34. «Вне игры»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

34. «Вне игры»

Итак, к началу 1960 года Сергей Никифорович Круглов пришёл с весьма неутешительными для себя результатами: в возрасте 53 лет получил вторую группу инвалидности без права работы по состоянию здоровья и по этой причине был уволен с работы в Кировском совнархозе; оказался волюнтаристским образом лишённым пенсии от МВД, вместо которой как инвалид стал получать минимальную гражданскую пенсию; получил отказ на медицинское обслуживание в Четвёртом Главном управлении Минздрава; остался с семьей в «уменьшенной» квартире из двух комнат; единолично был обвинён во всех грехах, совершённых при депортации народов с Северного Кавказа, при организации особой «партийной тюрьмы» и при текущей работе Министерства внутренних дел. Но самое главное, был исключён из членов Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), на благо служения которой отдал все свои силы и здоровье.

Зато «наш Никита Сергеевич», разгромив всех своих ближайших соратников, продолжал оставаться во главе партии и государства, а потому оказался «вне подозрений» относительно своего неприглядного прошлого. Этому в значительной мере помогло и то обстоятельство, что поставленный им председателем Комитета государственной безопасности (КГБ) «свой человек» Серов И.А. провёл «расчистку» архивов, уничтожив огромное количество важнейших документов, касавшихся вопросов репрессий и персональных «досье» на многих руководителей, включая Хрущёва Н.С. [84].

Начало периода единоличного правления Никиты Сергеевича часто называют совсем не подходящим для этого ласковым словом «оттепель». Действительно, по сравнению с суровым сталинским временем произошли определённые изменения в общественной жизни страны. Однако, на мой взгляд, для обозначения допущенной властями весьма сомнительной «демократизации» более уместно употреблять термин «послабление», поскольку как раз в это время происходили «закручивание гаек», подавление массовых выступлений трудящихся и борьба со всяким инакомыслием. Хрущёв оказался последовательным «учеником» Сталина, ибо ничего другого, кроме этой «школы», не знал. Но если Сталин проводил крупномасштабные мероприятия с далеко идущими задумками, во многих из которых мы до сих пор не сумели разобраться, то Хрущёв гнал свои «реформы», совершенно не сообразуясь с действительностью.

В общем, было о чём Сергею Никифоровичу Круглову задуматься на досуге. Конечно, после таких «ударов судьбы» следовало как-то успокоиться и решить для себя, что делать, как жить дальше. Ни в коем случае нельзя было предаваться отчаянию. Хорошо, что имелись понимание и поддержка со стороны сплотившейся в несчастье семьи, любящей жены и повзрослевших детей, от всех многочисленных родственников. Мама, Любовь Игнатьевна, к сожалению, в этом, 1960 году умерла.

Для того чтобы не быть «обузой» для семьи и как-то поправить общее материальное положение, Валерий после четвёртого курса перешёл учиться на вечернее отделение и одновременно стал работать на кафедре в МЭИ. В 1960 году с ним тоже случилась беда: возле дома группа хулиганов избила юношу, при этом в драке ему был проколот глаз, что навсегда лишило Валерия нормального зрения. Чем были вызваны действия нападавших, теперь остаётся только гадать, поскольку милиция найти и задержать никого не смогла. Ирина только что оправилась после тяжёлой болезни и продолжала учиться на биолого-почвенном факультете МГУ. Сам Сергей Никифорович вследствие многолетней нервотрёпки, добавившейся к общему нездоровью, всю зиму и весну проболел, но за медицинской помощью мог теперь обращаться только в районную поликлинику. Как все эти передряги выдерживала Таисия Дмитриевна, чьё здоровье также давало порой серьёзные сбои, остается только гадать.

Из двух оставшихся от квартиры комнат большую разделили перегородками на три части: одну из них заняла Ирина, другую — родители, а средняя часть находилась в общем пользовании. Валерий проживал в маленькой комнате. Во время этого ремонта как раз и обнаружилось, что все стены были опутаны проводами, обеспечивавшими «прослушку» министра внутренних дел СССР «компетентными органами». Теперь оказалось так удачно, что «во владении» Таисии Дмитриевны находилась половина загородного дома на станции Правда, доставшаяся ей по наследству от покойного свекра Никифора Яковлевича. Лишённые ещё в 1956 году государственной дачи в Жуковке, а затем и в Усове, Кругловы хотя бы в весенне-летне-осеннюю пору (так как дом не был утеплён) имели возможность выезжать за город на природу, чтобы отдохнуть и поправить здоровье.

Конечно, Сергею Никифоровичу, имевшему далеко не пенсионный для мужчины возраст, хотелось устроиться на работу, поскольку без ежедневной трудовой деятельности отцы наши не представляли себе своего существования. Но это оказалось делом практически не осуществимым. Прежде всего, вторая группа инвалидности сразу говорила о том, что человек в полную силу трудиться не сможет. А кому такой работник нужен? Кроме того, богатый послужной список приводил любой отдел кадров в лёгкий трепет, и для бывшего министра подходящей должности не находилось. Мечту о поездке на работу в Братск на строительство гидроэлектростанции пришлось оставить как нереальную. Кстати, в конце февраля 1961 года не востребованные в Братском военкомате документы на генерал-полковника Круглова С.Н. (об отправке которых говорилось в главе 32) вернулись в горвоенкомат города Кирова, где 1 марта были приняты на учёт. Однако, поскольку все дела со «ссылкой» закончились, 20 марта отставного генерала с учёта сняли и документы отправили в Москву. Правда, в столице Свердловский райвоенкомат почему-то принял документы на учёт лишь через три года — 27 марта 1964 года [27].

Чем же теперь пенсионеру-инвалиду Сергею Никифоровичу Круглову следовало заниматься в растянувшиеся длинной чередой бесконечно долгие дни? Любимым занятием, которое ныне называется «хобби», родители наши обычно обзавестись не могли, поскольку все их время уходило на работу. Даже отдохнуть бывало некогда. Оставались отныне только семейные дела, помощь жене по хозяйству, лечебные процедуры, длительные прогулки по улицам Москвы да чтение газет и книг. О написании мемуаров не могло идти и речи — тогда это не было принято. А интересно было бы почитать откровенные воспоминания некогда крупного государственного деятеля!

Помню, мой отец, сам тогда только что изгнанный из МВД «по служебному несоответствию», лишённый генеральской пенсии, исключённый, но потом восстановленный в партии, часто говорил с сожалением, что надо бы поддержать своего бывшего министра Круглова С.Н., помочь ему справиться с неприятностями. Но тут же добавлял: «Если только мы с Сергеем Никифоровичем встретимся, нам тут же припишут групповщину». Мне в ту пору ещё не приходилось сталкиваться с серьёзными производственными и житейскими проблемами, а потому не все было понятно в произошедших с нашими отцами служебных казусах. Однако я твёрдо знал одно, что и Николай Кузьмич Богданов, и Сергей Никифорович Круглов являлись людьми очень честными и порядочными, целиком отдававшими себя работе, искренне и доброжелательно относившимися к людям и не претендовавшими ни на какие особые привилегии, кроме тех, которые им полагались в соответствии с тогдашними правилами.

10 октября 1960 года Кругловы всей семьёй отпраздновали полувековой юбилей Таисии Дмитриевны, хотя женщины и не любят отмечать подобные события. Кстати, вместе с этой датой всегда совмещали и день свадьбы супругов Кругловых, состоявшейся 5 октября 1934 года. Как и прежде, собрались в этот день все ближайшие родственники и друзья, которые поддерживали Кругловых, несмотря ни на какие жизненные перипетии.

С 13 по 24 декабря 1960 года «гражданин Круглов С.Н., 53 лет» находился на излечении в Клинической больнице имени С.П.Боткина в связи с обострением гипертонической болезни, атеросклерозом венечных артерий сердца и другими неприятностями. Одновременно была подтверждена и инвалидность второй группы. Новый год выписавшемуся из больницы Сергею Никифоровичу удалось встретить в кругу семьи.

Пока бывший министр внутренних дел Круглов С.Н. находился «вне игры», первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета Министров СССР Хрущёв Н.С. продолжал свою бурную деятельность по «реформированию» системы управления в стране. Стремясь «развить экономику» только за счёт «перестройки партийного руководства народным хозяйством», неутомимый преобразователь добился разделения партийных организаций по производственному принципу: на промышленные и сельские. В результате на территории одной области (или края) оказалось два обкома (крайкома) партии. В то же время сельские райкомы партии были ликвидированы, а вместо них руководство сельским хозяйством передано территориальным производственным управлениям, охватывавшим несколько районов. Поскольку партийная система управления являлась образцом для Советской власти, то теперь вместо единых Советов и их исполкомов стали создаваться промышленные и сельские Советы и исполкомы. Изменения коснулись и не показавших своих преимуществ совнархозов, число которых было резко сокращено до 47. При этом у местных администраторов была отобрана строительная отрасль, а в то же время управленческие права распространились на всю промышленную сферу. Следом за партийными и советскими органами стали делиться на сельские и промышленные другие общественные и государственные организации — комсомол, профсоюзы, милиция. В результате управленческий аппарат резко увеличился, но в его деятельности наблюдалась полная сумятица. Хрущёв Н.С. хотел в таком же духе поделить и управления КГБ. Если бы в то время во главе госбезопасности оставался Серов И.А., то это наверняка бы случилось. Однако тогдашнему председателю КГБ Семичастному В.Е. удалось отбиться от подобного «новшества», заявив: «А как же мне шпионов делить на сельских и городских?». Вместе с тем после ликвидации общесоюзного Министерства внутренних дел, началось интенсивное сращивание Комитета государственной безопасности с партийными органами. Набор новых сотрудников КГБ шёл в основном за счёт партийно-комсомольских работников. В свою очередь, ряд бывших руководителей органов госбезопасности перешли на партийно-советскую работу и в прокуратуру. В утвержденном 9 января 1959 года Президиумом ЦК КПСС Положении об этой «политической полиции» говорилось: «Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР (точнее было бы сказать «при ЦК КПСС». — Ю.Б.) и его органы на местах являются политическими органами, осуществляющими мероприятия Центрального Комитета и Правительства по защите социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов» [83].

Но вернёмся к семье Кругловых, находившейся теперь в стороне от «политических баталий». В 1961 году Ирина справилась со своим нездоровьем и успешно закончила биофак МГУ. По распределению она была направлена на Кожуховскую станцию аэрации мастером цеха метантенков (сбраживания осадков). Потом здесь же стала инженером-биохимиком. Валерий после окончания МЭИ продолжал работать инженером на кафедре вычислительной техники. Но один из аспирантов уговорил его перейти во Всесоюзный научно-исследовательский институт дальней радиосвязи (ВНИИ ДАР), где Валерий долгие годы работал на инженерных должностях.

Поскольку было ясно, что мужу устроиться на работу не удастся, Таисия Дмитриевна 4 июля 1961 года поступила в Правление Союза писателей РСФСР на должность экспедитора. При этом она шутила, что два пенсионера в доме — это уже слишком! Действительно, Сергей Никифорович с 25 ноября по 3 декабря 1961 года повторно прошёл Врачебно-трудовую экспертную комиссию (ВТЭК) Свердловского района города Москвы, и вновь был признан инвалидом второй группы с переосвидетельствованием через год. В Справке в качестве причины инвалидности указывалось: «Заболевание связано с прохождением службы в органах МВД» [27]. В связи с денежной реформой, проведенной в 1961 году по инициативе Хрущёва Н.С., в новом масштабе цен пенсия Круглова С.Н. теперь стала 60 рублей.

Несмотря на то что активность работы по реабилитации жертв политических репрессий значительно спала, 4 апреля 1962 года был издан указ Президиума Верховного Совета СССР об отмене прежних указов о награждении участников депортации народов Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. В результате у пенсионера-инвалида Круглова С.Н. изъяли орден Суворова I степени (№ 149), которым бывший первый заместитель наркома внутренних дел СССР был награждён 8 марта 1944 года. Это было связано с тем, что началось возвращение из Казахстана и Киргизии в родные места чеченцев, ингушей, балкарцев и других кавказских народов. Хрущёву Н.С. надо было показать, что виновник этого «противозаконного» деяния строго наказан. Кстати, одновременно такой же награды были лишены начальник Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных Сил СССР генерал армии Серов И.А. (однако орден Красного Знамени за депортацию крымских татар у него отобран не был) и пенсионер Аполлонов А.Н. Ещё два руководителя депортации народов, Берия Л.П. и Кобулов Б.З., лишились всех своих наград (вместе с жизнями) в 1953 году. Забегая вперёд, отметим, что в начале 1964 года по ходатайству КГБ при СМ СССР и Прокуратуры СССР были лишены правительственных наград 1772 генерала и офицера НКВД, НКГБ и ГУРК Смерш, участвовавшие в выселении народов с территории Крыма, приграничных районов Грузии и Черноморского побережья Кавказа, поскольку «проведенные операции являлись неоправданными и не являлись боевыми» [58].

Летом 1962 года во время своего отпуска Ира поехала отдыхать в Коктебель по курсовке. Устроилась хорошо, сняв комнату у работницы санатория. Однако неожиданно у неё произошло серьёзное обострение прежних болячек. Пришлось сообщить об этом родителям в Москву. Мама в ответ сказала только одно слово: «Выезжаем!» На «Победе» вдвоём с Сергеем Никифоровичем ринулись в Крым. Удалось дочку, находившуюся в тяжёлом состоянии, подлечить и увезти с курорта домой.

Преодолев и этот недуг, Ирина 28 февраля 1963 года вышла замуж, и они вместе с мужем стали проживать в «девичьей» комнате на Малом Каретном. И уже 22 ноября этого же года Ира родила сына Сергея. Вот тут-то, как было рассказано в главе 1, в Роддоме № 6 и встретилась она с моей мамой Ниной Владимировной, работавшей тогда акушером-гинекологом и являвшейся палатным врачом той комнаты, в которой лежала Ирина. Между семьями Кругловых и Богдановых образовалась новая взаимно интересная связь по женским и детским проблемам, которая была не подвластна никакой политической конъюнктуре.

Весной 1963 года Сергей Никифорович по путёвке, приобретённой Таисией Дмитриевной на своей работе в Союзе писателей, съездил в Боржоми, чтобы подлечиться. На нескольких групповых снимках, сделанных курортным фотографом, он запечатлен среди отдыхающих на фоне местных достопримечательностей. А с осени у деда Сережи началась серьёзная «работа» по оказанию помощи дочери в уходе за внуком Сережей. Когда мама уставала или ребёнок начинал капризничать, дед брал «тёзку» на руки, и расшумевшееся дитя сразу умолкало. А вот бабушке Тае рождение внука обошлось, как говорят, боком: от переживаний за дочь у неё произошёл второй инфаркт миокарда.

На следующий год по настоянию мужа и свекрови Ирина вместе с ребенком прописалась в «мужнину» квартиру, которая находилась в полуподвале в районе Курского вокзала. Правда, довольно скоро семье из 6 человек дали трёхкомнатную квартиру с крошечной кухней («хрущёбу», как её называли в народе). Просидев дома со своим первенцем полгода, мама Ира устроилась работать в школу учителем биологии. Занятия проводила прекрасно, но из-за большой близорукости ей сложно было следить за классом, поскольку она плохо запоминала лица учеников, чем те порой и пользовались.

Все эти годы Валерий часто выезжал в командировки на полигоны, где принимал участие в строительстве радиолокационных станций. В своём НИИ ДАРе он длительное время работал на должности начальника сектора, а потом стал начальником отдела.

Неожиданно рухнула «блестящая карьера» Серова И.А., виной чему послужил его подчинённый, полковник Главного разведывательного управления (ГРУ) Пеньковский О.В., оказавшийся агентом английской и американской разведок. 22 октября 1962 года шпиона арестовали в Москве, и в ходе расследования было доказано, что обширная информация, переданная им нашим потенциальным противникам, явилась результатом его знакомства и частых посещений домов Серова И.А. и Главного маршала артиллерии Варенцова С.С. При этом жена и дочь Серова И.А. даже ездили вместе с Пеньковским О.В. в Англию. При подготовке органами госбезопасности отчёта «о роли Варенцова и Серова в деле Пеньковского» председатель КГБ Семичастный В.Е. по своей инициативе добавил материалы о виновности Серова в «выселении мирных народов — калмыков, ингушей, поволжских немцев и других».

2 февраля 1963 года Президиум ЦК КПСС принял решение об освобождении Серова И.А. от занимаемых им должностей. Затем 7 марта того же года «за потерю политической бдительности и недостойные поступки» генерал армии Серов И.А. был снижен в воинском звании до генерал?майора и лишен звания Героя Советского Союза. «Для исправления» его отправили помощником по учебным заведениям сначала к командующему Туркестанским, а затем Приволжским военными округами. Но Иван Александрович посчитал себя незаслуженно обиженным и потому начал буквально бомбардировать Кремль своими заявлениями. Однако результат оказался противоположным: 9 апреля 1965 года КПК при ЦК КПСС рассмотрел персональное дело Серова и исключил его из партии за «нарушение социалистической законности и использование служебного положения в личных целях». 1 сентября того же года в возрасте 60 лет он был уволен в запас Вооруженных Сил по болезни [84].

Вместе с тем с начала 60-х годов общественно-политическая обстановка в стране значительно ухудшалась. Усилились оппозиционные настроения, что выражалось в появлении листовок и анонимных писем антисоветского содержания, которые, по данным КГБ, писали представители буквально всех слоёв общества. Особенно возросло недовольство после подавления выступлений рабочих в Новочеркасске, что нашло свой отзвук практически во всей стране. Президиум ЦК КПСС вынужден был принять большое число решений, направленных на усиление политического сыска и борьбы с инакомыслием. В июле 1962 года была введена статья 70 Уголовного кодекса РСФСР, восстанавливавшая и узаконивавшая политические репрессии. Складывавшаяся в стране обстановка не могла не тревожить и самого Хрущёва Н.С., поскольку ему пришлось столкнуться с порождёнными его политикой невероятными размерами очковтирательства и самого грубого обмана. Причём этим неблаговидным делом занимались не кто-нибудь, а партократы — секретари обкомов и крупные хозяйственные руководители. Хрущёв Н.С. пытался лично бороться со столь негативным явлением: он ездил по стране, распекал тех, кто попадался ему под руку, организовывал различные проверки. Но ситуация к лучшему не менялась. Сверхцентрализованная власть оказалась неспособна обеспечить контроль за выполнением собственных решений. А когда явно наметились проблемы выполнения принятого на XXII съезде КПСС плана строительства коммунизма в СССР, Хрущёв Н.С. пришёл к мысли о необходимости создания специального контрольного учреждения, которое могло бы проверять как партийные, так и государственные органы. Кстати, из всех постановлений этого съезда неукоснительно реализовано было только одно: тело Сталина вынесли из Мавзолея и захоронили у Кремлёвской стены.

19 февраля 1962 года в Президиум ЦК была направлена записка Хрущёва Н.С., в которой он обосновывал необходимость укрепления партийно?государственного контроля, потому что коррупция в стране затронула высшие звенья государственного управления, взяточничество проникло в Госплан, министерства и ведомства, в суд, прокуратуру и адвокатуру. Эти обстоятельства доказывали необходимость организации внесудебного преследования. В результате решением Президиума ЦК был создан Комитет партийно?государственного контроля ЦК КПСС и Совета Министров СССР, а также соответствующие его органы на местах. По предложению Хрущёва Н.С., председателем этого Комитета был назначен секретарь ЦК КПСС (в 1958–1961 годах возглавлявший КГБ) Шелепин А.Н., которого дополнительно утвердили ещё и заместителем председателя Совета Министров СССР. На деле же получилось, что «родился» очередной бюрократический монстр, наделённый огромными контрольными полномочиями, который фактически дублировал и партийную, и советскую системы. Сотрудники комитета имели право проводить расследования, налагать на виновных взыскания и штрафы, передавать дела в прокуратуру и суд. Весной 1963 года Комитет партгосконтроля получил право проверять Вооружённые Силы, Комитет государственной безопасности и Министерство охраны общественного порядка. Получилось так, что власть от Хрущёва Н.С. стала потихоньку перетекать к его ставленнику Шелепину А.Н. В то же время громадная контрольная машина крутилась без особого результата. Во всяком случае, ожидавшегося хозяйственного эффекта от её деятельности не наблюдалось.

В условиях нарастания внутрисоюзных политических проблем Хрущёв Н.С. заметался. К этому добавились ещё провалы на международной арене, когда в результате размещения советских ракет на Кубе мир оказался на грани ядерной войны. Помимо всего прочего, глава партии и правительства вступил в конфликт с интеллигенцией, подверг резкой критике систему Академии наук СССР и Сельскохозяйственную академию. Затем совершенно неожиданно сделал заявление о целесообразности введения восьмилетних народнохозяйственных планов вместо семилетки, которая и так уже сменила привычную пятилетку. Летом 1964 года затеял новую реорганизацию системы управления в стране. При этом все его непредсказуемые действия сопровождались беспрецедентным хамством, грубостью, самым вульгарным матом в обращении с ближайшим окружением. А печальным итогом внедрявшихся «новшеств» явился полный провал в области сельского хозяйства, когда в большинстве городов и рабочих посёлков пришлось вводить продуктовые карточки. Для решения этой жизненной проблемы понадобилось закупать продовольствие за границей, потратив на это огромное количество золота [83].

В общем, Хрущёв Н.С., с чьим именем персонифицировались все неудачные «реформы», стал не только лишним и обременительным, но и опасным деятелем для Страны Советов. Однако, несмотря на это, ближайшие соратники 17 апреля 1964 года в дополнение к званию трижды Героя Социалистического Труда в последний раз наградили «дорогого Никиту Сергеевича» ещё Золотой Звездой Героя Советского Союза в связи с 70-летним юбилеем, а потом, 14 октября того же года, сняли его со всех постов и отправили в отставку. Таким образом, Никита Сергеевич Хрущёв, свергнувший и растоптавший за время своего правления многих неугодных ему работников, сам отныне оказался «вне игры». Правда, через полсотни лет «благодарные потомки» за те «добрые дела» (см. выше), которые сделал для страны «наш Никита Сергеевич», открыли ему памятную доску на доме, в котором он когда-то проживал.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.