Бой второй…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Бой второй…

Когда командир группы «А» полковник Виктор Карпухин получил сообщение, что в Сухуми взбунтовавшиеся преступники захватили следственный изолятор, он только выругался в сердцах. Что-то неладно в наших исполнительных учреждениях. Однако сокрушаться бесполезно. Ясно было как божий день, что расхлебывать эту кашу придется его подразделению.

Потому он как командир первым делом должен был оценить обстановку. Что известно на этот час? Откровенно говоря, не так много, как хотелось бы…

11 августа 1990 года в г. Сухуми семь арестованных преступников, находящихся в изоляторе временного содержания (ИВС) МВД Абхазской АССР, захватили в качестве заложников трех работников охраны. Завладев ключами, они выпустили из камер 68 подследственных и осужденных. Среди 75 человек, содержавшихся в изоляторе, 73 совершили уголовные преступления, 15 из них арестованы за убийство, 8 — за разбой, 1 — за угон самолета.

Зачинщик этой акции — трижды судимый матерый преступник П. Прунчак, взятый под стражу за убийство трех человек, двое из которых — сотрудники милиции.

Как же сложилась эта ситуация в изоляторе? Очень просто. Утром постовой, в нарушение инструкции, сам пошел открывать дверь седьмой камеры. А должен был это делать дежурный офицер. Но постовой поступал так уже не впервые. Открывал камеру, протягивал ведро и веник. Уборка помещения по утрам — дело обычное. Он делал это сотни раз, и все было хорошо. До поры до времени, разумеется. Теперь он получил удар по голове и оказался на каменном полу.

Дежурный офицер не заметил, когда постовой забрал ключи. Опомнился, увидев на пульте охранной сигнализации тревожное мигание желтого глазка: в седьмой камере открыта дверь. Лейтенант помчался в камерный блок. А в дверь уже протискиваются заключенные Дзидзария и Бигвава. Офицер попытался затолкнуть их обратно в камеру. К нему на помощь прибежал постовой Нижерадзе со второго этажа. Но было поздно — семеро преступников вырвались из камеры и набросились на охранников, отобрали ключи, поспешно открыли другие камеры.

Четвертый охранник смены, постовой сержант Векуа, видя, что ничем не может помочь товарищам, захлопнул на перегородке, преграждающей выход из камерного блока, дужку замка. Затем выбежал во двор, запер дверь изолятора и кинулся в дежурную часть МВД рассказать о нападении. Бежал и клял все на свете: из— за блокады железной дороги ломался график спецэтапов, вагоны с заключенными простаивали на путях вместе с десятками замерших поездов. Недели три не было поступлений, потом сразу привалило — 42 заключенных. Требовалась усиленная охрана, да где ее взять. Ее и по обычному штатному расписанию не хватало: постовых в изоляторе 18 человек, а должно быть 24.

По камерам распихивали кого куда — судимых с несудимыми, совершеннолетних с несовершеннолетними.

Когда Векуа докладывал о нападении, заключенные успели повалить стальную перегородку и открывали камеры второго этажа.

Казалось бы, все главные события произошли. В руках преступников изолятор, заложники… Но это, оказывается, была лишь прелюдия.

Через несколько часов после захвата изолятора, когда прокурор республики и руководство МВД Абхазии совещались, ломая голову, что предпринять в такой ситуации, подследственные преподнесли им еще один подарок. Из окна второго этажа, из-за решетки, на землю посыпались патроны, потом вылетел… наган.

Генералы потеряли дар речи.

— Откуда у них оружие? — растерянно произнес первый замминистра МВД Абхазии.

Оказалось, что в изоляторе, в одной из подсобок, хранилось более трех тысяч стволов нарезного и гладкоствольного оружия: винтовок, пистолетов, охотничьих ружей, и тысячи боеприпасов, изъятых у населения, а также у преступников.

Верно сказал на следствии один из зачинщиков бунта, осужденный за убийство Петухов: «Какой же дурак держит в переполненной тюрьме боеприпасы и оружие? Для нас это был приятный сюрприз».

Теперь представим себе преступников, которым уже нечего терять, и в их распоряжении вот такой арсенал. Представим, что они вырываются на улицы города. Думаю, Абхазия в августе 1990 года стояла на пороге страшной трагедии.

14 августа с одного из московских аэродромов стартовал самолет, следующий в Сухуми. На его борту было 22 сотрудника группы «А» и 31 боец учебного батальона специального назначения — в будущем «Витязя». Руководил операцией начальник группы «А» Герой Советского Союза полковник Виктор Карпухин.

Экипировка по максимуму — тяжелые бронежилеты, электрошоковые дубинки, щиты, спецгранаты, приборы ночного видения.

В полете прокурор Абхазии ввел группу в обстановку. Три дня в руках вооруженных преступников томились заложники. Требования бандитов постоянно менялись. Они хотели, чтобы перед ними для безопасности выстроили жителей — женщин и детей, потом требовали бронетранспортер, чтобы уехать из города, ставили и такое условие: посадить невдалеке от изолятора вертолет.

Карпухин слушал прокурора и прикидывал план действий. Пожалуй, такой сложной, тяжелой операции, которая предстояла группе, еще не было. Конечно, всякая спецоперация тяжела и опасна, но тут все против них.

Бандитов много, они опытны, некоторые имеют по нескольку отсидок. Есть среди них и убийцы, рецидивисты. К тому же все вооружены. И оружия хватит на маленькую войну — боевые пистолеты Макарова, ТТ, Марголина, винтовки, ружья, патроны. Это значит, что в городе их брать нельзя, могут пострадать ни в чем неповинные люди.

Бандиты требовали БТР, чтобы уйти в горы. Значит, не исключено, придется в горной местности атаковать бронетранспортер. Но ведь до гор надо дойти. А пойдут они по улицам Сухуми. Стало быть, в город их выпускать нельзя. Тогда где брать, в изоляторе? Однако это уже не изолятор, а вооруженная крепость. Они там, укрывшись за стенами, полк положат и заложников перебьют.

Карпухин вновь и вновь просчитывал действия бандитов, чтобы выстроить свою тактику. Прокурор говорит, что требования террористов все время меняются. То они едут, то не едут. Называют разное количество людей. Сначала требовали автобус, потом бронетранспортер, дальше — больше — вертолет. Что они потребуют в следующий раз — космический корабль? И тебе, Карпухин, придется искать этот корабль, если не выработаешь свой план действий, свой алгоритм борьбы. И никакой опыт не поможет.

Думай, командир, думай.

После посадки в аэропорту Сухуми бойцы подразделений спецназа прибыли в город.

Сразу после проведенной рекогносцировки «Альфа» стала прорабатывать варианты штурма изолятора и освобождения заложников. Думали, ломали головы, чертили схемы. Когда нашли интересные варианты, предложили план операции на утверждение руководству.

Но прокурора нигде не удавалось найти. Как сквозь землю провалился. А милицейский генерал Стариков план попросту «зарубил».

— Нет, вы что? У нас народу в двух группах — полсотни человек. Там тюрьма, камера. Это ж явно жертвы будут. А как поведет себя улица, толпа?

В бесплодных переговорах прошло еще двое суток. Бандиты бесчинствовали, стреляли из окон изолятора, выбрасывали на улицу оружие. Круглые сутки у ворот изолятора стояла огромная толпа людей.

Больше тянуть было нельзя, оглядываясь на трусливых прокуроров и милицейских генералов. Виктор Федорович берет всю ответственность на себя. Из кабинета руководителя абхазского Комитета госбезопасности он выходит на председателя КГБ СССР Владимира Крючкова и докладывает, что обстановка накалена, в любой момент может выйти из-под контроля.

В заключение разговора добавляет:

— Считаю штурм единственным выходом из сложившейся ситуации.

Как стало известно позже, Крючков созвонился с Горбачевым. Тот ответил: «На ваше усмотрение». Такое сообщение из Москвы вскоре получил и Карпухин. А большего и не требовалось.

Однако генерал Стариков опять взбунтовался. Он запретил учебному батальону спецназа внутренних войск МВД участвовать, по его выражению, «в этой авантюре». Комбат Лысюк ответил «есть», но действовал по-своему, вместе с бойцами «Альфы».

А план был следующий. В центре Сухуми, на площади Ленина, приземляется вертолет. Таково требование террористов. Правда, поначалу они хотели, чтобы борт сел прямо на крышу следственного изолятора. Однако их удалось отговорить, мол, крыша не выдержит такого веса.

Взрывотехники в свою очередь готовят два «рафика», которые при движении «взрываются». Разумеется, взрыв будет таков, что не нанесет ущерба здоровью сидящих внутри. Ведь можно было со стопроцентной уверенностью предположить — преступники «прикроются» заложниками.

После подрыва «рафика» бойцы одной из штурмовых групп должны были обезоружить террористов. Это следовало сделать сотрудникам во главе с Михаилом Картофельниковым.

Второй группе под командованием Михаила Максимова, взорвав люк на четвертом этаже изолятора, предстояло ворваться в здание и блокировать нижние этажи.

Третья группа находилась рядом со стальной дверью изолятора, откуда заключенных выводили на прогулку.

До начала штурма решили провести акцию — уничтожить главарей бандитов снайперским огнем. Для этого Прунчака вызвали на переговоры. Однако рецидивист оказался хитер. Он выдвинул к окну «шестерок», и те «ретранслировали» его ответы.

Снайперы оказались бессильны.

«Считаю, что самое удачное изобретение «Альфа» сделала в Сухуми, — рассказывает Михаил Максимов, сотрудник группы «А». — Буквально за один день наши ребята разработали новый тактический прием. На одном из этапов переговоров бандиты отказались от БТРа. Значит, передвигаться они будут в автобусе или «рафике».

На этот случай есть хорошо отработанный прием, во всем мире его называют «прием лопатки». Разбиваются окна автобуса, ставится трап и по нему бойцы спецподразделения врываются в салон. Но тут была иная обстановка: пока мы схватим террористов, они убьют заложников. Значит, надежный, проверенный вариант не годится.

У «омздоновцев» есть прием, когда в машине прячут специальную взрывчатку и, к примеру, в момент остановки у нее направленным взрывом отрывает колеса. Для нас этот прием не подходил, но натолкнул на мысль: начинить пиротехникой автомобиль, который будет предложен бандитам. Снаряжали его всю ночь.

Дополнительное отвлекающее взрывное устройство было заложено во дворе изолятора».

М. Картофельникову этот момент запомнился так: «Подогнали «рафик». Бандиты долго выясняли отношения, орали, ругались. Вспыхнула драка. Видимо, решали — кому ехать. Потом внутри помещения началась стрельба. Как выяснилось позже, они опробовали оружие, приводили его в боевое состояние.

Выпустили «шестерку». Тот внимательно осмотрел «РАФ». Не понравилось, что нет шторок. Ладно, повесили шторки.

И вот, наконец, десять отъявленных преступников, большинство убийцы, — Прунчак, Дзидзария, Петухов, Ахвледиани, Малов, Бигвава и другие, натянув на головы чулки с прорезями для глаз, прихватив с собой заложников Козмаву и Нижерадзе (тоже в масках), с рюкзаками и с оружием вышли из дверей изолятора.

Снайперы оказались парализованными: в кого стрелять, где бандиты, а где заложники? Однако на них особенно и не рассчитывали — достаточно того, что они вели наблюдение за террористами и были готовы в любую минуту открыть огонь».

Тут вышла небольшая накладка. Взрыв в «рафике» был должен произойти, как только бандиты его заведут, но вот он катится уже метров десять на выезд из ворот, а взрыва нет.

«По расчету мы начинали одновременно, — вспоминает М. Максимов. — Нас было три группы — первая действовала на «рафике», вторая проникала через люк с четвертого на третий этаж, еще одна — взрывала боковую дверь изолятора.

Для нашей группы сложность состояла в том, что люк, через который предстояло спуститься на «оккупированный» этаж, мы не видели Он находился под паркетом. Определили примерное его месторасположение, но вскрывать паркет не могли: боялись выдать себя шумом.

Что касается двери, то там возникли свои проблемы. Рядом с дверью, метрах в двух-трех, — цементный забор. Дверь взорвать не проблема, опасна ударная волна. Надо было так рассчитать силу взрыва, чтобы и дверь убрать с дороги, и самим остаться в живых».

«Рафик» подогнали почти вплотную к дверям. Бойцам, которые брали его, надо было бежать примерно одинаковое расстояние. Но он выкатился вперед. Стали стрелять по колесам. По салону вести огонь нельзя — террористы сидели с заложниками вперемешку.

Подгруппа Картофельникова штурмовала машину сзади. Пока преодолевали расстояние из засады, бандиты успели выпустить в штурмующих 20 пуль.

Бойцы выбили заднее стекло. Рукояткой пистолета Картофельников «вырубил» ближнего бандита, второго схватил за шиворот и вытащил. А преступник оказался мощный, ростом под метр восемьдесят. Потом ребята удивлялись: как смог такого борова выволочь?

Где у него только не было оружия: за пазухой, в карманах, за поясом…

При штурме ранили бойца группы «А» Игоря Орехова. Когда он навалился на бандита, Прунчак, сидевший на переднем сиденье, выстрелил. Пуля попала в незащищенную часть шеи между каской и бронежилетом, пробила шею. Счастье, что террорист стрелял из малокалиберного пистолета Марголина, а не из Макарова или ТТ.

Ну и как всегда рядом не оказалось врача. Как снять боль? Ребята из местного КГБ бутылку коньяку притащили. Принял Игорь, тут и «Скорая» подоспела. Так Орехов отпраздновал свой день рождения.

Когда у ворот «взорвался» микроавтобус, группа Максимова внутри здания тут же подорвала люк. Снизу он, оказывается, был еще закрыт на засов. Крыша люка вылетела, но засов остался, разделяя люк на две части.

Солдат батальона все рвался к люку. Максимов его удерживал, так как преступники снизу стреляли. Выстрелом боец был легко ранен в ногу. Максимов отвел его в сторону, бросил в люк шумовую гранату и спустился вниз по канату. Оказался в комнате, где прежде хранилось оружие. Бандиты уже сбежали отсюда, дверь заперли. Пришлось взрывать дверь, чтобы двигаться дальше.

На пути ребят, которые штурмовали этаж через дверь, уголовники устроили баррикаду и открыли огонь. Штурмующие на огонь не отвечали. Они применили так называемое «психологическое оружие». Достаточно было одно выстрела, чтобы бандиты сдались.

Так завершилась операция по взятию Сухумского изолятора. Она по праву считается классикой антитеррористической борьбы. Но такой она будет признана со временем. Поначалу за пределами нашей страны мало кто поверил в такое. Даже специалисты.

В подтверждение этого — история, случившаяся с непосредственным участником тех событий Михаилом Максимовым.

Через несколько месяцев после сухумских событий к нам в страну из США прилетел Ричард Никсон. В помощь личной охране Никсона выделили двух «альфовцев». Максимов разговорился с одним из охранников. Тот, оказывается, немало был наслышан об «Альфе».

Максимов рассказал ему и о недавней операции в Сухуми. Выслушав Михаила, американец смущенно улыбнулся:

— Майкл! Это готовый сценарий для Голливуда. Но мы не в Голливуде. Сколько, там, говоришь, — сотни стволов? Да вас бы перестреляли, как куропаток.

И американец рассмеялся:

— Приврал ты, Майкл!

Максимову оставалось только развести руками: не поверил.

Что ж, американца можно понять, действительно, все эти события выглядят фантастическими…

За умело проведенную спецоперацию, проявленное при этом мужество и героизм командиру группы «А» полковнику Виктору Карпухину было присвоено звание генерал-майора. Это на ступень выше занимаемой им должности. И, думается, по праву.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.