ОПЕРАЦИИ НА ЗАПАДЕ
ОПЕРАЦИИ НА ЗАПАДЕ
Наступление Вермахта на территорию Польши стало причиной того, что уже 3 сентября 1939 года Великобритания и Франция, которые были связаны с Польшей союзническими обязательствами, объявили войну Германии. 10 сентября Германии объявили войну британские доминионы Австралия, Канада, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз и тогдашняя колония Индия. Пожар Второй мировой войны разгорался все ярче и ярче, охватывая новые регионы земного шара. Но до открытых военных действий между Германией и странами Западной Европы не доходило.
27 сентября, когда немецкие войска завершали военные действия в Польше, А. Гитлер на совещании высшего командного состава Вермахта заявил, что не в интересах Германии безучастно наблюдать, как Англия и Франция будут наращивать свой военный потенциал, а потому «нужно нанести удар в западном направлении, и чем быстрее, тем лучше». На следующем совещании, 29 сентября, он сообщил своим генералам о решении разбить Францию еще до наступления зимы. И уже 9 октября 1939 года Верховное командование Вермахта (ОКВ) издало директиву № 6 – план наступления на Францию, Голландию, Бельгию и Люксембург. Этому плану было присвоено кодовое наименование «Гельб» («Желтый»).
О том, как разрабатывался план этой стратегической операции, достаточно подробно пишет Э. фон Манштейн, который в то время был начальником штаба группы армий «А».
В соответствии с указаниями Гитлера от 9 октября ОКХ намечало нанести главный удар усиленным правым флангом германской армии в направлении на Голландию и Северную Бельгию и разбить находящиеся в Бельгии англо-французские силы вместе с бельгийской и голландской армиями. Эта группировка должна была быть создана в составе армейской группы «Н» и группы армий «Б» (командующий – генерал-полковник Ф. фон Бок) в составе 30 пехотных дивизий и большая часть подвижных соединений (9 танковых дивизий и 4 моторизованные пехотные дивизии). Таким образом, здесь предусматривалось сосредоточить почти половину из общего числа 102 дивизий, находившихся на Западном фронте.
Но 29 октября эта первая директива, по предложению ОКХ изданная 19 октября, была изменена. В соответствии с новым планом операции группа армий «Б» должна была наносить главный удар четырьмя армиями (2, 4, 6 и 18-й) по обе стороны от Льежа, имея две армии (4-ю и 6-ю) в первом эшелоне и две армии (18-ю и 2-ю) во втором эшелоне. В результате такого решения Голландия оставалась в стороне от главного удара.
Правый фланг ударной группировки должна была прикрывать группа армий «А» в составе двух армий (12-й и 16-й), которой предписывалось наносить удар через Южную Бельгию и Люксембург. При этом 16-я армия после марша через Люксембург должна была повернуть на юг, чтобы обеспечивать глубокий фланг всей операции, заняв оборону, которая проходила в основном непосредственно севернее западного фланга линии Мажино между Сааром и Маасом, восточнее Седана. Задачей группы армий «С» в составе двух армий и 18 пехотных дивизий было охранять Западный вал от люксембургской до швейцарской границы.
В соответствии с этим планом, как пишет Э. фон Манштейн, «мощный правый кулак должен был разбить силы англо-французской армии, которые, по нашим данным, находились в Бельгии, в то время как слабая левая рука должна была прикрывать этот удар. Целью операции в отношении территориальных задач был выход на побережье Ла-Манша. Что должно было произойти после этого первого удара, из директивы нельзя было узнать».
Таким образом, данная операция по замыслу ОКХ в основных чертах напоминала знаменитый план Шлиффена 1914 года, однако с учетом многих вновь возникших обстоятельств. Но, в отличие от плана Шлиффена, в оперативном плане 1939 года не содержался замысел полного разгрома противника. Целью всей операции была только частная победа над находящимися в Северной Бельгии силами союзников. Также преследовалась цель – захватить побережье Ла-Манша и получить тем самым плацдарм для дальнейшего развертывания последующих военных действий. На практике это означало то, что война на Западе предусматривала проведение ряда последовательных стратегических операций с ограниченными целями. Манштейн пишет: «Я думаю, что и Гитлер не верил тогда в возможность вывести Францию из войны в ходе этой операции. Он скорее вспоминал в первую очередь тот факт, что мы в 1914 году, вследствие неудачи нашего наступления не имели даже базы, необходимой для ведения подводной войны против Англии. Получению такой базы, то есть овладению побережьем Ла-Манша, он уделял поэтому такое большое внимание».
Но командование группы армий «А» выдвинуло свой встречный план операции. В соответствии с этим планом главный удар должен был наноситься войсками этой группы через Арденны, где противник не ожидал применения танков ввиду ограниченной проходимости местности, в направлении на нижнее течение Соммы. По мнению генералов, именно такой удар мог отрезать переброшенные в Бельгию силы противника от Соммы с севера, а также «свернуть» весь северный фланг обороны противника в Бельгии, что должно было стать предпосылкой для последующей окончательной победы во Франции.
Для успешного решения этой задачи предлагалось группу армий «А» усилить еще одной армией. При этом «одна армия должна была наносить вначале удар через Южную Бельгию и Маас, затем продвигаться в направлении на нижнее течение Соммы, чтобы выйти в тыл противнику, действующему перед группой армий «Б». Другая армия должна была действовать в юго-западном направлении с задачей нанести удар по силам противника в случае их сосредоточения для контрнаступления на нашем южном фланге в районе западнее реки Маас. Третья армия, как было намечено, должна была севернее линии Мажино на участке Сирк – Музон (восточнее Седана) обеспечивать глубокий фланг всей операции».
Началась «подковерная» борьба между командованием группы армий «А» и штабом ОКХ за утверждение Гитлером одного из варианта плана стратегического наступления Вермахта на Западе. В ход были пущены различные аргументы, приведены многочисленные доказательства и математические расчеты.
3 ноября, когда группу армий «А» посетил главнокомандующий сухопутных войск генерал-полковник В. фон Браухич, ему в очередной раз были доложены предложения штаба этой группы. Но, как пишет Э. фон Манштейн, «нашу просьбу предоставить нам дополнительные силы (еще одну армию и крупные бронетанковые соединения) генерал-полковник фон Браухич отклонил, сказав: «Да если бы у меня было для этого достаточно сил!» Это показывало, что он в то время не был настроен категорически против наших планов. Во всяком случае, он обещал нам из резервов ОКХ танковую дивизию и два мотопехотных полка».
Но штаб группы армий «А» не сдавался и продолжал настаивать на принятии предложенного им плана операции. В результате этой настойчивости Гитлер принял решение на южном фланге 12-й армии или в полосе наступления 16-й армии ввести подвижные войска в составе 19-го армейского корпуса (2-я и 10-я танковые дивизии, мотопехотная дивизия, полки «Великая Германия» и «Адольф Гитлер») с задачей нанести удар через открытую местность по обе стороны от Арлона, Тинтиньи и Флоренвиля в направлении на Седан и восточнее его.
Это решение в полной мере соответствовало плану, предложенному командованием группы армий «А», и свидетельствовало о том, что А. Гитлер достаточно глубоко вникал в вопросы оперативно-стратегического характера. «Он обладал способностью разбираться в тактических возможностях и много сидел над картами», – вспоминал позже Э. фон Манштейн.
Теперь командованию группы армий «А» предстояло убедить командира 19-го танкового корпуса генерала Г. Гудериана в возможности успешно действовать в рамках предложенной ими операции. Э. фон Манштейн пишет: «Генерал Гудериан вначале не был согласен с этим новым планом использования своего корпуса. Ведь он всегда отстаивал ту точку зрения, что танки надо «сколачивать» в одном месте. Только после того, как я познакомил его с оперативным замыслом группы армий «А» и нашим стремлением перенести направление главного удара всей операции на южный фланг, в район действий группы армий «А», когда он увидел заманчивую цель выхода к устью Соммы в тыл противника, он стал самым ярым поборником этого плана».
Но и на этом борьба между штабом группы армий «А» и штабом главного командования сухопутных войск не была закончена. 21 ноября театр предстоящих военных действий посетил командующий сухопутных сил с начальником Генерального штаба. На совещание в Кобленц были вызваны, кроме командующих армиями группы армий «А», также и командующий группой армий «Б» генерал-полковник фон Бек и его командующие армиями. На этом совещании генерал-полковник В. фон Браухич заслушал решения командующих группами армий и командующих армиями, а также распоряжения по осуществлению директивы ОКХ. Но когда после доклада командующего группой армий «Б» и его командующих армиями очередь дошла до доклада командующего группой армий «А», Браухич заявил, что ему достаточно заслушать командующих армиями. «Очевидно, он хотел предупредить возможность изложения командующим группой армий своих соображений, идущих вразрез с директивой, – пишет в своих воспоминаниях Э. фон Манштей. – Нам не оставалось ничего иного, как еще раз передать руководителям ОКХ наши соображения о том, как должно быть организовано наступление, в письменном виде, в заранее составленной памятной записке. В ней были изложены... уже упомянутые раньше основные положения, на основании которых был основан план штаба труппы армий об организации операции в целом. Эти положения в отдельных записках видоизменялись и обосновывались различными аргументами, связанными со складывавшейся к соответствующему моменту обстановкой».
Командование сухопутных войск, видимо, в это время также всячески стремилось доказать и А. Гитлеру рациональность плана глубокого охвата вражеской группировки с севера. Но фюрер все больше, хотя и с определенной степенью осторожности, склонялся к плану, предложенному штабом группы армий «А». Так, Грейнер, ответственный за ведение журнала боевых действий ОКБ, пишет, что в середине ноября 1939 года Гитлер запросил ОКХ, следует ли усилить танковый корпус Гудериана и какие для этого можно выделить силы. Затем фюрер примерно 20 ноября дал указание, чтобы ОКХ приняло меры, в случае если это будет необходимо, для перенесения направления главного удара из района действий группы армий «Б» в район действий группы армий «А», если там «обозначится более быстрый и значительный успех».
23 ноября в Берлине А. Гитлер принял генерал-полковника Г. фон Рундштедта с генералами Бушем и Г. Гудерианом. Во время этого приема Гитлер проявил большой интерес к соображениям штаба группы армий «А». При этом, как утверждает Э. фон Манштейн, «Гитлер в конце ноября хотел оставить за собой возможность перенесения направления главного удара из района действий группы армий «Б» в район действий группы армий «А» уже в ходе осуществления операции. Однако это еще ни в коей мере не означало отхода от прежнего оперативного плана или принятия основных положений плана штаба группы армий «А». Несмотря на переброску 14-го механизированного корпуса в качестве резерва ОКХ за район развертывания нашей группы армий, прежняя директива полностью оставалась в силе. Успех по-прежнему должен был достигаться в первую очередь главными силами группы армий «Б» в Северной Бельгии, в то время как группа армий «А» по-прежнему должна была прикрывать наступающие войска. Только в том случае, если бы оказалось, что действия группы армий «Б» не оправдывают возлагавшихся на них надежд, или если в районе действий группы армий «А» обозначился бы в скором времени успех, Гитлер хотел иметь возможность перенести направление главного удара».
Но штаб группы армий «А» не сдавался. 6 декабря Манштейн в очередной раз написал личное письмо начальнику Генерального штаба сухопутных войск Германии генералу Ф. Гальдеру, в котором он снова привел все соображения, говорившие в пользу разработанного им оперативного плана. Но штаб ОКХ упорно молчал.
Потеряв терпение, Манштейн 15 декабря связался по телефону с начальником Первого управления штаба главнокомандующего сухопутными войсками генералом фон Штюльпнагелем и прямо спросил его, будет ли ОКХ продолжать сохранять молчание в отношении выдвинутых предложений. После этого последовал телефонный звонок от Гальдера, который заверил начальника штаба группы армий «А» в том, что он вполне разделяет предложенную точку зрения, но имеет строгий приказ оставить в силе указание о нанесении главного удара силами группы армий «Б». Правда, он признался, что также имеет приказ «оставить этот вопрос открытым до обозначения успеха в ходе операции».
Э. фон Манштейн пишет: «В соответствии с этим можно было бы считать, что ОКХ действительно приняло наши оперативные предложения и в какой-либо форме – от своего имени – сообщило о них Гитлеру. Однако в то же время представитель Йодля генерал Варлимонт и первый заместитель начальника штаба оперативного руководства вооруженными силами будущий генерал фон Лоссберг сообщили мне, что ОКХ никогда не обращалось к Гитлеру в духе наших предложений! Эта ситуация казалась нам весьма странной».
Борьба на высшем уровне принятия решения на операцию продолжалась. Во второй половине декабря «состояние погоды исключало всякую мысль о наступлении».
Воспользовавшись этой паузой, штаб группы армий «А» еще раз постарался добиться изменения оперативного плана. Э. фон Манштейн пишет, что к тому времени «мы уже представили достаточно материалов для размышления... Во время моего возвращения из Лигница (Легница) в Кобленц я заехал в ОКХ в Цоссен, чтобы услышать, как за это время обстояло дело с отношением к нашему проекту операции. Генерал фон Штюльпнагель снова сказал мне, что они в ОКХ в основном согласны с нашими планами, что ОКХ связано приказом Гитлера о том, чтобы решение о выборе направления главного удара оставалось открытым. По-прежнему было неясно, говорил ли вообще командующий сухопутных сил о наших планах с Гитлером. Это казалось маловероятным, так как тогдашний начальник Первого отдела оперативного управления подполковник Хойзингер сообщил, что генерал-полковник фон Браухич с 5 ноября перестал бывать у Гитлера».
С началом нового года синоптики предсказали сильный мороз, который обещал наступление хорошей погоды, благоприятной для действий авиации. Но холод, сопровождавшийся сильным снегопадом, мог существенно повлиять на возможность использования танковых войск. Эйфель и Арденны покрылись толстым слоем снега, в результате чего продвижение танков оказалось весьма затруднительным. И Гитлер снова отдал приказ о занятии исходных районов для наступления в соответствии с планом главного командования сухопутных войск, то есть для нанесения удара в обход с севера.
Узнав об этом, штаб группы армий «А» 12 января снова направил в ОКХ записку, озаглавленную «Наступление на Западе», в которой опять излагались так часто повторявшиеся положения об организации наступления на Западе, которое имело своей целью достижение решительной победы. Э. фон Манштейн пишет: «Хотя в тот момент нельзя было и думать об изменении директивы, штаб все же надеялся, что его замысел так или иначе выступит на первый план при проведении операции в рамках происходящей подготовки к наступлению. К тому же приказ о наступлении отменялся уже так часто, что можно было ожидать его отмены и на этот раз, а затем снова представилась бы возможность коренного изменения оперативного плана».
Но штаб ОКХ также не собирался сдаваться. Он ответил, что «точка зрения о том, что ОКХ стремится только к частной цели, неверна. Последующая задача будет поставлена своевременно». Штаб главнокомандующего заверил, что «рассматривается вопрос о том, чтобы включить в состав группы армий дополнительные силы, а также еще один штаб армии. Срок передачи этих сил будет определен командующим сухопутных сил. Окончательное решение о выборе направления главного удара будет принято Гитлером по представлению командующего сухопутных сил». Поэтому тревожить фюрера другими соображениями по этому вопросу штаб главнокомандующего считал нецелесообразным. Поэтому прежняя директива была оставлена в силе.
Таким образом, решающий удар в Бельгии должна была наносить фронтально группа армий «Б». Группа армий «А» по-прежнему должна была прикрывать войска, участвующие в этой операции. Перенос направления главного удара в район действий группы армий «А», как и раньше, был поставлен в зависимость от течения операций. Поэтому группа армий «А» по-прежнему не получила бронетанковых соединений, включение которых в ее состав с самого начала операции являлось в соответствии с планом группы армий предпосылкой для достижения внезапности в Южной Бельгии и нанесения затем удара в тыл противнику в направлении на устье Соммы. Группа армий также не была уверена в усилении ее еще одной армией, которая была бы необходима для отражения удара перешедшего в контрнаступление противника.
Таким образом, ошибка в плане развертывания для нанесения первого удара, которую еще Мольтке считал непоправимой, на начало 1940 года не была устранена. Верховное командование Германии и не хотело решиться на шаг, который, по словам генерала Йодля, сказанным им в феврале 1940 года, «представляет собой контрабандную операцию, при которой рискуешь быть схваченным богом войны за я...».
Таким образом, командование германской армии, как и командование союзников, не сознавая этого, пришло к общему выводу о том, что надежнее действовать друг против друга фронтально в Северной Бельгии, чем брать на себя риск смелой операции. Суть этой операции заключалась с немецкой стороны – в случае принятия плана штаба группы армий «А»; со стороны союзников – в случае уклонения от решающего сражения в Бельгии и нанесения мощного контрудара по южному флангу наступающих немецких войск.
Между тем произошло событие, которому позже многие стали придавать решающее значение для произведенного вслед за этим коренного изменения плана операции в духе предложений группы армий «А». Начальник оперативного отдела штаба 7-й авиадивизии по ошибке совершил посадку на бельгийской территории. При этом в руки бельгийцев попали выдержки из плана использования 1-го воздушного флота Германии во время операции. Вполне понятно, что союзное командование не могло не отреагировать на эту информацию.
Но в действительности же этот инцидент не привел к изменению оперативного плана, хотя и можно думать, что он позже способствовал принятию Гитлером и ОКХ предложения группы армий «А». Совещание, проведенное командующим сухопутных сил с командующими группами армий «А» и «Б» и командующими подчиненными им армиями 25 января в Кобленце и Баддесберге, показало, что основные положения плана ОКХ остались незыблемыми. Это означало, что задачи групп армий «А» и «Б» остались без изменений. Генерал-полковник В. фон Браухич в очередной раз заявил, что он не может заблаговременно передать группе армий «А» 14-й механизированный корпус. Это означало только то, что командование германской армии по-прежнему настаивало на том, чтобы поставить вопрос о переносе направления главного удара в район действий группы армий «А» в зависимость от хода операции.
30 января штаб группы армий «А» направил в ОКХ еще одну памятную записку, дополняющую соображения, высказанные ее командованием 25 января главнокомандующему сухопутными силами, на основе поступивших за это время сведений о противнике. Штаб указал, что теперь следует считаться с возможностью переброски в Южную Бельгию крупных сил противника, в частности подвижных соединений. При этих обстоятельствах он предупреждал о том, что нельзя рассчитывать на то, что 19-й танковый корпус один будет в состоянии отразить нанесенный ими удар и не сможет форсировать реку собственными силами.
Это мнение в полной мере подтвердилось на маневрах, происходивших 7 февраля в Кобленце, во время которых проверялась готовность к наступлению 19-го танкового корпуса и обеих армий, входивших в состав группы армий «А». Маневры показали, насколько проблематичным является наступление изолированного 19-го танкового корпуса в соответствии в планом главного командования. Именно тогда генерал Г. Гальдер, присутствовавший на маневрах, наконец, начал понимать правильность плана, предложенного штабом группы армий «А».
Немаловажную роль сыграл и чисто субъективный фактор. 27 января генерал Э. фон Манштейн получил сообщение, что назначен командиром 38-го армейского корпуса. Он не сомневался в том, что его отставка с поста начальника штаба группы армий «А» объяснялась желанием ОКХ отделаться от надоевшего ему настойчивого человека, который посмел противопоставить его оперативному плану другой план. Но перед вступлением в новую должность 17 февраля 1940 года он был вызван вместе со всеми остальными вновь назначенными командирами в Берлин для представления Гитлеру. Это событие стало значимым для всей операции, которую немецкие войска подготовили на Западе. Вспоминая о ней, Э. фон Манштейн пишет следующее: «Когда мы после завтрака стали прощаться с Гитлером, он пригласил меня в свой кабинет. Там он предложил мне изложить свою точку зрения об организации наступления на Западе. Знал ли он уже от своего главного адъютанта о нашем плане и в какой мере он в этом случае был информирован, я не могу сказать. Во всяком случае, мне оставалось только удивляться тому, с какой поразительной быстротой он разобрался в той точке зрения, которую группа армий отстаивала в течение вот уже нескольких месяцев. Как бы то ни было, он вполне одобрил мои соображения».
В результате этой встречи было принято решение, что главный удар немецких войск будет наносить действующая на южном фланге группа армий «А», имеющая задачей наступать через Южную Бельгию и реку Маас в направлении на нижнее течение Соммы. В результате этого удара крупные силы противника, находящиеся в Северной Бельгии, после того как они будут отброшены фронтальным ударом группы армий «Б», будут отрезаны и уничтожены. После этого последует вторая часть замысла: охват французской армии крупными силами, действующими на правом фланге.
Для проведения указанной операции группа армий «А» будет усилена еще одной армией. Нейтрализация контрударов противника будет осуществлена силами авиации. В наступлении 14-й корпус с самого начала должен действовать рядом с корпусом Гудериана.
Фюрер выразил свое согласие с этими соображениями, и 20 февраля была издана новая директива о наступлении. В соответствии с этой директивой группа армий «А» получила возможность нанести внезапный удар по противнику через Арденны и Маас в направлении на нижнее течение Соммы. Благодаря этому она получала возможность отрезать силам противника, действовавшим в Северной Бельгии, пути отхода через эту реку. Также стало возможно нанесение успешного контрудара по войскам противника в случае, если бы они перешли крупными силами в контрнаступление против южного фланга ударной группировки немецких войск.
Я не ставлю перед собой задачу утомлять читателя описанием всех перипетий, которые имели место в верхах командования вооруженных сил Германии при принятии решения на проведение стратегической наступательной операции на Западе. Но я хочу обратить внимание на следующее:
Обсуждение плана стратегической наступательной операции только на высшем уровне управления вооруженными силами Германии происходило около полугода. Было предложено несколько вариантов замысла операции, в обсуждение каждого замысла были вовлечены профессионалы высочайшего класса.
А Гитлер в споре между штабом главного командования сухопутных войск Вермахта и штабом группы армий «А» занимал роль арбитра, позволяя генералам приводить свои доводы. Только после этого им было принято окончательное решение.
При принятии фюрером окончательного решения было учтено не мнение главнокомандующего и его штаба, а мнение подчиненного главнокомандующему штаба группы армий «А», что говорит о том, что первичным в этом деле выступали военная наука и логика, а не эмоции.
Манштейн подтверждает, что удар по Франции в обход линии Мажино целиком относился к инициативе А. Гитлера. Так, он пишет: «Гитлер заранее установил, как должна была осуществляться наступательная операция: в обход линии Мажино, через Бельгию и Голландию. Командующему сухопутными силами оставалось только технически осуществить эту операцию, по поводу которой его мнение не было выслушано и в отношении решительного успеха которой он, во всяком случае осенью 1939 года, придерживался отрицательного мнения.
Что касается самой операции, то хочется отметить следующее. Наступление группы армий «Б» имело благодаря превосходству немецких войск, в особенности бронетанковых соединений, большие результаты, чем этого можно было ожидать при неизбежном фронтальном характере наступления и необходимости преодолевать мощные укрепления на бельгийской границе.
Позже, говоря о результатах первой операции немецких войск в Бельгии, Э. фон Манштейн писал: «Если в действительности в 1940 году благодаря умелым действиям группы армий «Б» противник был в Бельгии опрокинут на широком фронте и бельгийская и голландская армии были вынуждены к капитуляции, то этот результат (отдавая при этом дань и немецкому командованию, и ударной силе наших танковых соединений) все же никак нельзя назвать следствием заранее спланированной операции, исход которой был предрешен. Лучшее руководство войсками в лагере наших противников могло бы не допустить такого исхода».
Решающее значение для полного разгрома сил союзников в Северной Бельгии имел удар, внезапно нанесенный через Арденны и Маас в направлении на устье Соммы и на порты в Ла-Манше группой армий «А». При этом Манштейн отмечает, что «наряду с энергичным руководством войсками со стороны стремившегося осуществить этот замысел генерал-полковника фон Рундштедта этот успех в первую очередь, пожалуй, следует приписать несокрушимой воле, с которой генерал Гудериан проводил в жизнь оперативный план группы армий».
Победа в Северной Бельгии оказалась не такой полной, какой она могла бы быть. По данным, приведенным Черчиллем, противнику удалось переправить через Дюнкерк 338 226 человек (из них 26 176 французов), хотя он и потерял все свое тяжелое оружие и другую технику. Это объясняется вмешательством Гитлера, дважды задержавшего наступающие танковые соединения: в первый раз во время их продвижения к побережью, во второй раз – перед Дюнкерком.
В обоснование последнего приказа, построившего английской армии «золотой мост» через Ла-Манш, приводятся три причины:
Во-первых, Гитлер якобы хотел дать танкам отдых перед второй фазой кампании во Франции, ввиду того что Кейтель сообщил ему, что в районе Дюнкерка танконедоступная местность.
Другая причина состояла в том, что Геринг, якобы гарантировавший фюреру, что авиация сама сумеет помешать англичанам эвакуироваться из Дюнкерка, не выполнил это обещание.
В качестве третьей причины приводят довод о том, что Гитлер – как якобы это он заявил в беседе с генерал-полковником фон Рундштедтом – сознательно дал эвакуироваться англичанам, так как он считал, что это приблизит возможность договориться с Лондоном. В то же время многие немецкие генералы считали, что возможность, предоставленная английской армии, эвакуироваться из Дюнкерка является решающей ошибкой Гитлера. Она помешала ему позже решиться на вторжение в Англию и дала затем возможность англичанам продолжать войну в Африке и Италии.
Э. фон Манштейн позже писал, что, хотя и принял «замысел группы армий «А», позволивший путем нанесения удара через Арденны к морю отрезать силы противника в Северной Бельгии, и дал осуществить его, по крайней мере, до ворот Дюнкерка. Однако он не полностью принял вторую его часть, имевшую целью одновременное создание предпосылок для перехода ко второй фазе операции. Немецкое командование ограничилось тем, что обеспечило прикрытие подвижных соединений, наносивших удар на побережье, от ожидавшегося контрнаступления противника по обе стороны от реки Маас путем эшелонирования следующих за ними дивизий вдоль подвергавшегося опасности южного фланга с задачей отражать удары противника. План развернуть наступление западнее Мааса на юг с целью разбить противника в случае, если он предпримет попытку крупными силами развернуть контрнаступление и тем самым окончательно разорвать фронт противника между Маасом и Уазой, очевидно, показался слишком рискованным...
У Гитлера имелся какой-то инстинкт при решении оперативных вопросов. Однако ему не хватало опыта военачальника, который позволяет идти даже на большой риск во время операции, потому что он знает, на что он идет. Так и на этот раз Гитлер предпочел худший, защитный вариант прикрытия южного фланга войск, участвовавших в первой фазе наступления, более смелому решению, предложенному группой армий. Ему посчастливилось, поскольку командование противника не решилось на контрнаступление крупными силами».
Так получилось, что после окончания первой фазы немецкого наступления оба противника снова противостояли друг другу на сплошном фронте вдоль линии Мажино до Кариньяна и далее вдоль Эн и Нижней Соммы. Немцы должны были теперь снова прорывать этот фронт. И если вторая фаза наступления германской армий в такой короткий срок привела к полной капитуляции противника, то лишь потому, что он не смог занять достаточными силами оборону на сплошном фронте от швейцарской границы до моря, понеся такие большие потери в Северной Бельгии. Вторая причина заключалась в том, что боевому духу французской армии уже был нанесен решительный удар. Не приходится уже говорить о том, что противник не располагал войсками, равноценными немецким оперативным танковым соединениям».
Таким образом, кампания, проведенная немецкими войсками в Бельгии, Голландии и Северной Франции, характеризуется следующими показателями. В операции участвовало две группы армий. Ширина фронта наступления колебалась от 650 до 700 километров, глубина – 300–400 километров, сроки – 5 недель.
В кампании можно выделить две последовательные по глубине стратегические наступательные операции. Первая проводилась силами групп армий «А» и «В» на территории Голландии, Бельгии и Северной Франции. Вторая стратегическая наступательная операция велась уже на территории Франции. Начавшись с рубежа реки Сомма 5 июня 1940 года силами групп армий «А» и «В», она переросла в последующем в стратегическое наступление на всем фронте с участием и третьей группы армий «С» и завершилась практически полным разгромом французской армии.
В ходе первой операции главный удар наносился силами группы армий «А» из района Арденн через территорию нейтральных государств – Бельгии и Люксембурга – в направлении Сен-Кантен, Абвиль, Кале. В результате этого удара бельгийские, голландские, английские войска и крупная группировка французских войск были отсечены от основных сил французской армии, а немецкие войска вышли в тыл отсеченной группировки войск и получили возможность ее быстрого уничтожения.
В результате операций, проведенных на Западе, в ряду германских военачальников появился ряд новых ярких личностей. В их числе были командующий группой армий «С» генерал-полковник Р. Лееб, командующий танковой группой генерал Э. фон Клейст.
Риттер-Вильгельм фон Лееб родился в Ландсберге-на-Лехе, в Баварии, 5 сентября 1876 года, в семье со старинными военными традициями. Его отцом был майор Адольф фон Лееб, а его будущая жена, Мария Шротт, была дочерью генерала кавалерии.
В 1895 году молодой Вильгельм вступил в 4-й Баварский полк полевой артиллерии в качестве фаненюнкера. Получив первое офицерское звание 3 марта 1897 года, он принял участие в первых в жизни военных действиях в Китае, во время подавления восстания боксеров в Пекине в 1900 году.
После возвращения в Европу В. фон Лееб стал слушателем Баварской военной академии, закончив которую в 1909 году остался служить при Генеральном штабе в Мюнхене. Позже Лееб служил в «большом» Генеральном штабе.
Когда началась Первая мировая война, гауптман В. фон Лееб служил в штабе 1-го Баварского армейского корпуса, расквартированного в Мюнхене. Затем в течение первых двух лет войны он воевал на Западном фронте в штабе пехотной дивизии, которая в 1916 году была переброшена на Восточный фронт. Во время операций в Галиции и Сербии фон Лееб за исключительную храбрость был награжден баварским военным Орденом Макса Йозефа, удостаивался почетного рыцарского титула и был произведен в майоры. Он принимал участие в битве против русской армии под Ковелем, позже участвовал в боях на территории Румынии. В мае 1917 года В. фон Лееба снова перевели на Западный фронт, на этот раз в качестве младшего офицера Генштаба в составе штаба кронпринца Рупрехта Баварского, где он оставался до конца войны. С октября 1919 года он был начальником отдела в министерстве обороны в Берлине.
Став офицером рейхсвера, В. фон Лееб быстро продвигался по служебной лестнице. В 1920 году он стал начальником штаба 7-го военного округа, с 1926 года – командир артиллерийского полка, с 1928 года – заместитель командира пехотной дивизии, с 1929 года – командир пехотной дивизии, с 1930 года – командующий 7-м военным округом, генерал-лейтенант.
Организация дивизий Вермахта на июнь 1941 года
В 1933 году, когда к власти пришли нацисты, В. фон Лееб был уже известен как аскетичный, неприступный и не лишенный здравого смысла генерал с высокими моральными принципами. Он открыто выражал неприязнь к нацистской партии и ее лидеру, в то время как остальные генералы с энтузиазмом поддержали программу Гитлера, направленную на милитаризацию Германии. Поэтому А. Гитлер, называвший Лееба в узком кругу «неисправимым антифашистом», установил над ним негласный надзор гестапо. Но, будучи человеком мыслящим и разумным, он не входил в число заговорщиков и конспираторов.
Но антифашистское настроение в те времена еще не служило серьезным препятствием для продвижения по служебной лестнице, так что в конце 1933 года В. фон Лееб был назначен главнокомандующим 2-й группы армий, расквартированной в Касселе. 1 января 1934 года он был произведен в генералы артиллерии.
Генерал также занимался и военной наукой. В 30-е годы была опубликована его книга «Оборона», а в 1938 году она была повторно издана военным министерством в престижном «Militarwissenschaftliche Rundschau» («Научное военное обозрение»), что повысило авторитет Лееба как специалиста по оборонным мероприятиям. Его работа была переведена на английский и русский языки и была использована при создании Полевого устава Красной Армии.
Несмотря на знаменитость, В. фон Лееб был одним из первых командиров, смещенных со своих постов после того, как 4 февраля 1938 года командование сухопутных войск принял на себя генерал Вальтер фон Браухич, который немедленно начал увольнять генералов, враждебно настроенных к идеям национал-социализма. В их числе и В. фон Лееба, присвоив ему почетное звание генерал-оберста, против его воли 1 мая 1938 года отправили в запас.
Но А. Гитлер не мог разбрасываться военачальниками такого уровня. Поэтому, когда разразился Судетский кризис, уже в августе того же года его повторно призвали на службу в должности командующего вновь созданной 12-й армией. После Мюнхенского сговора войска Лееба в октябре 1938 года оккупировали Южную Богемию. Но вскоре после этого генерал вновь удалился от дел и вернулся в свой дом в Баварии.
В 1939 году его снова призвали на службу. Во время Польской кампании на группу армий «Ц», которую возглавлял В. фон Лееб, была возложена оборона западной границы Рейха. Три его армии (1, 5 и 7-я) и оперативная группа «А» насчитывали 51 дивизию, которые были укомплектованы в основном пожилыми резервистами. Ни орудий, ни транспорта у них не было. Но когда французы 9 сентября сделали попытку провести ограниченную атаку в зоне Саара, они к 13 сентября, продвинувшись всего на 16 миль, были остановлены. К 24 октября Лееб вернул все утраченные позиции, потеряв при этом менее 2000 человек убитыми.
С самого начала В. фон Лееб, по моральным соображениям, был против Западной кампании 1940 года. Осенью 1939 года он написал «Меморандум о перспективах и значении нападения на Францию и Англию в условиях нарушения нейтралитета Голландии, Бельгии и Люксембурга», где предсказал, что весь мир ополчится против Германии, если она второй раз за 25 лет нарушит нейтралитет Бельгии. Он настаивал на том, чтобы главнокомандующий сухопутными войсками выступил в этом вопросе против решения Гитлера. Но слабовольный генерал фон Браухич не решился открыто перечить Гитлеру.
9 ноября 1939 года В. фон Лееб встретился с командующими группами армий Г. фон Рундштедтом и Ф. фон Боком в Кобленце и предложил им подать всем троим одновременно в отставку в случае, если Гитлер продолжит операции по оккупации Запада. Он полагал, что, столкнувшись с прямым противостоянием со стороны командующих группами армий, Гитлеру ничего другого не останется, как пересмотреть свои планы. Но Г. фон Рундштедта и Ф. фон Бока ничуть не взволновали сомнения Лееба, и командующий группой армий «Ц» вернулся в штаб в полном разочаровании. Он даже подумывал о том, чтобы уйти в отставку в одиночку, но, решив, что этот жест ничего не даст, воздержался.
В Западной кампании, начавшейся 10 мая 1940 года, группа армий «Ц» имела всего 17 пехотных дивизий, которые находились в составе 1 и 7-й армий. Миссия ее была сугубо вспомогательной: проведение ложного маневра против линии Мажино для отвлечения сил Франции, чтобы не дать ей укрепить опасный сектор на севере. Эту операцию Лееб провел с большим успехом. 19 июля 1940 года его удостоили фельдмаршальского жезла.
После короткого периода пребывания на оккупированной территории Южной Франции штаб-квартира группы армий «Ц» была переведена в Дрезден для приготовления к вторжению в Советский Союз. В. фон Лееб опять высказался против новой военной кампании Гитлера, но его доводы в то время уже мало кто слышал.
Эвальд фон Клейст (Кляйст) родился в 1881 году в семье прусского генерала. В 1900 году он кадетом поступил на службу в Прусский артиллерийский полк, в 1901 году получил звание лейтенанта. В 1909 году он окончил кавалерийское училище в Ганновере, а в 1912 году – Берлинскую военную академию, где прошел подготовку штабного офицера. После окончания академии был прикомандирован к штабу кавалерийского полка по линии Генерального штаба.
Участник Первой мировой войны. Год служил в должности командира кавалерийского эскадрона, затем – начальник оперативного отдела штаба дивизии и корпуса. С 1917 года – начальник штаба кавалерийской дивизии. Практически всю войну провел на Восточном фронте.
После окончания войны поступил на службу в рейхсвер. С 1923 года преподавал тактику в кавалерийском училище в Ганновере. С 1929 года – начальник штаба кавалерийской дивизии. С 1931 года – командир пехотного полка, с 1932 года – командир кавалерийской дивизии, генерал-лейтенант. С сентября 1939-го – командир 22-го моторизованного армейского корпуса, который участвовал в Польской кампании, генерал кавалерии. Отличился при захвате нефтедобывающего района под Львовом. 17 сентября войска Клейста близ реки Буг соединились с войсками Гудериана, разрезав Польшу на две части.
С февраля 1940 года – командующий всеми танковыми силами на Западном фронте. В то время эти силы включали 41-й моторизованный корпус генерала Г. Рейнхарда и 19-й моторизованный корпус генерала Г. Гудериана, каждый из которых состоял из двух танковых дивизий, а также три мотопехотные дивизии из 14-го моторизованного корпуса генерала Г. фон Витерсгейма. Из десяти германских танковых дивизий пять находились в прямом подчинении Клейста и еще две должны были поддерживать его действия с севера. По сути, Э. фон Клейст стал первым германским начальником, командовавшим таким крупным танковым объединением.
На объединение Э. фон Клейста была возложена самая сложная во всей операции задача: прорвать оборонительную линию французов на реке Маас и продвинуться к Ла-Маншу. Он с честью ее выполнил, поставив англо-французские войска на грань полного разгрома. Только личное вмешательство А. Гитлера не позволило довести задуманную операцию до конца. За успешно проведенные боевые действия в 1940 году был награжден Рыцарским крестом и стал считаться крупнейшим танковым военачальником Вермахта.
Таким образом, операции, проведенные вооруженными силами Германии на Западе в 1940 году, по праву можно считать одними из самых крупных и самых успешных операций в истории мирового военного искусства. В результате этих операций были разгромлены вооруженные силы ряда государств, в том числе такой крупной европейской державы, как Франция, и на грань разгрома поставлены сухопутные войска Великобритании. В ходе крупных стратегических операций был получен положительный опыт массированного использования авиации и крупных соединений танковых войск. Огромный практический боевой опыт получили участвовавшие в операциях командующие, командиры, их штабы и непосредственно войска. В ходе операций были захвачены огромные военные трофеи. Новыми положениями обогатилась немецкая теория военного искусства. В результате всего этого Вермахт к лету 1941 года стал значительно сильнее того, каким он был в начале 1940 года, и более подготовленным к еще более масштабным операциям, которые были предусмотрены в рамках плана войны против Советского Союза, известного в истории как план «Барбаросса».