Глава десятая. Лопухнулись…
Глава десятая. Лопухнулись…
2 сентября 1944 года к начальнику Семлевского районного отдела НКГБ на Смоленщине старшему лейтенанту Кухтину неожиданно зашли два человека. Кряжистый мужчина в форме старшего лейтенанта внутренних войск НКВД, показывая на своего спутника, долговязого блондина, заявил:
– Мы с той стороны.
– С какой с той? – спросил Кухтин.
– Вчера днем мы высадились с самолета «Фокке-Вульф-187» – наша группа в количестве 16 человек. Я, Ярошенко, руководитель группы, а он – начальник штаба. Мы разведывательная группа абвера.
Слово «абвер» как током пронизало Кухтина. Изумление сменилось настороженностью, тревогой, не без волнения он спросил:
– И что вы хотите?
– Рассказать о своем задании… Оформить явку с повинной…
Кухтин ошалело смотрел на диверсантов. То, что он услышал, повергло его в изумление. С таким ему еще встречаться не доводилось. Он повидал немало лиц, преступивших закон. Трусы, дезертиры, паникеры, бандиты. Одним словом, всякой мрази встречалось ему достаточно. Но шпионов, диверсантов видел только в кино. Там показывали зловредных, порой карикатурных врагов. Оказаться же рядом с живыми агентами врага в одной комнате – не доводилось, и это не укладывалось в сознании.
– Нам нужна лошадь с телегой – доехать обратно до места расположения нашего отряда. Вывезти оттуда имущество.
Не розыгрыш ли это? Или же хитрая проверка начальства его, Кухтина, бдительности?
В его мозгу пронеслось одно секретное мероприятие, о котором он случайно узнал от родственника-чекиста. Такова была операция «Ложный закордон»[16].
Операция заключалась в следующем. Еще с 1941 года действовал организованный сотрудниками УНКВД по Хабаровскому краю, начальником которого был комиссар госбезопасности 2 ранга С. А. Гоглидзе, в 50 километрах от Хабаровска рядом с маньчжурской границей «ложный закордон». Чекисты вербовали на советской пограничной заставе подозревавшихся в шпионаже местных жителей и якобы «переправляли» их через «границу» для разведывательной работы. Люди попадали на «маньчжурский пограничный полицейский пост» и оттуда – в «уездную японскую военную миссию». Там «белоэмигранты» в форме японской жандармерии (на самом деле бывшие сотрудники УНКВД Хабаровского края, ранее осужденные за нарушения социалистической законности на различные сроки заключения) пытали подозреваемых, выбивая из них признания в работе на НКВД. В роли начальника «уездной японской военной миссии» выступал японец Тамито, бывший агент разведки Квантунской армии, арестованный советскими пограничниками в 1937 году и приговоренный в 1940 году к расстрелу (замененному 10 годами тюрьмы).
В итоге некоторые «шпионы» после пыток соглашались на сотрудничество с «японцами», после чего их переправляли на советскую территорию, где арестовывали уже как «японских шпионов». «Ложный закордон» просуществовал до конца 1949 года. Многие из побывавших там 148 человек были осуждены к различным срокам заключения (несколько человек расстреляли).
По материалам дальнейшего расследования Федотов позднее был признан едва ли не главным виновником. Из постановления секретариата ЦК КПСС по делу «Ложного закордона»: «Федотов… лично руководил работой «Мельницы», докладывал о ней Берии и Меркулову, выполнял их поручения по применению «ЛЗ» в отношении ряда советских граждан. Вся переписка и отчеты Хабаровского Управления НКВД с Центром о работе «Мельницы» адресовались только на имя Федотова, минуя канцелярию. Ни одно мероприятие, связанное с использованием «ЛЗ», не проводилось без его санкции. Федотов лично настаивал перед бывшим руководством НКВД СССР о применении расстрела к ряду невиновных советских граждан».
Что касается генерал-лейтенанта Петра Федоровича Федотова, то в его судьбе уже после войны возник неприятный зигзаг. Карьера руководителя 2-го Главного управления КГБ – контрразведка – закончилась в 1956 году. В апреле он был снят с должности, в мае получил назначение на пост заместителя начальника и главного редактора Редакционно-издательского отдела Высшей школы КГБ при СМ СССР. Какое-то время Федотова прикрывал председатель КГБ Серов, дружественно к нему относившийся. После его перевода в ГРУ Федотов 27 февраля 1959 года был освобожден от должности, 22 марта уволен в запас Советской Армии по статье 59 «Д» (служебное несоответствие).
Уже 23 мая того же года «за грубые нарушения законности в период массовых репрессий» постановлением Совета Министров Федотов был лишен генеральского звания. 6 января 1960 года решением Комитета партийного контроля при ЦК КПСС исключен из партии. Ему вспомнили участие в репрессиях 30–50-х, в том числе поездку в Армению в 1937 году, когда Федотов и другие чекисты, по формулировке Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, «активно участвовали в фальсификации обвинений на многих партийных и советских работников Армении, применяя к арестованным меры физического и морального воздействия». И еще начальник отделения СПО Яков Матусов вместе с Федотовым организовал по указанию Сталина в мае 1939 года в Верхнеуральской тюрьме убийство бывших деятелей и участников оппозиции Карла Радека и Григория Сокольникова[17], осужденных на процессе в январе 1937 года в Москве к 10 годам заключения. Убийство осуществлено их сокамерниками, группой заключенных (бывших работников НКВД). Вспомнили Федотову и «Ложный закордон».
Петр Васильевич Федотов умер в Москве 29 сентября 1963 года. Умер в своей постели. А вот генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе 23 декабря 1953 года специальным судебным присутствием Верховного суда СССР приговорен к высшей мере наказания. В тот же день приговор был приведен в исполнение. Не реабилитирован. Контрразведчик Петр Васильевич Федотов похоронен на Пятницком кладбище.
Разумеется, Кухтин о «Ложном закордоне» знал лишь в общих чертах, но возможность изощренной проверки начальства своей деятельности допустил на мгновение…
У начальника райотдела НКГБ Кухтина, как говорится, голова кругом пошла… А может быть, эти абверовцы просто хотят захватить начальника райотдела НКГБ?..
При появлении парашютистов Кухтин пришел в полное замешательство. В голове сумбур.
– Сколько людей в вашей группе? – с тревогой спросил Кухтин.
Он уже слышал от Ярошенко о численности диверсионной группы, но спросил еще раз – ему нужно было что-то говорить. Требовалось что-то предпринимать, как говорится, положение обязывало. И Кухтину пришла спасительная мысль позвонить начальнику райотдела смежного ведомства – НКВД. Как говорится, «один ум – хорошо, а два лучше».
Узнав в чем дело, начальник райотдела НКВД ответил:
– Это дело по твоему ведомству. Мне же в чужую епархию влезать не с руки.
После того как «сосед» открестился от участия в общем деле поимки вражеских диверсантов, настроение Кухтина совсем упало. Не сказать, чтобы он был неопытный сотрудник госбезопасности – как-никак неплохо работал с агентурой в своем районе… Но в подобной ситуации оказался впервые. Контакты с посланцами абвера не только необычны, но и опасны. Неизвестно еще, как к этому отнесется вышестоящее начальство…
– Подумаем, что с вами делать, – тихо проговорил Кухтин.
Командиру группы Ярошенко пришлось взять инициативу в свои руки и пешком вернуться к месту дислокации отряда.
В растерянности сидел Кухтин в своем кабинете. Лихорадочно размышлял о том, что нужно делать, как ему поступить.
– Сообщу-ка я о происшедшем капитану Литвинову, начальнику отдела контрразведки СМЕРШ 37-го запасного стрелкового полка.
Этот полк, 3-й запасной стрелковой дивизии, базировался в десяти километрах от райцентра. Узнав из сбивчивого рассказа Кухтина о диверсионной группе абвера, Литвинов немедленно доложил об этом начальнику отдела контрразведки СМЕРШ 3-й запасной стрелковой дивизии майору Маслову. Тот с оперативной группой прибыл в Семлевский район и, встретив там начальников райотделов НКГБ и НКВД, спросил:
– Где находятся немецкие диверсанты?
Те ничего вразумительного ответить Маслову не смогли. Как старший оперативный начальник в этом районе, Маслов принял на себя руководство операцией по розыску парашютистов. Он взял с собой около 100 автоматчиков и опергруппу ОКР СМЕРШ. Начали прочесывать лес. Маслов вскоре нашел диверсантов и, не встретив никакого сопротивления, разоружил их, после чего вся группа на автомашинах была доставлена в расположение контрразведки дивизии. О задержании диверсантов Маслов срочно сообщил телеграммой в ОКР СМЕРШ Белорусского военного округа, оттуда – в Москву. Пока начальство решало, как использовать диверсантов, Маслов организовал розыск выброшенного с самолета имущества. Были найдены ящики с гранатами, антисоветскими листовками и разными документами, а также шесть парашютов. Немало амуниции и шпионского снаряжения диверсанты имели при себе: 4 автомата ППШ, 11 винтовок СВТ-6, 2 ручных пулемета Дегтярева, 30 ручных гранат, 30 противотанковых мин, около 20 килограммов тола, а также 150 тысяч рублей советскими деньгами и сухой паек на 15 суток.
Одновременно шли интенсивные допросы немецких агентов. Чекистам удалось выяснить, что группе предстояло действовать в районе Москва – Витебск – Смоленск – Тула. Диверсанты должны были представляться «6-й партизанской бригадой им. Ленина».
В ходе допросов выяснилось, что старший группы диверсантов Ярошенко на самом деле И. С. Базалий – в прошлом подъесаул Белой армии, а затем учитель средней школы. Вместе с отступающей немецкой армией в январе 1943 года он эвакуировался из станицы Ессентукская. В Польше, в городе Катовице, служил полицейским лагеря для так называемых «восточных рабочих» при заводе «Бейльдон Гютте», где и вступил в НСНП[18]. В декабре был завербован немецкой разведкой и добровольно вступил в диверсионно-разведывательную группу, созданную НСНП для заброски в тыл Красной Армии с заданием от абверкоманды-103. Прошел специальную подготовку. В задачу группы Базалия, кроме диверсионно-разведывательной деятельности в тылу Красной Армии, входило проведение антисоветской агитационной работы среди населения. С этой целью отряду были приданы пять агитаторов, прошедших специальную подготовку в НТСНП. Для поддержания связи с абверкомандой в состав группы вошли 4 радиста.
На допросе И. Базалий рассказал о задачах, полученных его отрядом от немецкой разведки, так (сохранены стиль и орфография оригинала. – Прим. авт.):
«1. Осуществление террористических актов против крупных партийных военных работников, и в первую очередь, работников НКВД. Для этой цели немецкой разведкой мне было обещано дополнительно выслать определенные яды, бесшумные пистолеты, толченое стекло и другие средства.
2. Осуществление диверсионных актов, как-то взрывов мостов, стратегически важных железных дорог, взрывы железнодорожного полотна в момент прохождения воинских эшелонов, водопроводных башен, электростанций, заводов оборонного значения, поджог колхозного имущества.
3. Вести антисоветскую агитацию среди колхозников, рабочих и красноармейцев. Антисоветскую агитацию вести в разрезе: среди колхозников – о невыполнении хлебозаготовок государству и о роспуске колхозов. Среди рабочих вести антисоветскую агитацию в разрезе саботирования ими Госплана. Среди красноармейцев своей антисоветской агитацией добиваться, чтобы последние отказывались воевать далее границ СССР 1939–1940 годов.
4. Вести шпионскую работу, интересоваться, прежде всего, политико-моральным состоянием военнослужащих, имеют ли стремление продвигаться до Берлина, какими резервами располагает Красная Армия, дислокация воинских частей, наличие оборонных предприятий и их производительная мощность.
5. Дискредитация крупных партийных, советских, военных работников и работников НКВД. Для этой цели использовать метод посылки провокационных писем в их адреса. Антисоветскую агитацию рекомендовалось проводить путем личного общения с населением из числа неблагонадежных, практиковать вербовки. Практиковать метод распространения листовок антисоветского содержания через завербованных нами лиц, путем расклейки на витринах в общественных местах, путем якобы случайно забытых в этих местах. Упор на антисоветскую агитацию рекомендовалось проводить в основном в населенных пунктах со значительной плотностью населения.
Для изготовления листовок нам выдана специальная типография, приспособленная в специальной рубахе с отдельными карманами на каждую букву русского алфавита…»
Наконец, утром 5 сентября 1944 года Москва приняла решение начать радиоигру «Янус». В ней участвовали сам Базалий и радисты группы Г. Поляков и Н. Крылов.
Так началась одна из 183 радиоигр, проведенных СМЕРШем с вражеской разведкой.
Что касается начальников районных отделов НКГБ и НКВД Семлевского района, то их сурово наказали. А сотрудников СМЕРШ капитана Литвинова и майора Маслова поощрили, что было справедливо. Начальники в Семлево здорово лопухнулись.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.