Заключение Дезинформация – это искусство

Заключение

Дезинформация – это искусство

Глубокие традиции акций влияния. – Реальность версии о «переговорах». – От двадцатых годов…

Находясь перед лицом угрозы вражеского вторжения, следует прибегнуть к обману, которого может оказаться вполне достаточно для его отражения.

Конфуций, древнекитайский мыслитель, VI век до н. э.

Кроме секретности, глубокому анализу акций тайного влияния мешает нехватка фактов, ибо ни в одной сфере государственной деятельности не прибегают так часто к дезинформации.

Тургай, советский разведчик 60–80-х годов

Автора можно обвинить в личной привязанности к профессионально близкой ему разведке, которой он отдал (и отдает) более пятидесяти лет службы. И потому к нему и к большинству его коллег вполне приемлемо определение: «разведчиками не рождаются – ими умирают».

Однако, не будь этой «предвзятости», не состоялась бы эта рукопись. Рукопись, осененная военным детством и столь недавним активным прошлым чекиста-разведчика.

Две заповеди завещал автору феодосийский «кирпичных дел мастер» – дед автора: доброе отношение к людям и добросовестное отношение к делу. И всего-то?

Да, это все! Но, подумать только, что может произрасти из семени дерева и цветка, зернышка хлеба… Так и для коллег-разведчиков автора: только для коллег это судьба сделанного выбора. А ведь «судьба» – это от «суда божьего…»

У двух разных народов взращены столетиями две многозначительные поговорки.

Русская: «жизнь прожить – не поле перейти!»

Японская: «посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу».

В этой книге пример тому – судьбы разведчиков, самоотверженно служивших на «тайном фронте» Отечества в предвоенные и военные годы. И только нескольким из них было доверено главой советского правительства выступить посредниками в дезинформационных переговорах с Германией о перемирии в феврале 1942 года. Но… как и обстоятельства этих переговоров, их имена остались неизвестными.

А что же известно? Личные рукописные пометки И. В. Сталина с «предложениями» и рапорт главы госбезопасности о результатах переговоров. Их-то, как говорит он сам, и видел автор двухтомника «Генералиссимус» Владимир Карпов в спецархиве ЦК партии.

Глубокие традиции акций влияния

Вот и американский советолог и эксперт по дезинформации Рой Годсон, как представляется, добросовестен в оценке Советской России в качестве сверхдержавы, отмечая:

«СССР является сверхдержавой благодаря двум инструментам своей политики: его военной мощи и глобальному аппарату активных мероприятий».

Это было сказано через многие годы после последней мировой войны, но это определение наверняка родилось в результате глубокого анализа активности России на международной арене, как в дореволюционное, так и в советское время.

Окунаясь в специфику работы советского государства на «дезинформационном поле» зарубежной политики, желательно осмыслить «азы», которые формируют понятие «краеугольных камней» мастерства разведки – этого «глобального аппарата активных мероприятий». Вот что говорил ас американской разведки Джеймс Энглтон о способах дезинформации именно применительно к советской стороне:

«Бесчисленное множество военных хитростей, трюков, уловок, мистификаций, блефа и других методов дезинформации, которыми советские и подчиненные им другие службы пользуются для введения в заблуждение стран Запада и с помощью которых стремятся вбить клин между нами».

Теперь с позиции этого «обширного» определения путей дезинформации попробуем взглянуть на происшедшее с «Мценской инициативой».

Были ли «военные хитрости» с советской стороны? Конечно, вся операция с этим секретным обращением к врагу. «Трюки» – сам факт инициативного выхода на германскую сторону. «Уловки» – детальная оценка содержания советских предложений говорит об этом. «Мистификация» – вместе с Германией заняться борьбой против Англии и США за мировое господство. «Блеф» – похожий на правду, о будущем разгроме Третьего рейха и ответственности за агрессию.

* * *

Так что же показала «активность» времени Руси, России, Российской империи и Советской России? Известно, что во внешнеполитических усилиях любая страна «играет» на нескольких «полях» – дипломатическом, экономическом, военном. Однако всем их успехам способствует активная работа спецслужб в системе госбезопасности страны, играющих на «разведывательном поле». Набор «инструментов» спецслужб хотя и кажется ограниченным, но комбинаций из них в интересах решения национальных задач множество.

Ниже пойдет разговор, обобщающий ту часть рукописи, которая иллюстрирует главную мысль автора: инициатива Иосифа Виссарионовича Сталина, главы Советской России, председателя Совета труда и обороны и главнокомандующего вооруженными силами, по переговорам о перемирии с Германией – это дезинформационная акция в традициях русской и советской дипломатии и разведок.

Но эти традиции восходят к прапраразведкам времен Александра Невского (битва со шведами и тевтонскими рыцарями, 1240 и 1242), Дмитрия Донского (Куликовская битва, 1380), Ивана Грозного (Посольский Приказ, 1549), канцлера Василия Голицына (Крымские походы 1680-х гг.), превращению России в великую державу при Петре I и Екатерине II (XVIII) и к XIX веку. И наконец, к защите российской государственности в первой половине ХХ столетия – в дни Русско-японской, Первой и Второй мировых войн.

Если говорить только о советском периоде, то дезинформация стала весьма решительной силой в борьбе контрразведок и разведок с Западом все предвоенное время, в канун германской агрессии и в ходе ее отражения. На «дезинформационном поле» активно играли все участники мировой войны, причем в процессе подготовке к ней весьма отличились немецкая дипломатия и ее спецслужбы.

Но встает вопрос: что может дать дезинформационная акция? В самом общем виде? Или конкретном? Может, и многое. Ее успех измеряется самыми серьезными последствиями для тех, против кого направлена такая акция. А это дискредитация разных сторон жизни противника, дезорганизация его усилий внутри страны и вне ее, а в конечном счете это может привести к значительной дестабилизации действий страны на всех «полях» – политическом, экономическом, военном. Не об этом ли говорилось в главе о кризисных явлениях в германском стане?

Реальность версии о «переговорах»

Обоснование версии, зачем глава Советской России и главный союзник по антигитлеровской коалиции пошел на столь, казалось бы, непопулярный шаг, зиждется на двух «китах»: во-первых, «во имя дела», а во-вторых, акции подобного рода в истории Советской России были нормой в дипломатии и «тайной войне» нашей страны с Западом. И шел автор в этом вопросе от гипотезы к версии, от интерпретации фактов к умозаключениям, от обобщений к выводам.

Что поддерживало столь упорное отстаивание автором своей «навязчивой идеи» – что переговоры имели место и явились благом для дальнейших отношений советской стороны со странами антигитлеровской коалиции? Вера в закономерность подобной акции ради национальных интересов истекающей кровью Советской России, в том числе в «интересах воюющего Запада».

Идея акции такого стратегического масштаба могла и родилась в недрах, конечно, не госбезопасности либо наркомата обороны, а в мыслях богатого опытом в проведении акций тайного влияния главы Страны Советов – И. В. Сталина.

Повторимся, тому примеры только из крупномасштабных – это операция «Трест» (1921–1927), серия в высшей степени засекреченных акций по линии «Дезинфбюро», начало работе которого было положено в 1923 году при непосредственном участии Сталина и преемники которого дожили до работы НКВД и КГБ. Или операции «Тарантелла» (1936–1945), «Снег» (1940–1941) – этот «близнец» обсуждаемой сегодняшней акции (их объединяет не только масштабность последствий в отношениях «воюющих гигантов» – России, США, Англии с Германией, Японией и Италией!). И потому рассматриваемую в рукописи акцию И. В. Сталина следует оценивать с точки зрения стратегической полезности ее для отношений России с США и Англией в противостоянии гитлеровским замыслам мирового господства.

Как видит читатель, в поле его зрения уже не первый раз появляется короткое слово «Дезинфбюро» – Дезинформационное бюро и даты – «1923–1927».

Казалось бы, конец работы этого бюро совпадает с окончанием проведения операции «Трест» – собственно, ради обеспечения дезинформацией Запада в рамках этой масштабной операции оно и создавалось. Но бюро не исчезло, а дожило до наших дней, решая главную задачу – искусное введение в заблуждение наших традиционных западных недоброжелателей в интересах национальной безопасности.

Хотелось бы несколько шире рассказать о заслугах этого бюро и его преемников в дезинформационных делах, которые «вымостили дорогу» акциям «Снег» и «Мценская инициатива».

От двадцатых годов…

Итак, начало двадцатых годов. Западом развернута широкомасштабная кампания против Страны Советов: искажали ее внутреннюю политику, представляли внешние усилия правительства как агрессивные, призывали к политическому и экономическому бойкоту страны на международной арене… В организации этой кампании главную роль играли западные спецслужбы, которые опирались на агентуру внутри нашей страны и на белоэмигрантские круги за рубежом. Такие действия наносили заметный ущерб престижу советского государства на международном поприще, мешая развитию нормальных внешних сношений и торгово-экономических связей.

После создания Иностранного отдела ГПУ (1920) были определены пути борьбы с антисоветскими нападками из-за рубежа, намечены действия по активному повышению авторитета советского правительства в международных делах. В целях борьбы с пропагандой противника было предложено создать условия для ведения, как говорилось тогда, «активной разведки» на основе предвидения и упреждения шагов противной стороны. Такие условия должно было организовать специальное подразделение внутри разведки.

Так в январе 1923 года в составе ИНО появилось бюро, работа которого с этого момента стала одним из важнейших направлений в деятельности внешней (политической) разведки советской госбезопасности, естественно, в контакте и с опорой на возможности советских дипломатических и военных ведомств.

В советское время разведывательные операции по дезинформации противника имели несколько определений: «акции влияния», «оперативная дезинформация», «оперативные игры», «активные мероприятия», «мероприятия содействия» и другие. Термины – терминами, но главное было в сути: они обозначают целенаправленное действие для введения в заблуждение реального либо потенциального противника относительно своих истинных намерений. Особенно когда такие нужные результаты в отношении «объекта воздействия» не могут быть достигнуты открытым путем.

Фактически традиция проведения масштабных акций тайного влияния всегда была неотъемлемой частью работы спецслужб российского государства и советского правительства (дипломатии и разведки) на основе их наступательной концепции.

Как развертывалась работа разведки госбезопасности в двадцатые – тридцатые годы по противодействию тем, кто дезинформировал мировую общественность и в ложном свете выставлял намерения и конкретные действия советского правительства? В указанных двух ведомствах – дипломатическом и разведывательном – провели анализ антисоветских акций в области политики, экономики, торговли и выявили два вида «активных мер» Запада: открытые – официальная антисоветская пропаганда и тайные – скрытая пропаганда в устном, письменном и документальном видах.

И тогда богатый опыт из арсенала отечественной и мировой дезинформации взяла на вооружение разведка (госбезопасности и военная), встав таким образом на защиту интересов новой власти от посягательств западных правительств и их спецслужб. Но, в отличие от акций дипломатии, это был «незримый фронт».

Уже в 1923 году характер работы разведки в области дезинформации держался под наблюдением в высших государственных сферах. Документы тех лет, сохранившиеся в Президентском архиве РФ и имеющие отношение к первому бюро по дезинформации, свидетельствуют о том, что эта работа находилась под контролем И. В. Сталина – ему направлялись особо секретные материалы.

Было особое постановление ЦК РКП(б) о создании при ВЧК-ГПУ специального межведомственного бюро по дезинформации (Дезинформбюро). В бюро вошли: ГПУ, представители ЦК, НКИД, Реввоенсовет Республики (РВСР), Разведупр РККА. Руководство страны поставило перед Бюро следующие задачи, перечень которых приводится ниже в порядке значимости для деятельности государства:

– учет сведений из ГПУ и Разведупра о степени осведомленности иностранных разведок о СССР;

– выявление степени осведомленности противника о СССР;

– подготовка ложных сведений и изготовление документов, искажающих в интересах государства истинное положение вещей внутри страны, в Красной армии, политических и советских организациях, НКИД;

– доведение до противника таких документов следует осуществлять через ГПУ и Разведупр;

– готовить статьи для периодической печати и основу для фиктивных материалов, причем в каждом отдельном случае согласовывать их с одним из секретарей ЦК.

Таким образом, в области «дезинформационной войны» советского государства с Западом еще на заре работы ИНО были сформулированы две стратегические задачи: следить за враждебными действиями западных спецслужб (правительств) против Страны Советов и готовить ответные дезинформационные акции для ослабления военно-политических угроз стране.

Дело активной дезинформации доходило до курьезов. Так, советские разведчики путем дезинформации британской разведки о работе несуществующего антисоветского центра в СССР смогли получить от нее более миллиона рублей золотом на его поддержку. Дальше – больше: подтолкнули руководство британских спецслужб к мысли о поощрении наградами Великобритании активных членов «антисоветских организаций», которые к тому времени состояли из кадровых чекистов и их агентуры.

«Тесные отношения» с британской спецслужбой сложились у советских чекистов-разведчиков и на Юге Советской России.

В начале тридцатых годов под видом бежавшего от преследования большевиков был выведен в Румынию сотрудник ИНО ОГПУ. Его прикрытием была легендированная антисоветская подпольная группа технических работников в Одессе. Подозрения в отношении советского разведчика со стороны румынских спецслужб были сняты, когда одесские чекисты инспирировали раскрытие «подпольной группы», о чем было сообщено в местной прессе.

Кроме румын, интерес к разведчику проявили другие спецслужбы и лично резидент британской разведки в Бухаресте. Он «завербовал» пришельца из Красной России и поставил ему задание по сбору информации «в интересах правительства Его Величества».

Четыре пункта задания касались Черноморского военно-морского флота, характеристик подводных лодок и их строительства, оборонительных сооружений. Все это необходимо было привязать к Севастополю, Николаеву, Одессе.

Разведчиком были получены задания (которые он «выполнял») от румын, англичан и местных белоэмигрантских группировок. Ответы готовились тщательно, дозируя степень «достоверности» согласно растущему интересу «заказчиков» – СИС, сигуранцы, эмигрантов…