4.1. Морально-политическое и боевое состояние армий Западного фронта в дни Октябрьской революции
4.1. Морально-политическое и боевое состояние армий Западного фронта в дни Октябрьской революции
25 октября 1917 г. в результате вооруженного восстания рабочих и солдат Петрограда было свергнуто Временное правительство. Одной из основных причин падения его власти был отказ в поддержке со стороны армии. Однако лидеры свергнутого правительства не оставляли надежд на восстановление положения. Бежавший из Петрограда министр-председатель Временного правительства А. Ф. Керенский, члены меньшевистско-эсеровского ВЦИК Советов, создавшие Всероссийский комитет спасения революции, требовали срочно направить с фронта на Петроград преданные Временному правительству войска, в рассылаемых телеграммах пытались дезинформировать массы, утверждая, что в Петрограде восстановлен порядок правительственными войсками, призывали солдат на фронте к спокойствию.
Свои телеграммы и воззвания направляли в войска большевики. Уже 25 октября II Всероссийский съезд Советов обратился с воззванием «К рабочим, солдатам и крестьянам!», в котором призвал солдат к бдительности и стойкости, выразил уверенность, что «революционная армия сумеет защитить революцию от всяких посягательств империализма…»[294]. В этот же день послал телеграмму всем армейским комитетам и Советам солдатских депутатов Петроградский ВРК с призывом к солдатам «бдительно следить за поведением командного состава», офицеров, которые «прямо и открыто не присоединились к свершившейся революции», немедленно арестовывать как врагов и «не допускать отправки с фронта ненадежных войсковых частей на Петроград», действуя «словом и убеждением, а где не помогает – препятствовать отправке беспощадным применением силы»[295].
На Западном фронте и в Беларуси о событиях в Петрограде стало известно уже 25 октября. Отношение к революции тут не было однозначным. Революцию приветствовали большевики и их сторонники. Большевики Минского Совета в первый же день, 25 октября, в своем обращении к населению Минска и его окрестностей объявили о переходе власти в руки Совета, предложили «всем революционным организациям и политическим партиям… немедленно приступить к организации временной революционной власти на местах»[296]. Затем с 27 октября по 2 ноября создали орган такой власти – Военно-революционный комитет.
Сторонники Временного правительства – штаб фронта, фронтовой комитет – по примеру Всероссийского в Петрограде создали Комитет спасения революции в Минске и вступили в борьбу за власть. Действуя в тесном контакте со Ставкой в Могилеве, они подтянули к Минску части Кавказской кавалерийской дивизии и польского корпуса И. Р. Довбор-Мусницкого и, опираясь на них, выступили против большевиков, предъявив Минскому Совету ультиматум с требованием передачи комитету власти в городе и на Западном фронте. Благодаря тактическому маневру большевики Минска избежали разгрома. Не располагая достаточными силами, они, выигрывая время, вошли в соглашение с Комитетом спасения революции, одновременно тайно послав своих представителей на Западный фронт за подкреплением.
Обе противоборствующие стороны отчетливо понимали, что решающее слово в борьбе за власть принадлежит армии. Комиссар Ставки В. Б. Станкевич, находившийся 25 октября в Петрограде, телеграфировал начальнику штаба Верховного главнокомандующего в Могилеве генералу Н. Н. Духонину: «Здесь создалось крайне сложное положение, из которого нет выхода без поддержки и решительного слова со стороны фронта. Так как фронт решит и как будет действовать, так сложится и судьба власти в России»[297]. Один из лидеров большевиков Беларуси и Западного фронта В. Г. Кнорин также признавал, что им «было ясно, что вопрос о торжестве Советской власти решается не в Минске, а в Петрограде и Москве, но в исходе борьбы фронтовая вооруженная сила может сыграть значительную роль». Поэтому «основной и первой задачей» большевиков было «не допустить снятия с фронта частей и отправки их в столицы»[298]. Основным условием соглашения большевиков Минского Совета с Комитетом спасения революции и являлось обязательство последнего «не посылать войск Западного фронта для подавления народного движения»[299].
Заключив соглашение, обе стороны не собирались выполнять принятые обязательства. Комитет спасения делал попытки снять с фронта и отправить на Петроград и Москву верные Временному правительству войска, пропускал эшелоны, направляемые с Юго-Западного и Румынского фронтов, вел агитацию против Петроградского ВРК, Совнаркома, большевиков и их сторонников. Большевики за спиной Комитета вызвали с фронта войска в свою поддержку, усиленно агитировали за революцию и власть Советов, против Керенского и его сторонников, задерживали эшелоны, направляемые Ставкой на Петроград.
Уставшие от трехлетней войны, полуголодные и полураздетые, распропагандированные большевиками, подкупленные их программой решения важнейших социальных вопросов, требованием немедленного прекращения войны, солдаты Западного фронта встретили весть о свержении Временного правительства с большой радостью. С гневом и возмущением осуждали они попытки командования скрыть от них или представить в искаженном виде сведения о революции. В войсках повсюду прошли митинги и собрания, на которых солдаты приветствовали победу революции, выбирали делегатов для поездки в Петроград, чтобы выяснить истинное положение, информировать Петроградский ВРК об отношении к революции на фронте, получить инструкции для деятельности на местах.
Солдаты связывали с революцией надежды на скорое заключение мира, получение земли, социального равноправия и политических свобод. В принятых на собраниях, заседаниях и съездах войсковых комитетов резолюциях они выражали солидарность с революционным пролетариатом и готовность выступить с оружием в руках на защиту Советской власти. Такие резолюции были приняты полковыми комитетами интендантских учреждений 20-го армейского корпуса, 515-го пехотного Пинежского полка 129-й пехотной дивизии, на объединенных заседаниях комитетов 18-го отдельного тяжелого артиллерийского дивизиона, 1-го Сибирского инженерного полка, на заседаниях ротных и полковых комитетов 9-го армейского корпуса, на собраниях 202-го пехотного Горийского полка 51-й пехотной дивизии, 530-го пехотного Василь-Сурского полка 133-й пехотной дивизии, 1-й Кавказской артиллерийской бригады, 1-го отдельного тяжелого артиллерийского дивизиона, на съездах гренадерского и 9-го армейского корпусов, революционным комитетом 15-го армейского корпуса[300], в других частях и соединениях фронта.
Приветствия и заверения солдат Западного фронта о готовности выступить на защиту революции свидетельствовали об их морально-политическом настроении в пользу большевиков. Оно проявилось не только на словах, но и в конкретных действиях – массовом создании оперативных органов – военно-революционных комитетов (ВРК), передаче всей власти в армии в их руки, в борьбе против отправки командованием фронта частей для подавления революции в Петрограде в Москве.
Создание ВРК – боевых чрезвычайных оперативных органов власти, было продиктовано необходимостью решения большевиками жизненно важных задач, от которых зависела победа пролетарской революции, установление большевистской диктатуры. ВРК приняли действенные меры по пресечению попыток командования направить войска в Петроград, Москву, другие города для подавления революции, по созданию и посылке отрядов революционных солдат на помощь революционным центрам, проведению мероприятий в соответствии с декретами Советской власти.
Эти задачи большевики и их сторонники могли решить только в случае установления в войсках Советской власти, для чего в первую очередь необходимо было отстранить от управления выступивших против революции генералитет, комиссаров Временного правительства и эсеро-меньшевистские армейские комитеты, взять под контроль деятельность командования, штабов, средств связи, сообщения и т. п.
Одними из первых создали ВРК и обеспечили взятие ими власти большевики гренадерского корпуса 2-й армии, которые к этому времени получили большинство мест в войсковых комитетах. Уже 27 октября ВРК были созданы также на общем собрании солдат запасных рот 30-го Полтавского и 32-го Кременчугского пехотных полков 15-го армейского корпуса 3-й армии. В первые дни победы революции ВРК были созданы в частях и дивизиях 1-го Сибирского, 9, 15, 35, 50-го армейских корпусов[301], других соединениях Западного фронта.
Следует отметить, что на Западном фронте не было единой системы создания ВРК, разными они были также и по своему социальному и партийному составу. В одних случаях ВРК создавались путем выборов кандидатур, в других – путем включения в их состав целых комиссий войсковых комитетов, в третьих – путем простого переименования войсковых комитетов в военно-революционные[302]. Например, полковой комитет 515-го пехотного Пинежского полка 129-й пехотной дивизии 2-й армии на экстренном заседании 6 ноября принял решение «в связи с переживаемыми событиями и переходом власти Советам… объявить себя военно-революционным комитетом с исполнительным бюро». В состав последнего включались члены контрольно-оперативной и контрольно-хозяйственной комиссий полкового комитета. Полковой комитет 291-го пехотного Трубчевского полка 10-й армии принял решение в создаваемый ВРК включить членов следственно-примирительной комиссии комитета[303]. Преимущественно большевистский по составу ВРК 3-й армии приказом № 1 объявил, что «с 15 ноября все войсковые комитеты и Советы переименовываются в военно-революционные комитеты, в руки которых должна перейти вся полнота власти»[304].
На Западном фронте против большевиков выступили армейские, отдельные корпусные и дивизионные комитеты, которые по примеру и призыву Всероссийского комитета спасения революции и фронтового комитета для борьбы с революцией создали свои «комитеты спасения». Такие комитеты были организованы армейским комитетом 3-й армии, при штабе 10-й армии, при штабе 50-го армейского корпуса, в 73-й пехотной дивизии[305].
Состоявшие из представителей меньшевиков и эсеров, лиц командного состава, потерявших к этому времени доверие среди солдат, квалифицировавшие в своих телеграммах и обращениях вооруженное восстание в Петрограде как «анархическое выступление большевиков», «комитеты спасения революции» успеха не имели. Вся их деятельность в основном свелась к распространению дезинформации о мнимой победе Керенского и «полном уничтожении большевиков», попыткам задерживать телеграммы Петроградского ВРК и Минского Совета и натолкнулась на противодействие солдат.
Тем временем большевикам Минска, опиравшимся на созданные на фронте ВРК, удалось получить подкрепление. Военно-революционный комитет 2-й армии по просьбе Минского Совета и ВРК Западного фронта об оказании помощи послал в Минск бронированный поезд, бронемашины, два пехотных полка и сводный отряд солдат. Прибытие этих войск, а также сведения о поражении войск Керенского – Краснова под Петроградом предопределили судьбу сторонников А. Ф. Керенского в Минске. Комитет спасения распался и в Минске большевиками была восстановлена Советская власть.
В отличие от войсковых комитетов высшего звена, низовые комитеты – ротные, командные и полковые – во многих случаях были более умеренными и демократичными. В принятых резолюциях при обсуждении вопроса о событиях в Петрограде они высказывались как против левого радикализма большевиков, так и против политики соглашения социалистических партий с буржуазией, требовали создания «однородного социалистического правительства», то есть коалиции из представителей всех демократических партий и национальных групп. Например, на пленарном заседании полкового и ротных комитетов 62-го Сибирского стрелкового полка, состоявшемся 1–2 ноября 1917 г., при обсуждении вопроса «текущий момент» была принята резолюция, в которой выражено не только недоверие Временному правительству за его «нерешительную политику во внутренних и внешних делах республики», но и вынесено порицание «большевистскому выступлению, внесшему раскол в демократию и создававшему гражданскую войну». «Протестуя против гражданской войны, против всяких вооруженных выступлений с чьей бы то ни было стороны», заседание комитетов придавало «высокое значение комитетам спасения революции, как временным органам, стоящим на страже водворения спокойствия и объединяющим расколовшуюся демократию»[306].
Как бы подавая пример демократичного подхода при формировании власти, стремления к единению всех демократических сил, полковые комитеты, создавая комитеты спасения революции, стремились учитывать настроение и мнение всех солдат, независимо от их партийной и национальной принадлежности, включали в их состав представителей всех социалистических партий и национальных групп. Например, полковой комитет 1-го Сибирского стрелкового полка, поставив в повестке вопрос об организации комитета спасения революции, принял решение пригласить на заседание «представителей всех социалистических партий и национальностей» по одному от каждой роты. Собравшиеся на второй день, 2 ноября 1917 г., на собрание члены полкового комитета и приглашенные после долгих прений приняли решение создавать «не комитет спасения революции, а военно-революционный комитет». В состав комитета вошли по одному представителю от меньшевиков-интернационалистов, эсеров, беспартийных, мусульман, крестьянской секции и три большевика[307]. Цели и задачи ВРК оставались теми же, которые были определены Комитету спасения революции: «установить самый строгий контроль за всеми поступающими свыше в полк, а также исходящими распоряжениями, чтобы без его ведома ни одна часть полка не была передвинута»[308]. В таком же порядке комитеты спасения революции были созданы и действовали во 2, 3 и 4-м Сибирских стрелковых полках 1-й Сибирской стрелковой дивизии и 62-м Сибирском стрелковом полку 16-й Сибирской стрелковой дивизии 1-го Сибирского корпуса[309], некоторых других частях и соединения фронта.
Выступая против развязывания гражданской войны в стране, комитеты спасения революции многих частей и соединений ответили отказом на требования Всероссийского комитета спасения, Ставки и комиссаров свергнутого Временного правительства послать войска в Петроград, «дабы не вызвать этим и на фронте братоубийственной войны», требовали ее прекращения в тылу[310]. Одновременно «резко протестовали» против выступления казачества во главе с А. М. Калединым, считая его равнозначным выступлению генерала Корнилова в августе 1917 г.
Следует отметить, что в первые дни Октябрьской революции на Западном фронте, особенно в соединениях 3-й и 10-й армий, движение за создание «социалистического министерства» из представителей всех социалистических партий, без участия буржуазии, было значительным. На экстренных заседаниях и съездах войсковых комитетов обсуждение вопроса о политической власти в стране проходило в острых дискуссиях более умеренных элементов в лице офицеров, чиновников – представителей эсеровской и меньшевистской партий, за которыми шла часть солдат, с леворадикальными силами – солдатами и незначительной частью офицерства – большевиками и их сторонниками.
Ярким примером острой политической борьбы по вопросу о власти является разгоревшаяся дискуссия между эсерами и большевиками на конференции полкового, ротных и командных комитетов 291-го пехотного Трубчевского полка 73-й пехотной дивизии 10-й армии, состоявшейся 29 октября – 1 ноября 1917 г. По основному вопросу конференции «о текущих событиях» слово было предоставлено прибывшему на заседание командиру полка. Отметив, что вопрос «об организации государственной власти – самый важный вопрос момента», он в сдержанной и корректной форме высказался о большевиках, вопреки воле ЦИК Советов, созвавших II Всероссийский съезд Советов, свергнувших Временное правительство и передавших власть Петроградскому ВРК. В связи с этим, высказав сомнение в том, что «судьбы родины в надежных руках», он призвал делегатов при обсуждении «вопроса об основании новой власти» не быть «эгоистами, думающими только о себе», но и помнить «о потомках… вдумчиво работать для них»[311].
На конференции из девяти выступивших по обсуждаемому вопросу делегатов только трое высказались в оправдание действий большевиков по захвату власти[312]. Остальные шестеро – эсеры, высказались в защиту эсеровской партии, как «лучшей из всех и выражавшей волю большинства». Признавая бездействие эсеров в решении земельного вопроса и оправдывая его причинами войны, один из выступивших заявил, что сами эсеры «всегда были против войны, и если они сейчас идут за коалиционным правительством в вопросе о войне, то лишь до Учредительного собрания, где этот вопрос будет поставлен первым»[313].
Осуждая захват власти одной партией, эсеры отмечали «постепенную деятельность» большевиков, направленную на устранение Временного правительства и передачу власти Советам. Подозревая большевиков в их неуверенности осуществить свою цель на Учредительном собрании из-за меньшинства там своих представителей, эсеры считали, что большевики затеяли созыв ІІ Всероссийского съезда Советов, чтобы «помешать Учредительному собранию», а так как «большинство депутатов не хотело созыва съезда» накануне этого форума, то и делегатов прибыло на съезд «вместо 3 тыс. всего только 500, в том числе 250 большевиков», которые и провозгласили о «взятии власти»[314]. При этом эсеры в своих выступлениях ссылались на оценку событий, данную только что состоявшимся к тому времени в Минске съездом крестьян-солдат Западного фронта, заявившим, что «выступление большевиков не своевременно, крестьянами не поддерживается» и «приведет к краху»[315].
После прений было принято решение выработать два проекта резолюции – большевиками и эсерами, затем дать на обсуждение в роты и команды полка, чтобы «в решении этого вопроса принял активное участие весь полк». На второй день, 30 октября, не достигнув согласия по процедуре голосования за резолюции, стороны решили «считать принятой ту, за которую высказалось большинство солдат и офицеров полка при предварительном голосовании в ротах и командах»[316]. Подсчет голосов оказался в пользу эсеровской резолюции, в которой созыв ІІ Всероссийского съезда Советов считался несвоевременным, как «желание навязать волю весьма незначительного меньшинства подавляющему большинству демократии», а «захват власти большевиками» – актом, «повергшим страну в междуусобную войну»[317]. «Для спасения страны и революции» в резолюции виделось необходимым «единение демократии и создание социалистического министерства без представителей буржуазии».
Особую тревогу демократических организаций вызывало неминуемое ослабление боевого состояния фронта в условиях надвигавшейся гражданской войны. Ослабленное трехлетней войной, внутриполитическими кризисами и хозяйственной разрухой в стране, оно требовало сплочения и напряжения всех усилий для поддержания боевого духа солдат, материально-технического и продовольственного снабжения войск. И без того не отвечающее потребностям фронта, снабжение было окончательно расстроено революционной смутой, что в условиях надвигавшейся зимы грозило полной катастрофой. Как явствует из доклада члена корпусной комиссии по снабжению войск 15-го армейского корпуса 3-й армии Князева корпусному ВРК, «с 10 ноября запаса продовольствия было на 10 суток… С 12 ноября не поступало ничего, а фуража в особенности… Обмундирование в плохом состоянии… Транспорт плох…»[318]. Таким положение было повсеместно, а в некоторых соединениях – еще более худшим. Например, по признанию командира 3-го армейского корпуса 10-й армии «положение с фуражом было катастрофическим»[319].
Полное расстройство железнодорожного транспорта, отсутствие в связи с этим подвоза продовольствия и фуража из глубинных районов России заставляло командование искать другие источники. Самым распространенным способом пополнения продовольственных запасов в этих условиях являлись реквизиции продовольствия и фуража у местного населения прифронтовой Беларуси. Так, на заседании ВРК 15-го армейского корпуса 3-й армии при обсуждении доклада членов комиссии снабжения о сложном положении с продовольствием и фуражом выступившие предлагали приступить к реквизиции фуража у местного населения в районе дислокации частей корпуса с оплатой по «местным ценам». Председатель ВРК большевик А. А. Вашнев предлагал дать право реквизиционным комиссиям реквизировать фураж по ценам «выше твердых». Было принято решение «дать право комиссиям снабжения реквизицию фуража производить в контакте с местными организациями по местным ценам»[320].
О сложном положении фронта с продовольствием и фуражом, материально-техническим снабжением войск военно-революционные комитеты информировали правительственные органы, направляя в Петроград свои делегации, просили оказать помощь. Однако, Петроградский ВРК, Совет Народных Комиссаров, куда обращались многочисленные делегации, не имея в своем распоряжении достаточных средств, рекомендовали решать вопросы снабжения на местах – путем реквизиций. Так, руководство ВРК Петроградского Совета в лице заместителя председателя М. И. Лациса и секретаря Гусева в ответ на обращение делегации 515-го пехотного Пинежского полка 2-й армии направило Военно-революционному комитету этого полка телеграмму следующего содержания: «Приняв во внимание доклад ваших товарищей о недостатке продовольствия и фуража… рекомендуем вам приступить немедленно к конфискации (отобранию) муки, хлеба, сена, овса, скота и рабочих лошадей у помещиков, живущих в округе расположения полка. Производить это должны совместно с волостными (гминными) комитетами той волости, где живет помещик, без порчи имущества, составляя каждый раз опись отбираемого имущества. Никакой денежной платы за это имущество не полагается, согласно закона нового правительства о земле от 26 октября»[321].
Такой подход большевистского руководства в решении вопроса снабжения войск развязывал инициативу на местах, приводил к трениям между военными и местным населением, способствовал развитию таких антиобщественных явлений, как грабежи, разбои и погромы, вызывал враждебные взаимоотношения между социальными слоями, которые выливались в пожар гражданской войны.
Следует отметить, что солдаты, в прошлом такие же крестьяне, во многих случаях сочувственно относились к местным жителям, отказывались от участия в реквизициях или проявляли пассивность при их проведении. Так, начальник штаба 3-го армейского корпуса 10-й армии генерал Суворов, сообщая председателю корпусного комитета о «катастрофическом положении с фуражом», вынужден был просить «заставить солдат не только не мешать, но и содействовать и исполнять все требования реквизиционной комиссии, так как крестьяне просто гонят комиссию, а солдаты – безучастны»[322]. «Оказать содействие разъяснением» солдатам критического положения корпуса с продовольствием и фуражом и необходимости их «не отказываться от заготовки и доставки таковых, а придти на помощь всеми имеющимися средствами» просил на одном из совещаний председатель комиссии снабжения 1-го Сибирского корпуса представителей от дивизий[323].
Бедность самих крестьян, их недовольство реквизициями в ряде случаев заставляли военных отказываться от проведения таковых и перекладывать это неприятное для них занятие на местные земельные комитеты. Например, корпусный комитет 50-го армейского корпуса 2-й армии при обсуждении продовольственного вопроса на одном из своих заседаний, учитывая «бедность населения в районе дислокации корпуса, чтобы окончательно не разорять крестьян», принял решение «войти в соглашение с земельными комитетами всех деревень… и ультимативно обязать их представить в назначенный срок указанное количество продуктов…»[324].
Плохое продовольственно-фуражное и обозно-вещевое снабжение армий Западного фронта осенью 1917 г., наряду с другими факторами, ухудшило боевое состояние войск, с каждым днем снижалась их маневренность. Из-за недостатка или отсутствия фуража приходила в упадок основная тягловая сила на фронте – конский состав. Имевшийся в небольшом количестве автотранспорт остановился из-за отсутствия горюче-смазочных материалов. «В запасах фронта бензина нет и время прибытия его на фронт с мест разлива, несмотря на все принятые меры, неизвестно, – констатировал факт начальник снабжения генерал Ярошевский, отдавая приказание войскам, – наличный бензин… расходовать крайне экономно, исключительно для боевых заданий, оставляя некоторый запас на крайние случаи»[325].
Обоюдная усталость противоборствующих сторон к осени 1917 г. сдерживала их от проведения каких-либо крупномасштабных операций. Имели место лишь отдельные локальные бои. Один из таких разыгрался на Западном фронте 31 октября – на участке, занимаемом гренадерским корпусом 2-й армии, при попытке немцев прорвать оборону русских войск на высотах у д. Скрабово. По словам участника событий, немцы обрушили на гренадеров артиллерийский огонь и провели газовую атаку. Бой длился весь день. Гренадеры отбили до десяти атак неприятеля. Потери были большими с обеих сторон[326].
Таким образом, морально-политическое состояние армий Западного фронта в дни Октябрьской революции в целом было в пользу большевиков. Уставшие от трехлетней войны, испытавшие связанные с ней все тяготы и лишения, окончательно разочаровавшиеся во Временном правительстве, за восемь месяцев правления не решившим важнейших политических и социальных вопросов, солдаты и часть офицеров с одобрением отнеслись к факту его свержения, с большой радостью встретили весть о провозглашении большевиками декретов о мире и земле. Хотя к устанавливавшейся власти большевиков отношение на фронте не было однозначным.
В частях и соединениях, где было сильным влияние большевиков и их сторонников, на состоявшихся общих собраниях, заседаниях и съездах войсковых комитетов были приняты резолюции в поддержку вооруженного восстания в Петрограде, осуществлены меры по взятию власти на местах и проведению первых революционных преобразований.
Более умеренная часть войск, в которых еще оставалось заметным влияние эсеров и меньшевиков, высказав удовлетворение по поводу свержения Временного правительства, выразила негодование по факту узурпации власти большевиками, выступила за создание так называемого «однородного социалистического правительства» из представителей всех социалистических партий и национальных групп, без участия буржуазии, во имя недопущения гражданской войны.
В дни Октябрьской революции значительно ухудшилось боевое состояние войск Западного фронта. Одной из причин этого являлось нарушение железнодорожных перевозок и недопоставка на фронт продовольствия, фуража, обозно-вещевого и боевого имущества. Сказывались также общая усталость, нежелание солдат продолжать войну, провозглашение декретов о мире и о земле, вызвавшее среди солдат общее демобилизационное настроение.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.