«Главная цель — сохранить существующий строй»

«Главная цель — сохранить существующий строй»

В Будапеште явно были недовольны деятельностью Бёма в Лондоне. Разговоры о смене хортистского режима, хотя и в «упорядоченной форме», были явно не по душе руководителям Венгрии. В мае венгерский посланник получил шифротелеграмму, в которой подчеркивалось:

«Позиция венгерского правительства и на нынешнем решающем этапе войны остается неизменной — самая большая служба, которую вы можете сослужить, заключается в том, чтобы всеми средствами стараться сохранить существующий в стране строй, его руководящие органы, государственный аппарат, чтобы в послевоенное время страна не стала жертвой анархии в бассейне Дуная».

Уллейн-Ревицки, как опытный дипломат, не «складывал яйца в одну корзину». Параллельно с работой с Бёмом он разрабатывал и другие каналы тайных связей с представителями западных стран в Стокгольме. По указанию нового посланника Геллерт активизировал работу по поиску полезных контактов. Ему, в частности, удалось встретиться с английским дипломатом Р.П. Хинксом. На следующий день, 28 сентября 1943 г., Хинкс представил английскому посланнику В.А.Л. Маллету докладную записку, в которой указывал: «Вчера вечером я встретился на квартире Эдмонда Дёмётра с венгерским журналистом Геллер-том. Он информировал меня, что имеет важное сообщение для Вас от венгерского посланника Уллейн-Ревицки, и хотел бы как можно быстрее передать его Вам… По словам Геллерта, главная цель миссии Уллейн-Ревицки состоит в том, чтобы подробно и непрерывно информировать правительства союзников о тех шагах, которые Венгрия планирует предпринять для использования всех своих ресурсов против немцев, как только армия союзников достигнет границ Венгрии».

«Какие бы то ни было, акции до подхода союзнических армий, — утверждает Геллерт, — были бы преждевременными и имели бы вредные с точки зрения союзников последствия. За этим, по мнению венгерского правительства, последовал бы немедленный захват немцами стратегически важных объектов в Венгрии, ликвидация прозападных элементов».

«Большинство венгров, — докладывал Хинкс, ссылаясь на заявление Геллерта, — желает сохранить силы, чтобы отвратить непосредственную угрозу ее территории и в то же время сохранить хорошие связи с Соединенным Королевством и Соединенными Штатами, ибо в конечном счете эти державы будут определять будущее Европы».

Геллерт сообщил Хинксу, что два месяца тому назад начались переговоры венгерского правительства в Стамбуле с союзниками. Однако этот диалог пришлось прервать, поскольку для его продолжения в Турцию должен негласно прибыть представитель, облеченный венгерским правительством соответствующими полномочиями. Геллерт подчеркнул, что венгерское правительство не доверяет своему посланнику в Турции г-ну Вернле, который настроен пронемецки и, вполне вероятно, постарается сообщить немецкому послу о готовящихся шагах. По словам Геллерта, этим объясняется решение венгерского правительства использовать более благоприятные возможности для контактов в Швеции. С этой целью в Стокгольм был направлен в качестве посланника господин Уллейн-Ревицки.

«Я ответил Геллерту, — продолжал Хинкс, — что без Вашего разрешения, естественно, не могу принять информацию для Вас и сам не вправе принять какое-либо решение. Геллерт ответил, что он не рассчитывает на прямой ответ. Господин Уллейн-Ревицки и его правительство в полной мере понимают это. Он просил рассматривать наш разговор как предварительную секретную информацию со стороны венгерского правительства».

В тот же день советник британской миссии в Стокгольме Монтегью-Полак направил в Лондон директору Центрального департамента Форин Офис Робертсу совершенно секретную информацию:

«Дорогой Роберте, прилагаю при этом копию докладной записки Хинкса, в которой он излагает содержание состоявшейся беседы с Геллертом. Геллерт — это тот венгерский журналист, на которого часто содержатся ссылки в докладных отдела политической разведки. Я был бы благодарен, если бы Вы прислали указания по этому вопросу.

Искренне Ваш Монтегью-Полак».

На листке для заметок Д. Аллон 2 октября написал: «Все это подтверждает наше впечатление, что венгры только оттягивают время и в данный момент не склонны к поспешным действиям. В то же время ничего не случится, если мы выслушаем, что хочет нам сообщить Уллейн. Хотя, по всей видимости, он не скажет ничего нового».

Далее следовала заметка Дж. У. Гаррисона: «3-й пункт заслуживает доверия, но это не подойдет русским. По-моему, досадно, что все это идет по стольким каналам. Благодаря господину Бёму Стокгольм на протяжении длительного времени является источником ценной для нас информации».

Однако, несмотря на соблюдение мер предосторожности, о тайных контактах Бёма с руководителями английской дипломатии стало известно чехословацкому правительству в эмиграции, обосновавшемуся в Лондоне. Оно энергично выступило против каких бы то ни было переговоров с Венгрией. Представители Польши и Югославии в Лондоне поддержали позицию чехословацкого эмигрантского правительства. Назревал крупный скандал, который поставил бы британское правительство в трудное положение в глазах союзников по коалиции.

Министерство иностранных дел Великобритании в создавшихся условиях сочло необходимым проинформировать посольство СССР в Лондоне о секретных контактах с венгерскими представителями.

Заведующий 3-м Европейским отделом НКИД докладывал руководству: «Директор Центрального департамента Форин Офис Роберте информировал тов. Соболева о попытках нового венгерского посланника в Стокгольме Уллейн-Ревицки напрямую связаться с местной английской миссией».