Система-200

Система-200

Продолжение. Начало см. ТиВ № 11/2003 г.

Авторы выражают глубокую благодарность за помощь ветерану Войск ПВО Михаилу Лазаревычу Бородулину.

Планировавшиеся летные испытания требовали изготовления большого числа ракет. Возможности опытного производства ОКБ-2 были ограничены, в особенности, в части выпуска столь крупногабаритных изделий. Поэтому уже на начальной стадии испытаний потребовалось подключить к производству В-860 серийный завод. С этой целью выпускавшие ЗУР системы С-75 столичный завод № 41 и завод № 464 в подмосковном поселке Долгопрудный приступили к подготовке производства под серию ракет для С-200. Но фактически они в их изготовлении не участвовали, так как к дальнейшем были переориентированы на производство других видов перспективной зенитной ракетной техники. Решением ВПК № 32 от 5 марта 1960 г. серийное производство ракет для С-200 было передано от московского завода № 41 ленинградскому заводу № 272 (впоследствии — "Северный завод"), в конце 1950-х гг. переключенному с выпуска вертолетов и легкомоторных самолетов разработки ОКБ А.С. Яковлева на зенитные ракеты 13Д и 20Д для системы С-75. В том же 1960 г. завод № 272 изготовил первые так называемые "изделия Ф" — ракеты В-860 для системы С-200.

По указанию Д.Ф. Устинова, с августа 1960 г. работы по ЖРД Л-2 для ракеты В-860 продолжались только в ОКБ-466, а ОКБ-165 было предписано сосредоточить усилия на разработке бортового источника питания для этой ЗУР. В результате ракета В-860 в дальнейшем оснащалась жидкостным ракетным двигателем, разработанным в ОКБ-466 под руководством Главного конструктора А.С. Мевиуса. Этот двигатель создавался на базе однорежимного двигателя "726" ОКБ А.М. Исаева с максимальной тягой 10 т. В ходе отработки конструкции двигателя и его систем было проведено 266 стендовых испытаний, из них по "этажам" — 170. Провели примерно 40 испытаний на работоспособность при температуре — 50 град. С, 18 испытаний — при температуре +50 град С.

Жидкостный ракетный двигатель с турбонасосной системой подачи компонентов топлива в камеру сгорания одноразового действия (без повторного включения) работал на компонентах. ставших уже традиционными для отечественных ЗУР. В качестве окислителя использовалась азотная кислота с добавкой четырехокиси азота, а горючего — триэтиламинксилидии (ТТ-02, "тонка"). Температура тазов в камере сгорания достигала 2500–3000 град. С. Двигатель был выполнен по "открытой" схеме — продукты сгорания газогенератора. обеспечивающего работу турбонасосного агрегата, выбрасывались через удлиненный патрубок в атмосферу. Начальный запуск турбонасосного агрегата обеспечивался пиростартером.

В начале работ по В-860 ее проектировщикам пришлось столкнуться с еще одной проблемой. Оказалось, что обеспечение достаточно продолжительного управляемого гиперзвукового полета ракеты требует наличия на ее борту значительного запаса электроэнергии. Ее потребителями стало множество громоздких п энергоемких "ящиков", составлявших систему у правления ракетой. Первопричина, как говорится, лежала на поверхности: элементной базой аппаратуры тех лет были электронные лампы и сопутствовавшие им устройства. Золотой век полупроводников, а также микросхем, печатных плат и прочих "чудес" радиоэлектроники в ракетной технике тогда еще только намечался.

Аккумуляторные батареи, способные обеспечить ракету необходимым запасом электроэнергии, были крайне тяжелы и громоздки. Наиболее отработанным к тому времени решением этой проблемы было применение автономного источника электроэнергии, состоявшего из турбины, электрогенератора и преобразователей. Работу турбины обеспечивал горячий газ. получаемый на борту ракеты, обычно за счет разложения какого- либо однокомпонентного топлива. Так, например, на первых вариантах ЗУР комплекса С-75 для этих целей использовали изопропилнитрат. Но и в этом случае масса подобного устройства с запасом однокомпонентного топлива для В-860 превосходила все мыслимые пределы. Однако следует отметить, что в первом варианте эскизного проекта планировалось применение именно такого источника электропитания.

Но в дальнейшем взоры проектировщиков обратились к более эффективному источнику энергетики — находившимся на борту ракеты компонентам топлива для двигателя, которые могли обеспечить также и работу бортового источника питания (БИП), предназначенного для выработки в полете как постоянного, так и переменного тока, а также и для поддержания высокого давления в гидравлической системе, обеспечивающей работу рулевых приводов. Отработка БИП была поручена в 1958 г. ОКБ-670 под руководством Л.Н. Душкина, а в дальнейшем продолжалась под руководством М М. Бондарюка. Доводка конструкции БИП и подготовка документации для его серийного производства велись в ОКБ-466 под руководством ведущих конструкторов М.Н. Шувалова и Ф.Е. Арановича. Конструктивно БИП состоял из газотурбопривода, гидроагрегата и двух электрогенераторов.

По мере выпуска рабочих чертежей к производству ракет и наземных средств комплекса были дополнительно подключены многие предприятия нескольких министерств. В частности, выпуск крупноразмерных антенных постов радиолокационных средств поручили горьковскому исходно артиллерийскому заводу № 92 и самолетостроительному заводу № 23 в подмосковных Филях.

Летом 1960 г. поблизости от Ленинграда, на полигоне Ржевка (Государственный научно-исследовательский полигон Главного артиллерийского управления), с первой из изготовленных пусковых установок начались бросковые испытания имитатора ракеты, то есть пуски неуправляемых массогабаритных макетов маршевой ступени с натурными ускорителями, что было необходимо для отработки пусковой установки и стартового участка полета.

Рабочий проект опытной пусковой установки, которой был присвоен фирменный для ЦКБ-34 индекс СМ-99, был создан в 1960 г. Первая опытная пусковая установка, выпущенная заводом "Большевик", имела короткую качающуюся часть, которая заканчивалась в районе передних роликовых опор ракеты. Необходимость стыковки наземного оборудования с бортовым оборудованием, пневмо- и электромагистралями ракеты потребовала существенного удлинения балки и введения носового разъема.

На этапе опытного проектирования в ЦКБ-34 в инициативном порядке велись проработки варианта пусковой установки с подкатными ходами (по типу ПУ СМ-63 комплекса С-75), но он не был реализован, с одной стороны, по причине громоздкости ходовой части и высокой трудоемкости процесса перевода ПУ из походного положения в боевое и обратно, а с другой стороны — из-за того, что даже на начальном этапе проектирования заказчиком не ставилась всерьез задача обеспечения мобильности ПУ.

На ранних этапах разработки эскизного проекта пусковой установки исследовались различные варианты газоотбойных и газоотражательных конструкций, предотвращающих эрозию грунта площадки при старте ракеты. Резинометаллические "ковры" были отвергнуты практически сразу. Для экспериментальных исследований на ленинградском заводе "Арсенал" был изготовлен газоотражатель рассекающего типа. Он был доставлен для испытаний на полигон Ржевка, но на пусковую установку так и не монтировался. Использование на ракете стартовых ускорителей с развернутыми наружу соплами явно сводило его эффективность практически к нулю.

Общая конструктивная схема напоминала пусковую установку СМ-63 комплекса С-75. Основными внешними отличиями были два мощных гидравлических цилиндра, примененные вместо использовавшегося в С-75 секторного механизма подъема стрелы с направляющими, отсутствие газоотражателя, а также подводимая к нижней поверхности передней части ракеты откидная рама с электровоздухоразъемами.

В ходе испытаний первого этапа, проводившихся на Ржевском полигоне с использованием так называемых ИРС — имитаторов ракет, было проведено окончательное согласование пусковой установки, ракеты, заряжающих машин и вспомогательного оборудования, определены реальные нагрузки, возникающие при старте ракеты.

В дальнейшем, исходя из результатов испытаний на полигоне Ржевка, в 1961 — 196.3 it. была выпущена опытная партия пусковых установок СМ-99А для проведения заводских и совместных испытаний в составе полигонного варианта системы С-200 па Балхаше. В свою очередь, технический проект серийной пусковой установки 5П72 был выполнен на базе СМ-99А позднее, в 1962 г.

А еще в 1960 г. по результатам проработки нескольких вариантов заряжающей машины был выпущен рабочий проект ее опытного образца с использованием компоновочной и кинематической схем, предложенных С.П. Ковалесом. Разработка проекта заряжающей машины велась под руководством А.И.Усгименко и А.Ф.Уткина. Опытная партия заряжающих машин для проведения заводских и совместных испытаний была изготовлена на Московском заводе "Машиностроитель" в период 1961–1962 гг. Рабочий проект серийного варианта машины появился в 1962 г.

Параллельно с проведением работ по проектированию и изготовлению новой зенитной ракетной системы велась подготовка к ее отработке и полномасштабным испытаниям, Расположенный в Казахстане, к западу от озера Балхаш, полигон "А" Министерства обороны следовало подготовить к приему и хранению новой техники. Для проведения испытаний уже в августе 1960 г, требовалось построить позицию радиотехнических средств и стартовую позицию в районе площадки "35" полигона. Ленинградский филиал ЦПИ-20 МО должен был провести проектирование полигонных позиций системы С-200.

"Исходя из характеристик системы. — вспоминает М.Л.Бородулин, — ее испытания было решено повторить в войсковой части 03080 (Сары-Шаган). Этот полигон был создан для проведения работ но противоракетной обороне. Первым его начальником был генерал-лейтенант Степан Дорохов, служивший до этого под Москвой, первым главным инженерам — Михаил Трофимчук Па площадке 35 — в центре противосамолетной обороны полигона к этому времени уже производились испытания зенитных ракетных систем "Даль" и С-75М. Расположенная примерно в 100 километрах от площадки 40 — центральной, управленческой части полигона, площадка 35 имела казармы, гостиницы, столовые и другие необходимые служебные постройки.

Начальникам центра противосамолетной обороны тогда был полковник Гуль.

Главкам Войск ПВО страны своим приказам назначил комиссию по выбору позиции, на которой должны проводиться испытания огневого комплекса системы С-200. Комиссия подобрала участок с минимальными углами укрытия, расположенный на значительном удалении от позиций систем С-75М и — "Даль". Находившиеся на полигоне А. Расплетин и Б. Нуга предложили отказаться от выбора комиссии и разместить огневой комплекс С-200 рядам с комплексам С-75М. Это приблизило позицию С-200 к милой зоне площадки 35 и тем самым позволило сократить дорожное строительство. Хотя эта позиция имела большие углы укрытия, чем выбранная комиссией, и располагалась на пологам склоне возвышенности, предложение головного разработчика системы одобрили. Соответствующие исходные данные были выданы проектировщикам инженерного оборудования позиции.

Непосредственно па средствах огневых комплексов систем работали команды, входившие в состав испытателей центра противосамолетной обороны. Анализ результатов испытаний и составление отчетов производилось вторым управлением полигона, располагавшимся на площадке 40. Управление включало ряд тематических отделов, работавших по системе в целом и ее основным средствам. Начальникам управления в то время был полковник Иван Дикий.

Для проведения испытаний огневого комплекса системы С-200 в активе испытательного центра било создано новое подразделение — четвертая команда. Первым ее начальникам был назначен подполковник Вадим Кузнецов. В основном она была укомплектована молодыми офицерами — выпускниками военных учебных заведений. Большинство из них сразу направили для освоения техники на предприятия, создававшие средства системы. Им предстояло в процессе заводских испытаний под руководствам разработчиков в совершенстве освоить новую для них технику, с тем, чтобы на совместных испытаниях и далее вести работу самостоятельно. Для проведения испытаний системы С-200 были выделены офицеры во вторим управлении, которые сначала совместно с разработчиками, а потом и самостоятельно должны били вести анализ результатов испытаний, их методическое обеспечение, а также осуществлять необходимое математическое моделирование. Большую часть этих офицеров также направили на обучение в промышленность.

Для сборки ракет системы С-200, проверки и подготовки их к пуску на площадке 7 — технической позиции полигона бича организована специапьная технологическая линии, укомплектованная офицерами, также направленными на обучение к разработчикам ракеты."

В соответствии с решением ВПК от 28 августа 1960 г. в январе следующего года на полигон "А" должны были быть поставлены основные средства стрельбового канала, КП и зенитные управляемые ракеты (ЗУР) для начала испытаний комплекса.

Первый бросковый пуск ракеты на полигоне "А" состоялся 27 июля 1960 г. Фактически летные испытания начались с использованием оборудования и ракет, крайне далеких от штатных по составу и конструктивному исполнению. На полигоне, на позиции комплекса С-75М. смонтировали так называемую "пусковую установку" — агрегат упрощенной конструкции, с которой было произведено несколько бросковых и автономных пусков. Эта "пусковая установка", спроектированная и изготовленная в ракетном ОКБ-2, а не в ответственном за "наземку" ЦКБ-34, не имела каких-либо приводов наведения по углу места и азимуту и предназначалась только для обеспечения первых пусков ракет по программе бросковых и автономных летных испытаний и измерений некоторых параметров.

В конце 1960 г. выпуск ракет опытной партии был приостановлен из-за отсутствия комплектующих. Исходя из этого, в соответствии с решением ВПК от 4 декабря 1960 г., поставка пяти ракет плана текущего года была перенесена на I квартал следующего. Одновременно была утверждена новая структура комплекса, в результате чего окончательно прекратились работы по радиолокатору уточнения обстановки, доведенные до стадии изготовления макета этой станции.

Первый полет ракеты В-860 с работающим ЖРД маршевой ступени был осуществлен 27 декабря 1960 г. при четвертом опытном пуске. Всего же до апреля 1961. по программе бросковых и автономных испытаний выполнили семь пусков с применением ракет в упрощенной комплектации. Впрочем, к этому времени технический облик штатной ракеты еще не был полностью сформирован.

Так, даже на наземных стендах не удавалось добиться надежной работы головки самонаведения. Но и в случае своевременной установки на ракете ГСН, выйти из стадии автономных пусков все равно бы не удалось из-за неготовности наземных радиоэлектронных средств. В ноябре 1960 г. опытный образец радиолокатора подсвета цели был развернут на подмосковном радиотехническом полигоне КБ-1 в Жуковском, неподалеку от аэродрома ЛИИ. Для проверки режимов совместной работы РПЦ и головки самонаведения ракеты на специальных стендах этого полигона установили также и две ГСН. Руководителем испытаний был назначен Т.Р. Брахман, перешедший на работу-в КБ-1 из ЦНИИ-108.

Ракета В-850 для комплекса С-175 (проект)

В конце 1960 г. А.А. Расплетин стал ответственным руководителем и Генеральным конструктором КБ-1. Входившее в состав КБ-1 конструкторское бюро по зенитным ракетным комплексам взамен Расплетина возглавил Б.В. Бункин, а его заместителем был назначен B.Н. Кузьмин. Ход работ постоянно контролировался руководством промышленности и командованием войск. В январе 1961 г. главком Войск ПВО C.С. Бирюзов проинспектировал КБ-1 и его испытательную базу в Жуковском.

К этому времени важнейший элемент наземных средств комплекса — радиолокатор подсвета цели еще являл собой "всадника без головы". Антенная система не была поставлена заводом № 23, переживавшим тягостные метаморфозы превращения из авиационного предприятия в ракетостроительное и переподчинение от В.М. Мясищева к В.Н. Челомею. На полигоне "А" не было ни цифровой вычислительной машины "Пламя", ни аппаратуры командного пункта. Из-за отсутствия комплектующих также срывалось изготовление опытных образцов штатных пусковых установок заводом № 232.

Но, тем не менее, выход был найден. Для обеспечения автономных испытаний ракет весной 1961 г. на полигон "А" доставили макетный образец РПЦ, выполненный на конструктивной базе антенного поста комплекса С-75М. Его антенная система имела значительно меньшие размеры, чем штатная антенна РПЦ системы С-200, а передающее устройство — пониженную мощность из-за отсутствия выходного усилителя. Аппаратная кабина была укомплектована только минимально необходимым набором приборов для проведения автономных испытаний ракет, оборудования и устройств. Монтаж макетного образца РПЦ и пусковой установки был произведен в четырех километрах от 35-й площадки полигона. Создание макетного РПЦ и его отработка на полигоне "А" позволили не только накопить экспериментальные данные для работы над опытным образцом РПЦ, но и обеспечить начальный этап испытания ракет.

А тем временем опытный образец антенного поста РПЦ был перевезен из Жуковского в Горький и 20 июля развернут на заводском полигоне завода № 92. В ходе испытаний выявилось забивание приемного канала мощным сигналом передатчика, несмотря на экран, установленный между их антеннами. Сказалось отражение излучения от подстилающей поверхности площадки вблизи РПЦ. Для устранения этого эффекта был введен дополнительный горизонтальный экран, установленный под антенной. В начале августа эшелон с опытным образцом РПЦ был отправлен на полигон. Тем же летом 1961 г. была подготовлена аппаратура и для опытных образцов других средств системы.

Первый развернутый для испытаний на полигоне "А" стрельбовой канал С-200 включал всего одну более или менее штатную пусковую установку, что все-таки позволяло вести испытания ракет, в том числе бросковые, и испытания ракет и радиотехнических средств. На первых этапах испытаний заряжание пусковой установки производилось нештатным способом, с использованием автокрана.

Несмотря на накопившееся отставание работ от плановых сроков, решением ВПК № 79 от 24 апреля 1961 г. было предписано уже н мае, используя макетный образец РПЦ, приступить к комплексным испытаниям ракет с ГСН в замкнутом контуре наведения, обеспечив в те же сроки поставку цифровой ЭВМ. Решением ВПК предусматривалось также привлечение самолетов ВВС для проведения облетов одноканального радиовзрывателя 5Е18. В ходе проведения этих опытных работ самолет, несущий контейнер с радиовзрывателем, на встречных курсах сближался с самолетом, имитирующим воздушную цель.

Предстоящие комплексные испытания с использованием ракет в полной комплектации бортовой аппаратурой, поставки комплектующих которой задерживались, вызывали серьезную озабоченность руководства ВПК. Для преодоления кризиса с обеспечением ракет головками самонаведения разработчики С-200 обратились к совсем экстравагантной идее многократного использования ГСН в ходе пусков нескольких ракет. Для ее обеспечения было принято решение о создании парашютной системы спасения ГСН. Эскизный проект такой системы спасения был представлен на заключение в декабре 1960 г. По результатам испытаний парашютной системы спасения, проведенных с макетами головной части, в августе 1961 г. был выпущен соответствующий отчет, но до реального использования головок самонаведения "секонд хенд" на ракетах дело все-таки не дошло.

К этому времени последовали и первые — оргвыводы" по ситуации, сложившейся в ходе разработки С-200. 31 авlycra 1961 г. было утверждено решение ВПК № 181 "0 ходе работ по "Системе-200", в котором с глубоким негодованием констатировалось, что работы по системе ведутся с большим отставанием от установленных сроков: не изготовлены опытные образцы РПЦ наземного оборудования стартовой позиции и средств электроснабжения, проведено лишь 15 баллистических и автономных пусков ракеты В-860, заводы № 218, № 272 Ленинградского совнархоза и рязанский завод № 463 не обеспечили необходимой подготовки производства и задержали поставку опытных образцов автопилота АП-6, ГСН и ракет В-860 в целом, что может привести к задержке испытаний системы на полигоне.

Указывая на то, что госкомитеты по радиоэлектронике, авиационной и оборонной технике не приняли необходимых мер по ликвидации допущенного отставания в разработке системы, ВПК предписывала госкомитету по авиационной технике ускорить решение вопроса об обеспечении падения отделяющихся в полете элементов первой ступени ракеты В-860 за пределами огневой позиции комплекса, обращала внимание главного конструктора электрогенератора бортового источника питания ракеты В-860 Федосеева на неудовлетворительную работу его изделия, а также ставила задачу рассмотреть возможность создания на базе мишени ВРПМ высотной мишени с имитатором цели, обеспечивающей возможность проведения испытаний системы С-200 во всем диапазоне скоростей и высот.

Следует отметить, что оргвыводы постепенно делали свое дело. В 1961–1963 гг. были изготовлены опытные образцы пусковых установок, заряжающих и транспортно-перегрузочных машин — техники стартовой и технической позиций.

К очередной годовщине Великого Октября на полигоне с использованием самолетов ту-16 провели облеты РПЦ в режиме работы радиолокатора с разрешением целей по скорости и по дальности. Там же при проведении экспериментальных работ по использованию комплексов С-75 в режиме ПРО, создатели С-200 воспользовались уникальной возможностью и попутно, сверх плана, осуществили и проводку’ оперативно-тактической баллистической ракеты Р-17 (SCUD) радиолокационными средствами системы С-200.

К этому времени, с целью сопровождения выпуска серийной продукции, внедрения доработок на выпускаемых изделиях, перестройки производства на выпуск модифицированных и новых вариантов ракет системы С-200, на заводе № 272 было создано специальное конструкторское бюро, которому впоследствии пришлось заняться и модернизацией ЗУР этой системы после того, как основные силы ОКБ-2 (переименованного в МКБ "Факел") переключились на работы по другим ракетам.

Помимо организации текущих дел по новой зенитной ракетной системе, решением ВПК также развертывались перспективные работы по совершенствованию бортовой аппаратуры и стартовых двигателей ракеты. В целях повышения надежности и помехоустойчивости была начата разработка нового, на этот раз двухканального радиовзрывателя, позднее получившего обозначение 5Е24. Предписывалось уже в начале следующего года испытать этот взрыватель в составе ракеты.

Как уже отмечалось, первоначально в ускорителях ракеты, получивших обозначение ПРД-81 (5С21), использовалось баллиститное топливо — сначала рецептуры РСТ-43, затем — РНДСИ-59. Заряд был выполнен в виде одноканальных шашек наружным диаметром 58 мм и длиной 2035 мм.

Но к началу 1960-х гг. наметился определенный прогресс и в создании новых высокоэнергетических смесевых твердых топлив, В отличие от баллиститных, новые составы допускали формирование зарядов литьем непосредственно в корпус двигателя. При этом обеспечивалось прочное скрепление топливного заряда со стенками корпуса двигателя. В результате, на протяжении большей части времени работы двигателя заряд выполнял функции теплозащитного покрытия, надежно защищающего стенки камеры от продуктов сгорания топлива.

Решением ВПК от 28 августа 1961 г. для В-860 была задана разработка стартовых двигателей, использующих смесевое топливо. Эти работы велись применительно к рецептуре ТФА-70, затем ТФА-53КД Заряд топлива представлял собой моноблок с центральным каналом в форме звезды (сначала — с восемью, а позднее — с двумя лучами). Разработчик топлива — коллектив НИИ-130 под руководством Л.И. Козлова — совместно с проектантом двигателя — КБ-2 завода № 81, возглавляемым И.И. Картуковым — должен был поставить первые двигатели ПРД-81М (армейское обозначение — 5С25) на смесевом топливе уже в октябре — ноябре 1961 г. С учетом особой чувствительности таких топливных зарядов к морозу и жаре, для первых десяти комплектов двигателей допускалось сузить диапазон допустимых эксплуатационных температур до +10 — +35 град/С.

Фактически наземная отработка стартовых двигателей 5С25 на смесевом топливе для подтверждения их пригодности к применению в заданном для системы широком диапазоне температур эксплуатации началась во второй половине 1962 г. Но, как показал дальнейший ход событий, использованное в них смесевое топливо не обладало необходимой совокупностью характеристик и, в частности, стабильностью при низких температурах. Тем не менее, в ряде пусков В-860 использовались именно такие ускорители.

Для обеспечения испытаний воздушными мишенями были выданы указания о начале переоборудования в беспилотные мишени самолетов Як-25РВМ, Tv-16M, МиГ-17М, МиГ-19М, а также об ускорении разработки запускаемой с Ту-16К специальной крылатой ракеты-мишени КРМ, создаваемой на базе боевых ракет семейства КСР-2/КСР-11 в соответствии с Постановлением от 19 июня 1959 г. № 684–312. Рассматривалась также возможность использования в качестве мишеней зенитных ракет "400" системы "Даль", стрельбовый комплекс и техническая позиция которой еще в 1950- е гг. были развернуты на 35-ой площадке полигона "А".

Однако принятые меры по ускорению испытаний не смогли обеспечить решение основной задачи — стрельбы полностью укомплектованными ракетами так и не начались. К концу августа 1961 г. число пусков достигло 15. новее они были выполнены в рамках бросковых и автономных испытаний. Задержка с переходом к испытаниям в замкнутом контуре определялась не только отставанием с вводом в строй наземных радиоэлектронных средств, но и трудностями с созданием бортовой аппаратуры ракеты. Катастрофически срывались и сроки создания бортового источника электропитания.

В свою очередь, при наземной отработке ГСН выявилась непригодность первого варианта радиопрозрачного обтекателя. Проблема не была новой — с аналогичными трудностями столкнулись за несколько лет до того при отработке К-8М — первой доведенной до серийного производства самонаводящейся отечественной ракеты класса "воздух-воздух". Прорабатывалось несколько вариантов обтекателя, отличавшихся по применяемым материалам и технологии изготовления, в том числе керамические, а также стсклопластиковые, формируемые намоткой на специальных станках по схеме "чулок", и другие. По результатам отработки выявились большие искажения радиолокационного сигнала в процессе его прохождения через обтекатель ГСН. В ситуации, приближавшейся к критической, пришлось пожертвовать максимальной дальностью полета ракеты и применить более благоприятный для работы ГСН укороченный обтекатель, использование которого несколько увеличило аэродинамическое сопротивление.

В отчете по итогам работ за 1961 г. было отмечено, что из 39 изготовленных ракет В-860 только 22 были использованы при проведении испытаний. при этом лишь 18 пусков дали положительные результаты. В качестве основной причины задержек испытаний указывалось на отсутствие автопилотов и ген. Тем не менее, летные испытания полностью укомплектованных ракет начались в 1961 т. До апреля следующего года было выполнено 22 пуска. В то же время, поставленные на полигон опытные образцы наземных средств огневого канала еще не были состыкованы в единую систему — даже столь взаимосвязанные, как пусковая установка и кабина управления стартом К-3.

Для того, чтобы как можно скорее перейти на стадию совместных испытаний, решением ВПК № 6 от 10 января 1962 г. было предусмотрено сократить число пусков по плану заводских испытаний. К решению проблем с обтекателем привлекались научный потенциал НИИ-17 и производственные возможности фабрики им. А.И.Желябова, которую загрузили изготовлением обтекателя намоткой. Предусматривалось ускорение работ по двухканальному радиовзрывателю и по ускорителям ПРД-81 М на новом топливе, а также скорейшее завершение отработки малошумных электровакуумных приборов для ГСН.

Как уже отмечалось, в соответствии с Постановлением 1959 г., дальность зоны поражения для ракет комплекса С-200 задавалась на уровне 100 км, что существенно уступало заявленным показателям американского аналога — комплекса "Найк-Геркулес". В качестве средства расширения зоны поражения отечественных ЗРК. в соответствии с решением ВПК № 136 от 12 сентября 1960 г., предусматривалось использовать возможность наведения ракет на цель на пассивном участке траектории. после окончания работы двигателя ее маршевой ступени. В связи с тем. что на ракете комплекса С-200 аппаратура задействовалась от бортового источника питания, представлявшего собой турбогенератор, работающий на тех же компонентах топлива, что и двигатель ракеты, для увеличения продолжительности работы этого генератора требовалось доработать топливную систему. Наряду с другими причинами это дало хорошее обоснование для реализации давно наметившейся необходимости увеличения запаса топлива с соответствующим утяжелением ракеты с 6 до 6,7 т и некоторым наращиванием ее длины.

Летающая мишень МиГ-17М

В 1961 г. была изготовлена первая усовершенствованная ракета, получившая наименование В-86011 (изделие "1Ф"), а в следующем году предусматривалось прекратить производство ракет В-860 в пользу нового варианта.

К этому времени основные задачи по производству ЗУР ставились уже не перед опытным производством ОКБ-2, а перед намного более мощным ленинградским заводом № 272. Неоднократно отмечавшаяся в те годы катастрофическая недопоставка ракет на полигон не была свидетельством нерасторопности ленинградцев. В основном план выпуска ракет срывался из-за задержек с поставкой автопилотов ленинградским заводом № 212 и, в особенности, вследствие того, что завод № 463 ("Красное Знамя") Рязанского совнархоза так и не освоил к этому времени производство ГСН. В результате были сорваны планы и из 1961 г… и на 1962 г.

Впрочем, и рязанский завод объективно не мог нести ответственность за срыв планов. Первопричиной было то, что в основу задуманной в ЦНИИ-108 и доводившейся уже в КБ-1 головки самонаведения ракеты были заложены не самые удачные конструктивные решения, что и предопределило большой процент брака па производстве и множество аварий в процессе летных испытаний ракеты.

Еще одним мобилизующим решением того времени стали изданные 24 марта 1962 г. приказы руководителей Госкомитетов по радиоэлектронике и авиационной технике, которыми Анатолий Георгиевич Басистов от КБ-1 и Григорий Филиппович Бондзик от ОКБ-2 были назначены ответственными руководителями испытаний по комплексу и ракете соответственно.

В начале 1962 г. на полигоне были произведены облеты средств системы С-200 истребителем МиГ-15, которые проводил летчик-испытатель летной части КБ-1 В.Г. Павлов, лет за десять до того участвовавший в легендарных испытаниях пилотируемого варианта авиационного противокорабельного самолета-снаряда КС. Целью облетов средств С-200 стала проверка работоспособности радиовзрывателя и ГСН. При этом разработчики, давая задания летчику-испытателю, стремились обеспечить минимальные расстояния между самолетом и отрабатываемыми элементами ракеты, по соображениям безопасности недопустимые при летной отработке на двух сближающихся самолетах. Радиовзрыватель и ГСН размещались на деревянной вышке, а самолет, находясь в луче радиолокатора подсвета цели, имитировал сближение ракеты с самолетом-целью. Мастер пилотажа, Павлов на сверхмалой высоте проходил буквально в нескольких метрах от вышки, при этом его самолет шел с различными углами крена, имитируя возможные сочетания угловых положений цели и ракеты в процессе их сближения.

Постановлением от 24 апреля 1962 г. № 382–176, наряду с дополнительными мероприятиями по ускорению работ, были заданы уточненные требования к основным характеристикам системы в части возможности поражения целей типа Ту-16 на дальностях 130–180 км.

В мае 1962 г. были полностью завершены автономные испытания РПЦ и проведены совместные испытания этого радиолокатора во взаимодействии со средствами стартовой позиции. Радиолокатор подсвета цели сопровождал самолет-цель и по данным, передаваемым с пето на стартовую позицию, пусковая установка разворачивалась в направлении на расчетную точку встречи ракеты с целью. ГСН подстраивалась под несущую частоту зондирующего сигнала, ее антенна ориентировалась в направлении на цель, а система слежения по скорости и дальности настраивались на соответствующие параметры цели. При достижении необходимого уровня принимаемого головкой самонаведения сигнала, она переводилась в режим автоматического сопровождения цели.

На первом этапе летных испытаний ракет с ГСН, успешно начатом 1 июня 1962 т., головка самонаведения работала в "пассажирском" режиме, отслеживая цель, но не оказывая никакого влияния на полет ракеты. При этих пусках на автономно управляемой автопилотом ракете ГСН должна была автоматически сопровождать сигнал от медленно опускавшегося на парашюте имитатора цели. Комплексный имитатор цели, забрасываемый на большую высоту метеорологической ракетой, используя собственный передатчик, переизлучал зондирующий сигнал РПЦ со сдвигом по частоте на доплеровскую составляющую, соответствующую изменению частоты отраженного сигнала при имитируемой относительной скорости приближения цели к РПЦ.

Успешные пуски ракет с ГСН-"пассажиром" позволили провести 16 июня 1962 г. первый пуск ракеты в замкнутом контуре наведения. С этого времени пуски стали проводиться, как правило, в режиме самонаведения ракеты на реальную цель. В июле-августе 1962 г. состоялись три успешных пуска. В двух из них в качестве мишени использовался комплексный имитатор цели КИЦ, при этом в одном из пусков было достигнуто прямое попадание. В третьем пуске, осуществленном 31 августа, в качестве самолета-мишени использовался Як-25РВМ.

В августе пуском двух ракет были завершены автономные испытания средств стартовой позиции.

На протяжении осени, начиная с пуска 31 августа, было проверено функционирование ГСН по контрольным целям — МиГ-19М (беспилотный вариант истребителя МиГ-19), парашютной мишени М-7 и по высотной цели — Як-25РВМ. Позднее, в декабре, автономным пуском ракеты В-860П была подтверждена совместимость оборудования стартовой позиции и РПЦ.

Но, по-прежнему, основной причиной низкого темпа испытаний системы оставалась недоведенность ГСН и обусловленные этим задержки в ее производстве. На результатах стендовых испытаний и пусков в то время часто сказывалась недостаточная виброустойчивость высокочастотного гетеродина аппаратуры ГСН, В целом, в 31 пуске, проведенном с июля 1961 г. по октябрь 1962 г., ГСН было укомплектовано только 14 ракет. Например, перед 7 ноября 1962 г. было проведено четыре пуска ракет без ГСН.

В этих условиях А.А. Расплетин принял решение об организации параллельных работ по двум направлениям. Предусматривалась, с одной стороны, доработка в КБ-1 существующей головки самонаведения и совершенствование ее серийного производства на заводе № 463, с другой — создание новой ГСН, более пригодной для крупносерийного производства.

Летающая мишень МиГ-19М

Доработка существующей ГСН 5Г22 из первоначально намеченной совокупности "лечебных" мероприятий постепенно вылилась в довольно основательное переформирование структурной схемы. В результате предстартовая подстройка аппаратуры ГСН к параметрам радиолокатора подсвета цели стала производиться перестройкой вновь спроектированного виброустойчивого генератора, работающего на промежуточной частоте, на три порядка меньшей, чем у выходного сигнала высокочастотного гетеродина.

Другая, принципиально новая головка самонаведения 5Г23 стала собираться уже не из "россыпи" множества отдельных радиоэлектронных элементов, а из четырех предварительно отлаженных блоков.

Недостатки в работе группы разработчиков ГСН в КБ-1 определили принятие новых организационных мер. В частности, в июле 1963 г. из КБ-1 ушел Высоцкий, с самого начала возглавлявший работы по ГСН.

В связи с систематическими задержками с поставкой на сборку ракет в ОКБ-2 и на завод № 272 головок самонаведения, обусловленными трудностями. возникшими при ее отработке, было проведено более полутора десятков пусков ракет В-860 в отработочном варианте с радиокомандной системой управления. В этом случае для передачи команд управления использовалась наземная станция наведения ракет РСН-75М зенитного ракетного комплекса "Волхов" (С-75М), Вместо штатной ГСН ракеты комплектовались аппаратурой ЯР-М.

Эти испытания, проведенные в дополнение к автономным пускам, позволили определить показатели управляемости ракеты, уровни реализуемых перегрузок, но возможности наземной аппаратуры управления существенно ограничивали дальность управляемого и контролируемого полета ракеты.

Примечание. На авиационных крылатых ракетах Х-20, предназначенных для оснащения стратегических самолетов-носителей Ту-95К. в качестве штатного оборудования устанавливалась аппаратура командного радиоуправления ЯР Функционирование этой аппаратуры обеспечивалось на дальностях боевого применения ракеты Х-20. которые почти на порядок превышали досягаемость ракет комплекса С-75.

Продолжение следует

Сергей Суворов