ГЛАВА 5. БРИЛЛИАНТЫ ОХРАНКИ
ГЛАВА 5. БРИЛЛИАНТЫ ОХРАНКИ
Да, в корону российского сыска закрались меланиты азефы-дегаевы-гапоны. Это верно. Как верно и то, что её золотые и серебряные кружева были усыпаны бриллиантами, жемчугами и шпинелем[312], коих, по различным данным, в период с 1880 по 1917 годы было порядка 10–40 тысяч.[313]
Одним из таких бриллиантов по праву была воспитанница Смольного института, дочь армейского полковника Зинаида Фёдоровна Гернгросс (в замужестве Жуженко).
В двадцать лет Зина пришла на приём к Семякину и озадачила видавшего виды жандарма наивно-искренним предложением своих услуг Департаменту полиции. Было это аккурат в 1893 году, то есть в период, когда Георгий Константинович рассматривал «Дело сотрудника из кастрюли».
После соответствующей проверки Зинаида Фёдоровна была зачислена секретным сотрудником Московского Охранного отделения и служила под началом Зубатова С.П., сыгравшего существенную роль в становлении секретного сотрудника «Михеева». Именно под этим псевдонимом служила Гернгросс.
Жизнь этой мужественной женщины достойна отдельного романа. Но наше исследование мы ограничим лишь всеподданнейшим докладом премьер-министра И.А. Столыпина Императору о деятельности Гернгросс. Сей документ появился в результате предательства Меньшикова, который в начале 1909 года сообщил эсерам о сотрудничестве Зинаиды Фёдоровны с Департаментом полиции.
26 августа 1909 года ЦК ПСР поручил Бурцеву В.Л. «сделать попытку получить от нее подробные показания об известном ей из провокационного мира».
Владимир Львович разыскал Гернгросс в Шарлоттенбурге (Германия) и предложил поделиться воспоминаниями о 15-летней полицейской службе.
Зинаида Фёдоровна не отрицала факта сотрудничества с Департаментом полиции, но напрочь отвергла обвинения в провокаторстве.
— Да, я служила, к сожалению, не 15 лет, а только 3, но служила! И я с удовольствием вспоминаю о своей работе, потому что я служила не за страх, а по убеждению. Теперь скрывать нечего. Спрашивайте меня — я буду отвечать. Но помните: я не открою вам ничего, что повредило бы нам, служащим в Департаменте полиции…
— Я служила идее, — заявила она Бурцеву. — Помните, что я честный сотрудник Департамента полиции в его борьбе с революционерами… Я не одна, у меня много единомышленников как в России, так и за границей. Мне дано высшее счастье: остаться верной до конца своим убеждениям, не проявить шкурного страха, и мысль о смерти меня не страшила никогда, иначе я никогда бы не перевозила бомб, как и много другого не делала бы!
Сообщив ЦК ПСР о признании Гернгросс, Владимир Львович резюмировал: «Опасная противница революционного движения, эсеров в частности, действовала только по убеждению вредности всякой революционной деятельности». Вероятно, эта искренняя убеждённость Зинаиды Фёдоровны в правоте своего дела спасла ей жизнь — ПСР воздержалась от мести.
Однако вернёмся к Столыпину, который 12 октября 1909 года представил Императору следующий доклад: «Летом текущего года, благодаря особым обстоятельствам последнего времени, старому эмигранту-народовольцу Бурцеву удалось разоблачить и придать широкой огласке долговременную секретную службу по политическому розыску жены врача Зинаиды Федоровны Жученко, урожденной Гернгросс.
На секретную службу по Департаменту полиции Гернгросс поступила в 1893 году и, переехав весной 1894 года на жительство в Москву, стала работать при местном охранном отделении. За этот период времени Жученко успела оказать содействие обнаружению и преданию в руки властей деятелей "московского террористического кружка" (Распутин Иван, Бахарев и др.), подготовлявшего злодеяние чрезвычайной важности.[314]
Будучи привлечена к ответственности по этому делу, Гернгросс, на основании высочайшего Вашего Императорского Величества повеления, последовавшего по всеподданнейшему министра юстиции докладу в 14-й день февраля месяца 1896 года, была, по вменении ей в наказание предварительного ареста, выслана под надзор полиции на пять лет в город Кутаис, где в 1897 году и вступила в брак со студентом, ныне врачом Николаем Жученко, и перешла на жительство, с надлежащего разрешения, в город Юрьев, откуда с малолетним сыном своим в апреле 1898 года скрылась за границу и занималась там воспитанием горячо любимого сына, оставаясь несколько лет совершенно в стороне от русской деятельности, но затем, весною 1903 года, видя усиление революционного движения в своем отечестве и тяготясь своим бездействием в столь тревожное для России время, возобновила свою работу по политическому розыску и оказала правительству ряд дельных услуг по политическому розыску и освоению деятельности укрывавшихся за границей русских политических выходцев. Осенью 1905 года Жученко была командирована по делам политического розыска из-за границы в Москву, где во время мятежа работала при особо тяжелых условиях, с непосредственной опасностью для жизни, над уничтожением боевых революционных партий, свивших гнездо в столице.
Проживая до февраля текущего года в Москве, с небольшими перерывами, вызванными служебными поездками за границу, Жученко проникла в боевую организацию партии социалистов-революционеров, где и приобрела прочные связи, благодаря чему была выяснена и привлечена к ответственности вся летучая боевая организация московского областного комитета партии, а также произведен ряд более или менее крупных арестов.
Работая таким образом долгое время вполне плодотворно и обладая солидными связями в революционных сферах, Жученко доставляла правительству очень ценные сведения и приносила политическому розыску огромную пользу; так, благодаря названной личности, удалось обнаружить и разгромить целый ряд тайных организаций и предать в руки правосудия многих серьезных революционных деятелей, а равно своевременно предупредить грандиозные террористические покушения.
Жученко является личностью далеко не заурядною: она одарена прекрасными умственными способностями, хорошо образована, глубоко честна и порядочна, отличается самостоятельным характером и сильной волей, умеет ярко оценивать обстановку каждого случая, делу политического розыска служила не из корыстных, а из идейных побуждений и фанатически, до самоотвержения, предана престолу, ввиду сего относится к розыскному делу вполне сознательно, и постоянно заботится только об интересах дела.
Последние годы Жученко получала в общем, включая и назначенное 7 лет тому назад Департаментом полиции за прежние заслуги постоянное пособие, 300 рублей в месяц, но при постоянно экономной жизни большую часть жалованья тратила на служебные расходы.
Настоящее разоблачение розыскной деятельности Зинаиды Жученко, происшедшее по совершенно независящим от нее обстоятельствам, легко может по целому ряду печатных примеров завершиться в отношении ее кровавой расправой.
Признавая, таким образом, участь Зинаиды Жученко заслуживающей исключительного внимания и озабочиваясь ограждением ее личной безопасности и обеспечением ей возможности дать должное воспитание сыну, всеподданнейшим долгом поставляю себе повергнуть на монаршее Вашего Императорского Величества благовоззрение ходатайство мое о всемилостивейшем пожаловании Зинаиде Жученко из секретных сумм Департамента полиции пожизненной пенсии, в размере трех тысяч шестисот (3 600) рублей в год, применительно к размеру получавшегося ею за последние годы жалованья».
27 октября 1909 года в Ливадии на подлинном докладе царь положил резолюцию «Согласен» [315]
…М-да! Этот документ дорогого стоит, ибо показывает, как премьер-министр и царь-батюшка пеклись о подданных, верою и правдою служивших Отечеству!
Тосковала Зинаида Фёдоровна, что не может более быть полезной Департаменту. В одном из писем фон Коттену[316] она писала «.От предательств не упасется никто… О, если бы не Меньщиков! Тяжело, мой друг, не быть у любимого дела, без всякой надежды вернуться к нему!».
Да, Леонид Петрович многих секретных сотрудников «сдал» революционерам.
В их числе была и Серебрякова Анна Егоровна (в девичестве Рощакова), которая с 1885 до 1908 года являлась секретной сотрудницей Московского охранного отделения (агентурные псевдонимы «Мамаша», «Туз», «Субботина»).
Аня родилась в 1857 году в Тобольской губернии. Окончив Московские высшие женские курсы профессора В.И. Герье, трудоустроилась в редакцию газеты «Русский курьер», где вела политический отдел по иностранной литературе.
К секретному сотрудничеству Анна Егоровна была привлечена начальником Московского охранного отделения Г.П. Судейкиным. Работала безвозмездно, ради «борьбы с крамолой». По заданию Георгия Порфирьевича Серебрякова участвовала в работе общества Красного Креста для политических заключённых, где снабжала посетителей своего клуба-салона марксистской литературой, предоставляла квартиру для собраний и т. п. В её квартире бывали большевики А.В. Луначарский, Н.Э. Бауман, А.И. Елизарова (старшая сестра В.И. Ленина), В.А. Обух, В.П. Ногин, «легальный марксист» П.Б. Струве и многие другие, а в 1898 году там даже проводил свои заседания Московский комитет РСДРП.
Естественно, обо всём увиденном — услышанном Анна Егоровна докладывала куда следует. И как результат — аресты революционеров: в 1888 году — участников группы «Самоуправление»; в 1892 году — провал группы писателя Н.М. Астырева; в 1894 году — ликвидация нелегальной типографии «Народного права» в Смоленске; в 1896 году — провал социал-демократической организации «Рабочий Союз»; в 1897 году — дополнительная ликвидация «Рабочего Союза»; в 1898 году — провал руководящих органов Бунда; в 1900 году — ликвидация социал-демократической организации «Южный Рабочий»; в 1902 году — провал Московского комитета РСДРП; в 1903 году — провал группы Авдеева и Сладкопевцева; в 1905 году — арест федеративного комитета по подготовке восстания в Москве.
Естественно, за такую результативность руководители Московского охранного отделения Департамента полиции и министр внутренних дел Российской империи П.А. Столыпин высоко ценили деятельность А.Е. Серебряковой как агента по борьбе с революционным подпольем.
В ноябре 1909 года В.Л. Бурцев в газете «Русское слово» на основании представленных Л.П. Меньщиковым сведений опубликовал статью о секретном сотрудничестве Серебряковой с Департаментом полиции. Летом 1910 года состоялся межпартийный суд, который не смог ничего решить ввиду отсутствия документальных доказательств «провокаторской деятельности» А.Е. Серебряковой.
В феврале 1911 года по ходатайству министра внутренних дел император Николай II утвердил назначение Серебряковой пожизненной пенсии (получала с февраля 1911 года по январь 1917 года) 100 рублей ежемесячно.
Осенью 1924 года Анну Егоровну арестовали как «провокатора охранки». Муж Серебряковой, Павел Алексеевич
Серебряков, ознакомившись с неопровержимыми доказательствами агентурной деятельности супруги, развёлся с нею. Сын отказался от матери, дочь от тяжёлых переживаний заболела психическим заболеванием.
26 апреля 1926 года Серебрякова А.Е. приговорена к 7 годам лишения свободы. Дата и место смерти неизвестны.