Продолжение следует

Продолжение следует

Казалось, что в сентябре 1945 г. была поставлена точка в процессе присвоения званий Героев штурмовикам, участвовавшим в Великой Отечественной войне. И действительно, в течение последующих семи месяцев не было издано ни одного такого Указа. Но затем наступил май 1946 г., и в середине месяца руководство страны, словно вспомнив о первой годовщине Победы, открыло некие створки на некой плотине, обрушив на головы летчиков новый ливень наград, сразу скажем, вполне заслуженных наград.

15 мая 1946 г. званий Героев Советского Союза была удостоена большая группа пилотов штурмовой авиации, включавшая в себя сразу 101 человека. При этом трое из них были награждены уже посмертно:

– командир эскадрильи 90-го Гв. ШАП гвардии майор Иван Стефанович Николаев. Он погиб 11 апреля 1945 г., когда его Ил-2 был сбит во время штурмовки немецкой колонны юго-западнее чешского города Бржецлав,

– заместитель командира эскадрильи 873-го ШАП старший лейтенант Петр Матвеевич Потапов. Интересно, что он был представлен к званию Героя еще при жизни – в сентябре 1944 г. после 92 боевых вылетов. 6 января 1945 г. его «Ил» был сбит зенитками во время штурмовки немецких позиций в восточной части Будапешта. По имеющимся данным, 27-летний летчик направил свой горящий самолет на расположение зенитной батареи на берегу Дуная,

– заместитель командира эскадрильи 90-го Гв. ШАП гвардии старший лейтенант Александр Павлович Пряженников, который погиб 19 апреля 1945 г. в районе чешского городка Крженовице.

К моменту гибели первый летчик имел на своем счету 135 боевых вылетов, второй – 220 вылетов, а третий – 180 вылетов.

Среди остальных новоиспеченных Героев были как пилоты, продолжавшие служить в ВВС, так и офицеры, к тому времени уже уволенные в запас.

Однако и на этом процесс награждения штурмовиков, отличившихся в ходе войны, не закончился. 23 февраля 1948 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР звание Героя было присвоено Федору Ивановичу Пересыпкину. Причем эту награду с ним в полной мере разделил его бортстрелок и по совместительству его… жена – Вера Федоровна Пересыпкина. Это был поистине уникальный случай в истории мировой авиации, когда на штурмовике летал семейный экипаж: муж – пилотом, а жена – воздушным стрелком. Кроме того, это был брак, заключенный еще в предвоенные годы, и у супругов имелся ребенок, родившийся также еще до начала войны.

Федор Пересыпкин родился 14 октября 1920 г. в городе Томске в рабочей семье. Окончив девять классов, он уехал в Новосибирск, где работал токарем на заводе. Там же он начал посещать местный аэроклуб, где и познакомился с фрезеровщицей Верой Тростянской, тоже мечтавшей о полетах. На два года младше Федора, она была родом из Воронежа.

Вскоре молодые люди, которых сблизили не только одни чувства, но и общее увлечение авиацией, поженились. В 1940 г. у них родилась дочка. В том же году Пересыпкина призвали в Красную Армию и как человека, окончившего аэроклуб, направили на учебу в авиационное училище, располагавшееся там же, в Новосибирске.

В конце июня 1941 г. Вера вместе с дочерью гостила у своей матери в Воронеже, а Федор оканчивал учебу в училище. Начавшаяся война надолго разлучила их. Оставив ребенка на попечение матери, Вера добровольцем пошла в армию. Поскольку она тоже в свое время успела окончить аэроклуб, то ее, в общем-то, без особых препятствий взяли в авиацию. После обучения в запасном авиаполку Вера служила в отдельной связной эскадрилье 62-й армии (позднее 8-й гвардейской армии).

Тем временем младший лейтенант Пересыпкин продолжал учебу в Пермском училище, а потом сам был инструктором в училище в Оренбурге. На фронт он попал лишь в июне 1943 г., когда его включили во 2-ю эскадрилью 93-го Гв. ШАП. Боевое крещение он получил в первые, тяжелейшие дни немецкого наступления, начавшегося на так называемой Курской дуге.

5 июля полк получил приказ нанести удар по танкам, атаковавшим советские позиции. При этом незадолго до этого в 93-й Гв. ШАП прибыли бомбы ПТАБ-2,5. И первым испытать их в действии предстояло именно лейтенанту Пересыпкину. Его Ил-2 с бортовым номером «13» взлетел с большим перегрузом и, как и следовало, быстро отстал от своей группы. В итоге летчику пришлось продолжать полет в одиночку, что было крайне рискованно. В районе местечка Крутой Лог он и его бортстрелок Михаил Котляров с высоты 600 метров все же обнаружили немецкие танки. Сделав два захода, Пересыпкин сбросил на них все свои бомбы, после чего благополучно вернулся на аэродром. После этого вылета на его счет были записаны шесть уничтоженных танков.

В начале осени 43-го года супруги оказались на одном и том же фронте, и Вера подала рапорт о переводе в 93-й Гв. ШАП. Ее просьбу удовлетворили, и в полку она была назначена, естественно, на самолет своего мужа. Так, появился уникальный экипаж Ил-2: пилот – Федор Пересыпкин, воздушный стрелок – Вера Пересыпкина, совершивший свой первый боевой вылет в конце октябре того же года. По официальным данным, в течение первых 44 вылетов они уничтожили тринадцать танков, шесть автомашин и девятнадцать конных повозок с грузами, а также сбили один Bf-109G.

К концу войны на счету супругов было соответственно по 163 и 151 боевому вылету. Заместитель командира эскадрильи 93-го Гв. ШАП гвардии старший лейтенант Пересыпкин был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени, а гвардии сержант Пересыпкина – орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени и медалью «За отвагу».

За это время они не раз оказывались в тяжелейших ситуациях, когда вылет мог стать для них последним. Так, в конце июля 1944 г. в ходе атаки немецких войск в районе украинского города Броды зенитный снаряд, разорвавшийся прямо под их штурмовиком, разбил стабилизатор. Сильно поврежденный «Ил» казался легкой добычей для появившихся поблизости «Мессершмиттов». Однако, благодаря умелому заградительному огню своей жены, а также подоспевшему на помощь Як-3, который, как потом выяснилось, пилотировал командир 106-го Гв. ШАП Герой Советского Союза гвардии майор Михаил Кузнецов,[121] Федор все же смог благополучно дотянуть до аэродрома.

После окончания войны Пересыпкин продолжил службу в ВВС, а жена вернулась к гражданской жизни. 23 февраля 1948 г., в день тридцатилетнего юбилея создания Красной Армии, ему было присвоено звание Героя Советского Союза, как говорилось в Указе Президиума Верховного Совета СССР «за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом геройство и мужество». В том же году он стал слушателем Военно-политической академии, которую затем окончил в 1953 г.

Все шло своим чередом, но затем началась так называемая «хрущевская оттепель». Новый вождь страны бредил ракетами и потому начал большое сокращение всех остальных родов войск, включая авиацию. Расформировывались целые авиадивизии, на гражданку отправлялись тысячи опытных летчиков. Среди них оказался и полковник Пересыпкин, который сначала в 1960 г. был отправлен в запас, а несколько позднее уволен в отставку. В последующие годы он с семьей жил в Киеве, где и умер 17 марта 1989 г. в возрасте 68 лет.

Весной 1965 г. в СССР готовились отметить двадцатилетнюю годовщину Победы. 5 мая были подписаны Указы о присвоении званий Героев еще двум летчикам-штурмовикам, отличившимся в годы войны. Причем оба этих награждения состоялись только благодаря усилиям однополчан, не забывших о своих товарищах.

Бывший заместитель командира эскадрильи 144-го Гв. ШАП Александр Иванович Гридинский был удостоен геройского звания уже посмертно. Он родился 14 сентября 1921 г. в городке Шацк Рязанской области. Его отец был железнодорожным служащим, работая бухгалтером, и потому семья довольно часто переезжала с места на место. В итоге юный Александр семилетку оканчивал уже в Алма-Ате. Там же он начал посещать местный аэроклуб.

В 1940 г. его призвали в Красную Армию и направили в Оренбургскую военную авиашколу пилотов. В июне 1942 г. Гридинского включили в 800-й ШАП майора А. И. Митрофанова, который после тяжелых потерь, понесенных в боях на Юго-Западном фронте, потерял боеспособность и был выведен в тыл для переформирования. После пополнения и получения новых самолетов полк перебросили на Калининский фронт. Там он вошел в состав 292-й ШАД, которой тогда командовал полковник Н. П. Каманин, и с середины октября начал выполнять боевые вылеты с аэродрома около города Андреаполь Калининской (ныне Тверской) области.

Младший лейтенант Гридинский проявил себя уже в декабре 1942 г., когда 800-й ШАП поддерживал начавшееся наступление войск Калининского фронта. Несмотря на плохие погодные условия, он после каждого вылета докладывал об уничтоженных целях. Так, 20 декабря восемь Ил-2 во главе с командиром эскадрильи капитаном Степаном Пошивальниковым поднялись в воздух, чтобы нанести удар по немецким укреплениям на подступах к городу Великие Луки. На подходе к цели штурмовики натолкнулись на мощный огонь зениток. Звено Гридинского, сделав несколько заходов на их позиции, огнем из бортового оружия подавило три зенитные батареи, что позволило остальным «Илам» выполнить задачу.

К концу 42-го года на счету 21-летнего пилота числились уже 50 боевых вылетов. И в ходе их, согласно официальным данным, он уничтожил девять танков и самоходных артустановок, три зенитные батареи, вероятно, о которых шла речь выше, а также 32 автомашины и четыре бензоцистерны.

В следующий раз Гридинский отличился летом 1943 г., когда спас командира своей эскадрильи капитана Пошивальникова. Интересно, что в разных источниках имеются расхождения относительно того, при каких обстоятельствах и когда именно это произошло.

Так, по одним данным, Ил-2 комэска был подбит зенитным огнем 27 июня во время атаки механизированной колонны на дороге в 40 км юго-западнее Белгорода. При этом Пошивальников был ранен, а его бортстрелок убит. Летчик был вынужден посадить горящий штурмовик поблизости от шоссе. К севшему «на живот» самолету сразу же двинулись несколько танков. Гридинский приказал остальным летчикам прикрыть его, а сам, приземлившись, взял раненого командира на борт. Немецкие танкисты открыли огонь, но «горбатый» смог благополучно подняться в воздух.

Герой Советского Союза Ф. И. Пересыпкин (послевоенное фото)

Зам. комэска 873-го ШАП старший лейтенант П. М. Потапов

Зам. комэска 144-го Гв. ШАП лейтенант А. И. Гридинский

Герой Советского Союза командир эскадрильи 144-го Гв. ШАП капитан С. Д. Пошивальников

В то же время в книге «Командир гвардейского корпуса», посвященной командиру 1-го Гв. ШАК генерал-лейтенанту Василию Рязанову, утверждается, что это случилось 7 июля, на третий день развернувшегося сражения на Курской дуге. Три «десятки» из 800-го ШАП по приказу командира корпуса, находившегося в тот момент на передовом командном пункте, атаковали немецкие танки, наступавшие на советские позиции у деревни Сырцово. Зенитным огнем были сбиты два «Ила», а третий, принадлежавший капитану Пошивальникову, – подбит. По этой версии, пилот остался невредимым и посадил штурмовик, у которого горела одна плоскость, на небольшой ровной площадке недалеко от своего переднего края.[122] Описание дальнейших событий в целом совпадает с предыдущей версией.

Осенью 43-го года лейтенант Гридинский умело действовал в ходе боев на Днепре. В одном из вылетов его звену удалось разрушить хорошо защищенную переправу около города Кременчуг. Затем во время ликвидации немецкой группировки в районе города Корсунь-Шевченковский он, согласно советским данным, в ходе 18 вылетов лично уничтожил семь танков, двенадцать автомашин и подавил огонь пяти артиллерийских батарей крупного калибра, а также уничтожил на земле пять транспортных самолетов и три бомбардировщика Ju-88.

5 февраля 1944 г. 292-я ШАД и все три ее полка, как говорилось в приказе Наркома обороны СССР № 018, «за боевые отличия, стойкость и массовый героизм личного состава, проявленные в Курской битве и в сражениях на Правобережной Украине», получили статус гвардейских. Дивизия, которой тогда уже командовал генерал-майор Ф. А. Агальцов, была преобразована в 9-ю Гв. ШАД, а 800-й ШАП, в то время возглавляемый подполковником П. М. Шишкиным, – в 144-й Гв. ШАП.

В марте 1944 г. войска 2-го Украинского фронта, в полосе которого действовал 1-й штурмовой авиакорпус, также получивший звание «Гвардейский», вышли к границам Румынии. Полк Гридинского перебазировался на полевой аэродром около села Пиструены, в 40 км восточнее молдавского города Бельцы. В конце мая – начале июня, получив пополнение, он участвовал в ожесточенных боях в районе Ясс. Вместе с другими полками пилоты 144-го Гв. ШАП наносили удары по наступавшему противнику: немецким 14-й танковой дивизии и моторизованной дивизии СС «Великая Германия» и румынской 1-й танковой дивизии.

К 7 июня немецко-румынское наступление окончательно заглохло. И командование Люфтваффе начало перебрасывать свои и так немногочисленные истребительные авиагруппы в район Львова и польского городка Сандомир, где ожидалось новое наступление Красной Армии. Соответственно изменилась тактика немецких истребителей, остававшихся в районе Ясс. Теперь они действовали парами или звеньями, вылетая на «свободную охоту» в район аэродромов советской авиации.

Тот день не предвещал ничего особенного для гвардии лейтенанта Гридинского, который уже был заместителем командира эскадрильи. На его «Иле» механики только что завершили замену двигателя, и теперь его предстояло опробовать в воздухе. Когда пилот нарезал круги над аэродромом, то со стороны солнца неожиданно выскочила «четверка» Bf-109G. Ему не оставалось ничего, как только вступить в бой. По официальным данным, он успел подбить один «Мессершмитт», прежде чем его собственный штурмовик загорелся и врезался в землю на краю аэродрома.

По имеющимся сведениям Люфтваффе, в тот день среди пилотов, действовавших над территорией Молдавии, сбитый Ил-2 был засчитан только лейтенанту Манфреду Эбервейну (Manfred Eberwein)[123] из 1-й эскадрильи JG52. Поэтому можно предположить, что именно его очередь и стала роковой для 22-летнего Александра Гридинского.

К этому времени список личных достижений последнего был очень внушительным. За семнадцать месяцев пребывания в действующей армии он совершил 156 боевых вылетов, уничтожил 35 танков и бронемашин, 90 автомобилей, четыре бензоцистерны, три зенитные батареи и одну переправу, а также 20 самолетов на аэродромах. Гридинский уже был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени. Несмотря на все это, командование 1-го Гв. ШАК тогда почему-то не стало ходатайствовать о присвоении ему звания Героя Советского Союза.

Однако однополчане и после войны помнили о своем товарище. В преддверии двадцатилетия Победы они, собрав необходимые документы, обратились к главнокомандующему ВВС с просьбой направить ходатайство о присвоении Гридинскому посмертно звания Героя. Главком поддержал ветеранов, и в итоге 6 мая 1965 г. был подписан соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР.

Как уже говорилось выше, в тот день звание Героя было присвоено еще одному летчику-штурмовику, или, точнее сказать, летчице. Это была Анна Александровна Егорова, по мужу Тимофеева. Она родилась 23 сентября 1916 г. в деревне Володово тогдашней Тверской губернии. Семья была многодетной, у ее родителей родились шестнадцать детей, из которых выжила только половина. После смерти отца жизнь в деревне и так бывшая несладкой, была практически невыносимой, и потому Анна после окончания семилетки сразу же уехала в Москву, где уже жил и работал ее старший брат Василий. Там она окончила ФЗУ Метростроя и начала работать на строительстве станции метро «Динамо».

Тогда же юная хрупкая девушка добилась, чтобы ее приняли в аэроклуб, работавший все при том же Метрострое. После успешного окончания Егорова, единственная из всех курсантов, получила направление в Ульяновскую школу летчиков Осоавиахима. Она успешно прошла медкомиссию, вступительные экзамены и приступила к занятиям. Но в 1938 г. ее неожиданно вызвали к начальнику школы, который сообщил, что она отчислена как родственница «врага народа». Как оказалось, ее старший брат Василий, у которого она до этого жила в Москве, был недавно арестован НКВД.

Оставшись в буквальном смысле на улице, Егорова обратилась за помощью к секретарю местного горкома комсомола. Это был довольно наивный поступок в условиях атмосферы всеобщего страха перед всесильными «органами» и всеобщей подозрительности. Однако ей повезло встретить понимающего человека. Он посоветовал ей переждать, пока все не уляжется, и устроил на работу в местную трудовую колонию для малолетних преступников, которая была подведомственна тому же самому НКВД.

На следующий год она опять попыталась поступить в Ульяновскую авиашколу, но ей было заявлено, что никаких документов на нее в школе больше нет. Получив отказ, Анна поехала в город Себеж, в Псковской области, к своему другому брату Алексею. Но, оказавшись на месте, узнала, что того уже перевели на новое место службы. Оставшихся денег Егоровой хватило только на то, чтобы доехать до Смоленска, где, как она знала, имелся аэроклуб.

В незнакомом городе настырная 20-летняя девушка прямиком отправилась в обком комсомола. И опять можно сказать произошло маленькое чудо. Встретившийся с Анной секретарь обкома не только договорился о том, чтобы ее взяли на работу на местный льнопрядильный комбинат и дали место в общежитии, но и помог ей с зачислением в тренировочный отряд аэроклуба.

Прошло некоторое время, и в Смоленский аэроклуб по разнарядке поступило одно-единственное направление в Херсонскую авиашколу Осоавиахима. Кандидатом для поступления должна была быть девушка, и потому направление решили отдать Егоровой. Сейчас трудно сказать, почему начальство аэроклуба предпочло ее местным девушкам, то ли потому, что те не горели желанием учиться далее, то ли потому, что Анна имела лучшую подготовку.

Так или иначе, но Егорова отправилась в Херсон. Там она успешно прошла медкомиссию и сдала экзамены по общеобразовательным и специальным предметам. Ее зачислили на штурманское отделение школы. Начавшаяся советско-финляндская война заставила резко сократить программу обучения. Власть предержащим стало ясно, что стране требуется большее число хорошо подготовленных пилотов, а для их обучения требовалось и большее количество инструкторов. После ускоренного выпуска Егорову направили в аэроклуб в городе Калинин (ныне Тверь) на должность штурмана. Но на месте выяснилось, что штурман в аэроклубе уже есть, и она была назначена летчиком-инструктором.

Летом 1941 г. Егорову по распоряжению Центрального аэроклуба направили на Украину. Ей предстояло стать одним из инструкторов в аэроклубе в городе Сталино, поскольку все штатные инструкторы были уже мобилизованы на фронт и обучать курсантов было просто некому. Добравшись до места назначения, Анна увидела, что аэроклуба там нет. Как и большинство предприятий и государственных учреждений Донбасса, он был поспешно эвакуирован в тыл.

Пока она сидела в пустом кабинете начальника аэроклуба, раздумывая, что ей делать дальше, там появился некий лейтенант, пытавшийся разыскать летчиков для укомплектования 130-й отдельной эскадрильи связи Южного фронта. Не раздумывая, Егорова согласилась, и вскоре оказалась на полевом аэродроме около железнодорожной станции Чаплино, между Сталино и Днепропетровском. С этого момента и началась ее военная биография.

Летая на У-2, она выполнила 100 боевых вылетов и в феврале 1942 г. была награждена орденом Красного Знамени. В основном ее задачей была доставка секретных документов из штаба фронта в нижестоящие штабы и обратно. Иногда ей приходилось вылетать и на поиск оказавшихся в окружении частей. Егорова не раз оказывалась в тяжелейшей ситуации, когда ее тихоходный и безоружный биплан атаковали «Мессершмитты». Несколько раз ее сбивали, и ей приходилось совершать вынужденные посадки. Но удача все же была на стороне летчицы, поскольку она сама при этом оставалась практически невредимой.

Осенью 1942 г. Егорова после многочисленных рапортов добилась перевода в учебно-тренировочный авиаполк. Там она могла освоить боевые самолеты, что открывало ей путь в штурмовую авиацию. Командир полка, узнав о желании Анны летать на Ил-2, долго отговаривал ее отказаться от этого и остаться у него инструктором. И тут ей опять помог случай. В полк приехал начальник политотдела 230-й ШАД полковник Тупанов, набиравший пополнение. После продолжительного разговора он взял девушку к себе в дивизию.

Так, младший лейтенант Егорова стала летчиком 805-го ШАП. В тот момент полк, понесший тяжелые потери в боях на Северном Кавказе, находился в тылу на переформировании. Пополнение осваивало новые для себя Ил-2. В итоге обратно на фронт полк вернулся только весной 1943 г., когда его перебросили на аэродром на мысе Тонкий, южнее Геленджика.

Первый боевой вылет Егоровой на штурмовике едва не стал для нее последним. Шесть «Илов» во главе со штурманом эскадрильи капитаном Петром Каревым получили приказ нанести удар по немецким позициям у Новороссийска. Прикрывать их должна была «четверка» ЛаГГ-3 из 979-го ИАП майора Г. И. Романцова. Этот полк также входил в состав 230-й ШАД и базировался на том же аэродроме на мысе Тонкий.

Анна уже имела боевой опыт, но это был опыт одиночных полетов на У-2. Поэтому неудивительно, что после четвертого захода на цель она потеряла визуальный контакт не только со своим ведущим, но и со всеми остальными штурмовиками. Над Цемесской бухтой кружило множество самолетов, то тут, то там завязывались скоротечные воздушные бои.

Девушки-оружейницы служили во многих штурмовых авиаполках

Егоровой, впервые попавшей в подобную ситуацию, было нелегко понять, где свои, а где враг. Поэтому два истребителя, развернувшихся в сторону ее Ил-2, она поначалу приняла за «Яки». Только когда мимо пронеслись трассеры пулеметных очередей и истребители начали разворачиваться для повторной атаки, она увидела на их плоскостях кресты. Отчаянно маневрируя, Егорова пыталась избежать попаданий. Фактически ее спасли вовремя появившиеся советские истребители. Вступив с ними в бой, пилоты «Мессершмиттов» забыли об одиночном «Иле», и тот благополучно вернулся на свой аэродром.

Время шло, а с ним приходил и боевой опыт. 805-й ШАП нес большие потери, но Егорову судьба миловала. В конце мая 43-го года ее наградили вторым орденом Красного Знамени. А вскоре она уже сама начала водить группы Ил-2 на штурмовку. Потом летом ее направили на двухмесячные курсы штурманов в Ставрополь, после окончания которых она вернулась обратно в свой полк.

В октябре в ходе боевого вылета над Керченским полуостровом штурмовик Егоровой был тяжело поврежден сначала осколками зенитных снарядов, а затем – огнем «Мессершмиттов». На самолете были перебиты тяги рулей, но она все же сумела дотянуть до своего аэродрома. Уже на земле выяснилось, что ее бортстрелок сержант Макосов получил тяжелое ранение. Заменить его вызвалась 22-летняя Евдокия Назаркина, одна из нескольких девушек, работавших в полку техниками по вооружению. Так, появился первый в советской штурмовой авиации женский экипаж Ил-2.

В ноябре 43-го года лейтенант Егорова был назначена штурманом 805-го ШАП. Вскоре потрепанный в боях полк отвели в тыл, на аэродром около украинского городка Карловка, в 44 км юго-восточнее Полтавы. После пополнения и восстановления боеспособности его в мае 1944 г. направили на 1-й Белорусский фронт, где включили в состав 197-й ШАД. Этой дивизией командовал полковник Вячеслав Арсентьевич Тимофеев, с которым в дальнейшем Анне и предстояло связать свою жизнь.

22 августа Егорова, к этому времени уже имевшая звание старшего лейтенанта, во главе группы из пятнадцати Ил-2 взлетела с аэродрома около польского городка Парчев. Ее задачей было нанести удар по танкам, атаковавшим советские части на плацдарме на левом берегу реки Висла, в районе города Магнушев, в 60 км южнее Варшавы. Уже на подходе штурмовики оказались под огнем крупнокалиберных зениток, а затем над целью их встретил шквал 20-мм снарядов скорострельных «Эрликонов».

Егорова несколько раз выводила свою группу в атаку. Во время последнего захода ее «Ил» получил серию прямых попаданий. Загорелся двигатель, вышло из строя рулевое управление и пропала внутренняя связь с бортстрелком. Кабина быстро наполнялась дымом, Анна хотела открыть фонарь кабины, но его заклинило. Неуправляемый штурмовик сорвался в штопор…

Вернувшиеся обратно экипажи доложили, что Ил-2 старшего лейтенанта Егоровой и сержанта Назаркиной был сбит над целью, врезался в землю за линией фронта и экипаж погиб. Лишь один летчик успел заметить над самой землей какое-то белое пятно, похожее на купол парашюта, но поскольку он сам не был уверен в этом, то его словам не придали значения. В тот же день командир дивизии полковник Тимофеев подписал ходатайство о присвоении Егоровой звания Героя Советского Союза посмертно. К этому времени на ее счету были 277 боевых вылетов на У-2 и Ил-2. Трудно сказать почему, но это ходатайство тогда так и осталось без последствий.

31 января 1945 г. передовая группа 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта продвигалась к реке Одер в районе города Кюстрин (ныне Костшин). По пути 220-я отдельная танковая бригада захватила концентрационный лагерь, находившийся в местечке Зоннебург (ныне Слоньск), в 10 км юго-восточнее Кюстрина. Большинство заключенных были угнаны на запад за два дня до этого, и в лагере оставались одни больные и умирающие. К танкистам подошла молодая женщина с еще незажившими ожогами на руках и ногах, которая едва держалась на ногах. Она заявила, что она штурман 805-го ШАП старший лейтенант Егорова, сбитая за линией фронта и попавшая в плен раненой и без сознания.

Женщину немного подлечили в госпитале, организованном на скорую руку там же в лагере, а затем привезли в отделение военной контрразведки «Смерш» 32-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии, располагавшееся в городе Ландсберг (ныне Гожув-Велькопольски). Проверка, проходившая в течение десяти дней, подтвердила, что это действительно Анна Егорова. К тому же в доказательство своих слов она предъявила чудом сохранившиеся у нее партийный билет, два ордена Красного Знамени и медаль «За отвагу».

Штурман 805-го ШАП старший лейтенант А. А. Егорова

Остатки одного из сбитых Ил-2

В тот памятный день 22 августа 1944 г. ее горящий Ил-2, видимо, начал разваливаться еще в воздухе. Летчицу выбросило из кабины, причем она сама не помнила каким образом. Егорова успела дернуть за вытяжное кольцо парашюта, но тлевший купол из-за малой высоты уже просто не успел раскрыться полностью. От сильнейшего удара о землю она потеряла сознание.

Егорова ненадолго пришла в себя, лишь когда немецкие солдаты загружали ее на санитарную повозку. У нее был поврежден позвоночник, сломана рука, а на руках и ногах тяжелые ожоги. И тут опять произошел один из тех счастливых случаев, которые сопутствовали ей в жизни. Немцы не стали утруждаться перевязкой раненой летчицы, возможно, посчитав, что ей немного осталось. В итоге это сделали два поляка-медика. При этом они под бинтами спрятали два ее ордена и медаль, а также партбилет, лежавший в нагрудном кармане гимнастерки. Именно сохранившиеся награды и документы затем помогли ей быстро и успешно пройти проверку в «Смерше», а это удавалось далеко не всем летчикам.

По-прежнему находившуюся без сознания Егорову доставили в лагерь около польского города Радом. И уже в который раз удача была на ее стороне. Летчицу положили в барак, где находилась санинструктор Юлия Кращенко, попавшая в плен в ходе боев на магнушевском плацдарме, который и должны были помочь оборонять штурмовики 805-го ШАП. Она не только взяла на себя заботы о тяжелораненой, но и спрятала ее награды и партбилет в обгоревших сапогах, которые оставались на ногах Анны.

Осенью 44-го года пленных, в числе которых были Егорова, лежавшая на носилках, и Кращенко, перевезли по железной дороге в лагерь в Зоннебурге. И снова счастливое стечение обстоятельств – среди прочих в том лагере содержались и два замечательных врача, которым администрация позволяла лечить раненых и больных. Это были военный врач 2-го ранга Георгий Федорович Синяков, попавший в плен еще в августе 1941 г. под Киевом, и профессор Белградского университета Павле Трпинац. Их пациентами в своем большинстве становились летчики и танкисты, попадавшие в плен с тяжелыми травмами и ожогами. Благодаря усилиям врачей Егорова постепенно пошла на поправку и даже смогла самостоятельно подниматься на ноги.

Получив справку о прохождении проверки, она отправилась в штаб 16-й воздушной армии. Там ее и нашел замполит 805-го ШАП майор Д. П. Швидкий, который немедленно отправился за ней, едва стало известно о ее «воскрешении». Он доставил Егорову на машине непосредственно к командиру 197-й ШАД полковнику Тимофееву, который, как затем оказалось, давно был влюблен в нее. По его настоянию Анна была помещена на лечение в армейский госпиталь, а вскоре ее переправили в Москву уже в Центральный госпиталь ВВС.

После завершения лечения Егорова прошла медкомиссию, чье заключение оказалось для нее неутешительным. Вердикт врачей был окончательным и бесповоротным – к летной службе негодна. Война подходила к концу, и Анна уволилась из авиации. Она осталась в столице и вернулась на работу в Метрострой. В июне 1945 г. на Парад Победы приехал полковник Тимофеев. Он разыскал Анну и предложил ей выйти за него замуж. Она согласилась, и отныне ее фамилия была Тимофеева. Прошли годы, у нее родились два сына.

Тем временем ее прежние сослуживцы – бывший замполит 805-го ШАП Швидкий и бывший начальник политотдела 230-й ШАД Тупанов – разыскивали «потерявшееся» ходатайство о присвоении старшему лейтенанту Егоровой звания Героя Советского Союза. Они писали во многие инстанции, включая Президиум Верховного Совета СССР. Благодаря их стараниям, а также появившимся журнальным и газетным статьям о судьбе летчицы, дело сдвинулось.

6 мая 1965 г., как было принято тогда говорить, награда нашла своего героя. В Указе говорилось, что звание Героя Советского Союза присвоено Анне Тимофеевой (Егоровой) «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны и проявленные при этом отвагу и геройство».

Ей тогда шел 48-й год, и она стала второй, после Тамары Константиновой, и последней летчицей штурмовой авиации, получившей «Золотую Звезду». В последующие годы, вплоть до своего выхода на пенсию, она работала в Метрострое, в который пришла когда-то совсем юной девушкой.

Прошло почти двенадцать лет после награждения Гридинского и Тимофеевой, и 7 апреля 1978 г. звание Героя получил еще один летчик-штурмовик – Иван Иванович Пстыго. К тому времени он имел звание маршала авиации и занимал пост начальника Центральной инспекции безопасности полетов Вооруженных Сил СССР. Таким образом, формально он стал самым высокопоставленным среди всех штурмовиков-Героев.

Правда, надо заметить, что это звание было присвоено ему не только за отличия в ходе Великой Отечественной войне, а, так сказать, по совокупности. В Указе говорилось «за личное мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, большой вклад в подготовку и повышение боевой готовности войск в послевоенный период, освоение сложной боевой техники». Кроме того, прослеживается и явная связь награждения с 60-летним юбилеем маршала авиации, отмечавшимся 10 апреля того самого 78-го года.

Лейтенант Пстыго встретил начало войны в должности командира звена 211-го БАП. Полк был оснащен легкими бомбардировщиками Су-2 и базировался на аэродроме около украинского города Котовск. Уже вечером 22 июня 1941 г. восемь самолетов, один из которых пилотировал Пстыго, атаковали переправы через реку Прут, наведенные около молдавского местечка Липканы. В последующие дни «восьмерки» бомбардировщиков наносили удары по скоплениям немецких войск в районе местечка Скулени, при этом их точность оставляла желать много лучшего.

В ночь на 21 июля 211-й БАП получил приказ уничтожить очередную переправу, на этот раз уже через Днестр, между городами Ямполь и Сороки. В воздух поднялись восемнадцать Су-2, которых над целью встретил плотный огонь немецких зениток. Пстыго затем вспоминал: «Все небо от разрывов было в бесформенных чернильных кляксах. Сколько самолетов сбили над целью – не знаю. Может быть, половину». Затем уцелевшие «сушки» атаковали еще и истребители Bf-109F. В итоге обратно на аэродром вернулись только два самолета, один из которых принадлежал лейтенанту Пстыго.

Полк продолжал нести тяжелейшие потери. 22 июля он лишился еще восьми Су-2, а 24 июля – шести. К 29 июля в 211-м БАП, который тогда базировался на аэродроме Бровары, в 20 км северо-восточнее Киева, осталось восемнадцать бомбардировщиков, из которых лишь семь находились в исправном состоянии. В начале сентября 1941 г. полк окончательно потерял боеспособность и был выведен в тыл. Уцелевших летчиков отправили в Балашов, где они осваивали новые Ил-2, а сам полк переформировали в 211-й ШАП.

Майор И. И. Пстыго, 1942 г.

Немцы осматривают Су-2, подбитый истребителями и совершивший вынужденную посадку в районе Рославля, июль 1941 г.

Впоследствии Пстыго участвовал в боях на Юго-Западном, Сталинградском, Брянском, 1-м и 2-м Прибалтийском, 3-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах. В 1942 г. его наградили двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды, а в 1943 г. орденом Отечественной войны I степени. Он постепенно поднимался по служебной лестнице, занимая должности командира эскадрильи, начальника воздушно-стрелковой службы штурмовой авиадивизии и авиакорпуса. Конец войны Пстыго встретил в звании подполковника, командуя 893-м ШАП. О числе выполненных им за годы войны боевых вылетов имеются разные данные. В большинстве источников указывается цифра в 96 вылетов, в том числе 21 – на Су-2, однако сам маршал авиации в одном из своих интервью, данных в мае 2004 г., утверждал, что их было 164.

После награждения Пстыго минуло еще двенадцать лет. Весной 1990 г. в Советском Союзе готовились отметить очередную памятную дату – 45-летие Победы над фашистской Германией. Правда, надо заметить, что этот самый союз уже был не тем, что раньше. В 1989 г. из него вышли все республики Прибалтики – Литва, Эстония и Латвия, да и Грузия и Молдавия собирались вот-вот заявить о своем суверенитете. Но тем не менее торжества по случаю Победы шли свои чередом. 5 мая президент СССР М. С. Горбачев, избранный на этот пост чуть более полутора месяцев назад, подписал Указ о присвоении звания Героя посмертно замполиту 155-го Гв. ШАП гвардии подполковнику Сергею Фроловичу Мельникову. И опять награждение состоялось лишь благодаря усилиям бывших сослуживцев этого летчика.

Он родился 5 июля 1911 г. на хуторе Кондаков, в донских степях поблизости от станицы Константиновской. Окончив четыре класса школы, Мельников некоторое время работал заместителем председателя местного колхоза. В восемнадцать лет его призвали на действительную службу в Красную Армию. После демобилизации в 1931 г. он не стал возвращаться к себе в колхоз, а поселился в Ростове-на-Дону, где устроился на один из тамошних заводов.

В августе 1934 г. Мельникова вернулся в армию. Он поступил в Сталинградскую военную школу летчиков, которую и окончил в 1937 г. После этого он служил в должности командира звена истребителей в бригаде ПВО. Через год его отправили учиться уже в Военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Во время советско-финляндской войны Мельников находился в частях ВВС Ленинградского фронта в качестве стажера. Он совершил 37 боевых вылетов и затем был награжден медалью «За отвагу».

В июле 1941 г., после успешного окончания академии, Мельников был назначен комиссаром эскадрильи 820-го ШАП. В составе этого полка, который затем 5 февраля 1944 г. был преобразован в 144-й Гв. ШАП, он и провоевал все последующие годы. При этом он лично водил группы Ил-2 на боевые задания, что среди политработников, как уже отмечалось выше, случалось не так часто.

Наибольшую известность получил эпизод, случившийся 20 октября 1943 г. В тот день майор Мельников, уже занимавший должность заместителя командира полка по политчасти, вылетел во главе девяти Ил-2, чтобы нанести удар по цели в поселке Анновка, на правом берегу Днепра. Согласно справке о боевой работе политсостава 820-го ШАП, на подходе к линии фронта группа натолкнулась на «девятку» Ju-87, атаковавшую советские передовые позиции. «Штуки» находились на той же высоте и почти по курсу «Илов», так что пилотам последних практически не пришлось маневрировать. Дав залп из бортовых пушек и пулеметов, «горбатые» сбили несколько самолетов.

После этого все Ил-2 достигли назначенной цели и сбросили на нее бомбы. На выходе из пикирования они выскочили на большое соединение «лаптежников». По докладам экипажей, они насчитали аж 54–56 самолетов. И опять штурмовики пролетели прямо сквозь боевые порядки противника, ведя огонь, причем теперь уже стреляли и их воздушные стрелки. Снова были сбиты несколько самолетов. Однако и на этом дело не кончилось. На обратном пути «Илы» над линией фронта встретили еще одну «девятку» Ju-87. Мельников снова принимает решение атаковать противника. Его подчиненные сбивают очередные самолеты, после чего все благополучно возвращаются на свой аэродром.

После этого вылета летчикам 820-го ШАП были засчитаны девять сбитых «Штук», можно сказать, по одной на каждого из участвовавших в том вылете. Все они были награждены орденами Красной Звезды и получили соответствующие денежные премии.

Официальная версия этого вылета вызывает множество вопросов. Бросается в глаза очень большое число Ju-87, сосредоточенных в одно и то же время на небольшом участке. Кажется, что в тот день Люфтваффе проводили некую крупную операцию, подняв в воздух целую штурмовую эскадру, которой при этом почему то не позаботились дать соответствующего истребительного прикрытия. Создается впечатление, что «Илы» действовали как на полигоне, а немцы вели себя словно летающие мишени. Однако «Штуки» имели очень неплохую маневренность, и на них тоже имелись бортстрелки.

Замполит144-го Гв. ШАП гвардии майор С. Ф. Мельников

В. С. Фролов после вручения «Золотой Звезды»

Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации М. П. Одинцов

К началу сентября 1944 г. Мельников уже имел звание гвардии подполковника. И за отличия в боях он был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени. 13 сентября он повел очередную группу Ил-2 своего полка, чтобы атаковать цели в районе польского городка Жмигруд, в 20 км юго-западнее Кросно. Этот вылет, шестидесятый по счету, стал для 33-летнего летчика последним. Его штурмовик был сбит зенитной артиллерией и упал в 2 км западнее Жмигруда.

Спустя сорок пять лет ветераны полка предприняли шаги, чтобы государство достойно отметило, хоть и посмертно, их комиссара, память о котором они сохраняли все годы. Несомненно, что им в этом помог тот факт, что среди них был Дважды Герой Советского Союза Михаил Одинцов, некогда командовавший эскадрильей в 805-м ШАП, а затем в послевоенные годы дослужившийся до звания генерал-полковника авиации.

20 марта 1991 г. президент СССР Горбачев подписал Указ о присвоении звания Героя очередному летчику-штурмовику, но на этот раз благополучно пережившему войну. «Золотой Звездой» был награжден Василий Сергеевич Фролов, которому к тому моменту уже исполнилось 68 лет.

Он родился 20 февраля 1923 г. в крестьянской семье, жившей в деревне Малая Каменка, недалеко от города Бежецк. После окончания семилетки Василий уехал в городок Вязники во Владимирской области, где поступил в текстильный техникум. В 1940 г. его призвали в Красную Армию и вскоре направили в военную авиашколу. На фронт Фролов попал лишь в июле 1943 г., когда его включили в состав 210-го ШАП. Тогда этот полк входил в 230-ю дивизию генерал-майора Гетьмана, а позднее – в 136-ю ШАД полковника Н. П. Терехова.

К концу войны командир звена 210-го ШАП 22-летний младший лейтенант Фролов совершил 90 боевых вылетов. Согласно официальным данным, он уничтожил десять танков, более 30 автомобилей и два артиллерийских орудия, а также 4 января 1945 г. в ходе вылета в районе Будапешта сбил один самолет. Он был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Александра Невского, Отечественной войны I и II степени.

В феврале 45-го года командир дивизии полковник Терехов подписал ходатайство о присвоении ему звания Героя Советского Союза, которое, однако, так и осталось неудовлетворенным. Вероятно, оно просто «заблудилось» в дебрях бюрократических коридоров, поскольку никаких видимых формальных причин для отказа не было. Число боевых вылетов, имевшихся на счету Фролова, было не меньшим, чем у других штурмовиков, получивших тогда «Золотые Звезды», да и их результативность тоже была не меньшей. При этом 24 июня 1945 г. он участвовал в знаменитом Параде Победы на Красной площади, что также подтверждало его заслуги.

После завершения войны Фролов продолжал служить в авиации. В 1955 г. он сначала окончил Военно-воздушную академию, а затем в 1960 г. – Военно-дипломатическую академию. Уволившись в 1964 г. в запас в звании полковника, он в последующие годы жил в Москве, где и умер 24 февраля 2006 г.

Василий Фролов стал последним в длинном списке летчиков-штурмовиков, удостоенных звания Героя Советского Союза за отличия в ходе Великой Отечественной войны. Прошло девять месяцев после его награждения, и не стало уже и самой страны, которую все они когда-то защищали…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.