождении и природе селитры». Он же искал пути создания иных взрывчатых веществ, кроме пороха. Так, в работе «О пользе химии» он указал на возможность создания с помощью азотной кислоты сильных взрывчатых веществ.

Большие исследования в области создания взрывчатых веществ вел А. А. Мусин-Пушкин. Так, он автор книги «О взрывании смешанных с фосфором нитратов».

* * *

Подземно-минное дело в XVIII веке играло столь значительную роль, что с массовым строительством крепостей в Европе, наличие заблаговременно подготовленных контрминных галерей являлось столь же обязательной их частью, что и стены, бастионы, башни, пушки.

Число контрминных галерей, в зависимости от особенностей крепости и грунта доходило до 8—12, а их длина составляла до 1–3 километров. Своды и стены галерей обшивали деревом, во многих случаях кирпичом или бутовым камнем на известковом растворе. Расположение контрминных галерей являлось одним из главных крепостных секретов. Понятно, что если противник узнавал схему таких галерей, то они, во-первых, уже не могли исполнять свою роль, а во-вторых, противник мог использовать галереи в своих интересах.

Обычно входы в галереи тщательно замуровывали, штукатурили и закрашивали. Солдатам знать о них категорически запрещалось. Офицеры крепости обычно знали об их существовании, но им не были известны ни схема общего расположения, ни места входов. Тайну знали только комендант и крепостной инженер. Сдавая должность, они лично передавали ее своим преемникам.

После повсеместного перехода во второй половине XIX века от бастионно-башенных крепостей к крепостям фортового типа, об этих галереях постепенно забывали, документы теряли. Зато сколько легенд и мифов породили эти сугубо утилитарные крепостные подземные сооружения в XX столетии! Уже никто не помнил о предназначении этих таинственных, внезапно обрывающихся, ведущих в никуда подземных ходов, тогда как при разборке стен, сносе старых крепостных сооружений, прокладке водопроводов, строительстве домов по всей Европе (и в России) на них часто натыкались.

Даже серьезные историки и археологи нередко полагали, что это «…подземный ход на случай бегства короля» (Страсбург, Франция); «туннель, соединяющий между собой форты крепости» (Кёнигсберг, Пруссия); «…ход, ведущий на территорию сопредельной Турции» (Каменец-Подольск); «…подкоп, чтобы освободить из заключения убийцу эрцгерцога Фердинада Гаврилу Принципа» (Терезиенштадт, Чехия). Да, много легенд и домыслов породили эти галереи.

Но в начале XIX века туннельные мины сохраняли свое значение. Так, в 1810 году инженер граф Опперман представил на утверждение императору Александру I план перестройки киевской крепости в предвидении нападения Наполеона. В марте 1812 года крепость оборудовали восемью минными галереями, обложенными кирпичом и камнем. Работы по дальнейшему обустройству минных галерей были прекращены в октябре того же года, когда стало ясно, что французы уже не смогут угрожать Киеву. В 1816 году инженер Опперман составил план перестройки крепости Бобруйск, где также предусматривались минные галереи.

Строительство галерей продолжалось вплоть до 1825 года. Из русских крепостей, перестраивавшихся в первой половине XIX века, только Динабург не получил минных галерей и то лишь потому, что почва перед крепостью была заболочена, что обусловило высокий уровень грунтовых вод. Это обстоятельство исключало подземно-минные работы вероятного противника.

Забегая вперед, упомянем о том, что и во второй половине XIX века и в начале XX века туннельные мины продолжали применяться. Американский историк Уильям Снек утверждает, что туннельные мины применяли солдаты генерала Гранта в Американской гражданской войне (1861—65 гг.) при Виксбурге и Питтсбурге, в Русско-Японской войне 1904—05 гг. (в Порт-Артуре), в Первой мировой войне (на Западном и Итальянском фронтах), во Второй мировой войне (на советско-германском фронте), и в войне за французский Индокитай (под Дьен-Бьен-Фу).

Совсем недавно перуанцы использовали туннельные мины, чтобы освободить заложников, удерживаемых террористами в японском посольстве в Лиме. Северные корейцы могут использовать их в обозримом будущем: несколько их туннелей обнаружены под демилитаризованной зоной и есть подозрение, что их значительно больше.

Во время Крымской войны 1854—56 годов союзные англо-франко-турецкие войска широко вели подземно-минные работы при осаде Севастополя. После ряда серьезных неудач во время штурма города в сентябре 1854 года англичане и французы стали постепенно подводить все ближе к городу параллели траншей. 4-й бастион, занимавший господствующую высоту, постоянным обстрелом из своих тяжелых корабельных пушек сильно препятствовал развитию системы траншей.

Французы уже в ноябре месяце стали вести в направлении бастиона минную галерею. Однако это обнаружили русские и крепостной инженер Э. И. Тотлебен поручил контрминную борьбу капитану Мельникову. В конце января русские минеры сблизились с французской галереей до 3–4 метров. 2 февраля 1855 года русские произвели подрыв мины и захватили 30 метров французской галереи, что обеспечило им возможность вывести второй ярус своих галерей под всю минную систему французов.

За семь месяцев подземно-минной войны у стен Севастополя французы проложили 1280 метров минных галерей, русские же 6889 метров. Хорошо организованная инженерная разведка позволяла русским своевременно обнаруживать начало подземно-минных работ противника, выявлять направление и быстро вести контрминные галереи. Достаточно сказать, что противнику не удалось ни разу произвести удачный взрыв мины.

Схема подземно-минных галерей в районе 4-го бастиона (Севастополь, 1854—55 гг)

При этом русские использовали безопасный и надежный электрический способ взрывания, изобретенный русским военным инженером П. Л. Шиллингом еще в 1812 году, и практически примененный в 1834 году начальником инженеров Гвардейского корпуса генерал-майором К. А. Шильдером. Французы же использовали устаревший огневой способ взрывания.

За семь месяцев подземно-минной войны в Севастополе русские израсходовали 12.176 тонны пороха и произвели 94 взрыва. Отказал лишь один заряд (1,06 %). Французы израсходовали 64 тонны пороха и произвели 136 взрывов, отказов было 20 (14,7 %).

Во время Гражданской войны в США северяне при осаде Питтсбурга провели три минные галереи под редан Эллиота и 30 июля 1864 года взорвали в них 3,2 тонны пороха. От взрыва образовалась воронка глубиной 9, шириной 27 и длиной около 40 метров. Укрепление было полностью разрушено.

Во время осады русской крепости Порт-Артур на Квантунском полуострове в июне 1904 года японцы вышли непосредственно к крепости. Два штурма (19–25.8.1904 и 19.9–1.10.1904) были отбиты. После этого японцы повели минные галереи к фортам № II и № III, редутам № 1 и № 2. Русские минеры под руководством военного инженера по образованию, генерала от инфантерии Р. И. Кондратенко противодействовали противнику, но после гибели генерала 15 декабря 1904 года японцам удалось значительно повредить форт № II, а затем разрушить форт № III. Это поставило обороняющихся в крайне тяжелое положение. 2 января 1905 года (нов. ст.) гарнизон Порт-Артура капитулировал.

В Первую мировую войну на Западном фронте, когда война зашла в позиционный тупик и прорыв тщательно укрепленной в инженерном отношении, насыщенной до предела пулеметами и артиллерией обороны стал практически невозможным, противоборствующие стороны стали искать способы прорыва обороны. Вспомнили и о подземно-минной войне. Англо-французы несколько раз подводили мощные заряды под линию обороны противника. Они закладывали до 40 и более тонн (!) динамита, мелинита или пироксилина. Так, к 7 июня 1917 года во Фландрии (у Мессина) англичане прорыли под немецкие позиции 22 галереи общей протяженностью 7312 метров, в которые заложили около 600 тонн взрывчатки. В 19 галереях из 22 взрывы произошли.

На русско-германском фронте можно отметить примерно 40 случаев применения туннельных мин. Так, в 1915 году под Ригой были устроены 4 минные галереи протяженностью 250 метров. В них были взорваны заряды от 5,5 до 16 тонн.

Но, хотя почти все взрывы были успешными, они позволяли достигать лишь тактических успехов. Глубина линии обороны, до предела насыщенной траншеями, колючей проволокой, пулеметными гнездами, пристрелянной орудиями была слишком велика, и никакие, даже самые мощные подземные взрывы не могли ее охватить.

Так наступил финал этого вида минного оружия. Применение туннельных мин позже носило эпизодический, разовый характер. Так, 6 мая 1954 года, в ходе боев за Дьен-Бьен-Фу вьетнамцы подвели минную галерею под французскую оборонительную позицию (форт) Элиан-2 и в 23 часа взорвали в ней около полутора тонн тротила. Опорный пункт был уничтожен.

Самый последний случай применения туннельной мины имел место уже в XXI веке. В ночь с 27 на 28 июня 2004 года в Палестине, в секторе Газа, арабские боевики прокопали туннель в несколько сот метров под блокпост израильской армии, заложили туда около 170 кг тротила и взорвали блок-пост вместе с нескольким находившимися в нем израильскими солдатами.

* * *

Вернемся в век XVIII. Выше мы уже приводили восторженный отзыв Фридриха Великого о фугасах.

В 1700 году был изобретен разрывной артиллерийский снаряд (бомба), представлявший собой пустотелое ядро, заполняемое порохом. При выстреле из пушки воспламенялся порох в запальной трубке ядра, который вызывал взрыв порохового заряда по истечении некоторого времени. Этого времени было достаточно, чтобы ядро долетело до цели.

Немедленно был изобретен так называемый «снарядный фугас» (shell fougasse), который отличался от камнеметного фугаса (stone fougasse) тем, что вместо камней в мешок с порохом укладывалась бомба. Это изобретение резко повысило эффективность минного оружия, хотя число получаемых при взрыве осколков редко превышало 3–5 штук. Такой фугас явился предтечей мины-лягушки (выпрыгивающей мины).

Самое раннее описание мины, которую можно считать полноценной противопехотной миной, со всеми присущими ей атрибутами, оставил немецкий военный историк барон фон Флемминг (Frieherr von Flemming). В своей книге «Совершенный немецкий солдат» (Der Vollkomme Deutsche Soldat), изданной в 1726 году, Флемминг описал «fladdermine» (буквально — «летающая мина»).

Она состояла из керамического сосуда, стенки которого изнутри были обмазаны слоем глины, содержащей металлические и стеклянные осколки. Сосуд вмещал около 10 кг пороха. Его закапывали неглубоко в глассисе крепости (полосе местности перед стенами, очищенной от деревьев, кустарника и выровненной так, чтобы солдатам противника негде было укрыться). Мину приводила в действие сама жертва, которая наступала на этот сосуд либо обрывала низко натянутую проволоку. Эти мины изготавливали в голландском городе Геерлен и экспортировали во многие страны Европы. Однако документальные свидетельства случаев применения таких мин не сохранились.

Первая противопехотная мина, она же «снарядный фугас», или «летающая мина»

Итак, уже в начале XVIII века минное оружие было представлено тремя типами взрывных мин: 1) туннельной миной (tunnel mine); 2) камнеметным фугасом (stone fougasse); 3) снарядным фугасом (shell fougasse).

С точки зрения современной классификацией, можно сказать, что тогда существовали два типа мин: объектные и противопехотные. Последние разделялись на мины направленного поражения и мины кругового поражения.

Это по английским взглядам. О классификации мин французом Вобаном мы сказали выше.

В России четкой номенклатуры и деления мин не было. Их называли на разный манер (мина, фугас, горн, камнемет, земляная пищаль, тюфяк).

В действие мины приводили огневым способом (по современной номенклатуре, это управляемые мины), или же они были самовзрываемыми (неуправляемые мины).

Применялись фугасы весьма широко и в Европе, и по ту сторону океана. Так, своими фугасами французы причинили большие потери англичанам во время осады герцогом Веллингтоном крепости Сьюидад Родриго в провинции Бадахос. Во время войны американцев за независимость, инженер армии Джорджа Вашингтона, француз де Флеври, использовал фугасы в октябре 1777 года в форте Мерсер (штат Нью-Джерси).

Использовались фугасы и против войск прусского короля Фридриха Великого во время осады крепости Швейдниц в 1758 году.

О применении фугасов в русско-французской войне 1812 года нет свидетельств, хотя роты минеров в русской армии существовали и принимали активное участие в боях. Впрочем, характер этой войны большей частью не способствовал применению мин и минеры чаще действовали как обычные саперы.

Разве что французы взорвали с помощью мин часть московского кремля. При оставлении ими Москвы саперы маршала Мортье 9 ноября 1812 года с помощью подземных мин взорвали три кремлевские башни по набережной, а также Арсенал от Никольских ворот до Наугольной башни.

В это же время за океаном шла ожесточенная война между США и Великобританией. Вот что пишет американский историк У. Снек:

«Во время войны в 1812 году во время британской атаки на форт Эри, Канада в гуще наступавших британцев случайно взорвался американский зарядный ящик. Это сорвало атаку и предотвратило дальнейшие атаки. (Единственное инженерное подразделение в американской армии в период той войны — рота саперов, минеров и бомбардиров — принимала участие в этом сражении).

Во время мексиканско-американской войны в 1845 году мексиканцы попытались использовать фугасы на подходах к Чапультепеку».

* * *

Начало и середина XIX века стали периодом открытий и изобретений, которые позже (уже в XX веке) дали мощный толчок развитию минного оружия.

1807 г. Шотландский пастор А. Форсайт изобрел так называемый «химический замок». Вместо кремня на полку замка из специальной трубочки насыпается состав, в основе которого гремучая ртуть. Теперь достаточно удара курка по полке, чтобы вызвать взрыв гремучей ртути и воспламенение от нее пороха.

1812 г. Российский ученый барон П. Л. Шиллинг (прибалтийский немец) произвел первый подрыв фугаса с помощью гальванической батареи. Хотя он работал над изобретением морской мины, предназначенной для потопления кораблей, и фугас был размещен под водой, сам факт говорил о возможности применения электричества в минном деле. Открывалась возможность размещать и длительно держать в земле на подступах к крепости любое количество мин (фугасов) и взрывать их в любой нужный момент.

1814 г. Упомянутый выше шотландский пастор Форсайт поместил гремучую ртуть в медный колпачок, герметично закрытый с другой стороны фольгой. Это было величайшее изобретение в области оружия. Форсайт вошел в историю как изобретатель капсюля.

1834 г. Начальник инженеров гвардейского корпуса генерал-майор К. А. Шильдер демонстрировал императору Николаю I подрыв корабля на управляемой электричеством подводной мине. Как ни странно, но это выдающееся изобретение европейские минеры не заметили. Даже в 1855 году французские минеры взрывали туннельные мины при осаде Севастополя огневым способом. Кстати, Шильдер являлся одним из крупнейших российских специалистов в области подземной минной войны.

1840 г. При лейб-гвардейском саперном батальоне русской армии (на 20 лет раньше, чем в Англии) сформирована Учебная гальваническая команда, готовившая специалистов в области войскового использования электричества.

1848 г. «Индукционные приборы», т. е. электрические подрывные машинки поступили на вооружение саперных батальонов русской армии (в первую очередь, в кавказские саперные батальоны, а на следующий год и в конно-пионерные эскадроны).

Примечание автора

В данной связи выглядят странными тезисы, утвердившиеся в исторической литературе, что в эпоху Николая I русская армия в техническом отношении была чуть ли не самой отсталой в Европе, и что именно эта отсталость предопределила ее поражение в войне 1853—56 гг.

Как это увязать с тем, что в русской армии электрический способ взрывания стал штатным способом на полвека раньше, чем в цивилизованной Европе? Вот что сказано в очерке истории лейб-гвадии саперного батальона:

«С лета 1833 года во время ежегодных летних лагерей батальона систематически проводятся испытания средств электровоспламенения мин. К 1840 году электрический способ взрывания в России уже был развит настолько, что ему отдали явное предпочтение. По ходатайству великого князя Михаила Павловича при батальоне создается Учебная Гальваническая команда, в задачи которой в то время входило скорейшее обучение электрическому способу взрывания нижних чинов и офицеров саперных батальонов. Для изложения теории электричества в команду был приглашен выдающийся теоретик электричества, европейское светило профессор Якоби. Во главе Учебной Гальванической команды были поставлены офицеры лейб-гвардии Саперного батальона поручик Барановский Михаил Николаевич и поручик Вансович Афанасий Николаевич».

Обычно в упрек Николаю I ставят гладкоствольные кремневые ружья русской армии в крымскую войну. Однако французские, сардинские и турецкие войска, воевавшие в Крыму, в своем большинстве были вооружены точно такими же. Лишь у англичан преобладали нарезные ружья. Они в этом (только в этом!) обогнали других. Но считать нарезные ружья англичан и, отчасти, французов самой существенной причиной поражения России в крымскую войну просто несерьезно.

В 1840 году немец Мориц Герман Якоби (1801–1874), с 1835 года живший и работавший в Санкт-Петербурге, изобрел два типа минных взрывателей — ртутный и шариковый, которые замыкали электрическую цепь мины при наклоне взрывателя. Этот взрыватель можно было разместить на самой мине, и тогда он мог действовать как нажимной и как натяжной. Однако это изобретение, нашедшее широкое применение в морских минах, на суше в то время не было востребовано.

Не было востребовано и изобретение Эммануэля Нобеля (1801–1872), отца изобретателя динамита Альфреда Нобеля, тоже работавшего в России и предложившего в 1840 году химический взрыватель. В отличие от взрывателя Якоби, для него не требовалось гальванической батареи.

Главным элементом взрывателя была стеклянная ампула с кислотой. При разрушении подпружиненной иглой ампулы кислота, находившаяся в ней, проливалась на бумагу, пропитанную селитрой, и воспламеняла ее. От последней воспламенялся заряд пороха. Мина, снабженная таким взрывателем и достаточно хорошо герметизированная, могла находиться неопределенно долго как в земле, так и в воде.

Однако оба этих изобретения использовали только русские моряки. Упомянем о малоизвестных фактах: в 1854 году для зашиты Кронштадта от англо-французского флота на подступах к нему было выставлено 444 морских мин Нобеля (с пиротехническими взрывателями) и 165 мин Якоби (с электрическими взрывателями). Весной 1855 года в районе Кронштадта было выставлено 947 мин Нобеля и 309 мин Якоби. Итого 1865 мин. Во время ведения разведки два английских фрегата 20 июня 1855 года подорвались на минах Нобеля, причем один из них подорвался дважды. Малый заряд (всего лишь 10 фунтов черного пороха) позволил им обойтись небольшими повреждениями. Зато психологический эффект оказался настолько сильным, что больше ни один вражеский корабль до конца войны не посмел приблизиться к Кронштадту.

Кроме того, мины были выставлены и на Черном море — в устье Дуная, Днепровско-Бугском лимане, в районе Керчи. Всего на обоих театрах военных действий русские выставили около 3 тысяч морских мин.

В 1859 году техническое бюро военного министерства США разработало, под руководством генерал-майора Генри Халлека, проект выпрыгивающей мины, приводимой в действие с пункта управления.

В период Гражданской войны между Северными и Южными штатами в 1861—65 гг. минное оружие нашло широкое применение, хотя в основном путем импровизаций. Притом использование мин носило вынужденный либо случайный характер: к ним прибегали тогда, когда не находили иного способа остановить противника. Но результаты часто были замечательные.

Так, во время кампании 1862 года при обороне Йор-ктауна (в штате Вирджиния) солдаты-конфедераты генерала Габриеля Райнса (Gabriel J. Rains), собрав несколько десятков неразорвавшихся пушечных бомб и гранат, превратили их в импровизированные противопехотные мины перед редутом № 4. Потеряв на этих минах до двух рот, 50-й Нью-Йоркский пехотный полк был вынужден отступить.

Райне, руководивший отходом войск конфедератов из Йорктауна, установил на дорогах позади своих частей несколько десятков изобретенных им мин. Это сорвало преследование отступавших и позволило конфедератам без потерь дойти до Ричмонда.

К концу войны конфедераты выставили вокруг городов Ричмонд, Чарлстон, Мобайл, Саванна, Уилмингтон несколько тысяч мин, которые с полным правом можно назвать противопехотными. Широко применяли мины войска генералов Роберта Ли и Джеймса Стюарта.

Чаще всего применялся способ подрыв мин с помощью шнуров, пропитанных селитрой и натертых пороховой мякотью, но иногда применяли также нажимной или натяжной способ взрывания.

Один из типов мин южан представлял собой несколько измененную 24-фунтовую (183-мм) пушечную бомбу, снаряженную порохом (иногда с металлическими осколками), а вместо ударной или запальной трубки в нее был ввинчен простейший терочный взрыватель нажимного действия.

Надежность таких мин оставляла желать много лучшего, тем не менее они сыграли определенную роль в войне. Известно, что в 1862 году генерал северян Джордж Мак-Клеллан, а в 1864 генерал северян Уильям Шерман заставляли пленных солдат армии конфедератов обезвреживать полевые заграждения из таких мин.

Генерала Райнса отстранил от командования войсками его начальник генерал Джеймс Лонгстрит (James Longstreet), считавший минное оружие варварским и недостойным, и послал руководить обороной второстепенного направления.

Зимой 1862/63 гг. Райне после ряда неудачных попыток, в ходе которых он потерял два пальца правой руки, изобрел воспламенительное устройство, состоявшее из трубочки, заполненной смесью бертолетовой соли, сульфида сурьмы и битого стекла.

Под трубочкой находился медный капсюль, соединенный с коротким воспламенительным шнуром. При давлении на трубочку с силой около трех килограммов смесь воспламенялась и взрывала капсюль. От него загорался воспламенительный шнур, а от шнура — заряд мины.

Мина Райнса, с нажимным взрывателем, сделанная из 24-фунтовой бомбы

Таким образом, генерала Габриэля Райнса можно считать изобретателем минного терочного взрывателя нажимного действия. Впрочем, следует отметить, что в Европе подобные разработки велись раньше, нежели в Америке, но в то время они не были востребованы европейскими армиями.

Мины времен Гражданской войны в США: слева — 24-фунтовая мина с взрывателем Райнса; в центре и справа — фугасы, взрываемые электрическим способом

В это же время нашли применение мины, которые значительно позже стали называть противотранспортными. Такие мины солдаты генерала Райнса применяли против конницы и артиллерии войск генерала Шермана на дорогах в штате Миссиссипи и к Аугусте, а солдаты генерала Уилера — на дорогах к городам Саванна и Пототаглио.

В этой же войне появились и мины-ловушки. Так, миной, замаскированной под кусок угля, был взорван штабной пароход генерала северян Батлера, потоплены пароходы «Chenango» и «Sultana». Известны мины, оформленные в виде поленьев дров.

Конфедераты успешно применили мины нажимного действия на железной дороге. Известны как минимум два случая, когда в результате подрыва на таких минах потерпели крушения груженые поезда северян в штате Теннесси.

Чтобы противодействовать минам на железной дороге, инженеры армии северян создали первый в истории минный трал (flatcar). Он медленно двигался перед локомотивом и взрывал любые мины.

Несмотря на все это, в 50-е и 60-е годы XIX века сухопутные мины продолжали оставаться импровизациями. Их создавали кустарным способом отдельные умельцы. Ни одна армия мира не проявляла интереса к полевому минному оружию выше уровня отдельных дивизий.

* * *

Вполне возможно, что причиной такому положению вещей являлся черный порох. Хотя он исправно служил военному делу уже более пяти веков, его взрывные характеристики были невысоки.

Например, снаряды с черным порохом периода Гражданской войны в США при взрыве давали от двух до пяти осколков. Ядро, выпущенное из пушки, при столкновении с целью наносило ущерб в большей степени за счет своей кинетической энергии (скорость, умноженная на массу), а взрывной эффект играл второстепенную роль. Это же самое ядро, используемое в качестве мины, поражало только осколками, кинетическая энергия отсутствовала, а фугасные и бризантные качества пороха невелики [5].

Кроме того, черный порох очень боится сырости и при малейшем нарушении герметичности укупорки он отсыревает, теряя свои взрывные свойства.

Первым, кто открыл новые взрывчатые вещества, хотя и не подозревал об этом до самой смерти, был химик-француз Бракконо. Он в 1832 году попробовал обработать крахмал и волокна древесины азотной кислотой. В результате Бракконо получил вещество, которое назвал ксилоидин, но не додумался испытать его в качестве взрывчатки.

Опыты Бракконо повторил французский химик Пелуз, обработавший кислотой еще и бумагу. Однако и Пелуз не догадался ткнуть в полученное вещество горящей спичкой. А ведь это. была нитроклетчатка!

Наконец, в 1846 году немец Шенбен создал пироксилин, увеличив количество азотной кислоты при обработке хлопка. Однако пироксилин в чистом виде оказался опасным в применении. Долгое время попытки изготовить из него порох оказывались безуспешными. Поведение пироксилина было непредсказуемым. Он то вел себя отлично, то вдруг разрывал ствол.

В том же 1846 году произошло еще одно знаменательное событие в истории взрывчатых веществ. Итальянец Асканио Собреро из Турина получил нитроглицерин. К сожалению, по чувствительности к внешним механическим воздействиям он уступает разве лишь гремучей ртути. Если пироксилин постепенно удалось обуздать, то нитроглицерин продолжал оставаться дьяволом. Покорителем джинна, не побоявшимся выпустить его из бутылки, стал шведский химик Альфред Нобель (1833–1896).

Нобель догадался, что чувствительность нитроглицерина можно понизить, смешав его с инертными веществами. Главное, чтобы они были пористые и впитывали нитроглицерин. Он видел и другой существенный недостаток нитроглицерина — неудобство жидкой взрывчатки. Поэтому решил применять нитроглицерин в смеси с сыпучими или пористыми веществами. Идеальным материалом для смешения с нитроглицерином оказался кизельгур, рыхлая светло-коричневая порода.

7 мая 1867 года «динамит, или взрывчатый порошок Нобеля» был запатентован в Англии, затем в Швеции, России, Германии и других странах.

Динамит — бризантная (дробящая), а не метательная взрывчатка, и потому не мог заменить порох в пушках. Но для снаряжения снарядов и мин, он не знал себе равных. Снаряды периода франко-прусской войны, снаряженные динамитом, при взрыве давали уже не 2–5, а 20–30 осколков. А главное, он не боялся влаги, как черный порох.

Следом за динамитом были разработаны и внедрены в подрывное дело взрывчатые вещества на основе аммиачной селитры. Хотя саму аммиачную селитру открыли еще во времена Великой французской революции, смешать ее с торфяной пылью или с другими горючими добавками догадались только в 1867 году шведские химики Ульсон и Норрбин. Впрочем, для минного дела ВВ на основе аммиачной селитры мало подходят из-за того, что они теряют свои взрывчатые свойства при влажности всего в 2–3 %, а также при длительном хранении — вследствие слеживаемости.

Начиная с 1885 года, французский ученый П. А. Фавье на основе аммиачной селитры создал целый ряд различных ВВ, названных им аммонитами и динамонами.

В 1873 году немецкий изобретатель Шпренгель придумал способ взрывания (с помощью детонатора) взрывчатого вещества, открытого еще в 1771 году в качестве красителя (!) — пикриновой кислоты (или тринитрофенола). Это яркий пример того, как легко ошибиться, предполагая вероятное время создания того или иного средства (машины, механизма) лишь на том основании, что все исходные данные для него к тому времени уже имелись. Ведь о взрывчатых свойствах пикриновой кислоты знал еще в XVIII веке великий химик Антуан Лавуазье (1743–1794).

В период 1890—1900-х годов пикриновую кислоту стали производить в разных странах мира под разными названиями: «лиддит» (в Англии), «мелинит» (во Франции и России), «пертит» (в Италии), «шимоза» (в Японии) и так далее.

Но к тому времени у пикриновой кислоты уже появился сильный соперник, довольно быстро потеснивший ее позиции в военном деле. Этим соперником оказался тринитротолуол. Тринитротолуол впервые получил немецкий химик Вильбранд еще в 1863 году, но лишь в начале XX века он нашел применение в качестве взрывчатого вещества.

Работы по его освоению связаны с именем немецкого инженера химической промышленности Г. Каста. Именно Каст в 1905 году получил первые 100 тонн новой взрывчатки. Как водится, ее засекретили и выпускали под нейтральным названием «тротил». Но уже в следующем году тайну тротила расшифровал русский офицер-артиллерист, капитан В. И. Рдултовский. Благодаря его энергичным усилиям новую взрывчатку вскоре стали производить и в России.

Кстати говоря, в 1891 году в Англии разработали бездымный порох марки «кордит», представляющий собой смесь нитроглицерина, пироксилина и минерального пластификатора-замедлителя. Он произвел настоящую революцию в военном деле и повсеместно применяется до сих пор.

Итак, уже в 1860—80 годы минное оружие могло стать мощным средством вооруженной борьбы на полях сражений. Все компоненты, необходимые для такого поворота событий имелись. Но произошло это гораздо позже, только во время Второй мировой войны. А до тех пор минным оружием по прежнему пренебрегали, прибегая к нему лишь в отдельных случаях. Например, в США после окончания Гражданской войны, несмотря на то, что мины доказали свою эффективность, от них отказались. Мины официально появились на вооружении армии США только в 1941 году!

Пожалуй, только англичане по достоинству оценили этот старый и одновременно новый вид оружия. Хотя и они считали мины варварским оружием, недостойным «истинных джентльменов», все же сочли возможным принять на вооружение своей армии для войн с цивилизованными странами управляемые фугасы, а для «стран, населенных дикарями» — полевые мины нажимного и натяжного действия.

«Мины — превосходная вещь для обороны в будущем. Мы прикрыли ими свои гарнизоны и места работ, и они причинили много вреда дикарям», писал английский генерал Гордон своему другу после боевых действий в Судане в 1884 году. А командующий английскими войсками Кингскоут (Kingscote) в Судане отметил: «для обычных целей привод мин должен быть электрическим, но в войне против диких наций были очень полезны механические мины».

Британский музей инженерных войск в Чатеме экспонирует много мин времен Суданской кампании. Мины нажимного действия, это тяжелые устройства, приводимые в действие механизмами по типу винтовочного затвора, с грубо изготовленной деревянной коробкой, содержащей детонатор и шашку пироксилина. Пироксилин в Англии был принят на вооружение в качестве штатного взрывчатого вещества в начале 1880-х годов.

Еще раньше, в 1879 году, англичане широко использовали нажимные, натяжные и управляемые мины во время войны против зулусов в Африке, прикрывая такими минами группы рабочих, строивших дороги.

Русско-турецкая война 1877—78 гг. началась с форсирования Дуная. Для успешного осуществления этой операции требовалось нейтрализовать турецкую флотилию, которая могла огнем своих орудий сорвать переправу. Полевая артиллерия русской армии не смогла бы остановить бронированные турецкие мониторы и канонерские лодки. И тогда русские военные инженеры прибегли к помощи мин.

В 1876 году немецкий инженер Герц изобрел якорную мину, снаряжаемую пироксилином. Особенно интересным в этой мине было ее приведение в действие. Заряд пироксилина взрывался от электрического детонатора. Но традиционная гальваническая батарея отсутствовала. Вместо нее имелись три сухие угольно-цинковые батарейки, помещенные под тремя свинцовыми колпачками, возвышавшимися над корпусом мины. В колпачках находились стеклянные ампулы с серной кислотой.

Когда свинцовый колпачок при столкновении с корпусом корабля сминался, ампула разбивалась и электролит попадал в батарею. Последняя мгновенно вырабатывала ток, который и взрывал детонатор.

Интересно Герц решил проблему предохранения мины от случайного преждевременного взрыва. Электропровод, ведущий к детонатору, в одном месте разделяли два пружинных контакта, между которыми был вставлен кусочек сахара. Даже если до попадания мины в воду произошло бы разрушение ампулы, мина могла взорваться лишь после того, как растворится сахар и контакты замкнут боевую цепь.

В октябре 1876 года управляющий Морским министерством вице-адмирал С. С. Лесовский приказал заказать в Германии 200 мин Герца, а уже в ноябре начальник штаба Дунайской армии запросил у Петербурга еще не менее 150 мин, т. к. «мины Герца совершенно закрыли туркам возможность приблизиться к мостам на пушечный выстрел».

Для прикрытия переправ на Дунае от кораблей турецкой речной флотилии, русские заранее заминировали устье реки Серет. Это сразу исключило возможность прохода турецких кораблей к железнодорожному мосту через реку Серет у станции Барбош.

Якорная ударная мина конструкции Герца образца 1876 г.

1 — гальваноударные свинцовые колпаки; 2 — железный корпус; 3 — пироксилиовый заряд; 4 — запальное устройство; 5 — соединительные проводники запала; 6 — рым для минрепа;7 — соляной разъединитель цепи запала

К 5 мая 1877 года (примерно за три месяца) была заминирована нижняя часть Мачинского рукава Дуная. Всего на тот момент были установлены 242 гальванические и 173 ударные морские мины Якоби и Герца.

В результате участок Дуная между румынскими городами Браилов и Рени полностью оказался вне зоны действий турецкой флотилии.

Хотя мины были морскими, установкой их в Дунае занимались армейские минеры. За время подготовки к войне и в ходе военных действий они выставили 860 мин Герца, полностью обеспечив защиту мостов. В конечном счете, удалось заблокировать корабли турецкой речной флотилии в районе крепостей Силистрия, Рущук, Никополь и Видин.

Так появился новый вид мин для сухопутных войск, для борьбы против плавучих средств. Однако этот подвиг дунайских минеров был совершенно забыт на общем фоне победоносной Балканской войны. Ведь они не штурмовали Плевну, не обороняли Шипкинский перевал, хотя без минеров не было бы ни Плевны, ни Шипки, ни свободной независимой Болгарии.

Однако на сухопутном фронте во время войны 1877—78 гг. по-прежнему мины были импровизированные и снаряжались порохом. Так, при обороне Шипкинского перевала русские минеры широко применяли пороховые камнеметные фугасы. Например, 9 августа 1877 года первую атаку войск Сулейман-паши на перевал русские отбили исключительно взрывами таких фугасов. Ни артиллерии, ни пехоте не пришлось даже стрелять.

Пехота по достоинству оценила успех мин и на протяжении всей войны прикрывала ими свои позиции, особенно с флангов, а перед фронтом сочетала с заграждениями из тогдашней новинки — колючей проволоки. Спустя 37 лет об этом опыте вспомнили в окопах по обе стороны линии фронта в Европе. А пока что война была успешно завершена, опыт минирования забыт, изобретенные умельцами мины остались не у дел, их промышленное изготовление никто не организовал.

Конец XIX — начало XX века был ознаменован широким применением мин все теми же англичанами в период англо-бурской войны. Британцы весьма успешно прикрывали минами от нападений бурских диверсионных отрядов (коммандо) линии телеграфной связи и железных дорог.

После установки мин для защиты железной дороги Блумфонтейн — Крюгер лейтенант Маегроув из корпуса королевских инженеров отметил:

«Хотя линия повреждалась восемь дней подряд до установки мин, с этим мы больше никогда не сталкивались… после первого же подрыва бура на мине. Дополнительно мины были установлены /по дорогам/ в почти каждой водопропускной трубе и дали хороший моральный эффект, т. к. после того, как это было сделано, буры никогда не пытались уничтожать их».