22-VIII-20
22-VIII-20
Положение в Польше более ясно. Как и следовало ожидать, польские войсковые части, снятые с южной части фронта и перевезенные через Краков к Ивангороду и Варшаве, сохранившие порядок и спайку, познанские войска – лучшие на северном по сосредоточении, перешли в наступление, руководимые Пилсудским. Почти то же, что было в направлении Киева в апреле. Большевистская завеса пала, и, вместо блестящих надежд, все, что было приобретено раньше, пало и красные войска скорее бегут, чем отступают, и сдаются.
Красная армия с ее комиссарами, в которой, по газетам в июле и начале августа, железная дисциплина, неизвестно только на какой почве созданная и поддерживаемая, спасовала перед слабой польской армией, воодушевленной патриотическим чувством и имевшей в себе и за собой зачатки организации и порядка.
Это нормально. Французы дали им офицеров и уют. Офицеров в большом числе, свыше 3000, которых следует считать связывающим центром разнородной польской рати. Пилсудский дал доказательство очень серьезного начальнического опыта, с которым ни Каменев, ни Тухачевский равняться не могут. Но оговорю, последние были во власти коммунистов и кто управлял, они или последние, неизвестно.
Моя надежда была на П.П. Лебедева, который, как говорили здесь, был начальник штаба у Каменева. Лебедев если не полководец, то серьезный и разумный офицер Генерального штаба, но вероятно, его голос реакционера, пропал в взвизгиваниях всезнающих, невежественных комиссаров.
Когда по ходу к западу от восточного Нарева и Западного Буга стало ясно, что объектом Варшава, а не Висла, что ведется не операция, а разнузданная облава и пропаганда, исход всего дела, по-моему, складывался так: отдадут поляки Варшаву, красные ее возьмут, в противном случае красная постройка должна развалиться со скандалом. Но занятие Варшавы, по моим понятиям, ничего не сулило красным, кроме разложения ее армии.
По тому, что будет, мы лучше всего увидим, что такое Красная армия как организация и войско. Понятно, восстановление для армии возможно и даже без особых усилий, [но] для вооруженной толпы, с мальчиками во главе и комиссарами кругом, – это маловероятно.
Я думаю, через неделю или меньше это будет ясно. В Минске с 18 или 19 идут переговоры о перемирии и мире. Вчера было заявление, что предложения большевиков те же, которые Каменев в Лондоне передал Ллойд Джорджу. Они были признаны дней 10 тому назад очень легкими, и это верно. Сегодня же уже заявлено, что они не применимы, ибо нарушают неприкосновенность Польши. Вся суть теперь не столько на фронте, сколько в Минске и главным образом здесь, в Париже. Большой пробный камень для Мильерана.
Но как отразится эта гибельная эскапада на населении России: 1) оно будет оповещено об этом не скоро и в превратном виде; 2) возможно, что оно в массе не отразится. В Москве будет паника, будут беспокоиться, но должны же они понять, что западные государства желают прекращения бойни и создания великой Польши. Большевики пойдут на уступки, ибо Врангель им опаснее поляков. От последних они откупятся русскими землями.
Ну а армия? Но таковой в настоящем значении этого слова нет, а потому армия с комиссарами будет бесчинствовать в Белоруссии и, вместо русского дела, будет вести антирусское. Очень печальны будут последствия этого дела, начатого под национальным флагом и окончившегося столь гибельно.
Как ни ловки правители, но возвыситься над своим уровнем они не могут, ни во внутренних делах страны, ни во внешних. Но с окончательным решением надо подождать и выждать, как Красная армия, если только это армия, выйдет из затруднений.
На пользу ли это все? Я думаю, что на пользу, ибо в условиях, в которых мы живем, только страданиями народная мысль может быть разбужена для новой полезной жизни.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.