Поход 1770 года

Поход 1770 года

Цель действий русских армий. – Румянцев. – Боур. – Русские войска. – Силы обеих сторон и распределение их. – Переправа 1-й армии через Днестр и движение вниз по Пруту. Движение хана вверх по Пруту; отступление его за Ларгу. – Сражение при Ларге. – Переправа 2-й армии через Днестр. – Переправа визиря на левый берег Нижнего Дуная. – Расположение сил обеих сторон. – Сражение при Кагуле. – Осада и взятие Бендер. – Занятие Браилова. – Расположение русских армий на зимних квартирах. – Результаты действий русского флота

Цель действий с нашей стороны в эту кампанию заключалась в том, чтобы довершить покорение страны, лежащей по левую сторону Дуная, взятием важной крепости Бендер. Осада Бендер поручена была 2-й армии, между тем как 1-я армия назначалась для прикрытия этой осады со стороны Дуная.

Румянцев, один из тех полководцев, которыми справедливо гордится Россия, был главнокомандующим войсками 1-й армии. До этого времени военная известность его ограничивалась подвигами, совершенными в Семилетнюю войну: при Иегернсдорфе [Гросс-Егерсдорфе] он вырвал из рук неприятеля победу; при Франкфурте, вместе с Лаудоном, содействовал Салтыкову в поражении великого короля-полководца[153]; под Кольбергом, получив дозволение фельдмаршала Бутурлина снять блокаду, он принял на свою ответственность успех действий. Ни храбрость Гейдена, уже два раза отстоявшего крепость, ни усилия принца Виртембергского, ни труды и лишения русских войск в продолжение глубокой осени – ничто не могло поколебать твердости духа военачальника, уверенного в войсках своих. Кольберг покорился ему. Не менее важны были гражданские заслуги Румянцева: будучи назначенным в 1764 году генерал-губернатором Малороссии, он вполне оправдал выбор великой монархини, способствовал к слиянию сей обширной страны с прочими областями империи и водворил в ней порядок и владычество законов. Румянцев соединял в себе необыкновенную быстроту ума с основательностью рассудка, хладнокровие – с отвагой и решительностью. Все его действия и распоряжения отличались невозмутимым спокойствием духа. Ясен в суждениях и взглядах на предметы, точен и определителен в отдаваемых им приказаниях, он никогда не колебался в сомнении. Его деятельность не имела предела: начальствуя армией, он беспрестанно являлся на коне между солдатами, старался видеть все сам, и между тем занимался неусыпно кабинетными работами, писал собственноручно важнейшие предписания и надписывал точные, ясные резолюции на полученных бумагах, иногда посвящая целые ночи этим занятиям, после тяжких трудов на полях сражений и утомительных переходов.

Румянцев обращал особенное внимание на соблюдение строгой дисциплины в войсках, говоря, что «потворством можно испортить лучшую армию». Но строгость его всегда была неразлучна со справедливостью, и вот почему немногие из начальников были так любимы своими подчиненными офицерами и солдатами, как Румянцев. В домашней жизни и в обращении он отличался простотой, и в этом отношении Карамзин справедливо сравнивает его с Тюренном.

Успеху действий Румянцева в эту кампанию весьма много способствовал генерал-квартирмейстер 1-й армии, Боур. Этот генерал, образовавшийся под знаменами славного Фердинанда Брауншвейгского, был главным помощником, правою рукою нашего великого полководца. В то время, когда люди, специально приготовленные к военному делу, встречались весьма редко, Боур обладал вполне искусством соображать диспозиции маршей и сражений, строить мосты, вести осады; его военный глазомер заменял недостаток в хороших топографических картах; его верный взгляд обнимал все пространство полей сражения. Приступая к описанию походов Румянцева в Турции, считаю не излишним изложить вкратце современное состояние наших войск.

Анри де ла Тур Д’Овернь, герцог Тюренн

(1611–1675)

Анри де ла Тур Д’Овернь, герцог Тюренн начал военную службу в 1625 г. простым рядовым, а 18 лет спустя кардинал Мазарини вручил ему маршальский жезл. В годы Фронды Тюренн выступал на стороне мятежного герцога Конде, однако затем примирился с королевским двором и, одержав ряд блестящих побед над фрондерами, стал одним из ближайших советников молодого короля Людовика XIV. В 1660 г. Тюренн удостоен высшего военного чина во Франции – отныне он главный маршал. При этом современники отмечали невероятную скромность герцога, а также, что было совершенно нехарактерно для тех лет, его искреннюю заботу о нуждах простых солдат.

Во время Первой голландской войны Тюренн одержал ряд блестящих побед над австрийцами. 27 апреля 1675 г., во время рекогносцировки неприятельских позиций в районе Засбаха, он был убит ядром наповал.

Людовик XIV в знак особых заслуг Тюренна удостоил его высшей посмертной чести – по его приказу герцог был похоронен в базилике Сен-Дени, усыпальнице королей Франции.

Русские армии делились на дивизии и авангардные корпуса, но ни те, ни другие не имели определенного состава. Пехотные дивизии и корпуса разделялись на бригады и, сверх того, к ним придавалась полковая и полевая артиллерия, а иногда и кавалерия. Пехотные бригады состояли из двух полков либо из нескольких гренадерских батальонов.

А. Е. Коцебу. Взятие крепости Кольберг 6 декабря 1761 года.

1852 г.

Пехотные полки, как гренадерские, так и мушкетерские, состояли каждый из двух батальонов; гренадерские батальоны – из четырех гренадерских рот, а мушкетерские – из одной гренадерской и трех мушкетерских рот. Число рядовых в батальоне полагалось от 650 до 700, но в сражении при Кагуле батальоны были силою всего от 350 до 500 человек. Иногда придавались дивизиям егерские батальоны, которые, кроме обмундирования, почти ничем не отличались от прочих. Пехота строилась в четыре шеренги, из которых при стрельбе первые две становились на колена. При построении каре фасы его составлялись из развернутого фронта. Колонны же употреблялись исключительно для походных движений.

Мушкетеры вооружены были ружьями со штыками и шпагами, а гренадеры, кроме того, носили, в особых сумах, по две гранаты. Егеря имели ружья несколько короче, с длинными плоскими штыками. Иногда часть пехоты вооружалась пиками, и для этого полагалось иметь в полку по 216 пикинерских копий. Сверх того, при каждом полку возилось по 3500 рогаточных копий, из которых составлялись рогатки, посредством петель и смычных крючьев. Несмотря на то что Румянцев в кампанию 1770 года отменил употребление рогаток, русские войска продолжали возить их за собой и не прежде оставили их совершенно, как в следующую войну с турками.

Кавалерия разделена была на бригады, включавшие в себе по два полка. Кирасирские и карабинерные полки состояли из восьми рот, или четырех эскадронов, кроме одного запасного, а гусарские – из шестнадцати рот, или восьми эскадронов, кроме двух запасных. Число людей в эскадронах в сражении при Кагуле не превосходило 60–80. Кавалерия строилась в три шеренги, а спешившись перестраивалась в две шеренги.

Кирасиры вооружены были палашами, имели по паре пистолетов и носили железные кирасы; вооружение карабинера состояло из палаша, карабина со штыком и пары пистолетов, а гусара – из сабли, карабина и пистолетов.

Гренадер мушкетерского полка.

Литография. Середина XIX в.

Артиллерия разделялась на полевую и полковую. Первая составляла роты, по 10 или 12 орудий в каждой; вторая придавалась пехотным полкам (по четыре трехфунтовых орудия каждому).

Для действий против турок составлялись каре из пехоты с артиллерией; полковые орудия становились по флангам батальонов, а полевые соединялись в батареи, на углах и на средине длинных фасов каре; небольшая часть пехоты помещалась внутри каре, в виде резерва, либо составляла особое небольшое каре, вблизи той части войск, которой должна была служить резервом. Пальба производилась шеренгами и плутонгами (взводами). Переноска рогаток (до отмены их) производилась при передвижениях войск в бою шестью человеками в каждом плутонге. Кавалерия располагалась в интервалах между каре. Еще в Северную войну Петр Великий требовал от кавалерии, чтобы она действовала исключительно холодным оружием. Румянцев употреблял ее также для атак, но сила привычки либо ложное убеждение в превосходстве турецких всадников нередко заставляли нашу кавалерию действовать стрельбой.

При расположении в лагере главные силы пехоты и большая часть артиллерии располагались в две линии, на расстоянии одна от другой ста или двухсот шагов, а по концам линий, в перпендикулярном к ним направлении, ставились по одному либо по два (преимущественно гренадерских) батальона. Таким образом, составлялось большое каре, в середине которого помещались легкие обозы. Отдельные (авангардные) корпуса и кавалерия располагались по флангам либо впереди главных сил; а часть артиллерии и тяжелые обозы составляли парк и вагенбург позади лагеря армии. Обозы были уменьшены против прежнего, однако все еще были весьма значительны.

Английский кавалерийский карабин второй половины XVIII века

В походе армия разделялась на несколько колонн, двигавшихся на одной высоте. Если движение производилось в соседстве неприятельской армии, то пехота каждого каре двигалась в двух колоннах, артиллерия между ними, а кавалерия в особых колоннах. Подобное разделение войск на многие колонны способствовало скорому переходу в боевой порядок.

Силы 1-й армии вообще простирались до 50 тысяч, а второй – до 30 тысяч регулярных и 17 тысяч иррегулярных войск. Отряды Берга и Медема по-прежнему назначались против крымских и кубанских татар. Сверх того, положено было послать флот из Кронштадта и Ревеля в Архипелаг[154] и, с содействием греков, восставших против турок, произвести сильную диверсию.

Со стороны турок 80 тысяч татарского ополчения собиралось у Кишинева; а главная турецкая армия должна была собраться, в числе 150 тысяч, на Нижнем Дунае, у Исакчи. Султан, недовольный действиями визиря, назначил на его место Халиль-пашу; а на место крымского хана Девлет-Гирея назначен был Каплан-Гирей: последний выбор имел вредные последствия для Порты, потому что татары не любили своего нового хана.

В конце апреля войска 1-й армии выступили с зимних квартир, взяв с собой двухмесячный запас продовольствия[155], сосредоточились 11 мая у Каменца-Подольского и на следующий день перешли к Хотину. 15-го 1-я армия переправилась через Днестр, по понтонному мосту у местечка Жванца и по мосту на козлах, устроенному в Хотине; часть этих войск (6 пехотных и 4 кавалерийские полка) оставлена была в крепости и для охранения мостов на Днестре.

Турецкий янычар.

Гравюра. Первая половина XVIII в.

Ненастная погода, совершенно испортившая дороги, заставила Румянцева простоять близ Хотина целых десять дней. Наконец, выступив 25 мая, 1-я армия следовала семью колоннами к Липчанам и далее вниз по левому берегу Прута. 2-я армия сосредоточилась у Елисаветграда, 12 мая. Граф Панин, отрядив Прозоровского с частью сил для наблюдения Очакова, двинулся к Бугу, переправился через сию реку 11 июня и прибыл к Днестру в конце этого месяца. Между тем верховный визирь, прибыв в Исакчу, покушался построить мост на Дунае, но, по причине большего разлития реки, вынужден был отказаться от своего намерения и ограничился переправой на лодках 10 тысяч человек, посланных к Кишиневу в помощь хану. Получив это подкрепление, татары предприняли попытку переправиться на правую сторону Прута, и поскольку болотистая местность ниже Фальчи представляла большие затруднения, то хан двинулся вверх по реке, предполагая устроить переправу выше Фальчи, но был удержан отрядом Штофельна, вслед затем поступившим, по случаю смерти сего генерала, под начальство князя Репнина и присоединившимся к армии 11 июня. В это время главные силы Румянцева состояли из двух передовых (авангардных) корпусов генерал-квартирмейстера Боура и генерал-поручика князя Репнина и трех дивизий, состоявших под командою генерал-аншефа Олица и генерал-поручиков графа Брюса и Племянникова. 15 июня авангардный корпус Боура опрокинул передовые войска ханской армии и заставил их отступить на главные силы татар, расположенные за ручьем Кальма, против Рябой Могилы. Румянцев имел намерение атаковать неприятеля поутру 17-го, но татары не отважились сразиться с нашими войсками, отступили поспешно, соединились с высланным к ним в помощь турецким отрядом сераскира молдавского Абда-паши и в числе 80 тысяч расположились в четырех укрепленных лагерях на высотах за речкою Ларгою. Румянцев, присоединив к главным своим силам отряд Потемкина, незадолго перед тем отряженный на правую сторону Прута, и оставив небольшую часть войск в Фальче, для прикрытия находившихся там мостов и складов съестных припасов, двинулся к Ларге и 4 июля расположил свои войска, не доходя этой реки, в пяти верстах от ханского лагеря. Как в сей день, так и на следующий, неприятели нападали на передовые войска русской армии, но каждый раз отражаемы были с уроном.

Николай Васильевич Репнин

(1734–1801)

Несмотря на огромное превосходство неприятеля в числе войск, Румянцев решился атаковать его, чтобы предупредить соединение татар с войсками верховного визиря, все еще находившимися на правой стороне Нижнего Дуная. Пунктом для главной атаки избран был правый фланг расположения татарской армии, действуя на который можно было оттеснить ее к Пруту; для достижения сей цели назначались оба авангардных корпуса, Боура и князя Репнина, стоявшие на флангах армии, и все остальные войска армии, за исключением дивизии Племянникова, долженствовавшей атаковать левофланговый татарский лагерь, чтобы отвлечь внимание неприятеля от пункта главной атаки. Желая поразить противника неожиданностью нападения, полководец наш назначил к тому ночь с 6 на 7 августа; приказано было отправить в вагенбург все повозки, но не снимать палаток. Румянцев, считая штык лучшей защитой своих войск, решился атаковать татар без пособия рогаток, и, чтобы еще более обмануть неприятелей, приказал с наступлением ночи развести и поддерживать большие огни. Дивизия Боура после пробития зори переведена была с правого крыла на левое и получила приказание устроить четыре моста на Ларге, выше неприятельского лагеря, перейти по ним на противоположный берег реки и, взойдя на высоты, прикрыть переправу главных сил, которые должны были выступить с места в первом часу пополуночи. Корпус Боура, переправившись прежде всех прочих войск, построился в каре и, взойдя на высоту, наткнулся на передовую цепь татар, которая обратилась в бегство и встревожила неприятельскую армию. Затем корпус князя Репнина, построенный в двух каре, стал в линии с войсками Боура, несколько правее их. Все эти три каре пошли в атаку на правое крыло неприятельской армии; за ними следовали в резерве главные силы Румянцева, составлявшие одно большое каре; регулярная кавалерия двигалась позади резерва, а все находившиеся при армии арнауты и казаки посланы левее Боура, в тыл неприятелю. Татары открыли сильную пальбу из орудий по наступавшим войскам; но действие этой артиллерии, второпях стрелявшей наудачу, было ничтожно и не могло остановить войска Боура и Репнина, которые, овладев двумя татарскими лагерями, атаковали третий. В это самое время неприятельская кавалерия, стоявшая за ретраншементом, устроенным позади окопов, сделала вылазку оттуда и кинулась в обход левого фаса большего каре (резерва), но была отражена картечью батареи, управляемой генерал-майором Мелиссино; вслед за тем левофланговой неприятельский лагерь был атакован двумя каре Племянникова. Сражение, начавшееся на рассвете, кончилось в полдень взятием четырех передовых окопов. Неприятель, не отваживаясь обороняться в ретраншементе, обратился в бегство; множество турок было настигнуто и истреблено либо потоплено в Пруте; но войска наши, утомленные боем, не могли долго преследовать неприятеля. В отбитом лагере найдено 30 пушек, три мортиры, несколько знамен, несколько тысяч палаток и множество добычи. Потеря татар в точности неизвестна; с нашей стороны убито и ранено (по донесению Румянцева) всего 91 человек. В числе наиболее отличившихся были: Племянников, Репнин, Боур, Вейсман, Потемкин, Гудович, Кутузов, Михельсон и Ферзен. Знаки ордена Св. Георгия 1-го класса были воздаянием подвига знаменитого полководца; он первый получил эту высшую военную награду.

Яков Александрович Брюс

(1732–1791)

В сражении при Ларге русская армия в числе около 30 тысяч расположена была в одном большом и пяти малых каре: это построение доставило нашей пехоте возможность двигаться с быстротой и обойти неприятельскую позицию частью сил. Русские войска атаковали татарскую армию, не укрываясь за рогатками, и убедились на опыте в их бесполезности. Без всякого сомнения, отмена рогаток была одной из главных причин постоянного перевеса, приобретенного нашими войсками над турецкими полчищами; но в то время никто не мог предвидеть всей важности этого нововведения, и даже в реляциях о сражениях при Ларге и Кагуле не было сказано о том ни слова.

Между тем 30 июня граф Панин с главными силами 2-й русской армии переправился через Днестр у Ягорлыка, двинулся к Бендерам и обложил эту крепость 15 июля (через восемь дней после сражения при Ларге).

Верховный визирь, получив известие о поражении хана при Ларге, в то самое время, когда турецкие войска переправлялись у Исакчи, не упал духом. Имея в виду отстоять Бендеры, он перевел на левую сторону Дуная всю свою армию, численностью 150 тысяч, двинулся по восточному берегу озера Кагула и открыл сообщение с татарскою армией, отступившей за речку Ялпух и усилившейся в несколько дней до 100 тысяч человек.

17 июля Румянцев, желая предупредить соединение хана с верховным визирем, перешел через речку Кагул и расположил небольшую свою армию у деревни Гречени. Для прикрытия магазинов и для обеспечения движения обоза с десятидневным запасом провианта, шедшего к войскам из Фальчи, отряжен был генерал Глебов с четырьмя гренадерскими батальонами и частью регулярной и иррегулярной кавалерии; а для прикрытия армии со стороны речки Ялпуха посланы туда отряды Гудовича и Потемкина. Главные силы армии, ослабленные отделением этих отрядов, состояли из 17 тысяч пехоты и нескольких тысяч регулярной и иррегулярной кавалерии[156].

20 июля армия верховного визиря приблизилась к русской армии и расположилась в шести верстах от нее, по южную сторону Траянова вала, также на левом берегу речки Кагула. Цель действий визиря заключалась в том, чтобы, пользуясь чрезвычайным превосходством своим в численности армии, окружить и уничтожить русские войска: для достижения этой цели он намерен был атаковать Румянцева с фронта, между тем как Каплан-Гирей должен был направиться в тыл нашей армии.

Но Румянцев, для избежания опасности быть окруженным огромными силами неприятельских армий, решился предупредить визиря и атаковать его, прежде чем татары могли прибыть на место сражения. 21 июля, во втором часу пополуночи, русская армия выступила из своего лагеря и двинулась в нескольких колоннах к Траянову валу. Пехотные колонны, приблизившись к неприятельской позиции, должны были перестроиться в пять каре, различной величины, из которых самое большое, под начальством генерал-аншефа Олица, построенное в виде прямоугольника, должно было находиться в центре общего расположения армии; каре генерал-поручика Племянникова – правее его; каре генерал-квартирмейстера Боура – на правом фланге армии; каре генерал-поручика Брюса – левее Олицева; а генерал-поручика князя Репнина – на левом фланге общего расположения. В каждом каре должен был находиться резерв. Кавалерию назначено было расположить между каре; артиллерию – по углам и фасам всех каре. Сам главнокомандующий предполагал находиться при дивизии Олица. На основании диспозиции генерал Боур получил приказание атаковать левое крыло турецкой армии, стоявшее близ Кагула; Племянников и Олиц – атаковать центр; генералу Брюсу поручена атака правого крыла; а князю Репнину приказано принять еще более влево и обойти неприятельский лагерь с правого фланга.

Войска наши на рассвете перестроились в пять каре, перешли Траянов вал и двинулись к турецкому лагерю. В этот самый момент многочисленная неприятельская кавалерия бросилась на каре Брюса и князя Репнина, которые, подобно острову, поглощенному наводнением, были со всех сторон окружены толпами спагов, кидавшихся с дикими воплями в атаку. Но пушечная и ружейная стрельба наших каре отбила у них охоту сражаться против русской пехоты и заставила обратиться против кавалерии, стоявшей между каре, которая, в свою очередь, с содействием пехоты, отражала турок стрельбой до тех пор, пока прибыли к ней в помощь высланные из каре графа Брюса и князя Репнина генерал-майор Херасков, с гренадерским батальоном и четырьмя орудиями, и подполковник Толстой, также с гренадерским батальоном и двумя орудиями; удачный огонь их обратил в бегство турецких всадников. Затем неприятельская кавалерия кинулась вдоль по лощине на большое каре, частью с фронта, частью же с тыла, дебушируя[157] из рва, лежащего вдоль Траяновой дороги. Но когда главнокомандующий приказал резерву большого каре открыть пушечную и ружейную пальбу вдоль рва и когда в то же время главное каре, подавшись влево, стало обстреливать лощину, то неприятель принужден был отступить.

Между тем в восемь часов утра войска наши приблизились на хороший пушечный выстрел к неприятельским окопам. С обеих сторон гремела сильнейшая канонада; концентрическое действие наших батарей доставило нам большой перевес над неприятелем, которого артиллерия между тем обстреливала преимущественно каре Племянникова и Олица. Многие турецкие орудия были сбиты меткими выстрелами наших орудий; каре Племянникова и Олица, приблизившись к неприятельским окопам, уже готовились штурмовать их, но внезапно огромные полчища янычар, скрывавшихся в лощине, пролегавшей поперек окопов, выскочив оттуда, кинулись на каре Племянникова и ворвались в средину его; некоторые наши полки были опрокинуты и принуждены искать спасения в каре Олица. Турки, торжествуя победу, оглашали дикими воплями место побоища…

Франц Дудде. Портрет Фридриха Великого в пожилом возрасте (сделан с посмертной маски).

1886 г.

Фридрих Великий, признанный одним из величайших полководцев в истории, очень уважительно относился к талантам П. А. Румянцева.

В ходе Семилетней войны он однажды сказал своим генералам: «Бойтесь Румянцева. Остальные русские генералы неопасны». А в 1776 г., по случаю приезда Петра Александровича в Берлин, прусский король вывел ему навстречу для приветствия весь свой генералитет, а затем собрал потсдамский гарнизон и разыграл Кагульское сражение, сам управляя войсками.

«Теперь наша очередь», – сказал хладнокровно Румянцев находившемуся при нем герцогу Брауншвейгскому и поскакал к расстроенному каре. Присутствие героя, обожаемого войсками, дало делу совершенно иной оборот. Каре Племянникова сомкнуло расстроенные ряды свои; 1-й гренадерский (ныне лейб-гвардии гренадерский) полк[158], под предводительством бригадира Озерова, отразил янычар; солдаты наши ударили в штыки и с громкими восклицаниями «Да здравствует Екатерина!» опрокинули густые турецкие полчища. Напрасны были все последующие усилия турок остановить русскую армию; неприятельские войска, поражаемые картечью и настигнутые нашею конницей, под начальством генерал-поручика графа Салтыкова и генерал-майора князя Долгорукого, принуждены были укрыться в окопах. Главные наши силы атаковали неприятельский лагерь с фронта, между тем как Репнин, обойдя его в тыл, громил турок огнем своей артиллерии. Мусульманские полчища, пораженные ужасом, обратились в бегство, оставив победителям в добычу свой лагерь со всею артиллерией и множество запасов. Сам верховный визирь ускакал в Измаил. Сражение кончилось в три часа пополудни. Преследование разбитой армии поручено было авангардному корпусу Боура, усиленному одним пехотным полком и двумя гренадерскими батальонами; эти войска преследовали неприятеля до самого Дуная и захватили множество пленных и значительные обозы. 140 орудий и 60 знамен были трофеями сей славной победы. Потери турок в войсках, по самым умеренным показаниям, вообще простирались до 20 тысяч человек; русские потеряли убитыми и ранеными до 1000 человек. В награду этого подвига, императрица возвела Румянцева в достоинство фельдмаршала (2 августа 1770 года).

В сражении при Кагуле разделение нашей пехоты на пять каре (из которых в главном было до 6 тысяч, а в прочих – до 3 тысяч человек в каждом) доставило нашим войскам возможность подкреплять одни части армии другими, поддерживать в течение семи часов беспрерывный бой против многочисленных турецких полчищ, сбить неприятельскую артиллерию концентрическим действием наших батарей и обойти турецкий лагерь с фланга. Победа сия доставила Румянцеву неограниченное доверие русских войск и распространила славу его во всей Европе. «Он прямой солдат!» – говорили о Румянцеве наши воины, эти правдивые судьи боевой доблести; «Приветствую победителя оттоманов!» – сказал Фридрих Великий при свидании с кагульским героем.

Победы, одержанные Румянцевым, способствовали занятию территории между Днестром и Дунаем.

Граф Панин открыл траншеи под Бендерами, на обеих сторонах Днестра, в ночь с 19 на 20 июля. Осадными работами распоряжался инженер-генерал-майор Гербель; траншей-майором был майор Ферзен (впоследствии победитель Косцюшко). С 28 на 29-е заложена третья параллель. Успехи осады были весьма медленны, по причине частых вылазок гарнизона, равнявшегося числом осаждавшей армии.

В ночи с 4 на 5 августа начаты были нашими войсками минные работы, встретившие противодействие в контрминах осажденных; несколько раз минеры обеих сторон встречались между собой в подземных галереях, завязывали перестрелку и даже вступали в отчаянный рукопашный бой.

Наши галереи были повреждены несколько раз взрывами турок. Но наконец, в начале сентября, заложен был усиленный горн (заряженный 200 пудами пороха). Несмотря на чрезвычайное ослабление армии, от потерь в делах и болезней, граф Панин решился штурмовать крепость. 14 сентября в 10 часов вечера был взорван горн; этот взрыв образовал огромную воронку и разрушил часть гребня гласиса и прикрытого пути[159]. Войска, назначенные для приступа, заняли прикрытый путь, быстро спустились в ров и, взобравшись по лестницам на вал, распространились по нем в обе стороны. Немедленно крепостные пушки, стоявшие на валу, обращены были против города; туда же со всех мортирных батарей бросаемы были зажигательные снаряды. Через некоторое время город загорелся во многих местах; но турки всю ночь продолжали обороняться; кавалерия, в числе 2 тысяч всадников, прорубилась сквозь наши войска; большая же часть гарнизона отступила в замок и на следующее утро сложила оружие, в числе 11 тысяч человек. Потери турок, убитыми и погибшими в пламени, в точности неизвестны; по самым умеренным показаниям они простирались более 5 тысяч человек. С нашей стороны при штурме убито и ранено 2561 человек. В крепости найдено 350 орудий и множество различных запасов.

Для занятия же крепостей на Нижнем Дунае был послан от 1-й армии авангардный корпус Репнина, который 26 июля занял без сопротивления Измаил, а 21 августа – Килию. 25 сентября бригадир Игельстрём, отряженный с частью корпуса Репнина, к Аккерману, овладел этою крепостью после десятидневной правильной осады. Бессарабские татары, устрашенные победами русских войск и падением турецких твердынь, заключили с графом Паниным условие, по которому покорились России и получили позволение переселиться на левую сторону Днестра. Победа при Кагуле имела непосредственным следствием рассеяние татарской армии. В начале августа главные силы 1-й армии перешли к озеру Ялпух и оставались там в лагере более двух месяцев; а 13 октября выступили оттуда к Фальче. Фельдмаршал намерен был довершить эту кампанию покорением турецких областей, лежащих по левую сторону Дуная, и с этою целью отправив, еще в конце сентября, отряд генерал-майора Глебова для овладения Браиловом, перешел 18 октября через Прут, у Фальчи, и расположил свою армию близ сего местечка, на правой стороне реки; через несколько дней отряд Глебова, после осады Браилова, продолжавшейся четыре недели, штурмовал эту крепость, в ночи с 23 на 24 октября, но был отражен с уроном, что заставило его снять осаду и отступить к Максимени, на реке Серете. Румянцев, получив известие об этой неудаче, усилил значительно отряд Глебова и снова направил его к Браилову. Настойчивость нашего полководца произвела такое влияние на турок, что они, очистив крепость, переправились на правую сторону Дуная. 10 ноября русские заняли Браилов, где найдено было 75 орудий и множество военных припасов.

10-го же ноября 1-я армия выступила из лагеря на Пруте против Фальчи и следовала вверх по правой стороне реки, к Яссам. А по прибытии туда, 18-го, расположилась на зимние квартиры: главная квартира в Яссах; часть войск в Молдавии; другая часть, под начальством Олица, в Валахии; отряд генерала Вейсмана в Бессарабии, на Нижнем Дунае; резервы в Подолии.

И. К. Айвазовский. Бой в Хиосском проливе 24 июня 1770 года.

1848 г.

Чесменский бой – первая морская победа, одержанная российским флотом со времен Петра Великого.

Главнокомандующим объединенными силами на Средиземном море был назначен сподвижник Екатерины II граф А. Г. Орлов, непосредственно же действиями флота руководил опытный флотоводец адмирал Г. А. Спиридов (1713–1790).

24 июня 1770 г. началось сражение у острова Хиос, в результате которого турецкий флот отступил в Чесменскую бухту под прикрытие береговой артиллерии. А в ночь с 25 на 26 июня русские моряки, с помощью брандеров, сумели поджечь в бухте несколько кораблей, после чего загорелись остальные. Было потоплено более 60 больших и малых турецких судов, погибли свыше 10 тысяч матросов и офицеров. Потери на российских судах составили 11 человек. По этому поводу адмирал Г. А. Спиридов докладывал в Петербург: «Слава Господу Богу и честь Всероссийскому флоту!…Неприятельский военный турецкий флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили… а сами стали быть во всем Архипелаге… господствующими».

Высочайшим рескриптом была учреждена памятная серебряная медаль, изображавшая атаку русскими кораблями турецкой эскадры и сожжение турецких судов. Лаконичная надпись сообщала о судьбе турецкого флота: «БЫЛ», а ниже помещено пояснение: «Чесма 1770 года июня 24 дня». В честь этой победы были возведены: Чесменский обелиск в Гатчине, Чесменский зал в Большом Петергофском дворце, ростральная Чесменская колонна в центре Большого пруда в Екатерининском парке Царского Села.

2-я русская армия, по взятии Бендер, выступила также на зимние квартиры и расположилась по левую сторону Днепра; главная квартира ее находилась в Полтаве.

В сем же году русский флот под начальством графа Алексея Григорьевича Орлова сделал высадку в Морею [на Пелопоннес], в надежде на содействие тамошних жителей; но буйство и безначалие, господствовавшее в морейских ополчениях, не позволило русским одержать решительных успехов. Граф Орлов, совершенно потеряв доверие к грекам, обратился со вверенным ему флотом к острову Хиосу и совершенно уничтожил турецкий флот у берегов Малой Азии, в Чесменском заливе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.