Германские бронеавтомобили 1914 г. Мифы и реальность
Германские бронеавтомобили 1914 г. Мифы и реальность
Станислав Кирилец
«…По шоссе из-за немецких цепей выехал черно-синий блиндированный автомобиль и стал водить хоботами пулеметов, отражая штыковую атаку. Как неодолимое чудище ехал броневик все дальше, загоняя молодцев-красноярцев в бегство» 1*.
Скупые свидетельства
С самого начала Первой мировой войны и до сих пор бытует мнение, что на русско- германском фронте именно немцы первыми применили бронеавтомобили-в августе 1914 г. Мнение это настолько укоренилось, что даже в поздней беллетристике встречаются сюжеты о действиях немецких броневиков в Восточной Пруссии. Зачастую эти сюжеты просто фантастичны, как и приведенный выше отрывок из романа советского писателя С.Ю. Рыбаса. Его богатой фантазии хватило даже на выдумку цвета бронемашины, невозможного в строгих немецких армейских регламентах.
Но шутки в сторону. О применении немцами бронеавтомобилей летом-осенью 1914 г. говорят скупые и неконкретные сообщения в российской, а позже и в германской прессе. Существуют и официальные документы Военного ведомства, в том числе и приказы, в которых также упомянуты блиндированные автомобили германской армии, активно действовавшие при отражении русского наступления в Восточной Пруссии.
Подтверждено многочисленными источниками, что впервые использовали бронеавтомобили бельгийцы в оборонительных боях на Западноевропейском театре военных действий Первой мировой войны в первых числах августа 1914 г. Их действия были весьма успешными. Правда, около десяти машин захватили германцы, в том числе как вполне боеспособные броневики заводской выработки — главным образом производства бельгийской фирмы «Минерва» (Minerva), так и вспомогательные машины, забронированные в спешном по рядке в армейских мастерских. Немцы сразу же применили эти трофеи в наступлении во Фландрии. Что касается Восточного фронта, то одно из первых упоминаний о германских броневиках встречается в приказе командующего Северо-Западного фронта генерала от кавалерии Я. Г. Жилинского № 35 от 19 августа 1914 г. 2*, предписывавшего меры по борьбе с вражескими бронемашинами:
«Бои, которые происходят в последнее время в войсках вверенного мне фронта показали, что немцы с успехом пользуются пулеметами, установленными на бронированных автомобилях. Такие пулеметы, приданные небольшим конным отрядам, пользуясь обилием шоссе и быстротой своего передвижения, появлялись на флангах и в тылу нашего расположения, обстреливая действительным огнем не только наши войска, но и обозы.
С целью обеспечения войск Северо- Западного фронта от обстрела их пулеметами предписываю высылать вперед команды конных саперов для порчи тех шоссейных дорог, которые могут послужить противнику для передвижения с целью как наступления на фронте, так и угрозе флангу и тылам наших войск. При этом надо выбирать такие участки шоссе, которые не имеют обходных путей.
Производить порчу шоссе следует теми способами, которые будут наиболее соответствовать местным условиям, причем можно рекомендовать прорезывание шоссейного полотна узкими поперечными канавами, навал на шоссе обрубленных на обочине деревьев, набрасывание на шоссе битых бутылок и кусков стекла, наваливание крупных камней и т. п. При рытье окопов следует их маскировать, т. е. делать их препятствиями, не ожидаемыми для автомобилей противника, идущих полным ходом.
Кроме порчи шоссе следует снимать настилы с деревянных мостов и прятать их вблизи, на случай необходимости движения наших войск.
Вообще, при всех порчах шоссейных дорог и мостов следует иметь возможность быстрого исправления своими войсками произведенных заграждений при необходимости совершения передвижения как нашими войсковыми частями, так и обозами.
Как активное средство против автомобилей с пулеметами, при колоннах отрядов, двигающиеся по шоссе, необходимо иметь артиллерию для обстрела автомобилей. Такие специально назначаемые взводы артиллерии особо полезно иметь во фланговых колоннах и на дорогах, идущих параллельно и вблизи нашего фронта».
Приказ Жилинского — документ серьезный, но стоит обратить внимание на то, что в нем только один раз, в самом начале, употребляется термин «бронированные автомобили». Еще в тексте идет речь об «автомобилях» и «автомобилях с пулеметами», из чего можно предположить, что не все пулеметные машины немцев были бронированными.
Необходимо также отметить, что кроме этого документа и невнятных сообщений в российской прессе, других сведений о действиях немецких броневиков в Восточной Пруссии летом и осенью 1914 г. исследователи пока не нашли — ни в России, ни в Германии. Из сохранившегося иллюстративного материала известна лишь одна фотография трофейной немецкой бронемашины, захваченной частями 1-й армии в боях в Восточной Пруссии в период 14–20 августа 1914 г. Однако на снимке изображен не бронеавтомобиль, а переделанная из автомобиля и частично забронированная железнодорожная дрезина, судя по конструктивным особенностям, весьма устаревшего образца. Установить марку машины до сих пор не представляется возможным. Любопытно, что многие немецкие историки считают бронедрезину не германской, а австрийской, к тому же потерянной на другом участке фронта.
Вот, пожалуй, и все свидетельства, которые пока удалось найти.
1* Рыбас С.Ю. Генерал Самсонов. — М., 1988.
2* Здесь и далее: даты, относящиеся к России, даны по юлианскому календарю, а к Германии — по григорианскому.
Фотография неопознанного трофейного бронеавтомобиля на железнодорожном ходу публиковалась в российской периодике 1914–1915 гг.
Бронированный автомобиль для стрельбы по воздушным целям Ehrhardt 60PS 5-cm ВАК № 1906. Конструкция машины предусматривала возможность ведения огня и по наземным целям. 1906 г.
Полубронированный автомобиль Opel-Darracq 40PS конструкции Августа Шмидта на выставке в Берлине. 1906 г.
Блиндированный автомобиль Mercedes 40PS М1905 выдвигается на маневры. Слева видны два броневика C.G.V. 1909 г.
Эволюция бронеавтомобилей в Германии
В начале XX в. армии практически всех ведущих держав Европы начали проводить эксперименты с применением блиндированных автомобилей. Прусская армия впервые ознакомилась с изготовленным в Австрии полноприводным броневиком «Даймлер» (Daimler) в 1905 г. Интерес к прогрессивной, но дорогой конструкции немецкое командование не проявило, однако заказало у фирмы «Даймлер» весьма примитивную бронемашину на шасси легкового автомобиля «Мерседес» (Mercedes) для проведения войсковых испытаний. О ней будет сказано ниже. Тогда же немецкий конструктор Генрих Эрхардт представил военным легкую пушку «Рейнметалл» (Rheinmetall), установленную на шасси легковой машины «Эрхардт-Дековиль» (Ehrhardt-Decauville) и предназначенную для борьбы с аэростатами.
Г. Эрхардт, фактический владелец Рейнского металлического и машиностроительного завода (Rheinischen Metallwaren- und Maschinenfabrik AG) в Дюссельдорфе и автомобильной фабрики Ehrhardt-Automobil-Werke AG в городке Целла-Санкт-Блазии, решил «скрестить» артиллерийское орудие с автомобилем. Годом позже на проходивших в Берлине IX и X международных автомобильных выставках он представил автомобиль «Эрхардт», оснащенный 50-мм пушкой «Рейнметалл» модели L/30 в небронированной и бронированной версиях. Блиндированный автомобиль «Эрхардт» для борьбы с аэростатами модели ВАК (ВАК — Ballonabwehrkanone, т. е. «противобалонная пушка») отличался новаторской конструкцией. Тогда же и фирма «Адам Опель» (Adam Opel) продемонстрировала оснащенный пулеметом полубронированный автомобиль «Опель- Даррак» (Opel-Darracq). Обе машины также не вызвали интереса военных кругов Германии. Позже Эрхардт в своих мемуарах вспоминал: «В 1906 году на открывшейся в то время Берлинской автомобильной выставке я показал защищенный броней от огня пехоты и осколков гранат автомобиль с пушкой для поражения аэростатов. Однако мой проект назвали ненужной игрой и отвергли его».
Несмотря на первые неудачи, Эрхардт не сдавался, проявив завидную настойчивость в воплощении своих идей в жизнь. В 1908 г. на его заводах изготовили грузовик с 65-мм пушкой модели L/35, а с 1911 г. началось мелкосерийное производство таких машин. В 1909 г. увидела свет совместная разработка заводов «Фридрих Крупп» (Friedrich Krupp AG) и «Даймлер» — полноприводный автомобиль с 77-мм противоаэростатной пушкой модели L/27. Через два года и Эрхардт установил 77-мм пушку «Рейнметалл» на шасси полноприводного грузовика. С 1913 г. оба конкурента наладили мелкосерийное производство орудий на частично бронированных и небронированных автомобильных шасси. Эти машины предназначались для борьбы с воздушными целями и не являлись бронеавтомобилями в полном смысле этого слова. Однако упомянуты они в данной статье не случайно — к ним мы еще вернемся. Любопытно, что новинками заинтересовалось Главное артиллерийское управление Русской армии, велись даже переговоры с немцами о покупке этих машин, правда, безрезультатные.
Что касается обычных бронеавтомобилей, то первый образец поступил в Королевскую прусскую армию 12 октября 1905 г. Это была довольно примитивная машина с двумя пулеметами в кормовой части, изготовленная на 40-сильном легковом шасси «Мерседес» (Mercedes) на Фабрике стальных повозок в Ремшейде (Stahlwagenfabrik Remscheid). Годом позже были приобретены две машины французского изготовления марки «ШЖВ» (C.G.V.) 3*. В 1909 г. все три машины приняли участие в маневрах в Ноймарке в составе 5-й гвардейской пехотной бригады прусской армии. Позже их отправили в одну из крепостей в Восточной Пруссии. В этих маневрах участвовал также обычный грузовик марки «Бюссинг» (Bussing), в кузове которого установили два пулемета.
В отчете об испытаниях бронеавтомобилей (устаревшей к тому времени конструкции) в полевых условиях отмечалась их способность быстро преодолевать значительные расстояния. Но и на недостатки обратили внимание — в первую очередь, военных не удовлетворила их проходимость. Военное министерство определило тактическое применение бронеавтомобилей в составе кавалерийских частей и призвало к проведению новых испытаний, проявив интерес к более совершенным конструкциям. Испытательное отделение транспортных войск прусской армии, где в то время были сосредоточены все имеющиеся автомобили, запросило военное министерство разработать план внедрения бронеавтомобилей в армию и выдвинуть требования к ним. В числе приоритетных требований министерство определило: бронирование, способное защитить машины от ружейного и пулеметного огня; возможность стрельбы на все стороны; оснащение сплошными резиновыми шинами вместо пневматиков и способность движения вне дорог. Некоторые автомобильные заводы оперативно откликнулись на этот призыв и начали разработку новых типов броневиков.
Однако 12 марта 1910 г. Генеральная инспекция Отдела военных сообщений приняла решение о немедленном прекращении всех работ в этом направлении. Основанием для этого послужил окончательный вывод инспекторов о том, что возможность применения бронированных автомобилей в будущей войне «очень ограничена». Отмечалось: «…Бронеавтомобили могут иметь военное значение только в исключительных случаях для охраны границ и для защиты горных дорог и мостов во время отступления». В германской армии в то время царила наступательная доктрина, стало быть, согласно этим выводам, в бронированных машинах нужды не было.
Окончательный приговор Генеральной инспекции был вынесен в конце 1911 г. В нем говорилось о ненадежности автомобильной техники, о потере скорости и маневренности вследствие чрезмерной тяжести при достаточном бронировании, что делает броневики легкой целью для артиллерии противника. Заключение инспекции ставило крест на дальнейшем развитии нового вида оружия: «Эпоха брони в прошлом, ибо ее тяжесть ограничивает скорость машины, при этом не предоставляет достаточной защиты». Приняли даже решение о продаже всех имеющихся в войсках бронеавтомобилей. Покупателей на устаревшие машины не нашлось, но, например, изготовленный фирмой «Протос» (Protos) новый броневик был продан в Мексику.
Таким образом, германское военное командование потеряло всякий интерес к блиндированным автомобилям. В годовых отчетах прусского Генерального штаба и Генеральной инспекции Отдела военных сообщений до 1914 г. практически ничего не сообщалось даже о развитии броневого дела в других странах, несмотря на то, что донесения об испытаниях новых бронемашин за границей (в частности, в Австрии и Италии) поступали непрерывно.
Историки приводят много причин отказа германского командования от бронированных автомобилей. Консервативно настроенный германский генералитет не видел в бронеавтомобилях тактической пользы, недооценивая их значение в наступательных и оборонных действиях, полностью полагаясь на возведенную в догму классическую прусскую военную доктрину времен Франко-прусской войны 1970–1871 гг. Впрочем, и в других европейских армиях развитие бронеавтомобильного дела оставляло желать лучшего: никто не хотел в мирное время тратить огромные средства на новый вид вооружения с сомнительной перспективой. Даже внедрение автомобильного транспорта в армиях европейских держав наталкивалось на сопротивление определенных военных кругов, хотя в этом вопросе немцы проявили больше инициативы, чем другие страны.
В Германии существовали и иные, специфические причины отказа от броневиков. Немецкая армия и флот находились в то время в стадии активного перевооружения, требующего не только колоссальных денежных средств, но и строжайшего рационирования качественного металла. Стремление кайзера Вильгельма во что бы то ни стало подавить британское морское превосходство вынуждало германскую металлургическую промышленность поставлять высококачественную броню почти исключительно для постройки боевых кораблей. Резко наращивалось и производство новейших образцов артиллерийских орудий. Развитие артиллерии сыграло отчасти и положительную роль в деле военного автомобилизма. Именно немцы еще до войны одними из первых приняли на вооружение орудия для стрельбы по воздушным целям, устанавливаемые на автомобильных шасси.
3* См. "Техника и вооружение»№ 8/2011 г.
Бронированный полноприводной автомобиль для стрельбы по воздушным целям Daimler 52PS (Krupp-Daimler) 7,7-cm ВАК М1909 образца 1909 г. Орудие — Krupp L/27. Изготовлен в единственном экземпляре.
Захват германских грузовиков казачьим разъездом. Репродукция с картины И.А. Владимирова, 1915 г.
Бои на дорогах Восточной Пруссии
4 августа 1914 г. началось наступление 1-й и 2-й русских армий в Восточной Пруссии, где имелась развитая сеть шоссейных грунтовых дорог, при этом обе стороны широко применяли автомобильный транспорт. Необходимо отметить, что формирование германских автомобильных подразделений структурно отличалось от таковых в Русской Императорской армии. В нашей армии были сформированы отдельные автомобильные роты и штабные автомобильные команды, имеющие в своем составе в основном грузовики средней и малой грузоподъемности, а также легковые машины. Немцы же формировали штабные и этапные автомобильные парки и небольшие по составу этапные автомобильные и амуниционно-автомобильные колонны. В немецких войсковых автоколоннах, предназначенных для снабжения действующей армии, были задействованы главным образом тяжелые тихоходные машины грузоподъемностью 4–5 т, многие из них с прицепными повозками.
Восточно-прусская операция носила маневренный характер с массовым участием кавалерии. С самого начала русского наступления передовые казачьи разъезды предпринимали успешные рейды по тылам и флангам противника, при этом они часто нападали на германские автоколонны, захватывая и уничтожая вражеские автомобили. В те дни страницы российской периодики пестрели сообщениями и рисунками о пленении немецких автомобилей. Германцы в спешном порядке попытались принять различные меры по защите своих автоколонн.
Среди таких мер, если верить тогдашней прессе, было и патрулирование дорог бронеавтомобилями. Но какие именно бронеавтомобили могла задействовать германская армия? Точного ответа на этот вопрос до сих пор нет. По некоторым данным, в Восточной Пруссии летом 1914 г. немцы применили оставшиеся у них три «допотопных» броневика «ШЖВ» и «Мерседес» выпуска 1905–1906 гг. Но вряд ли эти устаревшие машины могли сыграть заметную роль в боевых действиях. Известный немецкий историк Эрих Петтер в конце 1920-х гг., изучив практически все архивные документы Королевской Прусской армии в Кенигсберге и Берлине (большинство из них сгорели во время штурма этих городов Советской Армией в 1945 г.), в диссертации на тему «Развитие и применение германских бронеавтомобилей в Первой мировой войне» первым подробно осветил этот вопрос. Однако и он не смог привести ни одного факта использования броневиков в 1914 г. Ничего конкретного не найдено и в германской прессе того времени, да и в нашей периодике публиковались только невнятные слухи и домыслы. Тем не менее, приказ генерала Жилинского, приведенный выше, — это документ, который нельзя игнорировать.
За неимением других архивных документов, попробуем обратиться к иллюстративному материалу тех лет. Во время Первой мировой войны немцы издавали большими тиражами почтовые открытки с изображением своей и чужой техники. В многочисленных книгах и брошюрах пропагандистского характера также постоянно печатались военные фотографии. Если бы факт успешных действий бронеавтомобилей на Восточном фронте в 1914 г. имел место, то германские пропагандисты его обязательно отметили бы.
Только ознакомившись с сообщениями российской прессы, немецкие репортеры подхватили слухи и попытались их возвести в ранг действительности. Заметки о якобы успешных атаках германских броневиков в немецкой прессе появились гораздо позже, чем в российской, и иллюстрировались рисунками, на которых изображались нереальные машины — французские полубронированные автомобили образца 1909 г. или вовсе фантастические образцы, выдуманные художниками. В российских же публикациях не нашлось даже и рисунков.
Другой источник — германские пропагандистские открытки того времени с изображением частично бронированных легковых машин «Мерседес». Однако изображенные на них машины опознаются как полубронированные автомобили из автопарка кайзера Вильгельма II, которые при всем желании нельзя отнести к боевым образцам.
Можно сделать вывод, что в Восточной Пруссии в 1914 г. немцы могли применить в небольшом количестве только обычные мощные и скоростные автомобили с пулеметами, либо забронированные кустарным способом непосредственно в войсках так называемые «суррогатные броневики». Они и принимались за бронеавтомобили. Сферой их действий являлись дороги прифронтовой полосы на значительном удалении от противника. Использовалась тактика молниеносного налета и быстрого отхода. Этот вывод подтверждается сохранившимися фотографиями того времени. На некоторых из них показаны легковые автомобили с установленными в задней части пулеметами, способными вести огонь как по воздушным, так и по наземным целям. Вероятно, подобные машины зарекомендовали себя неплохо, так как позже первый боевой автомобиль германской армии был изготовлен именно по этой схеме.
8 июля 1915 г. германцы сформировали 1 — й автомобильный пулеметный взвод, в состав которого вошел всего лишь один автомобиль боевого назначения — разработанный еще в 1914 г., но готовый только через год небронированный полноприводной 70-сильный «Даймлер». Машина оснащалась двумя кормовыми пулеметами, а третий находился в резерве. Кроме того, во взводе имелись два легковых автомобиля без вооружения. Взвод был отправлен на Русский фронт, но в боевых действиях практически не участвовал. Через неполных четыре месяца это подразделение ввиду его абсолютной небоеспособное™ расформировали.
Согласно другим скупым сообщениям и фотографиям, дошедшим до наших дней, в Восточной Пруссии немцы с успехом применили так называемые «грузовики-ловушки». В кузове легкого грузовика устанавливались два пулемета и размещалась команда егерей. Такие бортовые машины с тентом, внешне не похожие на боевые, следовали в хвосте автомобильной колонны или передвигались по дорогам отдельно, иногда в сопровождении мотоциклистов. При нападении русской кавалерии команда откидывала тент и задний борт и встречала противника шквальным пулеметным огнем, а егеря покидали автомобиль и под прикрытием местности вели прицельный огонь из винтовок. Такая тактика оказалась весьма эффективной. Скорей всего, именно эти «ловушки» и стали поводом для сообщений о германских бронеавтомобилях. Не исключено, что многие из них были частично забронированы, но для обеспечения внезапности броня маскировалась. Косвенным подтверждением этой версии можно считать и создание первых русских «суррогатных броневиков», конструкцию которых, очевидно, переняли у немцев.
В августе 1914 г. прикомандированный к 25-й пехотной дивизии в качестве командира 5-й автомобильной роты офицер Учебной автомобильной роты штабс-капитан И.Н. Бажанов забронировал итальянский грузовик «СПА» (S.PA.) щитами от трофейных пушек. Броня этой машины была замаскирована, и внешне броневик почти не отличался от обычного грузовика. В сентябре 1914 г. в мастерских 8-й автомобильной роты построили два подобных броневика на шасси американских легковых автомобилей «Кейс» (Case). Эти примеры можно считать российским ответом на инициативу немцев — кавалерия противника также устраивала налеты на дорогах в тылу Русской армии.
Неизвестный немецкий художник, поддержав сообщения об успешных действиях немецких броневиков, довольно точно изобразил французские машины «Гочкисс» (Hotchkiss), построенные в 1909 г. по заказу Турции. В Германии таких бронеавтомобилей никогда не было. Рисунок 1915 г.
Фотографии изготовленных в 1914 г. для кайзера Вильгельма двух автомобилей «Мерседес» с частичной броневой защитой тиражировались в немецкой прессе. Бронеавтомобилями в полном смысле этого слова их при всем желании назвать нельзя. Надпись на втором снимке (с почтовой карточки) гласит: «Бронеавтомобиль из императорского автопарка, который был построен для императора в начале войны для наступления». История не засвидетельствовала ни использование кайзером этих машин, ни, тем более, его личное участие в каком-либо наступлении.
«Моторное орудие» в Восточной Пруссии
В начале этой статьи не случайно были упомянуты немецкие автомобили с орудиями, предназначенные для борьбы в воздушными целями. В отличие от бронеавтомобильного дела, в разработке и применении этого вида вооружения немцы имели приоритет.
К началу войны в распоряжении германской армии имелось не больше дюжины различных автомобилей, оснащенных пушками для борьбы с аэростатами (ВАК). Они назывались также «моторными орудиями» (MotorgeschGtz). В 1914 г. по заказу военных министерств Германии на автомобильных заводах «Даймлер» и «Эрхардт» началось серийное производство полноприводных автомобильных шасси для установки на них уже готовых скорострельных 77-мм орудий «Крупп» и «Рейнметалл». Первый заказ был выдан на 80 «моторных орудий» — по 40 единиц каждой фирме. Новейшее оружие стало поступать в артиллерийские подразделения уже летом 1914 г. и активно использовалось для борьбы не только с аэростатами, но и аэропланами.
В связи с расширением сферы боевого применения эти машины получили официальное название «автомобиль-противовоздушная пушка» (K-Flak — Kraftwagen-Fliegerabwehrkanone). Большинство из них направлялось немецким командованием на Западный фронт и лишь один полубронированный автомобиль распределили на Восточный фронт — в 18-й Восточно-прусский полевой артиллерийский полк, действующий совместно с 52-м полевым артполком в составе 1-й полевой артиллерийской бригады, входившей в 1-ю дивизию 1-го армейского корпуса 8-й армии Королевско-прусских войск. Командиром машины назначили старшего лейтенанта Адами (Adami), само же «моторное орудие» считалось одним из лучших на тот момент в мире. Оно представляло собой редкий вариант — шасси «Даймлер» с 77-мм пушкой «Рейнметалл» L/27, обладавшей скорострельностью 25 выстр./мин. Дело в том, что автомобили «Эрхардт» по своим техническим характеристикам и качеству уступали машинам «Даймлер», несмотря на то, что их конструкция изначально отталкивалась от лицензии фирмы «Даймлер». А орудия — с точностью наоборот: пушка «Рейнметалл» считалась намного лучше и надежнее, чем аналогичная система фирмы «Крупп». Таким образом, на Восток отправили самое лучшее полубронированное противовоздушное самоходное орудие, имеющееся на тот момент у немцев.
В Восточно-прусской операции участвовало 54 русских аэроплана и 56 немецких. Немцы сосредоточили свои аэропланы и два дирижабля на аэродроме под Кенигсбергом. Для их охраны и была направлена на аэродром машина старшего лейтенанта Адами. Однако нападений с воздуха на летное поле противник не предпринимал. Вскоре «автомобиль-зенитку» откомандировали в распоряжение 3-го Верхне- Эльзасского пехотного полка и перебросили на фронт для борьбы с наступающими войсками Русской армии. Пушечный автомобиль успешно участвовал в ежедневных боях на прифронтовых дорогах. Особенно эффективно он действовал при контратаках для поддержки немецкой пехоты, обстреливая наступающие колонны русских войск почти в упор и быстро меняя позиции. Подобного оружия наши солдаты еще не видели и опыта борьбы с ним не имели, а появление его на разных участках фронта вполне могло создать иллюзию, что «бронеавтомобиль» у немцев не один. Это был первый в мире подтвержденный документами опыт использования самоходного противовоздушного орудия против наземных целей, причем весьма удачный. Правда, продолжался он недолго. Эпизод, описанный обоими противниками, заслуживает особого внимания. Для начала стоит процитировать германские источники.
Издание Военно-научного отдела Военновоздушных сил Германии 1938 г., посвященное развитию и применению немецких зенитных орудий в Первой мировой войне, сообщало: «Применение «зениток» на Восточном фронте в начале войны было ограничено одним «моторным орудием». После объявления мобилизации оно защищало аэродром Кенигсберг. Так как активности вражеской авиации почти не наблюдалось, команда орудия получила разрешение обстреливать наземные цели. В сражениях под городками Гумбинен, Друскеники и на других участках фронта орудие постоянно обстреливало с коротких дистанций пехоту противника и в боях с переменным успехом неоднократно обеспечивало безопасный отход с позиций.
70-сильный легковой автомобиль «Бергман-Металлуржик» (Bergmann-Metallurgique 29/70PS) с пулеметом MG 08 из состава 2-го этапного автопарка германской армии. 1914 г.
Германский 1,5-тонный грузовик, вероятно, марки «Бенц» (Benz), оснащенный двумя трофейными пулеметами «Максим». В машине и рядом с ней стрелки и мотоциклист. Восточная Пруссия, 1914 г.
Захваченное солдатами 3-го Финляндского стрелкового полка на дороге «моторное орудие» Daimler с пушкой Rheinmetall L/27.
28 сентября, во время наступления 1 — го армейского корпуса в районе реки Неман, орудие пришло на помощь попавшей в тяжелое положение передовой линии пехоты под Копциово. При этом оно было обстреляно казаками. Командир орудия старший лейтенант Адами и водитель погибли, машина съехала со скользкой дороги в канаву. Команда прогнала противника. Однако при вынужденном отходе из боя, все попытки эвакуировать орудие оказались неудачными. Ничего не оставалось, как разрушить его, в руки врага попали только обломки».
В изданной Министерством воздушных путей Германии в 1943 г. работе «Германские Военно-воздушные силы с их основания до конца Мировой войны в 1918 г.» читаем практически слово в слово те же строки с небольшими изменениями и дополнениями. Слово «казаки» заменено на «кавалеристы» и добавлено, что два немецких солдата были ранены. Гибель старшего лейтенанта Адами в бою под Копциово 28 сентября 1914 г. зафиксирована также в изданном в 1926 г. Германским офицерским союзом почетном списке немецких боевых офицеров и в других ранних германских источниках.
Теперь обратимся к российским свидетельствам о взятии Русской армией деревни Копциово Сувалкской губернии 15 сентября 1914 г. Из воспоминаний участника тех событий, с сентября 1914 г. временно исполняющего должность начальника штаба 3-й Финляндской стрелковой бригады, капитана Б.Н, Сергиевского: «На одной из улиц Копциово я видел германский грузовой автомобиль с поставленным на нем противоаэропланным орудием. Автомобиль этот долго метался по шоссе, уже перехваченному нами с обеих сторон, и, наконец, был захвачен в самом местечке нашими стрелками 3-го полка при попытке прорваться через Копциово на север». Российские архивные данные полностью подтверждают воспоминания Сергеевского. Так немцы впервые потеряли свое мощное новейшее «моторное орудие», что имело высокое моральное значение для Русской армии. Совершивший захват машины подпоручик А.В. Световидов, командовавший взводом 3-го Финляндского стрелкового полка, за этот подвиг был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.
Сравнивая данные всех источников, можно заметить, как бессовестно лгали военные историки нацисткой Германии. Неизвестно, по какой причине они отметили участие в том бою казаков и украсили повествование ложным фактом разрушения машины собственными солдатами, а ведь в 1915 г. фотографии взятого в Копциово автомобиля с орудием неоднократно печатались в российской прессе, даже в журнале «Природа и люди».
На них прекрасно видно, что трофей не имел каких-либо повреждений. Немцы, так любившие перепечатывать материалы из чужих источников, не могли не видеть эти снимки. Впрочем, и российская пресса времен Первой мировой войны описывала «моторное орудие» не совсем точно, называя его «блиндированным автомобилем», иногда путая калибр орудия (75 мм вместо 77 мм) и неправильно указывая, что на машине установлена «пушка Круппа». Но это обычные «невинные» ошибки журналистов.
Необходимо отметить, что применение «моторных орудий» германской армией на Русском фронте на протяжении всей войны было ограничено. На 1 августа 1915 г. их количество на отрезке фронта севернее реки Пилица составляло всего три единицы. К концу 1916 г. на Восточном фронте у немцев действовали не более 12 машин, а, например, только в битве на Сомме на Западном фронте в том же году германцы задействовали 77 «моторных орудий». К этому времени их свели в отдельные автомобильные батареи воздушной обороны — по два самоходных орудия в каждой. Еще один автомобиль — небронированный «Эрхардт» модели 1913 г. с 77-мм пушкой «Рейнметалл» — был захвачен нашими войсками в 1915 г.
Что касается трофея из Копциово, то его отправили на Путиловский завод для изучения и ремонта. По непроверенным данным, машина позже использовалась в Русской Императорской армии. Опыт противника пригодился. Летом 1914 г. инженер-технолог Путиловского завода Ф.Ф. Лендер сконструировал трехдюймовую противоаэростатную пушку. Установка, прицельное приспособление и рассеивающий механизм для орудия были разработаны офицером Главного артиллерийского управления (ГАУ) капитаном В.В. Тарновским. Эту артсистему назвали «трехдюймовой противоаэроплановой пушкой системы Лендера/Тарновского». В августе 1914 г. ГАУ заказало Путиловскому заводу 12 таких пушек, которые предполагалось установить на автомобили. В декабре начались испытания первых четырех орудий, смонтированных на шасси бронированных грузовиков «Руссо-Балт». Одновременно в Русской армии началось формирование противовоздушной автомобильной батареи, первоначально названной Отдельной батареей для стрельбы по воздушному флоту. Не исключено, что инженеры Путиловского завода использовали в своей работе некоторые технические решения немецких конструкторов.
фотографии трофейных автомобилей с пушками регулярно публиковались в российской периодике. Вверху — «Даймлер» из Копциово (журнал «Разведчик»), внизу — захваченный в 1915 г. небронированный «Эрхардт» (журнал «Огонек»).
Долгая жизнь мифа
Итак, рассмотрев все имеющиеся документы и свидетельства и разобрав конкретные эпизоды, можно сделать вывод, что в боях в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 г. бронеавтомобили немцами практически не применялись. Однако сообщения о них имелись не только в российской прессе, но и в документах Военного ведомства. И в дальнейшем тема эта активно поддерживалась как журналистами, так и некоторыми военными кругами России. Мало того, шумиха вокруг немецких броневиков постоянно нарастала и часто доходила до курьезов.
Например, в 1915 г. российскую, а вслед за ней и союзническую прессу облетела фотография «захваченного у немцев блиндированного автомобиля». На самом деле, на снимке был отражен момент эвакуации в тыл пушечного броневика из состава 1-й автомобильной пулеметной роты Русской Императорской армии. Эту машину построили на Ижорском заводе в 1914 г. на шасси немецкого грузовика «Маннесманн- Мулаг» (Mannesmann-MULAG) выпуска 1913 г. С начала ноября 1914 г. она участвовала в непрерывных боях. Вскоре двигатель броневика вышел из строя. 1 декабря 1914 г. командир роты полковник А.Н. Добржанский докладывал: «Большой, сделанный на старой машине, окончательно подорвался». С бронеавтомобиля сняли орудие и отправили его в тыл на ремонт, где и разбронировали. Можно предположить, что репортера, отметившего этот эпизод, ввела в заблуждение немецкая надпись на радиаторе машины, но, скорее всего, в погоне за сенсацией он не побрезговал подлогом.
Несуществующими германскими бронеавтомобилями продолжали «запугивать» российскую общественность и высокопоставленные военные. В 1916 г. преподаватель Александровского военного училища полковник В.В. Буняковский предлагал «для борьбы с бронированными автомобилями меры пассивного и активного свойства». Некоторые из них сегодня кажутся немного наивными и, по большому счету, для борьбы с бронированными боевыми машинами непригодными, Первые из этих мер «…сводятся к подготовке к быстрому заграждению путей и удобных для их движения подступов с оставлением команд для выполнения требуемых работ, обязанных, вместе с тем, насколько возможно мешать ружейным огнем прислуге автомобилей, устранять препятствия для их движения […].
Заграждения путей и подступов лучше всего устраивать так, чтобы для автомобилей противника это являлось бы неожиданностью и могло бы послужить не только к задержке их движения, но и к катастрофе. С этой целью полезно: протягивать толстую проволоку, прочно прикрепленную к устоям; перекапывать дороги рвами, устроив легкий настил с подведением его под вид окружающей местности; закладывать самовзрывные фугасы, отмечая местонахождение их приметными для себя знаками и пр.
Газетную утку российских журналистов с якобы трофейным германским броневиком подхватила и британская пресса. Можно представить, как удивились этим сообщениям немцы, когда увидели вышедший из строя по техническим причинам русский броневик «Маннесманн- Мулаг», выдаваемый за германский.
Меры активной борьбы сводятся к действию по бронированным автомобилям артиллерийским огнем и производству неожиданных, с самого близкого расстояния, нападений пехотных засад с целью захвата их или опрокидывания.
Для успеха борьбы артиллерийским огнем, на подходе и при несении службы охранения на месте, следует иметь наготове дежурные взводы артиллерии или бронированных пушечных автомобилей с высланными вперед наблюдателями, снабженными средствами быстрых сношений (на месте — телефоны или мотоциклетки; на походе — конные ординарцы или мотоциклетки)…
Если имеются пушечные автомобильные взводы, не имеющие в данное время специальных задач, то борьба с автомобилями прог тивника может быть возложена на них…
Пехотные части, имеющие назначение производить нападения на бронированные автомобили, полезно снабжать слегами для опрокидывания их и взрывчатым составом для разрушения их. Им следует принимать меры, чтобы противник не мог заранее обнаруживать засад, устраивая последние в местах, где автомобилям приходится совершать движение медленно, или же вблизи от заграждений, устроенных для задержки их движения».
Только в феврале 1916 г. немцы сформировали свой первый бронеавтомобильный пулеметный взвод. Летом 1916 г. немецкие броневики были задействованы на Румынском фронте, но в боевых соприкосновениях с Русской армией не участвовали. Меры борьбы с германскими бронеавтомобилями были разработаны, но конкретных примеров пока найти не удалось. В действиях противника на Восточном фронте даже в 1917 г., когда там находились уже три германских бронеавтомобильных взвода, не отмечена ни одна более или менее серьезная атака с их применением. Неизвестны и факты непосредственного противоборства бронеавтомобилей воюющих сторон.
Миф о немецких броневиках продолжил жизнь и при новой власти. Бывший генерал- майор Русской армии Л.А. Радус-Зенкович в 1920 г. опубликовал «Критико-историческое исследование» Гумбиненской операции августа 1914 г., в которой он лично участвовал, будучи начальником штаба 27-й пехотной дивизии. Его очерк считается одной из самых достойных работ на эту тему. Однако и в нем присутствует отголосок мифа о германских броневиках: «Русские были слабей немцев и в числе штыков, и в числе легких орудий […]; кроме того русские совершенно не имели еще тяжелой артиллерии, броневых частей и отвечающих требованиям авиационных частей, чем были хорошо снабжены немцы». При этом в тексте не отмечен ни один конкретный факт применения немцами броневиков и, тем более, броневых частей. Вспомним, что в боях под Гумбиненом в германской армии активно действовало одно «моторное орудие». Неужели успешные действия единственного автомобиля старшего лейтенанта Адами породили этот миф? А между тем, он живет и здравствует, до сих пор кочует по различным военно-историческим изданиям и даже служит материалом для художественных произведений.
Возможные причины мифотворчества и реакция противника После анализа всех известных сведений о германских броневиках 1914 г. невольно возникает вопрос: каковы причины массового мифотворчества на эту тему? Зачем российские военные круги при поддержке прессы с постоянным упорством раздували этот миф, делая «из мухи слона»? Можно даже задуматься о пораженческих настроениях российского общества, но в 1914 г. о них не могло быть и речи. К тому же, все началось с приказа командующего Северо-Западного фронта генерала от кавалерии Я.Г. Жилинского — человека, в отсутствии патриотизма не замеченного.
Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться в 1910 г., когда в Петербурге была сформирована Учебная автомобильная рота. Генерал Жилинский, занимавший тогда должность начальника Главного управления Генерального штаба, и его ближайшие соратники — начальник Отдела военных сообщений генерал-лейтенант Ф.Н. Добрышин и командир Учебной автороты капитан П.И. Секретев всеми возможными силами продвигали моторизацию Русской армии. Их поддерживал энтузиаст автомобильного дела военный министр генерал от кавалерии В.А. Сухомлинов. Однако многие высокопоставленные чины Военного министерства всячески препятствовали развитию моторизации армии, считая новую инициативу ненужной и дорогой забавой, ссылаясь на то, что и в других европейских армиях автомобильному делу не уделялось особого внимания. Тем не менее, Россия, не имевшая развитой автомобильной промышленности, смогла к 1914 г. моторизовать свою армию на довольно высоком уровне, опережая в этом направлении практически всю Европу, за исключением Германии. Решающую роль в указанном начинании сыграли, несомненно, Жилинский, Добрышин и Секретев.
К началу войны Учебная автомобильная рота под руководством получившего уже чин полковника П.И. Секретева подготовила большое число отлично обученных военных автомобилистов — специалистов разного профиля. Однако идея внедрения в армию бронеавтомобилей наталкивалась на упорное сопротивление консервативных генералов «старой школы». Впрочем, ни одна армия в мире до 1914 г. не решалась вводить в свой состав броневые части, ограничиваясь только робкими опытами с единичными машинами.
И все же настойчивость энтузиастов моторизации Русской армии оказалась не напрасной. Уже через несколько дней после начала войны, 17 августа 1914 г., Военный министр В.А. Сухомлинов предложил полковнику лейб- гвардии Егерского полка А.Н. Добржанскому сформировать «бронированную пулеметную автомобильную батарею». Через два дня резолюцией Сухомлинова было «положено начало существованию блиндированных автомобилей и формированию 1-й пулеметной автомобильной роты» — именно в тот день, когда Жилинский издал неоднократно упомянутый приказ о принятии мер по борьбе со вражескими бронемашинами! 22 сентября 1914 г. Добржанский был назначен ее командиром. Формирование роты прошло всего за полтора месяца, и его обеспечила Учебная авторота полковника Секретева. 19 октября 1914 г., после напутственного молебна на Семеновском плацу, рота отправилась на фронт и вошла в оперативное подчинение штаба 2-й армии. Так была создана первая бронеавтомобильная войсковая часть в мире! Боевое крещение рота приняла в боях под Лодзью 9-10 ноября 1914 г. в составе Ловичского отряда генерал-лейтенанта В.А. Слюсаренко.
Осенью 1914 г. Военное министерство ассигновало колоссальные средства для закупки броневиков в Англии и Франции и их постройки на отечественных заводах. С 21 декабря 1914 г. началось формирование отдельных автомобильных пулеметных взводов. Большая заслуга в развитии нового рода войск принадлежала, несомненно, упомянутым выше энтузиастам автомобилизации Русской армии, которых поддержал начальник Офицерской стрелковой школы генерал-майор Н.М. Филатов.
Следует признать, что эффект от несущественных действий немецких боевых машин в Восточной Пруссии, не столько тактический, сколько психологический, имел место. Но не совсем тот, на который рассчитывали немцы. Бурный бронеавтомобильный рост в Русской армии тому подтверждение. Сообщения о немецких броневиках, несомненно, дали дополнительный толчок развитию российского броневого дела. Вероятно, именно для того, чтобы убедить консервативные круги русского командования в необходимости внедрения броневых частей в армию, сообщения о вражеских броневиках сознательно преувеличивались. Разработки русским командованием мер борьбы с бронеавтомобилями противника также в определенной мере преследовали эту цель. Таким образом, и раздуваемый с подачи сторонников активной моторизации армии миф о многочисленных немецких броневиках в прессе можно считать частью плана по развитию нового рода войск в Русской Императорской армии.
Типичным примером использования «страшилки» о германских броневиках в целях развития нового рода войск является рапорт Былинского. Весной 1915 г. штабс-капитан В.Р. Былинский обратился в штаб 10-й армии с рапортом, в котором писал: «Вступая в бой с противником, отлично вооруженным бронированными пушечными и пулеметными батареями на автомобилях, и не имея в своей армии аналогичных средств вооружения, сразу несли от их губительных действий большие потери, в моральном же отношении потери от падения духа в войсках, сознающих свою абсолютную беспомощность, были неисчислимы […].
Совершенное отсутствие в районе 1-й и 10-й армий, где я с начала кампании пробыл в строю, каких бы то ни было броневых автомобилей, побудили меня сформировать своей конструкции и на свой счет отдельный автопушечно-пулеметный взвод […]».
Инициативу Былинского поддержали — ему выделили два трофейных автомобиля «Мерседес» и откомандировали в Петроград на Обуховский завод для постройки броневиков и формирования «внепланового» пулеметно-автомобильного взвода. Заручившись поддержкой влиятельного приверженца моторизации армии генерал-майора свиты Его Императорского Величества князя В.Н. Орлова, он вскоре получил и третью машину — немецкий грузовик «Ллойд» (Lloyd) выпуска 1911 г. 23 августа 1915 г. 25-й автопулеметный взвод под командованием Былинского был отправлен в 5-ю армию на Северный фронт.
По приказу начальника Штаба Верховного Главнокомандующего от 7 июня 1916 г. пулеметные автомобильные взводы были объединены в броневые автомобильные дивизионы из расчета один дивизион на армию. При этом взвод переименовывался в отделение. На Кавказском фронте была сохранена взводная организация бронеавтомобильных частей. На 1 сентября 1916 г. в России действовали 12 линейных броневых автомобильных дивизионов Русской армии, а также бельгийский и британский бронедивизионы; в Петрограде располагался Запасной бронедивизион. В начале 1917 г. к ним добавился дивизион особого назначения. Бронеавтомобили получили весьма широкое распространение в Русской армии. До октября 1917 г. организация подразделений, тактика боевого использования и количество бронеавтомобилей во многом превосходили показатели армий других стран.