Танки в бою
Танки в бою
Если посмотреть на те танки, что заказывали для своих танковых корпусов Тухачевский и советские генералы, то поражает их боевая бессмысленность — такое впечатление, что наши полководцы никогда не представляли себя ни в танке, ни в бою, и самое большое, на что способна их военная фантазия, — это учения и парады. Дело не в техническом несовершенстве танков — это дело наживное. (Не было опыта у конструкторов, не освоились смежники, что же тут поделать?) А дело в самом боевом смысле этих танков — для какого боевого применения они их заказывали?
Спросите себя — как Тухачевский и советские генералы видели танковый бой? Похоже — никак!
Возьмем их детище — тяжелый танк Т-35. Весил 54 т, имел 5 башен, 3 пушки, 4 пулемета, 11 человек экипажа. Был украшением всех парадов. Но не мог взобраться на горку крутизной более 15 градусов, а на испытательном полигоне — вылезти из лужи. Уже тогда никто не мог ответить на вопрос — как этим танком управлять в бою? Ведь его командир обязан был крутить головой во все стороны, указывая цель всем своим 5 башням, корректируя огонь 3 орудий, при этом стреляя из своего, самого верхнего, пулемета и заряжая 76,2-мм пушку.
Но даже не это главное. Тухачевский предназначал Т-35 для прорыва обороны, то есть вражеских рубежей, оснащенных артиллерией. Но дело в том, что самая маленькая пушка, которая могла встретиться на этих рубежах танку Т-35, причем с Первой мировой войны, не могла иметь калибр менее 37-мм. А такая пушечка на расстоянии 500 м пробивала минимум 35-мм брони. У танка Т-35 лишь один передний наклонный лист брони корпуса имел толщину 50-мм, вся остальная броня этой махины не превышала 30-мм. На какую оборону его можно было пускать с такой броней?
Был построен 61 такой танк, в западных округах немцев встретили 48 этих машин. Известна судьба всех: 7 нашли почетную смерть в бою; 3 были в ремонте; остальные сломались на марше и были брошены экипажами.
Примерно таким же был и другой танк для прорыва обороны — средний танк Т-28 с тремя башнями. Только у этого самая толстая броня была 30-мм. Их было построено более 500 единиц, но судьба их точно такая, как и всех танков Тухачевского, которым можно дать единое собственное имя «Смерть танкиста».
Но тяжелых и средних танков имени Тухачевского хотя бы было относительно немного. Иначе обстоит дело с легкими танками. В 1931 году был принят на вооружение и поставлен на производство английский танк «Виккерс», забракованный английской армией. Лобовую броню он имел 13-мм, весил первоначально 8 т и с двигателем в 90 л. с. мог развить скорость до 30 км/час. Его модернизировали, в результате чего он стал весить более 10 т, а лобовая броня на башне выросла до 25-мм, на корпусе — до 16-мм. Изготовили этих танков (под названием Т-26) к 1939 году около 11 тыс. единиц. Зачем Тухачевскому потребовалось такое количество малоподвижных и почти небронированных машин, что они должны были делать в его танковых корпусах — мне непонятно.
Еще менее понятно — зачем, уже имея легкий танк, закупать еще один, теперь уже у американского изобретателя-одиночки Д. Кристи. Этот изобретатель первым предложил иметь катки на всю высоту гусеницы танка. Это разумное предложение было внедрено во многих странах. Но мы купили в 1931 году его танк не за это, а за то, что он одновременно был и скоростным автомобилем. Сняв гусеницы, образцы этого танка могли развить на американских автострадах скорость до 122 км/ час. Надо сказать, что, несмотря на эти соблазнительные цифры, ни одна страна, кроме СССР с Польшей, эту глупость не закупала и не производила. Почему?
В идее такой танк имел кажущееся преимущество в следующем. Танки — очень нежные машины. У них очень мал моторесурс, их тяжелонагруженные механизмы быстро выходят из строя. Скажем, танки того времени уже через 50 часов работы требовали ремонта. Когда упоминавшийся тяжелый танк Т-35 в ходе испытательного пробега заставили пройти 2000 км, то при этом сменили три двигателя. Это касается танков как таковых и во всем мире. Танк — это машина не для поездок, а для боя. Поэтому вне боя ее стараются беречь. То есть если требуется перевезти танки на большое расстояние, то их везут по железной дороге.
Возник у Тухачевского соблазн — если танк поставить на колеса, то он будет быстро ехать, механизмы меньше износятся. Следовательно, его можно будет перегонять самоходом, а не на поезде. (Чем не нравился Тухачевскому поезд или автотрейлер, сейчас уже не у кого спросить.) Но дело в том, что и по автостраде очень быстро может ехать только один танк, а в реальной жизни, по реальным дорогам колонна танков (а они движутся колоннами) больше 20-25 км/час не развивает даже сегодня. Так что колеса на танке изначально нужны, как зайцу стоп-сигнал.
Дикость этого проекта еще и в том, что наша танковая промышленность только становилась на ноги, специалисты только приобретали опыт, и давать им в производство такую бессмысленно сложную машину было просто преступно. Ведь в этом танке помимо собственно танковых механизмов есть еще и автомобильные. Начать танкостроение с такого танка — это значит обречь танковые войска на постоянные поломки техники, на снижение нормативов времени для обучения экипажей практическому вождению.
Но главное, это был конструкторский тупик. Никакое увеличение мощности двигателя этого танка никак не увеличивало его бронезащиту, он не становился совершеннее. Этих танков, названных БТ (быстроходные танки), разных серий было изготовлено почти 8 тыс. единиц. Последняя, самая современная модификация его, названная БТ-7М (700 машин), выпускалась в 1939— 1940 гг. Давайте сравним ее с немецким легким танком чешского производства 38 (t). Этот танк сконструирован чехами в 1938 г. для своей армии, но производили они его для немцев до 1942 года. Танк надежен и без затей. Так вот, наш легкий танк БТ-7М был почти на 50% тяжелее этого немецкого легкого танка и двигатель имел в 4 раза мощнее, но броню… в 2,5 раза тоньше! (Один лобовой лист в 22-мм, остальная броня 15—10-мм.) При этом 38 (t) с лобовой броней в 25-мм, доведенной впоследствии до 50-мм, имел вполне приемлемую для танка скорость. А ведь в 4 раза более мощный двигатель — это и во много раз большая стоимость всех механизмов, их вес, сложность, расход ГСМ. И все во имя чего? Во имя цифры «86 км/час на колесах»? Которая изначально никому не была нужна и никогда в реальной войне не потребовалась??
А теперь представим, что эти легкие танки атакуют передний край.
На немецком переднем крае наш БТ-7М встретит немецкая (уже тогда маломощная) легкая 37-мм пушечка. Но эта пушка, как я уже писал, пробивает с 500 м броню в 35 мм. Следовательно, немецким артиллеристам оставалось только увидеть этот танк… и с ним покончено. У немцев были также тяжелые противотанковые 20-мм ружья, которые на дальности в 300 м пробивали броню в 40 мм. А еще у них были легкие, калибра обычной винтовки, противотанковые ружья, которые на дальности в 300 м пробивали броню 20 мм. Крыша у БТ-7М была толщиной в 6 мм, саблей ее, конечно, не возьмешь, но сверху его мог расстрелять обыкновенным пулеметом любой самолет.
А немецкий 38 (t) на нашем переднем крае мог встретить самое мощное советское, собственно противотанковое средство — нашу 45-мм пушку. Она с 500 м пробивала 42-мм брони. Да, но у части танков 38 (t) уже была лобовая броня 50-мм! Этому легкому танку не надо было даже ждать в подмогу средние танки или штурмовые орудия — он и сам мог справиться с такой пушкой. Недаром, по грустной статистике, на один подбитый немецкий танк приходилось 4 наших уничтоженных 45-мм пушки, и только 57-мм пушка довела это соотношение до 1:1.
Добавлю, что по заказу Тухачевского промышленность с 1933 г. еще произвела и около 4 тыс. единиц плавающих танков, вооруженных пулеметами и с броней в 6—8 мм.
Напоминаю, что немцы и не собирались своими танками воевать с нашими, но, тем не менее, исключая пулеметный Т-1, практически любой из их танков на 22 июня 1941 г. мог справиться с этой нашей армадой металлолома, задуманной Тухачевским. С воздуха простым пулеметом ее могло расстрелять все, что летало. «На Востоке же, наоборот, опасным противником русских танков стал немецкий самолет-истребитель. Серьезные успехи, достигнутые немецкой истребительной авиацией, общеизвестны» (Гудериан).
В танковых дивизиях напавших 22 июня 1941 г. на СССР войск Германии было 3582 танка и штурмовых орудия. (На самом деле у нападавших на СССР немцев было еще и несколько тысяч трофейных французских и английских танков, но сейчас речь не о количестве.) Из указанной численности танков танковых дивизий 1404 — это средние танки T-III и T-IV и 1698 легких танков всех типов. О том, как именно эти танки применялись в боях, Гудериан рассказывал: «Наши тяжелые танки использовались главным образом для поддержки пехоты или танков в крупных наступательных боях. Для выполнения всех других задач применялись только средние и легкие танки, причем последние привлекались прежде всего для выполнения разведывательных задач и для охранения».
Зачем Тухачевскому и остальным генералам для «охранения и разведывательных задач» требовались десятки тысяч легких танков?
Заметьте, я критикую не танк Т-26 или остальные, а показываю бездарность принципа тактики советских военных теоретиков. Если бы целью тактики было уничтожение врага, то тогда не то что этот не старый еще танк Т-26, а и какой-нибудь единорог XVIII века сгодился бы. А уж танк!
Ведь танк является наиболее сильным оружием на поле боя из всех, на нем применяемых. Обычно в его преимущество заносят только броню, но этого мало. Есть еще преимущество, обычно не обсуждаемое, — высота командира танка и оружия танка. Ведь на поле боя все стараются слиться с землей, уже на колени встать — и то опасно. Противника видно очень плохо, благо он обстреливает все места, откуда хорошо виден. А командир танка осматривает поле боя с высоты минимум 2, а то и более 3 метров. Никому на поле боя это поле не видно так хорошо, как командиру танка.
Мало этого, для танка и неглубокая лощина уже укрытие, из которой противнику будут видны только верх башни и пушка. Кроме того, способность танка быстро маневрировать в сочетании с броней делает его трудной целью для гаубичной артиллерии. Если бы целью советской тактики лета 1941 года было уничтожение противника, то танки Т-26 в атаке не катили бы на противника в безумные и смертельные для них атаки. Они выезжали бы на огневые позиции перед противником и своим мощным оружием расстреливали бы передний край немцев — били бы из пулемета по месту любой мелкой вспышки выстрела, из пушки — по любой крупной, по любой подозрительной кочке, а пехота в это время подбиралась бы к окопам немцев на бросок фанаты. Танк — это лучшее ОГНЕВОЕ средство поля боя, даже те же помянутые мною плавающие танки. Ведь когда мы усилили противотанковую оборону, то немцы именно так и вели свои наступления — расстреливая из танков наш передний край. Прекрасно можно было использовать и Т-26, и те же Т-28 и Т-35 и в обороне, как маневрирующие ОГНЕВЫЕ точки, а не как кавалерийскую лошадь, обязанную, закрыв глаза, мчаться на врага, чтобы раздавить его копытами в контратаке.
Но если наши генералы собрались использовать танк как бронированную лошадь, то тогда обязаны были и бронировать его так, чтобы эту лошадь не убили на подъезде к врагу. В этом бессмысленность Т-26 и остальных советских танков до начала постройки Т-34.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.