Глава 5 Южный фронт под ударом танковой группы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 5

Южный фронт под ударом танковой группы

Отход войск Юго-Западного фронта на Днепр 5 августа — 23 августа

Положение войск фронтов к 7 августа. В состав Юго-Западного фронта на тот момент входили 5–я армия, 27–й стрелковый корпус, КИУР (Киевский Укрепрайон) и 26–я армия. Войска фронта к исходу 7 августа, сохраняя нависающее положение по отношению к противнику на своем правом фланге, отошли в центре и на левом фланге к Днепру, заняв оборону на киевском, каневском и черкасском плацдармах.

5–я армия (31–й, 15–й стрелковые корпуса, 22–й, 19–й механизированные корпуса) оборонялась в лесисто — болотистой Припятской области на фронте Белокоровичи — Коростень — Малин — Кухары. Противостояли армии М. И. Потапова части 62, 79, 56, 298, 98, 113, 262 пехотных дивизий, входившие в 6 немецкую армию.

27–й стрелковый корпус (87, 28, 171–я стрелковые дивизии) оборонялся на рубеже Кухары — Бородянка, имея против себя 296, 111 пехотные дивизии 6 армии.

Киевский УР (части 206, 175, 147–й стрелковых дивизий, 3–й, 2–й воздушно-десантных бригад и прочие сводные части) оборонялся на рубеже Кубянка — Гостомель — Софиевка — Пирогово, имея против себя части 44, 168, 75, 99, 299, 71 и 95 пехотных дивизий.

64–й стрелковый корпус (165–я стрелковая дивизия, переформируемая в стрелковую 7–я моторизованная дивизия) оборонялся по восточному берегу Днестра на фронте Бортничи — Гусеицы.

26–я армия (146, 41, 159, 97, 264, 227, 199, 289–я стрелковые дивизии, 5–й кавалерийский корпус, 196–я стрелковая дивизия) обороняла ржищевский плацдарм (146–я стрелковая дивизия) и каневский плацдарм. Против 26–й армии действовали следующие немецкие войска: 132, 94, 9, 68 пехотные дивизии и часть сил 57 пехотной дивизии III моторизованного корпуса.

38–я армия (сформированная 4 августа) силами 116–й стрелковой дивизии и переформируемой в стрелковую 212–й моторизованной дивизии обороняла черкасский плацдарм на фронте Белозерье — Степанки — Худяки.

В резерве Юго-Западного фронта находились свежесформированные 301–я, 289–я стрелковые дивизии и 34–я кавалерийская дивизия, прибывающие в полосу 26–й армии; 3–й воздушно-десантный корпус в Броварах; 295–я стрелковая дивизия, прибывающая к 10 августа в район Киева. Заканчивали формирование 293–я стрелковая дивизия в городе Сумы (сроком готовности было назначено 12 августа), 295–я стрелковая дивизия в Чугуеве (тот же срок готовности) и 300–я стрелковая дивизия в Краснограде (формальный срок готовности — 6 августа).

Войска Южного фронта (2–й кавалерийский корпус, 18–я, 9–я, Приморская и Резервная армии, 9–й особый стрелковый корпус, Дунайская флотилия) к исходу 7 августа сплошного фронта на стыке с Юго-Западным фронтом не имели. Правый фланг в лице 18–й армии был загнут фронтом на север.

На огромном пространстве от Днепра до Днестра занимали подвижную оборону разрозненные отряды 223–й стрелковой дивизии, пограничники, отряд Одесского пехотного училища и 2–й кавалерийский корпус. Размытая линия соприкосновения с 25 моторизованной и 16 танковой дивизиями противника проходила по линии Кривой Рог — Бобринец — Еланец — Вознесенск.

18–я армия (остатки 17–го, 55–го стрелковых корпусов) отошла на фронт Вознесенск — Мариновка — Большая Врадиевка, имея арьергарды в соприкосновении с передовыми частями 16, 9 танковых дивизий XIV моторизованного корпуса 1–й танковой группы, венгерского подвижного корпуса, румынского горного корпуса 11 армии.

9–я армия (150, 176, 74, 51–я стрелковые дивизии) отошла на фронт Большая Врадиевка — Троицкое — Марьяновка — Армашовка, имея против себя румынские горный и кавалерийские корпуса, 22, 76, 198, 46, 50, 73, 239, 170 немецкие пехотные дивизии противника.

Приморская армия (30–я, 95–я стрелковые дивизии, 7–й кавалерийский полк, 25–я стрелковая дивизия, часть 82–го УРа) отошла на фронт Армашовка — Тирасполь и далее по (левому) восточному берегу Днестра. Противником Приморской армии были 72 пехотная дивизия немцев и части 4–й румынской армии: танковая бригада, 15 и 3 пехотные дивизии, 1 кавалерийская бригада, 11 пехотная дивизия, 10 и пограничная пехотные дивизии, 35, 21 пехотные дивизии, 7 кавалерийская бригада.

9–й отдельный стрелковый корпус (106–я, 156–я стрелковые дивизии, 48–я кавалерийская дивизия) прикрывал побережье Крыма на случай высадки десантов противника. Кроме того, на Перекопский перешеек были выдвинуты 2–й батальон 361–го стрелкового полка и 497–й гаубичный артиллерийский полк.

Резервная армия (223, 253, 273, 296, 274, 275, 226, 230, 255–я стрелковые дивизии, 26, 28 и 30–я кавалерийские дивизии) продолжала формирование и сосредоточение в районе Днепропетровска, имея задачей быстрое приведение соединений в боевую готовность и выдвижение их на рубеж Кременчуг — Кривой Рог — Херсон. Эти войска должны были заполнить пустоту между Юго-Западным и Южным фронтами, заняв оборону вдоль реки Ингулец фронтом на запад. 273–я стрелковая дивизия выдвигалась в район Александрия. 230–я стрелковая дивизия, в район Петрово — Искровка — Марьяновка (населенные пункты на реке Ингулец севернее Кривого Рога). 274–я стрелковая дивизия направлялась собственно в Кривой Рог. 270–я стрелковая дивизия — в район Снегиревки (на реке Ингулец южнее Кривого Рога). Из состава формируемых дивизий были выделены передовые отряды для закрепления назначенных рубежей. Из 26–й кавалерийской дивизии было выделено три эскадрона и спешенный отряд на 20 машинах при трех орудиях в направлении Александрия. Из 273–й стрелковой дивизии отряд на 27 автомашинах был направлен в Днепродзержинск — Новый Стародуб. Еще 36 автомашин направились на Пятихатка, Петрово. В Кривом Роге райвоенкомату из отходящих групп красноармейцев было приказано собрать отряд обороны города.

В чем-то обстановка на Юго-Западном направлении к 7 августа напоминает ситуацию после прорыва «линии Сталина». В центре построения войск направления был уступ, заполненный разрозненными отрядами и угрожающий охватом и окружением отстающего крыла Юго-Западного направления. Но положение подчиненных С. М. Буденному войск в августе уже принципиально отличалось от сложившегося к середине июля. Прошедшие полтора месяца войны были достаточно результативно использованы советским командованием — вопреки довоенному мобилизационному плану были сформированы практически с нуля новые кавалерийские и стрелковые дивизии. Рухнувший после окружения фронт теперь было чем заполнить.

Формально 7 августа окруженные у Умани 6–я и 12–я армии еще числились в составе Южного фронта. Оперативной связи с остальными войсками фронта они не имели, но бои с окруженными все еще отвлекали заметное число соединений немцев — XXXXIX горный корпус Кюблера и XXXXVIII моторизованный корпус Кемпфа.

В резерве главкома Юго-Западного направления находились формировавшиеся с 10–15 июля 261–я стрелковая дивизия в Бердянске (срок готовности 16 августа), 270–я стрелковая дивизия в Мелитополе (готовность соединения ожидалась 12 августа). Помимо формировавшихся с нуля второочередных дивизий, в резерве С. М. Буденного находились выведенные на переформирование 8, 11, 12, 16, 47–я танковые дивизии. Читатель наверняка узнает эти номера — перечисленные дивизии входили в состав 2, 4, 8 и 18–го механизированных корпусов. Теперь их бренные останки переформировались по июльскому штату. Аналогичная судьба постигла моторизованные дивизии расформированных мехкорпусов. 15–я моторизованная дивизия 2–го механизированного корпуса и 218–я моторизованная дивизия 18–го механизированного корпуса переформировались в стрелковые в районе Павлограда и Новомосковска. Достижение боеготовности вновь создаваемых соединений ожидалось через месяц.

Решение командующего Юго-Западным фронтом, принятое 7 августа, заключалось в следующем (директива № 0049 от 7 августа):

1. 5–ю армию методом подвижной обороны отвести на левый берег р. Припять.

2. 27–й стрелковый корпус отвести на восточный берег Днепра на участок от устья р. Припять до Киева.

3. На фронте Киевского УРа контратаками восстановить оборону на левом фланге.

4. 26–я армия должна была оборонять каневский плацдарм и контрударом 5–го кавалерийского корпуса и 12–й танковой дивизии в направлении на Ржищев содействовать H?ft стрелковой дивизии в удержании плацдарма. В состав 5–го кавалерийского корпуса включалась свежесформированная 34–я кавалерийская дивизия.

5. 38–й армии предписывалось оборонять черкасский плацдарм.

6. 301–я стрелковая дивизия (резерв) должна была занять оборону по восточному берегу Днепра от Ржищева до Андруши.

Определяющим документом для Южного фронта была директива Ставки ВГК от 5 августа:

«С предложением маршала Буденного о рубеже отвода войск Южного фронта за линию реки Ингул Ставка никак не может согласиться. Ставка приказывает:

1. При отводе войск Южного фронта занять линию восточный берег Днестровского лимана до Беляевки, от Беляевки на Ротмистровку, Березовку, Вознесенск и далее на Кировоград, Чигирин.

2. Отвод производить в ночное время и этапами, прикрывая сильными арьергардными боями, и закончить его не позже 10 августа.

3. Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот.

Ставка разъясняет, что линию отвода, только что указанную Ставкой, никак нельзя смешивать с оборонительной линией, о которой вчера тов. Сталин говорил с тт. Кирпоносом и Хрущевым, имея в виду, что линия отвода должна быть западнее оборонительной линии, а последняя должна отстоять от первой в тылу километров на 100–150»[528].

Линия, о которой говорил И. В. Сталин с М. П. Кирпоносом и Н. С. Хрущевым, всплыла в контексте разговора о перспективах действий двух фронтов. И. В. Сталин сказал следующее:

«Хорошо бы уже теперь наметить нам совместно с Буденным и Тюленевым план создания крепкой оборонительной линии, проходящей примерно от Херсона и Каховки через Кривой Рог, Кременчуг и дальше на север по Днепру, включая район Киева на правом берегу Днепра»[529].

То есть перспективным планом Ставки ВГК было создание линии обороны по Днепру. Однако в рассматриваемый период в отходе войск Южного фронта на этот рубеж было отказано.

Это решение можно трактовать двояко. С одной стороны, в нем проглядывает стремление удержать за собой, хотя бы временно, промышленные районы южной Украины и хотя бы частично эвакуировать их промышленные мощности. Это экономический аспект решений И. В. Сталина и Б. М. Шапошникова. С другой стороны, оно как бы провоцирует немцев развернуть острие танкового клина (или хотя бы его часть) на юг. Это оперативный аспект директивы Ставки.

Решения немецкого командования предусматривали на тот момент следующее:

«11 армия должна разбить противника перед своим фронтом и своими моторизованными частями прорваться к Бугу в район Вознесенска. В дальнейшем ее войска должны выйти к побережью.

1 танковая группа должна своими главными силами прорваться через Кировоград, Смелу и овладеть Александрией, а также мостами у Кременчуга и Черкасс. Три моторизованных соединения, подчиненные 12 армейскому корпусу, должны занять исходное положение восточнее Первомайска, с тем чтобы в случае необходимости перейти в наступление вдоль Буга или через Буг навстречу наступающим частям 11 армии.

17 армия должна прорываться через Кривой Рог, Александрию в направлении на восток. Задача 6 армии остается прежней»[530].

В подобном распределении задач проглядывает диссипативное, рассеивающее силы решение немецкого командования, на которое, видимо, и рассчитывал Борис Михайлович Шапошников. Подвижные соединения подчиняются армейскому корпусу и нацеливаются на окружение во взаимодействии с 11 армией. Попытаться им подыграть, подставить фланг и тем самым ослабить давление на рубеже Днепра было с советской стороны ходом рискованным, но вполне разумным. К такому решению подталкивало и господство на Черном море, которое всегда можно было использовать для вывода соединений Южного фронта из-под удара.

Отход войск Южного фронта. Планомерность отхода войск Южного фронта, начавшегося 7 августа, вскоре была нарушена немецким наступлением, причем не с той стороны, откуда ожидалась наибольшая угроза, — не с севера от Вознесенска, а с запада на стыке 9–й и Приморской армий. Это было вызвано тем, что XXXXVIII моторизованный корпус (11 танковая, 16 моторизованная и моторизованная бригада СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер») был большей частью все еще скован боями с окруженными под Уманью войсками, а его 11 танковая дивизия выводилась из первой линии и направлялась на северный фланг группы армий «Юг». Вырвавшаяся вперед 16 танковая дивизия корпуса развернулась на восток, к Днепру, и вошла в состав XIV моторизованного корпуса фон Виттерсгейма. Соответственно смене подчинения сменился и вектор действий соединения:

«И 16 танковая дивизия, смененная на позициях у Вознесенска своей „сестрой“ — 16 моторизованной дивизией, покатила 8 августа на восток. Боевые группы уже были повернуты на север, против Кривого Рога, и простояли там два дня, беспокоимые советскими самолетами»[531].

В этих условиях 18–я армия сумела организованно подойти к переправам в районе Новая Одесса и четко выполнить переправу при содействии Дунайской флотилии. Моторизованные дивизии в вермахте, как правило, решали пассивные задачи, закрепляя захваченные танковыми дивизиями рубежи и прикрывая их фланги.

Вследствие того что отход войск 9–й и Приморской армий происходил по расходящимся направлениям, стык между ними неуклонно растягивался, чем не преминул воспользоваться противник. Приморская армия отходила на юг, на Одесские позиции, а 9–я армия — прямо на восток, на переправы в район Николаева. Первый удар последовал 8 августа, когда немцы нанесли сильный удар тремя дивизиями по стыку 9–й и Приморской армий в районе Жовтень. Удар пришелся по 30-й и 51–й стрелковым дивизиям. Дивизии эти, неся большие потери, своим быстрым отходом образовали разрыв на фронте Березовка — Благоево. В критическом положении оказалась 30–я стрелковая дивизия, оборонявшаяся на левом фланге 9–й армии. По распоряжению фронта 8 августа она передавалась из состава 9–й армии в Приморскую армию. Но вклинение наступавших немцев разобщило части этой дивизии. Одна часть войск примкнула к правому флангу Приморской армии, а другая — к левому флангу 9–й армии. Командиры частей, каждый самостоятельно, решили пробиваться в полосу не Приморской, а 9–й армии, что и было сделано. Наконец, 9 августа противник, нащупав разрыв фронта между 9–й и Приморской армиями, ввел здесь румынскую кавалерийскую бригаду, небольшие отряды мотопехоты с танками (танковой бригады), а затем силы 170, 73, 50 пехотных дивизий и перешел к преследованию отходящих 30, 51 и 176–й стрелковых дивизий 9–й армии. Связь с Приморской армией была окончательно потеряна.

Пауза, которая образовалась вследствие поворота 16 танковой дивизии на восток, давала лишь временную передышку. Она позволила к 10 августа переправиться через Южный Буг и развернуться к северу от Николаева частям 18–й армии. Но крупная механизированная группировка немецких войск в районе Кривого Рога угрожала отсечением армий Южного фронта от переправ через Ингул, Ингулец и, наконец, Днепр.

Отход 9–й и 18–й армий на Ингул и Ингулец. 12 августа командование Юго-Западного направления препроводило в Москву доклад штаба Южного фронта с просьбой разрешить отход на реку Ингулец:

«Прошу принять для немедленного доклада начальнику Генерального штаба документ большой важности. Передаю:

„Ставка Верховного Командования тов. Сталину. Представляю на Ваше решение ходатайство Военного совета Южного фронта об отводе войск на реку Ингулец.

Прошу разрешить немедленно начать этот отход. Одновременно для обеспечения отхода и предотвращения катастрофы прошу усилить Южный фронт двумя бомбардировочными полками, двумя истребительными полками авиации и начать срочную переброску на линию Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь шести стрелковых дивизий и трех танковых батальонов из резерва Верховного Командования.

Буденный, Хрущев, Покровский.“

Передаю текст ходатайства Военного совета Южного фронта. „Главкому Юго-Западного направления Маршалу тов. Буденному.

Первое. Обстановка на фронте в течение 10–11.8 резко изменилась, создалась прямая угроза не только Николаеву и Одессе, но угроза окружения армиям, их обороняющим.

Второе. Противник на криворожском направлений 10.8 овладел Александрия и своими подвижными частями распространяется за Ингулец юго-восточном направлении, стремясь, видимо, отрезать Криворожье. Установлена сильная мототанковая группировка в районе Нв. Буг.

Третье. Восемнадцатая армия с подчиненным ей Одесским пехотным училищем с трудом удерживают рубеж кол. Нв. Полтавка, Пески, Нв. Одесса, имея против себя превосходящие силы противника с танками.

Четвертое. Девятая армия с утра 11.8, атакованная с направления Демидово, Березовка, своими левофланговыми 30 и 51 сд начала быстро откатываться на юго-восток, прижимаясь к Бугскому лиману и реке Южный Буг.

19.00 11.8, атакованная с направлений Демидово, Бенеж. К 19.00 11.8 противник разведывательными частями занял Комиссаровка, Нечаянное, Анчекрак. Против девятой армии действует три ак[532], из них два немецких и конный корпус румын.

Пятое. Приморская армия обороняет рубеж Калиновка, Ираклиевка, Ротмистровка, Мангейм, Беляевка, имея перед собой до четырех тд, одной кд, танковые группы противника.

Шестое. В таких условиях дальнейшая оборона Николаева может закончиться большой катастрофой — потерей 18–й и 9–й армий, которые могут быть прижаты к морю с преграждением им путей отхода на рубеже р. Ингулец фронт Широкое, Херсон.

Приморской армией продолжать оборонять занимаемый рубеж и Одессу. Военный совет просит доложить срочно лично тов. Сталину. Тюленев Запорожец Задионченко Корниец Романов“»[533].

Однако на тот момент разрешения на отвод войск получено не было. И. В. Сталин направил командованию Юго-Западного направления телеграмму, в которой весьма резко высказался в адрес И. В. Тюленева и ответил отказом на предложение отойти дальше на восток:

«Николаев сдавать нельзя. Нужно принять все меры к эвакуации Николаева и, в случае необходимости, организовать взрыв верфей и заводов.

Ни авиацией, ни стрелковыми дивизиями Ставка в настоящий момент помочь не может. Если обяжет обстановка, можете взять сами на себя дело отвода частей и организации обороны»[534].

Даже без приказа на отвод 9–я и 18–я армии под давлением с запада неуклонно откатывались назад. Под Николаевом отходящим войскам армии Я. Т. Черевиченко грозила катастрофа в случае невозможности переправиться через Бугский лиман или перехвата переправ. Но умелые действия войск 9–й армии позволили удержать небольшую предмостную позицию и переправить на восточный берег реки по единственному наплавному мосту протяжением около 2 км людей и технику. Ближайшим аналогом операции 9–й армии является эвакуация союзников из Дюнкерка в июне 1940 г. Точно так же были задействованы все держащие на воде посудины, которые удалось собрать в округе. Переправлялись на лодках, плотах, баржах. Был даже использован плавучий док с николаевских верфей. В районе Николаева и севернее также были задействованы речные флотилии. Отход войск обеспечивали суда Дунайской флотилии и часть судов Пинской флотилии (монитор с двумя канонерскими лодками). В целом отход 18–й и 9–й армий с переправой через реки Южный Буг и Ингул может быть отнесен к положительным примерам действий подобного рода. Особенности театра военных действий, примыкавшего к морю, были грамотно использованы советским командованием.

С 12 по 14 августа войска 18–й армии переправились через реку Ингул, а войска 9–й армии заканчивали переправу через Южный Буг. Штаб фронта 13 августа перешел из Николаева в Берислав, откуда командующий Южным фронтом И. В. Тюленев на рассвете 14 августа прибыл в Николаев и руководил лично в течение дня действиями войск.

Но удержание растянутого перевернутого фронта не могло быть однозначно успешным. Кризис назрел уже через несколько дней.

Ранним утром 14 августа СМ. Буденный докладывал в Ставку ВГК:

«Утром 13.8 положение на Южном фронте резко осложнилось. Противник подвижными войсками прорвался с севера на восточный берег р. Ингул и отрезал пути отхода 9 и 18 армиям.

Положение является трудным, потому что у командующего фронтом нет резервов для обеспечения отхода 9 и 18 армий.

Выдвинутые на р. Ингулец вновь сформированные две дивизии и несколько отрядов растянуты на широком фронте и поэтому легко прорываются, охватываются подвижными соединениями и уничтожаются.

Положение можно облегчить только переходом активным действиям подвижными войсками. Поэтому я решил в районе западнее Днепропетровск сосредоточить две танковые дивизии и нанести вначале удар по противнику, действующему из района Александрия, затем удар направить на юго-запад на выручку 9 и 18 армий.

К данному времени танковые дивизии находятся: 12 танковая** д*ивизия** составе 26 армии, приказал вывести ее резерв район Золотоноша для погрузки на желдорогу; 8 танковая** д*ивизия** находится процессе формирования районе Полтава. К 15 августа дивизия будет иметь около 100 танков.

Переброску и выход *в** намеченный район предполагаю закончить утру 18 августа.

Убедительно прошу для укрепления 8 т*анковой** дивизии** нарядить батальон танков Т–34.

Подробный план операции представлю 16 августа»[535].

Как мы видим, в качестве альтернативы бегству за Ингулец и далее за Днепр командованием Юго-Западного направления была спланирована операция по нанесению встречных ударов со стороны 9–й и 18–й армий и собранной в районе Днепропетровска ударной группировки. На усиление этой группировки из состава 26–й армии Юго-Западного фронта рокировалась на Южный фронт 12–я танковая дивизия. Общий замысел операции выглядел следующим образом:

«Для обеспечения отхода 9 и 18 армий в** районе *к** западу *от** Днепропетровска создается ударная группа составе 8, 12 танковых дивизий, 26, 28 кав. дивизий и двух стрелковых дивизий.

Задача ударной группы разгромить мото-мехвойска противника, действующие из района Александрия, и затем быть готовой атаковать *в** направлении Кривой Рог, Николаев.

Командование группой возлагаю на генерал-лейтенанта Чибисова. Действие ударной группы поддержать и прикрыть всей авиацией фронта и 4 авиакорпусом.

Генерал-лейтенанту Чибисову разработать план операции, определить район выгрузки танковых дивизий и донести утру 15.8 мне.

Всю подготовку операции вести строжайшем секрете. 8 и 12 танковые дивизии район Днепропетровск перебрасываются желдорогой расчетом прибытия не позже утра 17 августа»[536].

Если быть точным, то по железной дороге перебрасывались гусеничные боевые и транспортные машины, а автотранспорт перемещался своим ходом. Это было типичным для того времени способом организации марша подвижного соединения. На 16 августа 12–я танковая дивизия насчитывала 57 танков (4 КВ и 53 Т–34), 8–я танковая дивизия — 121 танк (6 КВ, ЗТ–34, 112БТиТ–26).

Однако пока собиралась ударная группировка, войска 18–й и 9–й армий самостоятельно прокладывали себе дорогу на восток. Им содействовала ударом с востока 296–я стрелковая дивизия, состоявшая в подчинении Резервной армии, из района Снегиревки. Успеху выхода из окружения способствовало то, что на николаевском направлении действовала фактически в одиночестве 16 танковая дивизия. Соединение Ганса — Валентина Хубе продвигалось к городу по левому берегу Ингула, вдоль железной дороги. Поставить прочный заслон на пути отходящих частей двух советских армий одна дивизия просто не могла, да и не пыталась. Произошло то, что не раз и не два происходило ранее и впоследствии в ходе сражений на окружение, — советские стрелковые части просачивались через разреженные порядки «клешней» танкового клина.

В ночь на 17 августа войска 2–го кавалерийского корпуса и 18–й армии переправлялись через реку Ингулец. За рекой вражеское преследование прекратилось.

9–я армия с 15 по 17 августа прорывалась из окружения и к утру 17 августа вышла на восточный берег реки Ингулец в районе Херсона.

16 танковой дивизии удалось перехватить только отдельные отходящие от Николаева части, соединившись в городе с 72 пехотной дивизией 11 армии. Трофеем немецких войск стали недостроенные корабли советского «Большого флота» — линейный корабль, крейсер и две подводные лодки. Немецкие танкисты с любопытством осматривали циклопические сооружения верфей, лес кранов, завалившиеся набок, словно выброшенные на берег гигантские рыбины, подводные лодки. Тогда мало кто из них задавался вопросом: «А что мы здесь делаем?» Намотанные на гусеницы километры, оставленные по дороге могилы и остовы танков лишь весьма условно приближали немецкие войска к цели кампании — Москве.

Наступление и оборона Резервной армии. Что же позволило армиям А. К. Смирнова и Я. Т. Черевиченко избежать судьбы армий И. Н. Музыченко и П. Г. Понеделина? Смещению на юг ударной силы группы армий «Юг», 1 танковой группы Эваль — да фон Клейста советская сторона противопоставила сравнительно крупную группировку вновь сформированных стрелковых дивизий — Резервную армию Н. В. Чибисова.

Командующий Резервной армией имел задачи по мере готовности дивизий выдвинуть их на рубеж Кременчуг — Кривой Рог и далее на юг по реке Ингулец. Спешно сформированные дивизии выглядели, разумеется, куда бледнее своих кадровых собратьев:

«В новых дивизиях нет ни одной ПТ пушки, пулеметов, артиллерия только горная, причем большой процент пушек без панорам» (донесение за 15.8).

«Формирование новых дивизий закончено. Подавляющее большинство дивизий введено в бой. За последнее время для этих дивизий получено вооружение — винтовки, ручные пулеметы, часть противотанковых пушек. Еще не получены станковые и зенитные пулеметы, полковая артиллерия и артиллерия для артполков. Неудовлетворительно обеспечены новые дивизии средствами связи» (донесение за 18.8)[537].

Рубеж, на который веером выдвигались дивизии Резервной армии, был удален от пунктов формирования дивизий на 100–150 км, которые свежесформированным соединениям первого эшелона нужно было преодолеть пешим маршем. Протяженность назначенного новым дивизиям рубежа с севера на юг от Куцеволовки до Снегиревки составляла более 200 км. Оборонительное значение рубежа определялось относительной танконедоступностью на некоторых участках реки Ингулец. С 9 августа начались инженерные работы по укреплению рубежа. Разбросанные на огромном фронте, дивизии Резервной армии могли создать лишь завесу на пути продвижения немецких войск. Создание силами армии прочной обороны при такой плотности построения дивизий было невозможно. Однако сам факт выдвижения этих дивизий на запад в условиях, когда положение 18–й и 9–й армий под Николаевом было тяжелым, мог, конечно, произвести известное воздействие на противника, отвлечь его внимание и силы от николаевского направления, что и случилось.

Дивизии Резервной армии, назначенные к выходу, начали выдвижение в разные сроки и к 10–11 августа вышли на следующие рубежи. Передовая дивизия первого эшелона, то есть 26–я кавалерийская дивизия, вышла в район Куцеволовки. Еще одна дивизия первого эшелона, 273–я стрелковая, выдвинулась в район Попельнастое — Морозовка. Остатки «первой ласточки» перманентной мобилизации, 223–й стрелковой дивизии, занимали позиции в районе Новый Стародуб, Петрово. 253–я стрелковая дивизия сосредоточилась в Кривом Роге, 296–я стрелковая дивизия — в районе Снегиревки. Дивизии второго эшелона, то есть 230, 275, 255–я стрелковые дивизии, прибыли по железной дороге и сосредоточивались в районе Днепропетровска, оборудуя позиции на плацдарме. 274–я стрелковая дивизия заняла оборону на запорожском плацдарме. Остальные соединения армии и фронтового резерва продолжали формироваться.

Серьезной проблемой новой армии был вопрос управления. По мере выхода войск 18–й и 9–й армий на реку Ингулец намечалось 253–ю стрелковую дивизию, оборонявшуюся в Кривом Роге, передать армии А. К. Смирнова, а 296–ю стрелковую дивизию в Снегиревке — в подчинение армии Я. Т. Черевиченко. Расстояние между первым и вторым эшелонами обороны Резервной армии достигало 100–150 км, поэтому говорить о боевом взаимодействии между ними было практически невозможно. Штаб Резервной армии оставался в Днепропетровске и из-за дальности расстояния руководить боем дивизий первого эшелона не мог. Штаб 18–й армии связаться с 253–й стрелковой дивизией также не мог, следовательно, все дивизии, выдвинутые на рубеж, кроме 296–й стрелковой дивизии, временно оказались предоставлены инициативе своих командиров.

Немецким командованием было решено силами III и XIV моторизованных корпусов прорвать оборону Резервной армии и выйти к Днепропетровску. III моторизованный корпус Э. фон Маккензена наносил удар вдоль правого (западного) берега Днепра на Днепропетровск, XIV моторизованный корпус Виттерсгейма — через Кривой Рог на Запорожье. Соответственно только часть XIV моторизованного корпуса была нацелена на Николаев.

Таким образом, на долю 26–й кавалерийской дивизии, 273–й и 223–й стрелковых дивизий выпадала тяжелая задача сдержать наступление корпуса фон Маккензена, а 253–я стрелковая дивизия должна была задержать продвижение корпуса фон Виттерсгейма.

Бои начались 14 августа. Только что сформированным и плохо вооруженным дивизиям оставалось лишь использовать для своей борьбы свойства местности. Прибрежная полоса правого берега Днепра изобилует оврагами, перелесками, поэтому, хотя противник направлял главный удар III моторизованного корпуса в стык между 26–й кавалерийской и 273–й стрелковой дивизиями, эти соединения, удачно используя особенности местности, вели сдерживающие бои. Обе дивизии постепенно отходили, сохраняя между собой связь и некоторое взаимодействие. К исходу 16 августа положение обеих дивизий резко ухудшилось, они понесли большие потери и отошли в район Верхне — Днепропетровска, прижимаясь к берегу.

Затем под давлением противника они отошли на правый (северный) участок днепропетровского плацдарма, в район Днепродзержинска.

В худшем положении оказались 223–я и 253–я стрелковые дивизии. Штаб армии, штаб фронта с 15 августа ничего не знали о судьбе этих дивизий. В одном из документов об их судьбе сказано:

«223 и 253 с*трелковые** д*ивизии** не существуют»[538].

К исходу 16 августа остатки первого эшелона Резервной армии отошли на днепропетровский плацдарм, и фронт боевых действий развернулся в непосредственной близости от Днепропетровска и Запорожья. В бой вступили завершившие формирование дивизии второго эшелона — 230–я, 275–я, а затем и 255–я (у Днепропетровска), и 274–я (у Запорожья). 26–я кавалерийская дивизия отошла в Днепродзержинск, а 273–я стрелковая дивизия переправилась на восточный берег Днепра, где и заняла оборону в районе Шульговки.

В своем приказе № 0075 от 16 августа командующий Южным фронтом И. В. Тюленев приказывал использовать

«для восстановления положения на фронте армии рубеже Мишурин Рог, Ляховка, Саксагань, Софиевка» 28–ю кавалерийскую дивизию и 255–ю стрелковую дивизию. Остальные свежие соединения — 230–я, 275–я, 274–я, 296–я стрелковые дивизии должны были «остаться в районах, ими занимаемых»[539].

После выполнения задачи, поставленной 28–й и 255–й дивизиям, командующий фронтом предполагал организовать задуманный ранее контрудар всеми силами Резервной армии в направлении Кривой Рог. Это, однако, не исключало построения прочной обороны в районе Днепропетровска:

«Занимаемые рубежи на непосредственных подступах к Днепродзержинск, Днепропетровск, Запорожье (230, 275, 274 с*трелковые** д*ивизии**) продолжать укреплять самыми быстрейшими темпами, используя для этого все возможности. Сделать эти рубежи неприступными для пр*отивни**ка»[540].

Остающаяся в резерве 30–я кавалерийская дивизия была передана в состав 18–й армии. Тем временем в Орехове формировалась 226–я стрелковая дивизия, а в Мелитополе — 270–я стрелковая дивизия. Сроком готовности этих двух соединений был назначен конец августа.

Новые дивизии были вооружены в основном стрелковым оружием. Только волею случая 255–я стрелковая дивизия получила 76,2–мм пушки и 122–мм гаубицы. Вот как описывает эти события бывший командир дивизии:

«После настойчивых просьб нам все же 15 августа 1941 года доставили оружие для остальных частей, кроме материальной части для артиллерийского полка. Не дожидаясь повторения приказа, дивизия выступила на рубеж обороны, вооружая людей на ходу. Наш 811–й артиллерийский полк вынужден был выступить только с одними винтовками. Правда, накануне выступления нам предложили получить 24 горно-вьючных орудия, но без снарядов. Пришлось от этих орудий отказаться, за что командующий Южным фронтом генерал армии И. В. Тюленев при встрече как следует выругал меня. Во время моего разговора с командующим фронтом явился начальник артиллерийского снабжения дивизии и доложил, что с отходящего эшелона работниками артснабжения армии сняты 12 орудий 76–мм и столько же 122–мм гаубиц со снарядами, которые передаются нашему артполку, и что он через два часа будет готов к действию»[541].

Немецкая сторона в это время получила в свое распоряжение итальянские соединения. 17 августа для содействия III моторизованному корпусу прибыла пехотная дивизия «Пасубио», сменившая левый фланг дивизии СС «Викинг».

Тем временем была завершена подготовка к наступлению на Кривой Рог, задуманному еще 13–14 августа штабом Юго-Западного направления. Сосредоточение ударной группировки Резервной армии закончилось к 18 августа. К наступлению подготовились 8–я и 12–я танковые дивизии, 26–я и 28–я кавалерийские дивизии в районе Павловка — Привольное — Александровка.

Исходным положением для наступления был назначен район Днепродзержинск — Верхне — Днепровск — Вольные — Тепловка. Все это населенные пункты на берегу Днепра к северу от Днепропетровска. Первой задачей наступления, которую предполагалось решить 20–21 августа, был выход ударной группировки в районе Попельнастое — Червоно Каменка — Пятихатка. 22–23 августа предполагалось решить вторую задачу наступления — выйти к Кривому Рогу и захватить последний. Тем самым войскам ставилась задача продвинуться на глубину 100 км.

С утра 19 августа, а также 20 августа советские войска дважды переходили в наступление в направлениях Александровка, станция Елизарово; Привольная, Боголюбовка; Михайловна (15 км западнее Запорожье). Наступление группы успеха не имело, и атаковавшие части, встретив сопротивление III моторизованного корпуса, перешли к оборонительным действиям на днепропетровском плацдарме. Потери группы в танках оценивались как «опустошительные». Потерпев неудачу и понеся тяжелые потери, 8–я и 12–я танковые и 28–я кавалерийская дивизии были выведены в резерв.

Оценивая замысел и реализацию частной наступательной операции Южного фронта, нужно, прежде всего, ознакомиться с оценкой противника. Э. фон Маккензен пишет:

«Как упорно и ожесточенно русские сражались за каждую пядь земли, ослепительно высветило 19 августа. Повсюду усилилось сопротивление, появились новые танковые соединения, а на внутренних флангах 60 моторизованной и 13 танковой дивизий русским удалось еще раз связать их боями на правом берегу Суры и даже достичь прорыва, который все же закончился уничтожением большого числа танков противника (одна 60 моторизованная дивизия уничтожила 54 танка), взятием в плен более 2000 русских и в итоге не приобрел какого-либо значения. 14 танковая дивизия уже стояла поэшелонно далеко впереди под Сурское — лишь в 15 км перед городской окраиной Днепропетровска»[542].

Как мы видим, наступление натолкнулось на достаточно крупную группировку противника — танковую и моторизованную дивизии. Задачи даже первого этапа наступления не были выполнены. Удалось лишь добиться прорыва, который пришлось ликвидировать. Почему это произошло? Во-первых, необходимо отметить, что СМ. Буденный приказывал собрать ударную группировку из двух танковых, двух кавалерийских и, что самое главное, двух стрелковых дивизий (см. приведенные выше оперативные документы по планированию операции). При этом ни в одном документе впрямую не назывались номера «стрелковых дивизий». Это позволило И. В. Тюленеву фактически нарушить первоначальный план нанесения удара, исключив из наступательной группировки стрелковые соединения. Тем самым была повторена ошибка приграничного сражения, когда механизированные соединения вводились в бой без поддержки пехоты. Танковые дивизии июльского штата сильно просели в численности и, несмотря на положительные черты новой организации, не обладали сильным пехотным звеном. Поэтому наступление 8–й и 12–й танковых, 26–й и 28–й кавалерийских дивизий было погашено, не успев начаться. Находившаяся рядом пехота была вынуждена безучастно смотреть на разгром кавалеристов. Командир 255–й стрелковой дивизии И. Замерцев впоследствии вспоминал:

«В тот момент, когда полки 255–й стрелковой дивизии выдвигались для занятия своих позиций, я находился в 3–м батальоне на правом фланге 972–го стрелкового полка и наблюдал, как справа какие-то кавалерийские части в развернутом строю со знаменами двинулись на запад. Вначале было тихо, а затем из-за высоты появились немецкие танки и начали расстреливать этих кавалеристов в упор. Кавалеристов не поддержала даже артиллерия. На мой вопрос, что это за кавалерия, майор Н. Г. Лященко ответил: „Сосед наш“ — и добавил: „Я пытался с ним связаться, но безуспешно“. „Почему же вы не поддержали кавалеристов артиллерийским огнем?“ — спросил я. „А откуда я знал, что они в конном строю пойдут атаковать танки“[543].

Как мы видим, пехотинцы даже не были поставлены в известность о наступлении ударной группы фронта, а соседом 255–й стрелковой дивизии была 28–я кавалерийская дивизия.

Во-вторых, планируя наступление, советское командование исходило из концентрации основных усилий 1–й танковой группы на николаевском направлении. В докладе командующего Южным фронтом № 0042/ОП от 16 августа силы немцев на николаевском направлении оцениваются „не менее“ двух танковых дивизий и двух моторизованных дивизий. Силы противника на александрийском направлении, то есть в полосе действий III моторизованного корпуса, оцениваются „не менее“ одной танковой и двух моторизованных дивизий. То есть, формально угадав число подвижных соединений немцев перед фронтом наступления, наша разведка ошиблась в перераспределении их сил между александровским, криворожским и николаевским направлениями.

Но главной причиной неудачи оставался, конечно, прямой саботаж наступления со стороны И. В. Тюленева. Стрелковые дивизии в контрударе задействованы не были, и это предопределило результат боев. Причем трудно сказать, облегчило это жизнь защитникам Днепропетровска или нет. Нанесение удара по корпусу Маккензена могло позволить выиграть время и заставить немцев больше сил бросить на защиту флангов.

Тем временем в район Запорожья, где развернулась 274–я стрелковая дивизия, 19 августа прибыла переформированная 11–я танковая дивизия (около 50 танков), которая усилила оборону 274–й стрелковой дивизии. Однако 274–я стрелковая дивизия удержать запорожский плацдарм не могла и 18 августа отошла на восточный берег Днепра. Вечером 18 августа окрестности Запорожья огласились звуком взрыва огромной силы. Двадцатитонным зарядом тротила была взорвана плотина ДнепроГЭСа.

В результате взрыва моста и плотины на острове Хортица остался отрезанным полк пехоты, который успешно оборонялся, а затем переправился на восточный берег. Взрыв плотины резко поднял уровень воды в нижнем течении Днепра, где в это время началась переправа отходивших войск 2–го кавалерийского корпуса, 18–й и 9–й армий.

На данном этапе борьбы Резервная армия ценою больших потерь и упорной борьбы, несомненно, оказала большую помощь 18–й и 9–й армиям, получившим возможность оторваться от противника и отойти за Днепр. Немецкие моторизованные корпуса оказались скованы боями, и решения сразу двух задач — выхода к Днепру с захватом плацдармов и окружения двух армий в районе Николаева — им достичь не удалось.

Переправа 9–й и 18–й армий через Днепр. 17 августа главком Юго-Западного направления санкционировал отвод войск Южного фронта на Днепр с целью организации прочной обороны на рубеже этой крупной водной преграды. Вечером того же дня последовало боевое распоряжение командующего войсками Южного фронта № 0077/ОП, в котором был определен порядок отвода войск двух армий с рубежа реки Ингулец за Днепр. 2–й кавалерийский корпус должен был отходить в район Никополь — Нижний Рогачик. 18–я армия отводилась на восточный берег Днепра с задачей занять оборону на участке Никополь — Нижний Рогачик — Каховка. Соответственно 9–я армия — на участке Каховка — Херсон. Отход предписывалось прикрыть сильными арьергардами и действиями авиации. После переправы в 18–ю армию передавалась свежесформированная 30–я кавалерийская дивизия, а командующему 9–й армией предписывалось подчинить себе 296–ю стрелковую дивизию. Таким образом, все армии фронта так или иначе получали в свое подчинение второочередные дивизии.

На участке от Никополя до Херсона ширина Днепра в среднем составляет около полутора километров. Громоздкие понтонные парки в ходе отступления были потеряны на дорогах и в боях. Например, 2–й кавалерийский корпус был вынужден оставить свой понтонный парк на реке Южный Буг для переправы отходящих частей 18–й армии. Сохранившиеся в армиях остатки понтонно-мостового имущества можно было использовать только для постройки легких паромов. На помощь войскам пришли суда Днепровского речного пароходства. Баржи, плавучие пристани быстро приспосабливались под паромы, все, что могло использоваться для переправы, было мобилизовано.

В результате были построены три паромные переправы:

1) для 2–го кавалерийского корпуса — три парома на деревянных лодках у Нижнего Рогачика (для 5–й кавалерийской дивизии, лошадей пришлось переправлять вплавь), буксирный пароход с баржей — у Большой Лепатихи (для 9–й кавалерийской дивизии);

2) для соединений 18–й армии — паром на баржах и два парома на подручных средствах в районе Кочкаровки;

3) для соединений 9–й армии — два парома в районе Западные Кайры, три парома на баржах в районе Каховки и два парома у Тягинки.

Обращаю внимание на то, что паромная переправа — это не наплавной мост. Составленный из понтонного парка или подручных средств паром был вынужден двигаться от одного берега к другому, каждый раз перевозя сравнительно небольшое число людей и техники. При этом средняя продолжительность рейса парома составляла около одного часа. Войска двух армий и кавалерийского корпуса приступили к переправе с утра 18 августа. Строжайший расчет времени, четкая организация погрузки и выгрузки, круглосуточная работа буксиров позволили к утру 22 августа переправить основную массу войск на восточный берег.

Нельзя не отметить, что вся эта операция не могла состояться в случае воздействия на паромы с воздуха. Авиации противника было достаточно разбить паромы, и войска оказались бы прижатыми к берегу широкой и полноводной (особенно после подрыва ДнепроГЭСа) реки. К счастью, серьезных налетов авиации противника на всем фронте переправы 18–й и 9–й армий не было.

Начало сражения за Днепропетровск. Потратив два дня на проведение наступательной операции, войска Резервной армии перешли к отражению ударов III моторизованного корпуса в направлении Днепропетровска. 21–23 августа прошли в оборонительных боях. 22 августа даже состоялся танковый бой между танками 8–й танковой дивизии Резервной армии и 13 танковой дивизией III моторизованного корпуса.

К исходу 23 августа части Резервной армии занимали следующее положение. В Днепродзержинске в окружении вела бои 26–я кавалерийская дивизия совместно с одним полком 230–й стрелковой дивизии. Оставшиеся два полка 230–й стрелковой дивизии, подвергшись сильным атакам противника, отошли к Днепропетровску и продолжали вести бой на западной и юго-западной окраинах Сухачевки (пригород Днепропетровска, ниже Днепродзержинска по реке). Дивизия должна была ударом на Сухачевку в ночь на 24 августа содействовать выходу из окружения своего 966–го стрелкового полка и 26–й кавалерийской дивизии.

На юго-западных подступах к городу оборонялись 275–я стрелковая дивизия, 28–я кавалерийская и 8–я танковая дивизии, 255–я стрелковая дивизия (двумя полками) вела бой на южных окраинах Днепропетровска, где также сосредоточилась 12–я танковая дивизия.

Наконец, 273–я стрелковая дивизия оборонялась по восточному берегу Днепра ниже по течению, на участке Переволочная — Шульговка — Каменка.

Штаб Резервной армии находился в Днепропетровске.

Перед фронтом частей армии наступали части 60 моторизованной и 13 танковой дивизий немцев III моторизованного корпуса.

К утру 24 августа 26–я кавалерийская дивизия с полком 230–й стрелковой дивизии вышла из окружения в районе Днепродзержинска и переправилась на левый берег Днепра.