ВВЕДЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Новая и в особенности новейшая история любого государства неразрывно связана с деятельностью спецслужб, роль которых двояка и заключается, с одной стороны, в обеспечении безопасности страны от врагов внешних через посредство разведки и контрразведки, с другой стороны — в охране действующих (и сменяющих друг друга) политических систем и режимов путем борьбы с врагами внутренними (террористами, революционерами и т.п.). В России своеобразие социокультурного уклада общества, авторитарные традиции, изменение внутри- и внешнеполитической ситуации в различные исторические эпохи отводили спецслужбам особое место в системе государственного устройства.
В отечественной историографии общепринятым является (за редкими исключениями) разделение процесса эволюции отечественных спецслужб на два периода: дореволюционный и советский, рубежом между которыми является 1917 г. При этом долгое время из поля зрения ученых-историков выпадали белогвардейские спецслужбы периода Гражданской войны.
Между тем деятельность последних занимает особое место в истории спецслужб России. Их специфика — в природе Белого движения. Не следует забывать, что оно возникло в кризисную революционную эпоху, как реакция на осуществлявшиеся советской властью преобразования, сопровождавшиеся колоссальным уровнем социальной напряженности и противостояния, ломкой не только прежнего государственного аппарата, но и всего уклада жизни общества и созданием небывалой экспериментальной модели мироустройства. В результате огромная страна (не без участия зарубежных игроков с обеих сторон) оказалась ввергнута в ожесточенную гражданскую войну между различными политическими партиями, движениями и социальными слоями российского общества. Крупномасштабные военные операции, восстания и диверсии в тылу, разрушенная экономика создавали угрозы для существования всех противостоящих друг другу политических режимов, возникших на территории бывшей Российской империи. Для обеспечения их безопасности с обеих сторон создавались специальные службы. При этом белогвардейские государственные образования, в отличие от Советской России, при их строительстве во многом опирались на дореволюционный опыт. В императорской России имело место полное организационное и функциональное разграничение между контрразведкой и политическим сыском. Контрразведка находилась в исключительном подчинении военного ведомства, а органы политического сыска — Департамента полиции МВД. После Февральской революции 1917 г. демократическое Временное правительство, упразднившее политическую полицию, объединило эти функции под эгидой контрразведывательных органов.
По образу и подобию спецслужб Российской империи были созданы белогвардейские органы разведки и контрразведки, а местами (при А.В. Колчаке) — и политической полиции (государственной охраны). Параллельно с ними борьбу с государственными преступлениями вели органы внутренних дел. Только на завершающем этапе войны в Крыму и на Дальнем Востоке произошло объединение оперативно-розыскных служб под общим руководством.
За недолгий промежуток времени — шесть лет — они прошли все этапы развития: зарождения, становления, развития, зрелости, упадка и сошли с исторической арены вместе с их создателями — белогвардейскими режимами, оказавшись вычеркнутыми из человеческой памяти на долгие десятилетия. Победители не были заинтересованы в объективном изучении их деятельности, подменив глубокие научные исследования пропагандистскими клише, в которых контрразведывательные службы Белого движения представлены лишь репрессивными органами, а сотрудники — отпетыми негодяями и палачами, препятствовавшими трудящимся идти вперед навстречу «светлому будущему». Внимательное изучение документов показывает, что в реалиях Гражданской войны все было намного сложнее. Наряду с функцией защиты политических режимов, деятельность белогвардейских спецслужб была направлена на сохранение территориальной целостности и суверенитета России как внутри страны, так и на международной арене.
Особый интерес представляют органы государственной безопасности белогвардейского режима адмирала А.В. Колчака. Во-первых, уникальность их опыта в том, что в 1919 г. Колчак был признан всеми белыми правительствами и армиями других регионов России (Юга, Севера, Северо-запада) в качестве Верховного правителя. Соответственно, все правительственные структуры — ив том числе спецслужбы — его режима строились с прицелом на всероссийский масштаб и как образец для остальных. Во-вторых, здесь изначально (в отличие от остальных белых режимов) была предпринята попытка возрождения не только военной разведки и контрразведки, но и политической полиции по образцу жандармского корпуса Российской империи (при режиме генерала А.И. Деникина абсолютно разные функции криминальной и политической полиции объединялись в компетенции государственной стражи, что несомненно снижало ее эффективность). Наконец, в-третьих, А.В. Колчак сразу же начал широко привлекать в эти органы на ключевые и ответственные посты профессионалов царской жандармерии, чего избегал, в частности, тот же А.И. Деникин, одержимый либеральными комплексами и предубеждениями на сей счет (лишь на заключительном этапе эпопеи Белой армии Юга России это стал делать П.Н. Врангель).
Первая в отечественной историографии научная работа, имеющая косвенное отношение к теме исследования, была издана в годы Гражданской войны в Сибири кадровым разведчиком, 2-м генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего (ВГК) генерал-майором П.Ф. Рябиковым, который провел теоретическое «исследование вопроса об организации, сборе и обработке сведений о противнике», а также обосновал необходимость тесного взаимодействия разведки и контрразведки{1}.
Находясь в эмиграции, генерал не мог знать, что чекист С.С. Турло и его соавтор И.П. Залдат в книге «Шпионаж», ставшей, пожалуй, первым учебным пособием для советских контрразведчиков, много цитируют его труд. Используя работы своих предшественников, а также обобщая опыт деятельности разведки и контрразведки в годы Гражданской войны, эти авторы пришли к выводу о том, что в целях самосохранения современное государство должно иметь высокоорганизованные профессиональные спецслужбы. В книге встречаются любопытные рассуждения о том, что в тайной войне нет места для морали{2}. В известном смысле эту работу можно рассматривать как первую в советской историографии, затронувшую исследуемую тему.
Для периода 1930-х — начала 1950-х гг. характерен абсолютный диктат идеологии в исторической науке, проявлявшийся в тенденциозной интерпретации событий Гражданской войны, однозначном очернении своих противников. Серьезных исследований по теме в этот период не было.
В период с конца 1950-х до середины 1980-х гг. были предприняты попытки преодоления некоторых идеологических стереотипов, но они не оказали принципиального влияния на подход к теме. Гражданская война по-прежнему рассматривалась с позиций идеологии победившей стороны, а ее итоги объяснялись превосходством социализма над капитализмом. И хотя по различным аспектам Белого движения в целом в этот период вышел ряд интересных работ и был поднят ряд связанных с ними научно-исследовательских проблем, но белогвардейские спецслужбы по-прежнему оставались практически вне рамок этого процесса.
Отдельные исключения связаны с работами, посвященными большевистскому подполью, облик и роль которого, в соответствии с жесткими идеологическими установками советского времени, однозначно героизировались. Советские исследователи не могли обойти вниманием белогвардейские карательные структуры. Так, И.Ф. Плотников писал о создании при правительстве А.В. Колчака органов контрразведки, политического сыска и милиции{3}. Серьезным исследованием о большевистском подполье и партизанском движении в Сибири на основе обширной источниковой базы стала монография М.И. Стишова. Несмотря на обязательные для той эпохи идеологические штампы, историк отметил малочисленность и политическую пассивность пролетариата Сибири, растворившегося в массе крестьянского и «мелкобуржуазного» городского населения. Объективно отражены в монографии причины провалов ряда подпольных организаций, вызванных, по мнению автора, бдительностью и профессионализмом белогвардейских спецслужб{4}.
Вместе с тем, как в этих, так и в других работах советского периода спецслужбы Белого движения не являлись объектом самостоятельного научного исследования, а рассматривались «попутно», в контексте изучения большевистского подполья и как антитеза ему. Иному подходу препятствовали жесткие идеологические догмы и практическая недоступность засекреченной источниковой базы.
Начало современной российской историографии фактически было положено демократическими реформами в СССР на рубеже 1980–1990-х гг. и отмечено поиском новых методологических подходов к изучению прошлого страны. Рассекречивание ранее недоступных исследователям архивных документов послужило основанием для формирования историографии отечественных спецслужб. Тем не менее, несмотря на новые тенденции в мировоззренческом восприятии, в российской исторической науке прослеживается, по мнению авторов, искусственное разделение единого процесса эволюции отечественных контрразведывательных служб на два хронологических этапа: дореволюционный и советский. Лишь в некоторых работах исследователей история царской военной контрразведки, Департамента полиции (ДП), Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ) и советских органов безопасности в соответствии с принципом историзма рассматривается как единый процесс{5}. Историк А.А. Иванов, в частности, предлагает Гражданскую войну рассматривать как один из этапов развития отечественных органов безопасности{6}.
На основе анализа литературы авторы выделяют четыре направления в российской историографии, в разной степени касающиеся объекта и предмета исследования: 1) органов контрразведки и политической полиции Российской империи; 2) советских органов государственной безопасности; 3) Гражданской войны и Белого движения; 4) контрразведывательных служб Белого движения в целом, а также контрразведки и государственной охраны колчаковского режима.
Контрразведка и государственная охрана в ходе своего становления воспользовалась кадрами, опытом строительства и нормативно-правовой базой спецслужб Российской империи, поэтому авторы обращались к трудам по истории контрразведки{7} и политической полиции{8}.
В немногочисленных работах по истории ВЧК антибольшевистские спецслужбы рассматриваются, как и ранее, лишь попутно, а их авторы, обращаясь к уже известным фактам, акцентируют внимание на борьбе чекистов с контрреволюцией и саботажем, антисоветским подпольем, а также на карательных функциях советских органов госбезопасности в годы Гражданской войны{9}.
В книге И. Симбирцева анализируются действия ВЧК в Советской России, на фронтах и в тылу белых армий. Автор акцентировал внимание на том, что ВЧК по масштабам и жестокости проведения карательных акций значительно превосходила белогвардейскую контрразведку{10}.
Дальневосточный историк А.Д. Показаньев в книге «На крутых поворотах» рассмотрел роль советских, белогвардейских и японских спецслужб в борьбе за власть в Приамурье в 1917–1922 гг., привел примеры внедрения белогвардейской агентуры в большевистские подпольные организации на Дальнем Востоке{11}.
В газетном очерке, посвященном 84-й годовщине образования регионального управления ФСБ по Иркутской области, Г. Белоусов описал оперативную игру зафронтовой разведки штаба и особого отдела 5-й армии Восточного фронта РККА с белогвардейской разведкой{12}.
Среди обширной литературы следует выделить двухтомник «Империя ГРУ: Очерки истории российской военной разведки», охватывающий период с начала XIX века по настоящее время, в котором авторы А. Колпакиди и Д. Прохоров ввели в научный оборот и систематизировали огромный фактический материал, эпизодически затронули историю белогвардейской контрразведки, привели примеры успешных действий советских военных разведчиков в тылу колчаковских войск{13}.
Вместе с тем в отечественной историографии не обнаружены комплексные фундаментальные работы по истории ВЧК и военной разведки Красной армии, в которых получили бы надлежащее отражение структура, организация и деятельность контрразведки и политической полиции белогвардейских государственных образований.
Ликвидация идеологической цензуры, рассекречивание архивных документов способствовали появлению монографий, диссертаций и научных статей непосредственно по истории Белого движения. При комплексном изучении представлявших его правительств и армий, их внешней и внутренней политики, военных и карательных действий, повстанческого движения ученые так или иначе затрагивали деятельность белогвардейских спецслужб.
В монографии Е.В. Волкова, посвященной офицерскому корпусу армии А.В. Колчака, отражены основные направления деятельности колчаковской контрразведки{14}.
Представляют интерес кандидатская диссертация и статьи Л.Н. Варламовой, в которых критически рассмотрены проблемы военного строительства армии А.В. Колчака. Среди прочего, в них отражен процесс формирования и развития контрразведки и «военного контроля» уфимской Директории и колчаковского режима{15}.
Устойчивый интерес к истории контрразведывательных органов Белого движения, как к самостоятельному объекту изучения, у отечественных ученых начал проявляться на рубеже 1990-х — 2000-х гг. и продолжается по настоящее время. Его результатом являются несколько монографий{16}, десятки научных статей, докторская и кандидатские диссертации{17}.
Для данной работы представляют повышенный интерес исследования, посвященные спецслужбам и органам политического сыска Белой Сибири. Так, в диссертации А.А. Реца рельефно показана зависимость работы белогвардейской контрразведки от внутренней политики антибольшевистских правительств, проанализировано несовершенство системы государственного и военного управления. В то же время вне поля зрения историка оказалось такое важное направление работы контрразведки, как противодействие советскому и иностранному шпионажу. Кроме того, хотя работа и называется «Формирование и функционирование органов контрразведки, военного контроля, МВД антибольшевистских правительств Сибири», фактически освещает лишь деятельность военной контрразведки — государственная охрана хоть и упоминается в ней неоднократно, но лишь вскользь; автор даже не разобрался в ее структуре, говоря о параллельном существовании некоего Департамента государственной охраны и особого отдела Департамента милиции МВД{18}.
В статье В.Ж. Цветкова впервые обобщенно рассмотрены организация, структура, задачи и методы работы спецслужб всех белогвардейских режимов. В публикации представлены интересные примеры организации разведки и контрразведки в условиях разлаженного государственного аппарата, в сложной обстановке военного времени{19}. Анализ конкретных операций, специфика их подготовки и проведения остались за рамками исследования.
В основном же историография по данной теме носит ярко выраженный региональный характер. Наиболее полное отражение в научной литературе получили контрразведывательные органы белогвардейских правительств и армий на востоке страны, что объясняется и большей масштабностью их деятельности, и более широкой источниковой базой, включая как комплекс архивных документов, так и воспоминания участников событий. Данной проблематике посвящены работы Н.В. Грекова{20}. Ю.Н. Ципкин в своих статьях осветил борьбу спецслужб с коммунистическим подпольем на Дальнем Востоке{21}.
Исторический очерк И.В. Голоскокова впервые представил широкой общественности ранее неизвестного военного разведчика, ученого и педагога, 2-го генерал-квартирмейстера Ставки А.В. Колчака генерал-майора П.Ф. Рябикова{22}.
В отличие от контрразведки, политической полиции колчаковского режима — государственной охране — историки почти не уделяли внимания. Исключение составляют отдельные статьи Н.В. Грекова, С.П. Звягина и Н.С. Ларькова с весьма отрывочными сведениями{23}. При этом из неопубликованных архивных документов ими использовались в основном материалы отдельных региональных архивов (а именно, госархивов Новосибирской и Томской областей и архивов УФСБ по Омской и Томской областям и по Красноярскому краю), тогда как основные материалы по теме сосредоточены в Государственном архиве Российской Федерации, и прежде всего в фонде Департамента милиции Российского правительства А.В. Колчака, из которого лишь Н.В. Греков использовал в своей статье одно-единственное дело.
В историографии русского зарубежья белогвардейские спецслужбы не стали специальным объектом внимания со стороны историков и участников Гражданской войны. Отчасти это объясняется тем, что документы, хранившиеся в Русском зарубежном историческом архиве (РЗИА) в Праге, в межвоенный период оставались недоступными для исследователей. «Необходимо подчеркнуть, что Р.З.И. Архив является в настоящее время и останется в ближайшие годы учреждением, которое лишь собирает документы и предохраняет их от возможной гибели, — писал в 1938 г. директор архива Я. Славик. — Еще не пришло время для выполнения Р.З.И. Архивом второй своей задачи — быть сокровищницей исторических материалов, открытой для исследователей»{24}. Но все случилось иначе. По окончании Второй мировой войны, в 1948 г. архив был вывезен из попавшей под контроль СССР Чехословакии в Москву.
Следует также принять во внимание, что у эмигрировавших профессионалов спецслужб Российской империи и Белого движения, находившихся в поле зрения внешней разведки ОГПУ — НКВД, были основания опасаться мести со стороны советских спецслужб{25}.
Исключением являются лекции одного из создателей военной разведки и контрразведки России генерала Н.С. Батюшина на зарубежных Высших военно-научных курсах в Белграде под руководством генерала Н.Н. Головина в 1933–1938 гг., изданные в Софии в 1939 г. в виде отдельной книги (переизданы в 2002 г.){26}. В своем труде, созданном посредством обобщения опыта деятельности разведки и контрразведки в начале XX века, генерал дал достаточно критическую оценку работе белогвардейских спецслужб.
Анализ остальной эмигрантской литературы показывает, что белогвардейские контрразведывательные органы лишь эпизодически упоминались в мемуарах видных деятелей Белого движения, не будучи предметом специального исследования.
Проблемы противоборства западных и советских спецслужб, красного террора рассматриваются в зарубежной литературе, посвященной истории ВЧК. Западных (преимущественно британских и американских) историков она интересовала в качестве машины террора, столпа тоталитарного режима{27}. В их изданиях, различных по широте проблематики, не рассматривается ни борьба ВЧК с белогвардейскими разведслужбами, ни последние как таковые.
Таким образом, эмигрантская и собственно зарубежная историография не выделяли спецслужбы Белого движения, за редким исключением, в самостоятельный объект исследования, а рассматривали их деятельность фрагментарно, по мере необходимости при изучении других вопросов. Российский историк В.И. Голдин, обращая внимание на слабую изученность деятельности спецслужб в годы Гражданской войны, справедливо отметил: «Подлинная история невидимой войны данной поры — это сложнейшее противоборство большевистских, антибольшевистских и зарубежных спецслужб, а раскрыть его можно лишь привлекая и сопоставляя источники разных сторон и стран, что, в свою очередь, предполагает активный диалог по этим проблемам российских и зарубежных исследователей»{28}. Авторы настоящего исследования солидарны с мнением, что историография по данной теме может перейти на качественно новый уровень лишь при интеграции историографии белогвардейских, советской и иностранных разведок и контрразведок периода Гражданской войны в России.
Исходя из фрагментарной и недостаточной степени изученности рассматриваемой темы, авторы поставили своей целью комплексное исследование организации, структуры, эволюции и деятельности военной контрразведки и государственной охраны Департамента милиции МВД Российского правительства А.В. Колчака. Конкретными задачами для достижения этой цели являются исследования таких разделов темы, как: 1. Причины и обстоятельства возникновения и основные задачи спецслужб. 2. Их взаимодействие. 3. Структура и функциональные особенности, их эволюция и внутренние противоречия, с выделением их особенностей по сравнению: а) с советскими спецслужбами этого же периода; б) со службами безопасности других белогвардейских режимов (и прежде всего с режимом А.И. Деникина на Юге России); в) со спецслужбами предшествовавшего периода правительств «демократической контрреволюции» на Востоке России (Сибирского правительства, КОМУЧа, Директории). 4. Комплектование спецслужб личным составом, его принципы. 5. Основные направления деятельности, а именно: а) борьба с большевистским шпионажем и подпольем, ее методы и специфика на фронте и в тылу;
б) борьба с другими враждебными организациями внутри России (эсерами, националистами-инородцами и др.);
в) противодействие разведкам иностранных государств, включая находившиеся в белогвардейском тылу формирования «союзников». 6. Значение исторического опыта деятельности колчаковских спецслужб и его уроков.
В соответствии с перечисленными задачами построена по проблемно-хронологическому принципу и структура нашего исследования. Его хронологические рамки ограничены периодом с ноября 1918 г. по январь 1920 г. (со дня прихода к власти адмирала А.В. Колчака до окончательного распада возглавляемого им государственного образования и разгрома армии), территориальные рамки — подконтрольными его правительству регионами Урала, Сибири и Дальнего Востока.
Методологической основой для написания данной работы является принцип историзма, предполагающий рассмотрение исторических явлений и событий в динамике, взаимосвязи и с учетом условий и особенностей эпохи, в сочетании с культурно-цивилизационным подходом, позволяющим полнее выделить и осмыслить традиции и корни изучаемых явлений и процессов. Используется также системный подход, представляющий рассмотрение происходящих процессов с точки зрения внутренней интеграции и приспособления к окружающей действительности. Из специальных исторических методов исследования авторы применяли проблемно-хронологический метод, основанный на выявлении проблем и их взаимосвязи по ходу развития событий, сравнительно-исторический в обеих его основных разновидностях («синхронистический» — сопоставление объекта исследования и тенденций его развития с другими белогвардейскими регионами России, а также с советскими регионами того периода, и «диахронный» — сравнение различных этапов исследуемого периода, а также предшествующих исторических этапов), историко-типологический и историко-генетический (при изучении корней и традиций формировавшихся белогвардейских спецслужб).
Источниковую базу исследования составили неопубликованные (архивные) и опубликованные документы, воспоминания участников Гражданской войны, периодическая печать, научно-справочная литература.
Основной комплекс источников по истории белогвардейских органов власти и вооруженных сил, в том числе и спецслужб, сосредоточен в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского государственного военного архива (РГВА). При этом контрразведывательные органы относились к военному ведомству и являлись элементами фронтовых и тыловых военно-управленческих структур. В свою очередь, созданная при режиме Колчака политическая полиция (государственная охрана) находилась в ведении Особого отдела Департамента милиции МВД.
Принимая во внимание естественную распыленность документов по множеству архивных фондов, авторы попытались дать целостную характеристику их состава и содержания как потенциальных объектов исследования.
ГАРФ хранит фонды учреждений (в том числе и военных) белогвардейских правительств, действовавших на территории бывшей Российской империи в годы Гражданской войны, а также архивные коллекции и личные фонды. Их документы раскрывают структуру, организацию, штатный состав и различные направления деятельности государственной охраны, разведки и контрразведки.
Коллекция документов Российского правительства А.В. Колчака{29} включает стенограмму допроса Колчака, в которой сообщается о формировании контрразведывательных органов на Дальнем Востоке в 1918 г., а также постановление Совета министров о правах и обязанностях чинов военной контрразведки по производству расследований и краткую записку об организации германской разведывательной и агитационной службы в Сибири в 1918 г.
Коллекция документов штаба Верховного главнокомандующего (А.В. Колчака){30} содержит разведывательные сводки колчаковской Ставки, доклад начальника отдела контрразведывательной и военно-контрольной службы управления 2-го генерал-квартирмейстера Ставки полковника Н.П. Злобина, рапорты агента разведки чехословацкого корпуса Джона.
Основной массив документов по организации и деятельности политической полиции А.В. Колчака — государственной охраны, возглавляемой особым отделом Департамента милиции Министерства внутренних дел, содержится в фонде Департамента милиции МВД{31}. Здесь отложились годовой отчет о деятельности Департамента милиции, законопроекты «Положения о государственной охране» и связанная с ними служебная переписка, штатные расписания, личные дела управляющего Особым отделом и начальников губернских и областных управлений государственной охраны, «Правила о службе агентов наружного наблюдения», переписка об организации государственной охраны на местах, о системе секретных шифров, списки личного состава, распоряжения директора Департамента милиции и управляющего Особым отделом, сводки о политическом положении, докладные записки управляющего Особым отделом, управляющих губерниями (областями) и уездами, начальников губернских (областных) и уездных управлений госохраны, отдельные отчеты об их деятельности за различные периоды, агентурные донесения.
Отдельные документы сохранились также в фондах Совета министров Российского правительства А.В. Колчака (журналы заседаний Совета министров, связанные с организацией госохраны{32}) и Министерства внутренних дел (приказы по министерству о назначениях должностных лиц госохраны, доклады управляющих губерниями и областями министру внутренних дел{33}), а также отложившихся в ГАРФ фондах Енисейского и Иркутского губернских управлений государственной охраны{34}.
Информацию о деятельности спецслужб содержат и личные фонды. В частности, в фонде профессора Академии Генерального штаба генерала П.Ф. Рябикова{35},[1] помимо его воспоминаний о реорганизации спецслужб в июне 1919 г., структуре разведывательных и контрразведывательных органов штаба Верховного главнокомандующего (ВГК), находятся и нормативно-правовые документы: приказ о формировании управления 2-го генерал-квартирмейстера при штабе ВГК от 9 июля 1919 г.
В РГВА представляет интерес документация центральных и окружных органов военного управления, учреждений, соединений и частей белых армий.
Процесс создания, развития и функционирования контрразведывательных органов белой Сибири отражен в приказах, временных штатах, положениях, докладах, отчетах, хранящихся в фондах колчаковских штаба Верховного главнокомандующего{36},[2] и Главного штаба Военного министерства{37}.[3]
Нельзя не отметить крупнейшее собрание документов по вопросам строительства и функционирования службы контрразведки из фонда «Отдел контрразведки Штаба Верховного главнокомандующего»{38},[4] которое можно условно разделить на две части. К первой относятся административно-строевые документы: приказы по отделу контрразведки; временное положение о военной контрразведке во внутренних округах; списки личного состава контрразведывательных подразделений; политические и агентурные сводки отдела контрразведки и военного контроля; доклады руководителей о деятельности органов контрразведки, настроении в войсках и среди населения, восстаниях против власти А.В. Колчака, о подпольных организациях, неблагонадежности отдельных лиц; отчеты о деятельности военного контроля белых и американцев на Дальнем Востоке.
Значительную часть составляют судебно-следственные документы: протоколы допросов и переписка о производстве дознаний и арестах военнопленных, обвиняемых в принадлежности к партиям большевиков и эсеров; материалы по обвинению подозреваемых военнослужащих в антиправительственной агитации, шпионаже, распространении панических и компрометирующих власть слухов; рапорты начальников контрольных пунктов об арестах и заключении лиц, подозреваемых в антиправительственной агитации, протоколы их допросов, розыскные листы.
Немало документов о деятельности колчаковских спецслужб рассредоточено по фондам штабов армий{39}. Они существенно дополняют вышеназванные документальные комплексы.
Тыловые военные округа представлены самостоятельными фондами{40}, в которых также имеются документы по организации агентурной разведки в сопредельных странах. В фондах управления Иркутского военного округа, штаба Омского военного округа, штаба Приамурского военного округа сконцентрированы донесения и сводки о военно-политическом положении в Китае, Корее, Монголии и Японии, дислокации китайских и японских воинских частей на русском Дальнем Востоке и в Маньчжурии. В процессе переписки в штабах военных округов откладывались разведывательные сводки штабов Верховного главнокомандующего, Восточного фронта, Сибирской армии, некоторых корпусов, а также агентурные сведения о боевом составе Красной армии, схемы расположения ее частей и т.д.
Завершая характеристику фондов ГАРФ и РГВА, необходимо отметить, что содержащийся в них значительный массив документов позволяет с достаточной полнотой исследовать процесс формирования и развития спецслужб белогвардейских правительств Востока России на протяжении Гражданской войны, и прежде всего в период апофеоза Белого движения в этом регионе — при власти А.В. Колчака. Положения и постановления Совета министров, приказы Верховного главнокомандующего и военачальников различных уровней отражают все структурные и организационные изменения белогвардейских спецслужб. Но есть и существенные пробелы. Так, по понятным причинам отсутствуют источники, свидетельствующие о прекращении функционирования органов военного и гражданского управления и, соответственно, подразделений разведки, контрразведки и государственной охраны.
Документы военных и политических спецслужб позволяют раскрыть все выполнявшиеся ими функции. В составе архивных коллекций довольно редки отчеты, анализирующие различные направления деятельности их органов непосредственными и вышестоящими руководителями. Практически отсутствуют источники по работе агентуры. Вероятно, они либо уничтожены, либо вывезены за границу после разгрома белых армий.
К фондам Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) авторы обращались с целью изучения опыта формирования контрразведывательных органов, а также в поисках нормативно-правовых актов Российской империи, которыми руководствовались создатели колчаковских спецслужб{41}.
В настоящей монографии использованы также отдельные документы по деятельности колчаковской государственной охраны, сохранившиеся в региональных архивах, а именно в государственных архивах Иркутской области (доклады управляющего губернией министру внутренних дел в фонде управляющего Иркутской губернией{42}), Новосибирской области (экземпляр дневника В.Н. Пепеляева в личном фонде А.Н. и В.Н. Пепеляевых{43}), Томской области (памятная записка об итогах деятельности губернского управления госохраны, дело об аресте братьев цареубийцы Я. Юровского в фонде Томского губернского управления государственной охраны{44}, постановления чиновника по особым поручениям МВД в фонде управляющего Томской губернией{45}), Центра хранения документации новейшей истории Омской области (коллекция материалов о подпольных большевистских организациях в фонде Истпарта{46}).
Правнучка начальника колчаковской контрразведки Н.П. Злобина С. Енгалычева предоставила одному из авторов биографические сведения о своем родственнике, полученные из Государственного архива Хабаровского края (ГАХК).
Таким образом, архивные документы и материалы являются основой источниковой базы представленного на суд читателей труда. Вместе с тем, при всем их значительном массиве и разнообразии, до конца не покидает впечатление их отрывочности: не представляет сомнений, что еще больший массив был уничтожен либо утрачен при эвакуации побежденной в Гражданской войне стороной. В связи с этим в общей картине их деятельности остаются неизбежные пробелы.
Опубликованные сборники документов и отдельные документы также достаточно многообразны по содержанию. Среди них выделяются нормативно-правовые акты. При строительстве органов государственной власти и военного управления лидеры Белого движения обращались к законодательной базе Российской империи{47}, внося в нее частичные изменения, отражавшие ситуацию в ходе Гражданской войны. Среди них — ставшее классическим «Положение о полевом управлении войск в военное время» 1914 г., определявшее принципы организации фронтовых органов военного управления царской России времен Первой мировой войны, их штатную структуру, права и обязанности должностных лиц{48}.
Поправки колчаковского Совета министров к Уголовному уложению 1903 г. (их редакции отличались лишь объектами посягательств — император был заменен на Верховного правителя России){49}, «Положение о лицах, опасных для государственного порядка вследствие принадлежности к большевистскому бунту», утвержденное Российским правительством Колчака 11 апреля 1919 г.{50}, служили правовой основой для деятельности судебных органов белогвардейских режимов.
Авторами использовались документы, образовавшиеся в результате деятельности органов власти и спецслужб Советского государства.
В протоколах заседаний Чрезвычайной следственной комиссии по делу А.В. Колчака, которые впервые увидели свет в Ленинграде в 1925 г., содержатся данные о жизни и деятельности адмирала, оказавшегося в годы Гражданской войны Верховным правителем белой России и Верховным главнокомандующим ее вооруженными силами. Представляют интерес показания А.В. Колчака об организации органов белогвардейской контрразведки в Харбине. Подследственный отметил, что их задачей было выслеживание и аресты большевиков, которые проводились произвольно, без какой-либо связи с законностью{51}. Это неполное издание было дополнено в 1994 г. публикацией «Подлинных протоколов допросов А.В. Колчака и А.В. Тимиревой» в журнале «Отечественные архивы», а в 2003 г. — подготовленного Институтом российской истории РАН и управлением регистрации и архивных фондов ФСБ России сборника документов, куда наряду с другими материалами вошли протоколы допросов А.В. Колчака{52}.
В 1920-е гг. документальные источники по Гражданской войне публиковались в СССР в основном для пропагандистских целей дискредитации разгромленного Белого движения в общественном сознании. Сегодня иной раз можно отметить противоположную крайность: вновь переписывая историю, ряд авторов убеждают своих читателей в обратном, однозначно осуждая советскую власть, а белогвардейцев изображая поголовно мучениками и идейными борцами за спасение России. Подобные пропагандистские оценки со сменой «плюсов на минусы» и наоборот лишь мешают подлинно объективному научному исследованию сложнейшей, противоречивой исторической картины Гражданской войны.
В 1930 г. ОГПУ в оперативно-розыскных целях под грифом «Совершенно секретно. Хранить наравне с шифром» издало брошюру «Список контрразведчиков, милиции, официальных чинов министерства внутренних дел белых правительств». В этом издании, составленном по материалам Центрального архива Октябрьской революции (ныне ГАРФ) и предназначавшемся для оперативного пользования и выслеживания еще живых бывших служащих колчаковских правоохранительных органов, представлены краткие данные на 271 сотрудника белогвардейской контрразведки и государственной охраны Сибири и Севера России. В настоящее время брошюра находится в коллекции материалов учреждений и воинских частей белых правительств ГАРФ{53}.
В сборниках документов, посвященных деятельности органов ВЧК, прослеживается связь белогвардейского подполья со спецслужбами и командованием белых армий, иностранными представительствами и разведками, приводятся факты подготовки заговоров, восстаний, саботажа и передачи сведений военного характера в штабы противника{54}.
Важным источником являются воспоминания участников Гражданской войны. Оказавшиеся в эмиграции участники Белого движения оставили огромное наследие в виде мемуаров, писем, дневников, опубликованных отдельными книгами и в ряде сборников. Многие из них в настоящее время переизданы{55}. По нашей теме среди них можно выделить дневник одного из главных деятелей колчаковского правительства (на постах директора Департамента милиции, министра внутренних дел и впоследствии премьер-министра) В.Н. Пепеляева{56}, упоминавшиеся мемуары управляющего делами Совмина, председателя Государственного экономического совещания Г.К. Гинса, а также дневник барона А.П. Будберга, исполнявшего обязанности главного начальника снабжения при Ставке, а затем — военного министра. Дневник Пепеляева, являвшегося одним из главных организаторов государственной охраны, ценен прежде всего взглядом изнутри на задачи и проблемы спецслужб, хотя им и уделяется отрывочное место в записях. Для Гинса характерна широта взгляда и достаточно объективный подход ко всем вопросам, для Будберга — острая, порой желчная критика недостатков, в том числе и в адрес контрразведки, к которой он не питал симпатий и называл распухшим учреждением, пригревшим толпы шкурников и авантюристов{57}.
Субъективизм в той или иной степени присущ любым источникам личного происхождения, особенно если их авторы являлись участниками масштабных, судьбоносных для страны военно-политических событий. Согласимся в этой связи с мнением историков Г.М. Ипполитова, В.Г. Казакова, В.В. Рыбникова, которые считают, что субъективизм белых мемуаров объясняется «синдромом побежденного и потерявшего Отечество», а красных — «эйфорией победителей, усиленной идеологизацией и политизацией»{58}.
Важным источником являются труды советских государственных, партийных и военных деятелей, участников большевистского подполья. Хотя в них выпукло просматривается идеологизированный, тенденциозный подход к отражению действительности, свойственное их времени и среде преувеличение роли коммунистической партии по руководству борьбой народа против антибольшевистских сил, тем не менее в совокупности с архивными документами они помогают разобраться в хитросплетениях противоборства белых спецслужб и большевистского подполья. Так, ценным источником можно признать воспоминания председателя Сибирского революционного комитета (Сибревкома) И.Н. Смирнова. Изданные еще в 1926 г., они на полвека очутились в спецхранах, а имя репрессированного автора было вычеркнуто из истории. По причине секретности Смирнов далеко не все мог рассказать о работе руководимой им разведки 5-й армии в тылу колчаковцев, противоборстве советских и белогвардейских спецслужб{59}. Поэтому имеющиеся в его мемуарах пробелы следует восполнять другими источниками.
При разработке проблем Гражданской войны немаловажное значение имеет изучение материалов советской и белогвардейской периодической печати. Авторы проанализировали центральную советскую прессу как источник информации, использовавшийся белогвардейскими спецслужбами. В сводках колчаковской разведки приводятся данные о политике советского правительства, тяжелой экономической ситуации в стране, нарушениях в работе железнодорожного транспорта и т.д. И, хотя источник полученных сведений не всегда указывался, порой заметно, что некоторые из них извлекались из газетных публикаций, в частности, центрального советского органа «Известия ВЦИК»{60}.
Среди белогвардейских газет центральное место занимали правительственные официозы — «Сибирский вестник», затем «Правительственный вестник», главный орган военной печати «Русская армия». В газетах публиковались телеграммы различных информационных агентств, статьи на политические темы, указы и постановления центральных правительственных учреждений и т.д. Их официальная часть служит ценным источником для данного исследования.
Основная научная новизна представляемой на суд читателя книги состоит в комплексном исследовании основных спецслужб режима адмирала А.В. Колчака, включая как военную контрразведку, так и практически неизученную государственную охрану. В рамках этой работы ими выявлен, введен в научный оборот, проанализирован и систематизирован значительный массив неисследованных ранее архивных документов; определены политические и социокультурные условия возникновения и эволюции белогвардейских спецслужб на Востоке России, принципы их комплектования; дана систематизированная характеристика их организационных структур в динамике изменений; раскрыты основные направления их деятельности, степень взаимодействия и уровень влияния на политическую и военную обстановку в ходе Гражданской войны; выделены особенности формирования, структуры и деятельности колчаковских спецслужб сравнительно с другими белогвардейскими регионами, с одной стороны, и с советскими спецслужбами — с другой, проведен анализ их сильных и слабых сторон. Материалы этой монографии могут быть использованы при подготовке обобщающих работ и учебных спецкурсов по истории российских спецслужб и по истории Гражданской войны.
Вместе с тем авторы не считают свою работу исчерпывающей тему. Несмотря на то что со времен Гражданской войны прошло почти сто лет, тем не менее и сегодня не представляется возможным дать однозначные ответы на все вопросы истории напряженной, скрытой борьбы белогвардейских и советских спецслужб. Сибирские историки, используя местную источниковую базу, могут более полно исследовать деятельность государственной охраны, выявить ее роль в укреплении власти адмирала А.В. Колчака.