Глава 7. Поход в Скутари (май–июнь 1203 года)

Глава 7. Поход в Скутари (май–июнь 1203 года)

Войско отплыло из гавани Корфу накануне Пятидесятницы, в год от рождения Господа нашего Иисуса Христа 1203-й. Тут собрался весь флот – все корабли, транспорты и все галеры для войска, а также довольно много купеческих кораблей, которые сопровождали наши силы. День был ясный и солнечный, дул легкий попутный ветер, и корабли поставили паруса по ветру.

И Жоффруа Виллардуэн, маршал Шампани, автор этого труда, который ни разу ни единым словом не солгал умышленно о том, что ему было ведомо, – а он бывал на всех советах – свидетельствует, что никогда еще не было столь прекрасного зрелища: и флот этот был именно таковым, который непременно должен завоевать земли, ибо, насколько видел взгляд, все пространство было заполнено парусами, и сердца людей преисполнились радости.

Корабли двинулись в путь через широкое водное пространство, пока не достигли мыса Малиа на дальнем конце узкого перешейка, за которым простиралось открытое море. Здесь им довелось встретить два корабля с рыцарями и оруженосцами, которые возвращались из Сирии; они были из тех, которые ушли из гавани Марселя. Увидев нашу армаду, столь прекрасную и богатую, они устыдились так, что не осмелились показать свои лица. Граф Балдуин Фландрский и Эно выслал лодку узнать, что это за люди, и ему поведали, кто они такие.

Оруженосец с одного из кораблей спрыгнул в лодку графа и сказал тем, кто оставался: «Можете пользоваться моим имуществом, что на корабле, а я поеду с ними, потому что, как сдается мне, они должны завоевать землю». Этого человека встретил самый сердечный прием. Недаром говорят люди, что, сколько бы человек ни ошибался, он всегда может вернуться на праведный путь.

Продолжая путь, флот дошел до острова Негропонта (о. Эвбея в Греции. – Ред.), где расположен очень красивый город с тем же названием (г. Халкис. – Ред.). Тут бароны провели совет, после которого маркиз Бонифаций Монферратский и граф Балдуин Фландрский и Эно (Геннегау) с большей частью галер и транспортов и с сыном свергнутого императора Исаака II Ангела отправились прямо на юг, пока не подошли к острову Андрос, где и высадились на сушу. Рыцари вооружились и заняли эти места, пока наконец жители Андроса не воззвали к сыну императора Константинопольского Алексею, чтобы он сжалился над ними, и дали ему столько денег и добра, что смогли заключить с ним мир. Затем рыцари вернулись на свои корабли и двинулись своим путем. Но в этом путешествии их постигло великое несчастье: Гюи, шателен де Куси, занимавший высокое положение в войске, скончался и был погребен в море.

Тем временем другие корабли, которые не взяли курс на юг, вошли в канал Абидоса, где пролив Святого Георгия соединяется с открытым морем. (Основанный древними греками г. Абидос располагался на восточном, азиатском берегу пролива Дарданеллы, его развалины находятся примерно в 5 км к северу от современного Чанаккале; вышеупомянутые канал Абидоса и пролив Святого Георгия – части пролива Дарданеллы. – Ред.) Они проследовали по проливу до этого очень красивого города, расположенного на берегу моря. В его гавани войска сошли с кораблей на берег. Горожане вышли им навстречу и сдали город, потому что не отважились его защищать. Тем не менее войско установило столь надежную охрану, что жители города не потеряли ни единого денье.

Войска стояли тут целую неделю, дожидаясь подхода остальных кораблей. За это время они приобрели зерно, потому что подошло время жатвы; оно было им очень необходимо, ибо у них почти не осталось припасов. К концу недели, поскольку Господь даровал хорошую погоду, в Абидос пришли все оставшиеся суда и предводители крестоносцев.

Объединившийся флот вышел из его гавани, и в момент расставания пролив Святого Георгия, тянувшийся к востоку, казалось, весь был расцвечен флагами кораблей, галер и транспортов, и воистину это было великолепное зрелище. Суда шли по проливу, пока в канун Дня Иоанна Крестителя не достигли монастыря Святого Стефана, который был в четырех или пяти милях от Константинополя (Сан-Стефано, совр. Ешилькей, по прямой до Константинополя около 20 км. – Ред.), и отсюда те, кто находился на кораблях, увидели перед собой весь Константинополь. Суда вошли в порт и встали на якорь.

Могу заверить вас, что все они, кто никогда раньше не видел Константинополь, пристально разглядывали его, ибо и представить себе не могли, что на свете может существовать такой прекрасный город. А когда они увидели эти высокие стены и могучие башни, которыми он был огражден, и богатые дворцы, и церкви, которых там было столько, что никто не мог бы поверить, не увидь он все это своими глазами, они оценили длину и ширину города, который превосходил все другие города. И знайте, что не было такого храбреца, который не содрогнулся бы при виде этого зрелища. Да это было и неудивительно; ибо с тех пор, как сотворен мир, люди никогда не предпринимали столь великое дело. (Автор, по своей простоте, видимо, не знал об осадах Константинополя иранцами, арабами, руссами и др. – Ред.)

После того как бароны и дож Венеции сошли на берег, в монастыре Святого Стефана собрался совет, в ходе которого было высказано много разных мнений и предложений. Все слова, которые были там сказаны, я не могу вам передать, но думаю, лучше всего рассказать, что ближе к концу совета дож Венеции встал и сказал собравшимся: «Сеньоры, я знаю положение в этой части света лучше, чем вы, ибо некогда я бывал здесь. Вы взялись за самое великое и самое опасное дело, которое люди когда-либо предпринимали; поэтому действовать нужно мудро и благоразумно. Знайте, что коли мы сойдем на сушу, то перед нами предстанет великая и обширная страна, а у наших людей не осталось денег, у них мало провизии. Соответственно, они разбредутся по всей стране в поисках припасов. А эти места очень густо населены, и мы не можем обеспечить всем защиту, не понеся потерь, что для нас недопустимо, поскольку у нас и так очень мало людей для того замысла, который ждет нас.

Неподалеку отсюда имеются острова – вы их можете увидеть отсюда, населенные жителями, хозяйства которых обильны хлебом, мясом и всяким другим добром. Я предлагаю – давайте поставим наши корабли в тамошней гавани, нагрузим их зерном и другими припасами, которые острова смогут нам поставить; и когда у нас будет достаточно запасов провизии, то встанем под городом и свершим то, что предначертал наш Господь и Спаситель. Ибо гораздо уверенней воюют те, у кого есть пропитание, нежели те, у которых пустота в желудке». Графы и другие крупные феодалы согласились с этим советом, и собрание разошлось по своим кораблям.

Таким образом, эту ночь армия отдыхала; а на следующее утро, которое начинало День святого Иоанна Крестителя, знамена и штандарты были подняты на башни кораблей, а щиты вынуты из чехлов и подвешены к бортам. Каждый осматривал свое оружие, поскольку все хорошо знали, что скоро оно понадобится.

Моряки подняли якоря и поставили паруса по ветру; Бог послал им попутный бриз, который был им нужен. Флот прошел перед Константинополем – так близко от стен и башен, что многие корабли едва не касались их. На укреплениях стояло столько народу, что казалось, будто в городе больше никого не осталось.

И тогда наш Господь Бог внушил им отринуть решение о том, чтобы двинуться к островам, которое было принято накануне вечером, будто никто никогда и не слышал, как об этом говорилось. Они прямиком устремились к твердой земле, вошли в гавань перед дворцом императора Алексея в том месте, что называлось Халкедон (совр. Кадыкей. – Ред.), расположенном точно напротив Константинополя, на азиатском берегу пролива Босфор в Малой Азии. Дворец этот был одним из самых прекрасных и великолепных, какие когда-либо видывали человеческие очи, и были в нем всякие услады, которые надобны человеку в царском жилье.

После высадки графы и другие предводители крестоносцев расположились во дворце или в городе поблизости от него. Многие раскинули свои шатры. Когда все было готово, коней вывели из транспортов, а рыцари, оруженосцы и другие сошли на сушу при всем своем оружии, так что на корабле остались лишь моряки. Земля в окрестностях Халкедона была плодородна и красива и изобиловала всяким пропитанием. Из снопов сжатого хлеба, которые стояли на полях, каждый взял себе, сколько хотел, ибо все испытывали большую нужду.

Весь следующий день предводители крестоносцев провели во дворце. А два дня спустя, когда Бог послал попутный ветер, моряки подняли свои якоря и, поймав попутный ветер, поставили паруса по ветру и поднялись по проливу на добрую лигу (около 5 км) севернее Константинополя, пока не подошли к другому дворцу императора Алексея в том месте, что называлось Скутари (совр. Ускюдар. – Ред.). Здесь все корабли, включая галеры и транспорты, встали на якорь, а тем временем все рыцари, которые было расположились во дворце Халкедон, двинулись сушей вдоль берега.

Таким образом, французское войско встало лагерем на берегу пролива Святого Георгия в Скутари и еще выше по берегу (на берегу Мраморного моря у входа в пролив Босфор. – Ред.). Узнав об этих маневрах, император Алексей вывел свое войско из Константинополя и занял позицию на другом берегу пролива, прямо напротив расположения французов. Здесь он повелел раскинуть свой лагерь, чтобы быть в готовности отразить любую попытку с нашей стороны силою захватить у него землю. Французское воинство стояло на этом месте девять дней. Те, кто нуждался в продовольствии, обеспечивали себя сами, то есть так вел себя каждый человек в войске (т. е. грабили местное население. – Ред.).