VIII
VIII
На следующий день, 12 марта, Кутузова подняли с постели чем свет. В седьмом часу утра к нему приехал офицер от петербургского генерал-губернатора графа Палена с извещением о том, что в десять часов утра надо явиться в Зимний дворец для присяги императору Александру Первому.
– А где же император Павел? Что с ним? – удивленно спросил Кутузов.
– Скончался апоплексическим ударом! – весело ответил офицер и заторопился к выходу: ему нужно было успеть оповестить еще стольких сановников!
Михаил Илларионович понял все: с императором Павлом случился такой же «апоплексический удар», как и с его папашей Петром III.
Услыхав ответ офицера, из спальни в халате выбежала к мужу Екатерина Ильинишна:
– Что случилось?
– Императора убили, – ответил Михаил Илларионович, в раздумье расхаживая по кабинету.
– О Боже! – всплеснула руками Екатерина Ильинишна. – Когда?
– Сегодня ночью.
– Кто убил?
– А вот скоро узнаем. Должно быть, гвардейцы, кто же больше?
Екатерина Ильинишна опустилась на стул. Сидела как в оцепенении. Не могла освоиться с такой новостью. Михаил Илларионович продолжал ходить по комнате.
Заговор против императора Павла как-то прошел мимо Михаила Илларионовича. Два последних года он почти не бывал в Петербурге – служил в Финляндии и Литве. И только с прошлогодних гатчинских маневров, с августа 1800 года, Кутузов восьмой месяц жил дома.
Он, как и все, видел недовольство придворной аристократии и дворянства Павлом, не раз слыхал, как в салонах и в кругу гвардейской молодежи высмеивались, порицались его странные нововведения и порядки.
Говорили, что в императоре средневековый рыцарь уживается с прусским капралом. Смеялись меткому выражению Чичагова, который прозвал Павла «курносый чухонец с движениями автомата».
В последние месяцы недовольство императором заметно усилилось, но никто не посвятил Михаила Илларионовича в готовящийся заговор. Произошло это, вероятно, потому, что все знали, как Павел благоволит к Бибиковым и из всех генералов особенно выделяет Кутузова.
– Кто же мог задумать заговор? – спросила мужа Екатерина Ильинишна. – Мне кажется, это дело рук братьев Зубовых: как волка ни корми, он в лес глядит!
– Да, вероятия много, что Зубовы принимали участие в убийстве. Но вообще, Катенька, все дело значительно глубже и тоньше, чем личные счеты. Видишь ли, Павел Петрович был человек с рыцарскими замашками. Австрия и Англия вероломно поступили с Россией, Павел и порвал с ними. Наложил эмбарго на английские суда, а это стоит денег. Затем он стал сближаться с первым консулом Бонапартом, с Францией. Вот Англия и расправилась с ним. Убийство императора Павла – дело Англии. Это меч на английской веревке. И тут, пожалуй, твое предположение насчет Зубовых имеет резон. Ведь английский посол Витворт до высылки его из России пребывал в нежнейших отношениях с их сестрицей Ольгой Александровной. Он подыскивал исполнителей, тех, кто будет непосредственно убивать. В этом деле братья Зубовы могли пригодиться…
– Как это Пален недоглядел? – спросила Екатерина Ильинишна.
Михаил Илларионович только хихикнул:
– Палена голыми руками не возьмешь: хитер. Еще неизвестно: то ли недоглядел заговора, то ли сам участвовал в нем. Павел Петрович зря уволил Аракчеева: тот был бы при нем как цепная собака!
– Бедный Павел Петрович! – вытирая слезы, сказала Екатерина Ильинишна. – Еще вчера передал мне привет… Еще и полсуток не прошло, как он был здоров и весел, а теперь – все кончено! Несчастный император!
– Родная мать была ему мачехой, а судьба оказалась злей мачехи! – согласился Михаил Илларионович.
Екатерина Ильинишна встала:
– И как в жизни бывает, подумать только! Мы спим спокойно, а в двух шагах от нас, только через Фонтанку, творится Бог знает какой ужас!
Екатерина Ильинишна махнула рукой и вышла из комнаты.
А Михаил Илларионович продолжал ходить из угла в угол, думая о случившемся.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.