«Западная демократия» и «какая-то Чехословакия»
«Западная демократия» и «какая-то Чехословакия»
Англия и Франция в 1930-е годы, в том числе в 1938-м и 1939-м, имели достаточно сил, чтобы выступить против Гитлера. Особенно значительным было их преимущество в военно-морских силах. Но их правительства имели иные замыслы. Если бы в то время случилась война, гитлеровская Германия не смогла бы защитить свои границы ни со стороны Чехословакии, ни со стороны Польши, ни со стороны Франции. С самого начала ей пришлось бы вести войну на два фронта: и на западе, и на востоке.
Общественное мнение в странах «западной демократии» пребывало в согласии с политикой «умиротворителей». Чтобы оправдать предательский сговор, среди населения Англии и Франции «умиротворители» нагнетали страх перед мнимой военной мощью Германии. Жители Лондона и Парижа, ожидая в ближайшие дни налеты немецких бомбардировщиков, начали эвакуироваться в безопасные районы. Когда же мюнхенские соглашения были подписаны и Чемберлен с Даладье вернулись домой, те же люди встречали этих предателей как героев, предотвративших войну.
Мало кто в странах «западной демократии» хотел конфликтовать с Гитлером из-за «какой-то Чехословакии». Фюреру это было известно. Аншлюс Австрии ему удался лишь с применением угрозы силой. Этот вариант он использовал и в отношении Чехословакии.
Проблема была в том, что ни Австрия, ни Чехословакия не имели большой ценности для «западных демократий». Более ясно, чем другие деятели, эту мысль высказал английский посол в Берлине Невиль Гендерсен. За полтора месяца до конференции в Мюнхене он написал своим руководителям в Лондоне: «Должны ли мы рисковать перспективой мира ради чувств к Чехословакии, которая в своем возникновении и благодаря всему своему существованию была ошибкой… Германские укрепления, будучи угрожающими для чехов, не внушают опасения для Запада. Они означают оборону с Запада и наступление на Востоке».
Западу требовалась Германия как «бастион против большевизма», а не «какая-то Чехословакия». «Западные демократии» давно уверовали, что сильная Германия повернет оружие против Советского Союза. Их восхищали и методы гитлеровской расправы с коммунистами и другими прогрессивными силами. Политика уступок агрессору («умиротворение») сопровождалась декларациями о мире, свободе, независимости и, конечно же, «демократии».
В критические дни кризиса Чемберлена и Даладье поддержал Вашингтон. В ночь на 26 сентября президент США Франклин Рузвельт обратился к Гитлеру с личным посланием. Президент призывал его продолжать переговоры для достижения «мирного, справедливого и конструктивного решения спорных вопросов». По его мнению, вооруженный конфликт может привести к крушению буржуазного строя, «социальная структура каждой вовлеченной в войну страны может полностью рухнуть».
Рузвельт предложил созвать конференцию заинтересованных государств, но — без участия Советского Союза.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.