2.2 Структура космической программы СССР в 60-80-х гг.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2.2 Структура космической программы СССР в 60-80-х гг.

Сложившаяся к концу периода хрущевских преобразований схема организации работ по ракетно-космической технике впоследствии оставалась практически неизменной почти четверть века (см рис 3)

В отличие от США, где в 1958 г космическая программа была разделена на военную, осуществляемую Министерством обороны, и гражданскую, реализуемую специально созданным Национальным управлением по аэронавтике и космосу (НАСА), в СССР вся космическая деятельность шла в едином русле и осуществлялась по такой же схеме, что и разработка и эксплуатация ракетного вооружения.

Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) и производство велись предприятиями оборонно-промышленного комплекса, объединенными в 9 министерств, подведомственных Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР (ВПК), тогда как приемка и эксплуатация произведенной техники относились к ведению Министерства обороны Деятельность ВПК и Министерства обороны контролировалась оборонным отделом ЦК КПСС и секретариатом ЦК, в котором была предусмотрена должность секретаря ЦК КПСС по оборонно-промышленным вопросам.

На этапе разработки систем военного назначения Министерство обороны выступало в качестве заказчика, оформляющего техническое задание на создаваемую систему. Однако финансированием НИОКР или серийного производства Министерство обороны не распоряжалось Решения о разработке систем или запуске их в производство принимались совместными постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров (или ВПК), а средства задействованным предприятиям выделялись не через бюджет Министерства обороны, а по линии соответствующих промышленных министерств непосредственно из государственного бюджета.

Такая система имела целью скрыть истинные масштабы военных расходов, но она же приводила к тому, что фактическим заказчиком военных систем выступали сами производящие министерства а верховные полномочия по распределению средств принадлежали Политбюро и аппарату ЦК КПСС.

Тем самым создавались объективные предпосылки для осуществления не наиболее эффективных, а наиболее экстенсивных и дорогостоящих программ В отсутствие финансовых рычагов взаимоотношения заказчиков и производителей могли строиться только на личных взаимоотношениях а все кадровые вопросы на сколько-нибудь существенном уровне контролировались общим отделом ЦК КПСС.

Сказанное относится к советским военно-техническим разработкам вообще и, в частности, справедливо для космических систем.

В «оборонной девятке» головным по созданию ракетно-космической техники было Министерство общего машиностроения (MOM), предприятия которого разрабатывали и выпускали ракеты (как космические, так и баллистические), ракетные двигатели и космические аппараты.

Остальные министерства военно-промышленного комплекса выступали в качестве смежников, поставляя комплектующие изделия, приборы или системы для ракет и космических аппаратов. Так, предприятия Министерства электронной промышленности (МЭП) разрабатывали бортовую и наземную электронику. Министерства радиопромышленности (МРП) – радио– и радиолокационное оборудование, а Министерства оборонной промышленности (МОП) – оптические приборы, включая фотоаппаратуру для разведывательных спутников. Предприятия Министерства авиационной промышленности (МАП) участвовали в разработках аэрокосмических средств; кроме того, экспериментальная база авиационной промышленности использовалась и при отработке изделий МОМа.

Приемка, испытания и эксплуатация произведенной ракетно-космической техники осуществлялись Главным управлением космических средств Министерства обороны СССР (ГУКОС), известным также как Управление начальника космических средств (УНКС).

Сформированное в 60-х гг. УНКС объединило все службы, не относящиеся непосредственно к несению боевого дежурства – полигоны Байконур и Плесецк, инженерно-испытательные подразделения, а также наземные и корабельные пункты командно-измерительного комплекса. Подчиненные начальнику космических средств «космические части» осуществляют предстартовую подготовку и запуск космических аппаратов как для военных, так и для гражданских пользователей, а также контролируют их на орбите. Даже в тех случаях, когда конечное управление ведется заказчиком из своего Центра, как, например, при пилотируемых полетах, промежуточные звенья командно-измерительного комплекса остаются под контролем «космических частей».

Исходя из определения УНКС, боевые космические системы не входят в его ведение. По логике вещей, частично-орбитальные («глобальные») ракеты, испытывавшиеся в 1966-71 гг… должны были находиться в ведении РВСН, а противоспутниковые системы, очевидно, относятся к Войскам ПВО, ответственным как за противовоздушную, так и за противокосмическую оборону [4]. При этом остается неясным, каким образом между космическими войсками и Войсками ПВО разделены наземные измерительные пункты, которые могут задействоваться как в командно-измерительном комплексе ГУКОС для управления «своими» спутниками, так и в системе контроля космического пространства ВПВО для слежения за «чужими» объектами.

ГУКОС, таким образом, является «первичным» потребителем продукции МОМа, принимающим, испытывающим, запускающим и контролирующим все космические аппараты, тогда как во всех остальных службах Вооруженных сил имеются конечные пользователи космических средств, применяющие спутниковые системы для разведки, обнаружения пусков баллистических ракет, навигации, поддержания связи и т д.

Такими же конечными пользователями являются и заказчики прикладных и народнохозяйственных систем. Последние выходят за рамки данного исследования, но для представления их места в общей структуре государственной космической деятельности отметим, что все сказанное о диктате производителя и верховенстве партийных органов к научным и народнохозяйственным программам относится вдвойне.

Заказчики научных и прикладных систем оказываются «дважды крайними», пользуясь «бесплатными» услугами МОМа для производства космических аппаратов, и ГУКОСа для их запуска и управления.

Научную сторону космических исследований призван координировать Межведомственный научно-технический совет по космонавтике, возглавляемый президентом АН СССР. В качестве головного НИИ по научным исследованиям космоса выступает созданный в середине 60-х гг. Институт космических исследований. В области планетологии с ним конкурирует Институт геохимии и аналитической химии им. Вернадского (ГЕОХИ). (Граница раздела сфер влияния ИКИ и ГЕОХИ проходит условно по поверхности планет). Медико-биологические исследования первоначально концентрировались в Государственном научно-испытательном институте авиационной и космической медицины, входящем в систему ВВС, но в 70-е гг. это направление возглавил Институт медико-биологических проблем, созданный при 3-м Главном управлении Минздрава СССР.

При разработке прикладных систем, точно так же, как и в случае военных, фактическим заказчиком выступает сам MOM и только после сдачи системы в эксплуатацию она передается в пользование соответствующему гражданскому ведомству – Министерству связи для связных спутников и Госкомгидромету для метеорологических, Минморфлоту для гражданского сегмента навигационной системы.

При этом, поскольку все прикладные программы реализуются при посредстве ГУКОСа, Министерство обороны может иметь свободу рук в использовании гражданских систем для своих целей и не создавать отдельных систем аналогичного назначения. Если, скажем, ВВС США используют специализированные метеоспутники DMSP, то советские войска, очевидно, довольствуются информацией со спутников Государственного комитета по гидрометеорологии.