18 июня

18 июня

Утро этого дня было ничем не примечательным. В порту кипела рутинная работа по разгрузке транспортов, на железнодорожных путях ремонтники устраняли последствия налетов, одновременно шла погрузка на платформы так необходимых стране танков, грузовиков и самолетов. Большинство жителей Мурманска находились на работе, остальные стояли в очередях к магазинам, дабы отоварить свои продуктовые карточки. В городе к этому времени было уже много разрушенных и сгоревших зданий и построек, но все же большая часть зданий пока находилась в сохранности. По улицам почти мирно разъезжали автомобили и гужевые повозки. Никто и не обращал внимания на то, что день выдался жарким и в тоже время очень ветреным…

В 11.30 на городской командный пункт противовоздушной обороны с постов ВНОС поступили сообщения о том, что большие группы немецких бомбардировщиков в нескольких местах пересекли линию фронта и идут в направлении Мурманска. В 11.35 по приказу командующего Мурманским дивизионным районом ПВО полковника Ф. А. Иванова в городе был подан сигнал «Воздушная тревога». Через пять минут со стороны поселка Дровяной послышался гул авиационных двигателей. Зенитная артиллерия открыла заградительный огонь, и девятикилограммовые снаряды с жужжанием устремились в небо.

Схема центральной части Мурманска

Вскоре уже все, кто в тот момент находился на улице, отчетливо увидели в ясном небе двенадцать Ju-88, летевших клином. Потом из головного самолета вылетела белая сигнальная ракета и из уже открытых бомболюков вниз устремились бомбы. В центре города, в районе площади Пяти Углов, на улицах С. Перовской, Челюскинцев и Карла Либкнехта, взорвались 48 бомб SC250.

Через несколько минут вторая группа из десяти «Юнкерсов» сбросила на тот же район контейнеры с зажигательными бомбами. Вспыхивая уже в воздухе, тысячи «зажигалок» с душераздирающим свистом сыпались на крыши домов. Некоторые контейнеры не успевали раскрываться, пробивали крыши домов и уже внутри разваливались от удара. Эффект от таких попаданий был ужасным. Несколько сотен «зажигалок» вспыхивали в одном месте, образуя очаг огня колоссальной температуры. В результате здание вспыхивало изнутри как факел, поскольку фосфору, которым были начинены зажигательные бомбы, для горения кислород не требуется. Всякое тушение в таких очагах было бессмысленным, и здание выгорало за считанные минуты.

Начштаба МПВО Кировского района А. А. Воронин вспоминал: «Кассета, в которой находилось пятьсот зажигательных бомб, упала на здание Мурманского отделения госбанка. Пробив перекрытие, она раскололась на полу второго этажа, и сотни термитных бомб вспыхнули одновременно. В здании банка первый этаж был кирпичным, второй – деревянным. Нетрудно представить что наделали там зажигалки…

Огонь был настолько сильным, что прибывшие пожарные и не ставили себе задачу погасить пламя – они изо всех сил старались задержать проникновение огня на нижний этаж да обливали водой людей, выносивших банковские ценности…

В тот момент, когда был вынесен последний мешок с деньгами, обрушилось и нижнее перекрытие. Здание банка перестало существовать».

Тем временем следующая волна Ju-88 снова сбросила фугасные бомбы. Падая на уже горящие дома, они взрывались, разбрасывая пламя на соседние здания. После небольшого перерыва «Юнкерсы» вернулись и сбросили на объятые огнем кварталы еще около двадцати контейнеров с «зажигалками». В итоге к 14.00 жилой массив между улицами Карла Либкнехта и Профсоюзов и улицей Софьи Перовской и железнодорожной станцией площадью около одного квадратного километра превратился в сплошное пожарище. Горели и другие районы города.

Остатки мурманского Дома культуры им. Кирова, выгоревшего изнутри в результате налета 18 июня 1942 г.

Разбор завалов около гастронома на проспекте Сталина

Водопроводная сеть, поврежденная в ходе налетов в предыдущие дни, не работала, поэтому воду брали только из пожарных водоемов и автоцистерн. Понимая, что весь город все равно не спасти, штаб МПВО принял циничное, но вынужденное решение направить большинство автонасосов ЗиС-5 на улицу Профсоюзов для тушения расположенных там «особо важных» объектов: Дома Связи, военного госпиталя и Дома Советов. Однако спасти удалось только первое строение, Дом же Советов, несмотря на отчаянные усилия пожарных, сгорел почти дотла.

В расположенный неподалеку Дом культуры им. Кирова сначала попала фугасная бомба крупного калибра, а затем контейнер с зажигательными бомбами. Часть из них провалилась внутрь, остальные рассыпались по улице. Бойцы МПВО сумели обезвредить только малую часть из них, и огонь снова победил. В цистерне прибывшей пожарной машины не оказалось воды. Пришлось протянуть длинную рукавную линию к Семеновскому озеру, причем посередине для перекачки воды поставили еще один автонасос. В конце концов пожар удалось потушить, но лишь после того, как почти все здание сгорело.

Но самая страшная картина наблюдалась в частном секторе, состоявшем из одно– и двухэтажных домов, в основном деревянных. Пламя охватило целые улицы, а сильный ветер привел к тому, что возник огненный смерч, всасывавший кислород и стремительно пожиравший улицу за улицей. Многие жители, которым не посчастливилось оказаться во время налета дома, попали в ловушку и не имели шансов спастись. Рабочие в порту с ужасом наблюдали, как гибнут их дома, а вместе с ними зачастую и их семьи. В результате бомбежки 18 июня только в Кировском районе Мурманска сгорели 600 деревянных и семь каменных домов, а также более 1000 сараев и дровяников.

Так же сильно пострадал Рыбный порт, на который упали десять фугасных и свыше 4000 зажигательных бомб. Здесь были частично разрушены коптильный и бондарный заводы, электромонтажный цех, нефтебаза, склад треста «Мурманрыбснаб» и склад топлива. Очевидно, что эта цель не была случайной, а бомбардировка имела цель уничтожить запасы продовольствия, в данном случае рыбы. Кроме того, в порту был потоплен мотобот с семью моряками, еще четыре мотобота сгорели у причала.

Солнечная и ветреная погода, применение большого числа зажигательных бомб и отсутствие воды – все это дало огромный разрушительный эффект. По масштабам это напоминало случив-шуюся через пять недель катастрофу в Сталинграде – имеется в виду знаменитый «налет Рихтхофена» 23 августа 1942 г.

Английский моряк Джон Кенни вспоминал: «18 июня по мере приближения к городу я мог видеть широкую пелену дыма, которую ветер сдувал вправо… Около трети города горело, это было ужасно. Потом я увидел, что исчезла гостиница „Арктика“, а северная часть города стала лесом кирпичных труб, возвышающихся над остатками сгоревших зданий».

А вот что увидел уполномоченный ГКО Иван Папанин, вернувшийся из командировки: «Когда поезд подошел к вокзалу, я не узнал города. От залива и железной дороги до самого центра простиралось выжженное пространство – пепелища, закопченные печные трубы. Наш штаб на Пушкинской улице уцелел, хотя в здание попала бомба… Окрестные дома у порта были разрушены, но корабли стояли у причалов и шла обычная работа».

Поскольку тысячи горожан лишились жилья, им пришлось перебраться в землянки, спешно строящиеся на берегу озера Питьевое, у восточной окраины Мурманска. Впоследствии там вырос целый «город» с улицами и собственной инфраструктурой.