26. На путях «бегства» из Польши в Италию
26. На путях «бегства» из Польши в Италию
Положение оставшихся в живых евреев Польши ухудшалось со дня на день. Сообщения о сильнейшем антисемитизме, о нападениях и убийствах евреев приходили со всех концов страны. В предельно сократившейся среде евреев шли дискуссии, следует ли снова организовать жизнь общины на руинах и могилах или, как можно быстрее, оставить Польшу и репатриироваться в страну Израиля. Коммунисты и бундовцы, придерживаясь своей идеологической линии, считали, что надо остаться на месте, поддерживать возвращение оставшихся живых евреев из лагерей, и всем вместе включиться в строительство новой, народной Польши. Сионисты всеми своими течениями стояли за репатриацию в страну Израиля. Но были разногласия между ними о промежуточных этапах. Некоторые из них считали, что вместе с усилиями по поискам дорог репатриации в страну Израиля, следует также восстанавливать еврейскую жизнь в Польше, заново ее организуя. Меньшинство стояло на том, что надо употребить все усилия на прорыв в страну Израиля.
Наиболее активными, требующими ускорить исход из Польши, были группы бывших еврейских партизан, прибывшие в страну в конце 1944 — начале 1945 из района Ровно на Волыни и района Вильно. Во главе этих групп стояли Элиэзер Лидовский, Абба Ковнер, Хаим Лазар, Нисан Резник и другие. Вслед за ними в Польшу прибыли члены молодежных сионистских движений, которые в годы войны находились, в качестве беженцев, в Советском Союзе. Все эти группы встретились в Люблине с некоторыми из руководителей халуцианского движения и вождями восстания в варшавском гетто, среди которых были Ицхак Цукерман, Цвия Любеткин и Стефан Граек. Эта встреча послужила толчком к организации движения, которое возникло стихийным образом. Ощущение было такое, что Катастрофа абсолютно изменила еврейскую жизнь. И если бы мы даже хотели, не смогли бы вернуться к тому, что предшествовало Катастрофе. Именно это ощущение положило начало переселению остатков европейского еврейства в страну Израиля.
В январе 1945 группа бывших партизан выехала разведать возможность покинуть Польшу через Словакию и Румынию, а оттуда добираться до страны Израиля. Группа была снабжена фальшивыми документами, подтверждающими, что они румынские евреи, возвращающиеся на родину из германских концлагерей. Прибыв в Румынию, они встретились с посланцем из страны Израиля Моше Агами, который занимался там проблемами репатриации. Члены группы сообщили ему о существовании сионистских групп в Люблине и возможности их выезда в страну Израиля через Румынию. В течение 1944 года, оттуда выехало около десяти тысяч человек, и в последние дни года отплыл в страну Израиля корабль "Таурус", на борту которого находилась тысяча репатриантов, и среди них партизаны, добравшиеся до Румынии.
Это сообщение возвестило начало исхода евреев из Польши в Румынию. Сначала уезжало небольшое число, но достаточно скоро исход превратилося на настоящий большой поток, который получил название — "бегство". Руководители разных сионистских движений в Люблине, возглавившие это "бегство", создали объединенный "координационный" штаб, в котором было представлено большинство сионистских групп. Штаб готовил фальшивые документы, организовывал выездные группы, определял проводников, создавал промежуточные стоянки по маршруту. Все, готовящиеся в путь, снабжались документами, подтверждающими, что они румынские, болгарские или югославские евреи, спасшиеся из концлагерей и возвращающиеся на родину. С конца января по конец апреля 1945 в Румынию прибыло в рамках "бегства" около трех тысяч польских евреев, спасшихся из Катастрофы. Часть сумела приехать в Израиль законным образом. Большинство же застряло в Румынии. Англичане не выдавали больше сертификатов, согласно политике "Белой книги", ограничившей репатриацию евреев в Израиль. В начале мая руководители "бегства" в Польше и застрявшие в Румынии, решили, что нет смысла везти туда людей, и надо искать другой путь этому потоку.
С окончанием войны стало известно в Польше и Румынии, что в Италии служат солдаты еврейской бригады из страны Израиля, как подразделения британской армии. Руководители "бегства" решили проверить возможность сделать Италию перевалочным пунктом на пути в Израиль. Группа партизан, ранее добравшаяся до Румынии, решила через Югославию поехать в итальянский город Тревизио, находящийся на границе Румынии и Италии, место нахождения еврейской воинской бригады британской армии. Встреча беженцев, уцелевших в Катастрофе, из восточной Европы, и солдат еврейской бригады, открыла новый этап "бегства". Десятки тысяч евреев, уцелевших в Катастрофе из восточной и центральной Европы, искали пути исхода в страну праотцев, и еврейское руководство в стране Израиля создало специальную организацию по принятию этого потока. Уже в последние месяцы 1944 года встретились солдаты бригады в Италии с евреями, находящимися на территориях, освобожденных от немцев. Эти евреи нуждались не только в еде и одежде, но и в духовной и психологической поддержке. В конце октября 1944 встретились представители бригады обсудить пути помощи еврейским беженцам, и решили создать специальный комитет, который обеспечит беженцам материальную помощь, а также проведет воспитательную сионистскую работу перед репатриацией в Израиль. Комитет этот был назван "центром диаспоры", он создал перевалочные лагеря, где концентрировались беженцы, и велась подготовка к приему евреев, находящихся в пути. С завершением боев и капитуляцией Германии, представители "центра диаспоры" начали действовать также в Австрии и Германии. Открытие пути "бегства" из центральной Европы в Италию, прибытие представителей партизан из Румынии и Польши, поставило перед "центром диаспоры" задачу, величину которой даже представить не могли, организаторы центра.
Сообщение о новом маршруте "бегства" через Италию пришло в "центр диаспоры" в Польше в июне 1945, дошло до мест сосредоточения евреев, и до нас, в Лодзи, и всех очень взволновало. Тысячи начали готовиться в путь, но не все могли двинуться. Мне предложили остаться еще некоторое время в Польше и поработать в движении. Я отказался от этого предложения и стоял на том, чтобы покинуть Польшу с первыми группами. Моим желанием было, как можно быстрей добраться до страны Израиля. С большим огорчением я расстался с Борисом, который решил дождаться в Лодзи приезда своей подруги Эстер из Вильно. Мы ведь вместе прошли долгий путь, с подпольной группы в Свинцяне, затем — в партизанах. Борис предложил мне подождать приезда Эстер, чтобы затем всем вместе двинуться дальше. Но я не хотел оставаться в Польше даже еще один день, и выехал с товарищами группы "Гордония" в Катовицы, один из центров "бегства".
В те дни странствовали по дорогам миллионы людей, которых война вырвала из мест проживания, — бывшие военнопленные всех национальностей и всех стран Европы, люди, посланные немцами на работу в Германию со всех оккупированных территорий, политические беженцы, втайне покинувшие свои страны или спасавшиеся от войны. Вся эта масса скиталась по дорогам Европы, часто без личных документов, необходимых для их опознания. Проверка по дорогам и на границах не была особенно тщательной.
Мы получили документы греческих граждан, возвращающихся на родину, изменили фамилии, которые теперь оканчивались "ис" или" ос", и вызвали немало смеха и шуток. Мы должны были несколько освежить наши знания по географии Греции, запомнить названия мест, где мы "проживали" в прошлом, имена короля и королевы. Нашу группу, двадцать парней и девушек, снабдили удостоверениями международного "Красного креста" и визами с военными советскими печатями. Все эти документы были фальшивыми, мастерски подделанными людьми из "центра бегства" в Катовицах, ставшими специалистами этого дела.
Мы выехали в середине июля поездом до Кракова, и далее, до чехословацкой границы. Первой остановкой должна была стать столица Словакии Братислава. Там была перевалочная станция по маршруту "бегства". Поезда были набиты до отказа народом, главным образом, перемещенными лицами — чехами, словаками, сербами, которые возвращались в родные места. Как "греки", мы не могли разговаривать между собой по-польски и, тем более, на идиш, который в ушах окружающих не евреев звучал, как немецкий. Была также опасность наткнуться в дороге на настоящих греков. Потому мы разговаривал на иврите, которым владело большинство в группе. На границе между Польшей и Чехословакией проверяли документы, и надо было поменять поезд. После суток всей этой болтанки и напряжения, мы добрались до Братиславы. На вокзале нас ожидал представитель "центра диаспоры" сопровождавший маршрут "бегства".
Нас поселили в гостинице в центре города. После недельной задержки в Братиславе, мы выехали поездом в Будапешт, столицу Венгрии, по дороге в Грецию, согласно документам. Снова напряжение на границе в связи с проверкой документов, когда глаза венгерского офицера-пограничника рассматривали наши удостоверения. Прибыли в Будапешт. Западная часть города — Буда была большей частью разрушена в ходе боев во время наступления советских войск. Восточная часть города — Пешт, уцелела. Туда и повели нас проводники, обслуживающие маршрут "бегства". В Будапеште мы задержались на две недели. Тут мы перестали быть "греками", возвращающимися на родину, и превратились в австрийских евреев, которых нацисты депортировали в Польшу, и теперь они возвращаются домой. Цель наша была — попасть в Италию. Новые документы, имена, места рождения, местожительство, — все это для проверки на границы, если будет проверять наблюдательный и прилежный полицейский. В некоторых местах на переходе границы были полицейские, подкупленные представителями "бегства", но всегда был страх наткнуться на других. В некоторых местах нам помогали пересечь границу офицеры-евреи советской армии, части которых были расквартированы в этих странах, неподалеку от пограничных постов, но всегда нам грозила опасность, что нас задержат, арестуют и пошлют обратно.
В середине августа мы выехали из Будапешта в Грац, находящийся в зоне британской оккупации Австрии, согласно разделу на оккупированные зоны. Здесь, на границе между советской и британской зоной проверка была более основательной. Мы знали об этом, а мной была припрятана медаль "Партизан Великой отечественной войны" и соответственные документы об ее вручении. Я колебался, стоит ли рискнуть при проверке советскими солдатами? Если медаль будет у меня найдена, я буду арестован и выслан в Советский Союз со всеми вытекающими отсюда последствиями. Все же я решил сохранить медаль, как память о моем партизанском прошлом, и спрятал ее в буханке хлеба. Пограничник извлек из моего рюкзака все, что в нем было. Я не дышал, когда он держал в руках буханку, но старался выглядеть спокойным, чтобы не вызвать у него подозрение. Все прошло благополучно. Приехали в Грац. На перевалочном пункте по маршруту "бегства" я впервые увидел еврейского солдата, сержанта бригады, и ощутил сильное волнение, увидев на рукаве его британской военной формы знак "магендавида".
В Граце нас поселили в гостинице "Вейцер", в котором собрались многие сотни беженцев. Выяснилось, что путь в Италию закрыт. Британцы знали, что цель еврейских беженцев, пытающихся пробраться в Италию, страна Израиля, и хотели этот путь перекрыть. Они проводили тщательные проверки в поездах и на шоссе в сторону итальянской границы, и на ней самой. Поддельные документы хорошо работали в странах восточной Европы, потому что оккупационные советские власти, и также власти Польши, Чехословакии и Венгрии не препятствовали выезду перемещенных лиц еврейской национальности, и во многих случаях даже рады были от них избавиться. Не так вели себя британские оккупационные войска, согласно "Белой книге", которая закрыла перед евреями ворота в страну Израиля. В течение нескольких месяцев тысячи еврейских беженцев сумели попасть в Италию с помощью солдат еврейской бригады. И вот, в августе, британцы наглухо закрыли границу.
В Граце я встретил партизан из лесов Белоруссии и Волыни. Они составляли часть большой группы ПСХ — "партизан, солдат, халуцев", которые объединились еще в Польше с целью репатриации в страну Израиля. Они были мне ближе, чем группа юношей и девушек из группы "Гордония", с которыми я ехал до Граца, и я решил к ним присоединиться. В беседе мы пришли к выводу, что наше ожидание в Граце, когда британцы дадут нам разрешение на переезд в Италию, или представители "Центра диаспоры" найдут иной путь туда, завершилось. Нам надо контрабандой пересечь границу и добраться до Тревизио, где находится "еврейский боевой полк". От людей, сопровождавших маршрут "бегства", мы получили инструктаж о возможностях перехода границы. Нас, шестеро бывших партизан, выехало поездом в Кагенпорт, а оттуда — в город Виллах, находящийся на границе с Италией. Оттуда нас подобрала машина. Мы сошли с нее в считанных километрах от границы. Шоссе к самой границе пролегало по широкой долине, по сторонам которой возвышались крутые склоны высокогорных Альп. Долина был ухожена, полна растительности и зелени. По описаниям мы знали местоположение пограничного поста. Решили пересекать границу в дневное время, чтобы не заблудиться, и из боязни, что в ночное время итальянские пограничники могут открыть по нам огонь. В дневное время эта опасность была не столь велика. Мы поднялись на небольшой холм и огляделись. Вдали увидели пограничный пост, По ту сторону границы, примерно, в двух километрах от нее, виднелся крутой холм, и рядом с ним купа деревьев. Решили идти поодиночке, на расстоянии десяти метров друг от друга, и встретиться у этих деревьев. Надо было обогнуть пограничный пост с запада, расстояние до места встречи было около четырех километров.
Я был третьим. Шел по линии, которую определили с холма. После двух часов ходьбы я предположил, что уже пересек границу, но не видел крутого холма и купу деревьев. Получалось, что я заблудился. Я продолжал идти на юг, чтобы отдалиться от границы вглубь Италии. Издалека была видна группа домов, в сторону которых я и пошел.
Когда я приблизился к ним, навстречу мне вышла группа мужчин, среди которых некоторые были с ружьями, и окружила меня. Я не знал ни слова по-итальянски и заговорил по-немецки. Никто из них этого языка не знал, но они поняли, что это немецкий. По враждебному выражению их лиц я понял, что они подозревают во мне немца, быть может, сбежавшего военнопленного. Итальянцы эти явно не любили немцев. Я сказал слово "дойче" и отрицательно покачал головой, пытаясь таким образом объяснить этим людям, что я не немец. Начал вспоминать клички евреев на разных языках, но они не понимали этих слов. В конце концов, нарисовал на земле "магендавид", и тогда один из них догадался: "ебрео". Я понял, что так называют евреев по-итальянски, похоже на "иври" на иврите и "еврей" на русском, и утвердительно покачал головой. Мгновенно изменилось их отношение ко мне. В этом небольшом хуторке около Тревизио им знаком был знак на рукавах солдат еврейской бригады. Итальянцы накормили меня, уложили спать, и на следующий день указали путь в Тревизио, небольшой красивый итальянский городок в узкой долине среди альпийских гор. В Граце нам объяснили, где в этом городке расположен лагерь еврейской бригады. К моему удивлению и разочарованию, я не обнаружил никакого лагеря. Оказывается, еврейский полк совсем недавно перевели в Голландию. Я наделся встретить в Тревизио партизан, с которыми направлялся к границе, но и их не нашел. Долгое время просидел на железнодорожной станции, пока не пришел поезд, направлявшийся в город Удину. Поезд был забит пассажирами, которые, за неимением мест, сидели на подножках и крышах вагонов. С большим трудом я нашел место на крыше. По дороге поезд проезжал множество тоннелей. Надо было прижиматься все телом к крыше, чтобы не снесло и не убило. Эта странная поездка длилась довольно долго. Прибыли в Удину.
В Удине я не знал, куда идти, шатался по улицам, без конца спрашивая прохожих, знают ли они, где находятся еврейские солдаты, пока не встретил женщину, которая понимала по-немецки. Она и привела меня к месту. Солдаты эти были мобилизованы в еврейский полк в последние месяцы войны, прошли военную подготовку в Египте и теперь направлялись в полк. Они сердечно встретили меня. Часами я рассказывал им о перипетиях моей жизни в период Катастрофы. Через несколько дней они привезли меня на машине в Падую, где собралось много евреев. В лагере я встретил и моих товарищей партизан, с которыми разминулся в районе Тревизио. Они пришли к месту встречи, ждали меня более двух часов и, видя, что меня нет, посчитали опасным оставаться столько времени вблизи пограничного поста. Пришли в город. Не найдя солдат еврейского полка, продолжили путь на юг и добрались до лагеря в Падуе.
С приездом в Падую мои странствия завершились.
Я пересек большую часть Европы и добрался до берегов Средиземного моря.
Закончился этап "бегства".
Предстоял последний этап — нелегальное морское плавание к берегам страны Израиля.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.