Глава 3 Московский протокол к основному соглашению

Глава 3

Московский протокол к основному соглашению

«Было бы смешно ожидать, – писала 17 октября 1941 г. газета «Чикаго трибюн», – чтобы здравомыслящий человек хотя бы в малейшей степени продолжал верить Сталину, предав интересы демократии, верить в то, что он не предаст снова и не заключит новую сделку с Гитлером»¹.

Считали ли себя здравомыслящими американские лидеры или нет, но они уже подготовили Протокол о помощи и ждали лишь благоприятного политического момента, чтобы включить Советский Союз в программу поставок по ленд-лизу.

Стеттиниус заметил, что Протокол о поставках в Россию являлся «твердым обязательством правительства (США) подготовить определенное количество товаров для поставок в Советский Союз к определенному моменту времени». До 30 июня 1942 г. Соединенные Штаты обещали отправить в Советский Союз 1 млн 500 тыс. тонн грузов. Первоначально их стоимость оценивалась суммой 1 млрд долларов США, но уже через четыре месяца две стороны договорились о подготовке к отправке грузов еще на 1 млрд долларов².

В документах предпочитали опускать упоминание о долларах, однако эта валюта незримо фигурировала там как единица оплаты. Американские производственные мощности с трудом обеспечивали тогда подготовку более миллиона тонн военных грузов на сумму свыше миллиарда долларов для Советского Союза, еще большего количества грузов для Великобритании и самого большого количества товаров и материалов по контрактам в рамках перевооружения вооруженных сил США.

Медленные темпы промышленной мобилизации в США ошарашивали генерала Голикова и его коллег из советской военной делегации в Соединенных Штатах. Решению взятых на себя «арсеналом демократии» задач и достижению соответствующих возможностей для этого препятствовало то, что в стране стремились сохранить мир. В феврале 1941 г. Кнудсен заявил членам Комитета по управлению производством, обращаясь главным образом к военному министру и министру ВМС, что он намерен подготовить комплексную программу производства всех материалов, необходимых для текущих и будущих военных заказов, а также для будущих запросов по программе ленд-лиза. При содействии представителей армии, военного и гражданского флота, а также представителей Великобритании к началу апреля были получены некоторые расчеты, на которые можно было опираться при планировании производства, касающиеся будущих производственных возможностей. Эти данные указывали на то, что стране придется перейти от летаргии «обычного» бизнеса и приложить все усилия к тому, чтобы выполнить производственные задачи. Согласно имеющимся на 1941 финансовый год контрактам и обязательствам, в том числе по ленд-лизу, общая сумма того, что необходимо было произвести, составляла 48 млрд 700 млн долларов. По данным Комитета планирования производства, необходимо было значительно нарастить производство, обеспечить наем на работу и быстрое, в течение шести месяцев, обучение персонала, решение проблемы нехватки сырья, а также сокращение потребительских доходов или производства потребительских товаров или и того и другого. Пять раз, с 3 апреля до 18 июня, Комитет планирования производства обращался к Рузвельту с просьбой подготовить программу, чтобы можно было определить «задачи производства военной продукции и общий стратегический план» с учетом всех требований и утвердить этот план³.

Многие официальные лица просили также Рузвельта, чтобы он назначил «царя» над производством, который управлял бы работой всей промышленности, однако тот отказался. 3 июня военный министр и министр ВМС, возможно под впечатлением прогнозов о дефиците 1 млн 400 тыс. тонн стали (в рамках того, что требовали их партнеры) на календарный 1941 год, предложили утроить цифры в рамках существующей производственной программы. Кнудсен и Комитет по управлению производством согласились принять меры к увеличению военного производства, и 9 июля Рузвельт поручил Гопкинсу, а также военному министру и министру военного флота провести исследования с целью определить требуемые масштабы производства. Чуть позже в Вашингтон поступил список советских заказов, а 21 июля президент запросил представителей армии, военного флота и Комитета по управлению производством о том, что может быть отправлено в Россию немедленно. Военный министр настаивал на создании общего органа стратегического планирования во избежание конфликтных ситуаций в будущем при распределении заказов. В июле и августе Бюро исследований и статистики работало над составлением общего списка заказов. А 28 августа Рузвельт, вместо того чтобы назначить ответственное за производство лицо, создал еще один контрольный орган⁴.

К растущему списку агентств, скрывающих свое название за буквенным сокращением, добавилось еще одно – СПАБ, орган, ответственный за поставки, их приоритет и распределение. Был изобретен подходящий предлог, будто бы у Комитета по управлению производством недостаточно полномочий для того, чтобы размещать заказы и следить за их выполнением для достижения военных целей. В новый комитет помимо Кнудсена, Хиллмана, Стимсона и Нокса из прежней группы вошли по рекомендации Рузвельта вице-президент Генри Уоллес (председатель), Дональд Нельсон (директор), Леон Хендерсон и, разумеется, Гарри Гопкинс. 17 сентября Нельсон запросил в армии, военном и гражданском флоте и в Комитете по ленд-лизу представить свои прогнозы по поставкам на ближайшие два года. Военное ведомство и Комитет по ленд-лизу, как смогли, справились с этой задачей, однако представители военного и гражданского флотов отказались работать над такой программой до тех пор, пока страна не вступила в войну. Управление по контролю производства сделало собственный прогноз по заказам в интересах этих двух организаций, отказавшихся от сотрудничества. Кроме того, этот орган изучил списки советских заказов, составленные в рамках Первого протокола. Отчасти в ответ на язвительные замечания Гопкинса по поводу сессий СПАБ и тому подобному Управление по контролю производства разработало программу основной номенклатуры гражданского производства, которую следовало увязать с военной программой. Общий прогноз получил название Программа Победы. Окончательный вариант отчета о реальности выполнения Программы Победы в части, касающейся американского промышленного потенциала, был составлен 4 декабря 1941 г.⁵

В данном отчете отмечалось, что в соответствии с положениями Программы Победы производственные графики придется удвоить по сравнению с существующими и достичь этих показателей следует до 30 сентября 1943 г. Выпуск потребительских товаров длительного пользования должен быть резко сокращен. Достаточное количество рабочей силы можно обеспечить за счет привлечения к производству старшего и молодого поколений, женщин, а также подготовки дополнительного количества квалифицированных рабочих. Программа Победы была реальна только в условиях военного времени. Но японцы «решили» эту проблему спустя всего три дня нападением на Пёрл-Харбор. Однако, поскольку частично данная программа появилась еще в сентябре и октябре, она привела в изумление и трепет официальный Вашингтон. Впервые после появления Гитлера с его безумными планами в Соединенных Штатах систематически проанализировали цели и требования для окончательного разгрома нацизма. Заслуживает внимания факт, что Соединенные Штаты вышли на этап планирования, а не производства после нападения на Советский Союз, почти одновременно с тем, когда был подготовлен график первых поставок в Россию, и лишь незадолго до подлого нападения на Пёрл-Харбор⁶.

Поскольку в Соединенных Штатах общая производственная программа была разработана так поздно, нет ничего удивительного в том, что и наращивание программы ленд-лиза соответствующим комитетом осуществлялось так же медленно. Заместитель руководителя комитета на тот момент Филип Янг 2 июня 1942 г. выступил на «семинаре ленд-лиза» и сделал заявление об «изменении фундаментальных основ организации поставок по ленд-лизу». «Поставки по ленд-лизу, – продолжал Янг, – начались с того, что нам были выделены значительные деньги. Мы использовали это для того, чтобы запустить производство товаров, которые должны были отправить нашим зарубежным партнерам. Весь упор… делался на финансовую часть. Следовало еще подготовить контракты, разместить в соответственных организациях деньги и дождаться отчетов о взятых обязательствах, распределении заказов, затратах и издержках».

Вся работа по ленд-лизу до 7 декабря 1941 г. представляла собой «финансовую часть. И это правда, потому что получить что-то реальное требует слишком много времени. Мы не можем получить самолеты. танки. снаряды. или орудия – все то, что действительно необходимо на войне для убийства, раньше чем через шесть, восемь или десять месяцев». К июню 1942 г. «все акценты. сместились от цифр в долларах к единицам продукции. сколько самолетов. сколько танков. сколько авиабомб»⁷.

Когда японские бомбы и торпеды упали на Пёрл-Харбор, а немцы воевали в России менее чем полгода, Первому протоколу было всего девять недель, а самой программе ленд-лиза для России всего один месяц. В то же время Англия сражалась уже два года, и при содействии президентского Комитета связи и ленд-лиза программа ленд-лиза для Англии осуществлялась уже на протяжении полутора лет. Ленд-лизу для России пришлось пройти не только через общее негативное отношение к Советскому Союзу в Америке, но и столкнуться с необходимостью для страны, не готовой к полному развертыванию военного производства, сочетать сразу несколько военных программ. В природе просто не существовало огромных воздушных флотов, батальонов танков или складов с оружием и сырьем, которыми можно было бы оказать помощь испытывавшей колоссальные трудности Красной армии. То, что было поставлено в рамках Первого протокола и по составленным советской стороной программам закупок, поступило из имевшихся на тот момент небольших запасов или со складов, предназначенных для возрождения разбитой английской и реформирования американской армии. Нежелание Соединенных Штатов отправить то, что было предназначено для развития американской армии, и недовольство англичан в связи с уменьшением их доли поставок свидетельствовали о том, что даже минимальная помощь России являлась существенным ударом для стран демократии. И все же поставки были выполнены без всякого сожаления. Никто не был склонен недооценивать значение советского фронта с военной точки зрения⁸.

В конце концов Соединенные Штаты приблизились к полному ошеломившему их пониманию того, что было необходимо для разгрома Гитлера, и одновременно Советам стало без всякого обмана понятно, насколько скудными были военные запасы США. Дядя Сэм не взял у Дяди Джо никаких процентов за первый кредит по ленд-лизу на сумму 1 млрд долларов. Америка согласилась отложить выплаты по кредиту сырьем или другими товарами на пять лет после окончания войны. Несмотря на то что последующие соглашения внесли изменения в тот первый вариант, тем не менее и в них нигде не фигурировал знак доллара. Военная помощь не только не преследовала финансовой выгоды; Соединенные Штаты не стремились ни к каким политическим уступкам, строго придерживаясь провозглашенной ранее политики. В начале декабря 1941 г. британский министр иностранных дел Антони Иден засобирался в Россию, чтобы обсудить «некое политическое соглашение» и «определенные проблемы на послевоенный период». Тогда Соединенные Штаты ясно дали понять Великобритании, что она должна принять во внимание то, что «для всех трех правительств является неприемлемым брать на себя какие-либо обязательства в отношении деталей послевоенного устройства. И прежде всего следует соблюдать принцип недопустимости никаких тайных соглашений». Для того чтобы убедить Советский Союз в своих добрых намерениях, Соединенные Штаты тщательно следовали этой политике предоставления помощи, исключающей любые дополнительные условия, особенно в сфере политики⁹.

Первый (Московский) протокол предусматривал, что Великобритания и Соединенные Штаты создадут на своих «производственных центрах» перечисленные в списках изделия, а также окажут содействие для транспортировки и доставки этих материалов. Список начинался с самолетов. Советские представители запросили по 400 самолетов в месяц, в том числе 300 фронтовых бомбардировщиков и 100 истребителей. США были согласны поставлять в месяц по 100 бомбардировщиков и 100 истребителей. Еще 200 истребителей согласилась поставлять Великобритания. Вторую позицию занимали танки. Запрашивалось 1100 легких и средних танков в месяц, однако было обещано 500. Зенитные орудия, противотанковые пушки, разведывательные машины (было запрошено 2 тыс. единиц в месяц, однако обещано 5 тыс. машин всего), грузовики (запрошено по 10 тыс. машин грузоподъемностью от 1,5 до 3 тонн в месяц, однако США не стали уточнять точное количество поставляемых автомобилей), алюминий (запрошено по 4 тыс. тонн в месяц, обещано 2 тыс. тонн из Канады и, возможно, еще 2 тыс. тонн из США), колючая проволока (4 тыс. тонн в месяц), толуол (запрошено 4 тыс. тонн в месяц, обещано 1250 тонн ежемесячно плюс 10 тыс. тонн тротила в течение девяти месяцев), нефтепродукты (бензин, компоненты, масла и смазочные материалы – запрошено 20 тыс. тонн в месяц, однако точное количество поставляющей стороной не указывалось), пшеница (по 200 тыс. тонн в месяц из Канады), сахар (70 тыс. тонн из Филиппин и Голландской Ост-Индии), какао-бобы (1500 тонн из Великобритании) также были указаны отдельными позициями – всего 70 наименований. Дополнительно в приложении фигурировали боевые корабли, включенные в советскую «программу заказов» у англо-американских союзников. Советский Союз запрашивал 8 эсминцев, 9 тральщиков, а также различные виды корабельного вооружения, по большей части зенитного. Кроме того, были запрошены 490 морских дизельных двигателей и 150 генераторов для таких двигателей. В списке медицинских поставок фигурировали инструменты и другое оборудование, которое американская сторона пообещала изыскать, несмотря на то что американский Красный Крест «уже согласился поставить некоторые из перечисленных позиций». Список состоял из 83 наименований, от гидрохлорида кокаина, новокаина и ксероформа до скальпелей, зажимов, пил для ампутации, шаров Ричардсона¹⁰.

В Москве собирались рассмотреть и другие дополнения, которые назывались «Список позиций, которые Великобритания желала бы получить от СССР». Британия запросила такие материалы, как хромовая руда, древесная смола и платина, обозначив их как срочные. Были и другие наименования, начиная от пчелиного воска до консервированного лосося. Для Соединенных Штатов подобное дополнение не рассматривалось, так как до подписания соглашения по ленд-лизу Америка заключила с Советским Союзом соглашение о поставках советского сырья. Несмотря на то что США взяли на себя обязательства поставить некоторое количество товаров и материалов, в Первом протоколе не были указаны точные объемы поставок. Во-первых, по просьбе США советская сторона выбирала из списков те позиции, на которые Америка располагала достаточным местом на судах для их доставки. Кроме того, срочные заказы русских часто выполнялись дополнительно к протоколу. Иногда перечисленные товары заменялись похожей продукцией. Наконец, необходимо учитывать и военные риски, такие как срыв поставок. Для более поздних протоколов еще одним фактором, который следует учитывать, стали поставки, превышающие заявленное количество¹¹.

Вторая по объемам после помощи Англии советская программа стала гигантской проблемой для пребывающей в младенческом состоянии американской военной промышленности. Плюс огромные сложности с доставкой и раздражающий фактор недовольства со стороны самого Советского Союза. Когда перед американской промышленностью встала необходимость работать над английскими, китайскими, советскими, голландскими и латиноамериканскими заказами, неудивительно, что военные в самих США начали свару из-за самолетов, танков и другого вооружения, произведенного по их собственным контрактам. Взять такой пример, что с самого 1940 г. была отодвинута в сторону программа производства группы товаров из 54 наименований в интересах поставок для англичан. До включения Советского Союза в списки по ленд-лизу самолеты для ВВС США и для Королевских ВВС делались по отдельным контрактам. Из-за новых заказов для советской стороны пришлось пересматривать всю программу производства самолетов на период до 30 июня 1942 г. Великобритания должна была получить 6634 тактических (фронтовых) самолетов, армия США – 4189, Советский Союз – 1835, Китай – 407, остальные страны – 109. До 68 процентов производства тактической авиации уходило за границу, и 75 процентов экспорта предназначалось для англичан. Американским военным пришлось «пересесть на заднюю скамейку», а общие производственные показатели оказались до абсурда низкими по сравнению с прогнозами и планами на 1940 г. «Проблема распределения, – как с изрядной долей сарказма отмечают двое военных историков, – оставалась одной из главных сложностей»¹².

Точно такими же сложными были и проблемы распределения наземной техники и вооружения. В ответ на серьезное давление со стороны Белого дома в сентябре 1941 г. Маршалл утвердил формулу распределения, которая сильно тормозила темпы переоснащения армии и как можно скорее «отнимала львиную долю американской продукции для ленд-лиза». К октябрю директор по вопросам военной помощи полковник Генри Оранд работал в соответствии с планами распределения, исходя из новой формулы. Конечно, не только «пришествие» русского ленд-лиза резко урезало программы американского военного строительства, на нем сильно сказались и военные действия, которые вела Англия. Великобритания, поставляя значительное количество танков в Россию, обобрала до нитки собственное командование на Ближнем Востоке[16]. В ноябре англичане опасались, что немцы нападут на них через Кавказ, и обратились к США с просьбой срочно поставить им танки. Это привело к тому, что сошедшие с конвейеров в США в ноябре, декабре и январе 350 средних танков, практически вся техника этого типа, произведенная за данный период в стране, была срочно направлена для восстановления ослабленной обороны англичан (после очередных поражений. – Ред.) на Ближнем Востоке. Взамен американским бронетанковым войскам пришлось использовать для обучения экипажей легкие танки¹³.

Китай, который был хронически недоволен невыполнением своих военных заказов, боялся, что с появлением русской программы они будут еще более урезаны. В октябре к Рузвельту напрямую обратились вместе Чан Кайши и доктор Соонг с просьбой ускорить поставки, но безуспешно. В ноябре в Голландской Ост-Индии пытались подготовиться к грядущему японскому вторжению и выдвинули шумные требования поставок зенитной артиллерии, легких орудий, стрелкового вооружения и боеприпасов, но тоже почти с тем же успехом, что и китайцы. В то же время 3 декабря Управление военного планирования сухопутных войск выступило с предложением по возможности ускорить предоставление самой остро необходимой помощи Советскому Союзу, даже сверх того, что указано в протоколе, и поровну поделить поставки между Великобританией и Советским Союзом по позициям, не заказанным другими странами в рамках программы ленд-лиза. На практике это привело бы к сокращению предусмотренных протоколом сроков поставок по некоторым дефицитным позициям, например по бронетанковой технике. Поскольку протокол являлся политическим соглашением, армия не могла ничего в нем изменить. И Маршаллу пришлось отказать логичному предложению Управления военного планирования. Факты говорят о том, что программа ленд-лиза для России вела к снижению темпов перевооружения американской армии и стала причиной серьезных негативных изменений в военном положении Англии, Китая, Голландской Ост-Индии и других 33 стран, получавших поставки по программе ленд-лиза¹⁴.

После того как были даны первые обещания о помощи в июне 1941 г., из Соединенных Штатов в Россию всего было отправлено 57 судов с 342 680 тоннами грузов. Из них 28 судов, которые везли 137 760 тонн грузов, отправились в северные и дальневосточные советские порты в октябре и ноябре. Одно судно отплыло в ноябре в Персидский залив, где и было разгружено, и еще два были потеряны в море. В этот момент, когда военное производство только начиналось, когда неразбериху в распределении только начинали преодолевать, а помощь России только ставили на поток, в работу начинавшей притирку механизмов машины вмешалась Япония¹⁵.

7 декабря 1941 г. 360 японских боевых самолетов, поднявшихся с авианосцев[17], произвели нападение на военноморскую базу США в Пёрл-Харборе и другие близлежащие военные объекты. Волны шока сразу же пробежали по всей программе военной помощи, как только новость о том, что большая часть Тихоокеанского флота была уничтожена, достигла США. Армия тут же решительно приостановила все поставки за границу. По иронии судьбы война пришла в Америку не за то, что она оказывала помощь Англии и России, а оттого, что Япония была вынуждена попытаться уничтожить Тихоокеанский флот Соединенных Штатов, чтобы продолжить свою экспансию на Дальнем Востоке¹⁶.

С самых первых выстрелов во время этого вероломного нападения в 13.40 по восточному времени до момента, когда президент ушел отдыхать (12.30 ночи), Белый дом представлял собой арену лихорадочной деятельности. Переполох усугублялся телефонными звонками членов кабинета министров, а также новыми подробностями от представителей военного флота о масштабах катастрофы. Позвонил Черчилль, и Рузвельт заявил ему, что теперь они оба находятся в одной лодке. Президент провел совещания со Стимсоном, Ноксом и Маршаллом. В спешном порядке печатались приказы исполнителям. Непрерывно шли совещания с членами правительства и лидерами обеих палат законодательных ветвей власти. Рузвельт заявлял всем, что в понедельник он намерен отправиться в конгресс, чтобы заявить там об объявлении войны. Халл вспоминал, что на совещании кабинета министров они «с первых же минут приняли решение, что начало войны никак не повлияет на поставки в Англию и Россию». Это решение, не менее важное, чем остальные, принятые в тот воскресный вечер, стало свидетельством того, что программа поставок по ленд-лизу продолжает жить. Нацистская Германия и фашистская Италия присоединились к Японии в войне против Соединенных Штатов через три дня (11 декабря. – Ред.)¹⁷.

В течение оставшихся дней декабря представители армейских кругов сделали приоритетным удовлетворение собственных нужд. Пропагандисты стран оси заявляли, что вступление в войну Америки означает конец помощи для Англии и России, и был момент, когда даже англичане явно встревожились из-за этого. Рузвельт решил развеять все сомнения и в противовес вражеской пропаганде сделал заявление, что вступление в войну США означает увеличение объемов поставок по ленд-лизу. 22 декабря в Вашингтон прибыл Черчилль со своим окружением для проведения серии переговоров под кодовым названием «Аркадия». В декларации союзников вновь прозвучало подтверждение положений Атлантической хартии, к которой, как было объявлено, теперь присоединилась и Россия, и в качестве главного военного театра была названа Европа. Это означало, что объемы поставок по ленд-лизу в Англию и Россию должны были возрасти. Что касается военной помощи России, о ней в параграфе 15 Меморандума о стратегическом планировании было сказано следующее: «В 1942 г. основным способом сокрушения сопротивления Германии станет… военная помощь России, которая будет осуществляться всеми возможными путями». Этот пункт оставался одним из высших приоритетов союзников, и Рузвельт с Гопкинсом не один раз, начиная с февраля и до апреля, повторяли это заявление. Запланированные протоколом поставки запаздывали не из-за нерешительности или отсутствия грамотного планирования в высших эшелонах, а лишь из-за физической нехватки нужной продукции и административных проблем¹⁸.

После изучения Программы Победы в свете нападения на Пёрл-Харбор Рузвельт попросил Дональда Нельсона подготовить производственные графики по отдельным видам продукции. 1 января 1942 г. Комитет по поставкам, приоритетам и распределению одобрил предложения Нельсона. Нельсон направил их Гопкинсу для ознакомления президентом. Нельсон составил смелую программу, в которой, в частности, предусматривалось ежегодно производить до 80 тыс. самолетов и 60 тыс. танков. Эти серьезные цифры Нельсон вывел исходя из прогнозов Бивербрука о том, в какой именно военной продукции и в каких объемах будут нуждаться союзники. А они, в свою очередь, базировались на производственных возможностях стран оси. Оптимистические взгляды Бивербрука на производственный потенциал США не могли не отразиться и на Рузвельте, который, в свою очередь, предложил цели, превосходившие те, что наметил Нельсон. В своем послании конгрессу от 6 января президент говорил о 125 тыс. самолетах и 75 тыс. танках, а также о 10 тыс. тонн поставок различной продукции ежегодно, и на эти объемы предполагалось выйти к 1943 г. Пока народ и представители правительства с удивлением изучали намеченные Рузвельтом впечатляющие цифры, президент наконец начал принимать необходимые меры, чтобы сделать централизованным контроль над американской промышленностью. Бивербрук предложил, чтобы Гопкинс возглавил Комитет по производству, однако Рузвельт принял решение о создании Комитета по военной продукции во главе с Нельсоном, которого президент наделил всеми административными полномочиями. 16 января, когда новый орган начал работать, Комитет по поставкам, приоритетам и распределению прекратил свое существование, а его сотрудники вошли в состав нового рабочего органа¹⁹.

Члены Комитета по военному производству (КВП) не верили в то, что цели президента и в самом деле будут достигнуты. Но и Рузвельт, и Гопкинс отказывались отступать до тех пор, пока существовала возможность достижения этих целей, тем самым вызывая необходимость постоянно переоценивать производственную программу на различных ее этапах. 1 мая Рузвельт окончательно развеял всякие сомнения относительно основных намеченных целей производственной программы, поставив их достижение в качестве задачи для Нельсона и его комитета. После этого КВП наметил объемы производства в 1943 г., которые в общем превосходили те, что были заявлены президентом. Так, тоннаж построенных за год транспортных судов возрос до намеченных ранее 15 млн тонн²⁰.

На конференции «Аркадия» была выработана военная и производственная стратегия, определена роль США в общей военной деятельности союзников. Стратегия «первая цель – Гитлер» была бы невозможна без боевых действий вооруженных сил Советского Союза против главных сил немецкой армии, и этот факт признавали все те, кто занимался вопросами военного планирования. Англо-американские стратеги знали и то, что Россия не сможет пережить решительную войну (с Германией и ее союзниками. – Ред.) один на один. Они сфокусировали свой выбор на двух вариантах действий: создать второй фронт, чтобы ослабить давление на Красную армию или, если это будет невозможно, способствовать построению советских вооруженных сил с помощью военных поставок. Просьбу Сталина об открытии второго фронта нельзя было выполнить немедленно, поэтому поставки становились задачей номер один.

Поскольку Протокол о помощи Советскому Союзу являлся отражением дипломатических обязательств, данных на высшем уровне, представителям военных кругов Америки не оставалось ничего другого, как принять его. Даже такие органы высшего армейского эшелона, как Комитет по вооружениям, не могли контролировать положения протокола, за исключением выполнения его отдельных положений. Военным пришлось смириться со значением военной помощи Советскому Союзу, так как Рузвельт не желал нарушать ни один из пунктов протокольного соглашения, за исключением случаев, когда «явные физические трудности делают поставки невозможными или когда они напрямую влияют на крупнейшие планы союзников, такие как, например, вторжение в Северную Африку». Таким образом, вопрос о поставках в Россию стал определяющим фактором в уравнении со многими переменными²¹.

Пятью основными маршрутами поставок в Советский Союз были Советский Арктический, Черноморский, Северный русский, через Персидский залив и Дальневосточный. При этом советские арктические порты, замерзающие на весь период, кроме летних месяцев, имели наименьшее значение. За всю войну через них в Россию было доставлено всего 506 240 тонн грузов. Последний из открывшихся Черноморский маршрут действовал всего пять месяцев в 1945 г., и за это время по нему прошло 762 720 тонн грузов. Путь через Мурманск и, как альтернативный вариант, порт Архангельск являлся кратчайшим маршрутом из США в Советский Союз (примерно 8300 км). С октября 1941 г. и до апреля 1942 г. это основная артерия поставок. Из-за нападений противника этот путь был опасным и ненадежным до середины 1944 г., однако к этому времени уже существовали другие маршруты поставок. Тем не менее в эти порты в северной части России английскими и американскими судами было доставлено 4 439 680 тонн грузов. Самый безопасный и надежный маршрут через Персидский залив был и самым длинным, и требовал наибольших затрат времени, однако именно благодаря фактору безопасности он оставался востребованным. Несмотря на расстояние, через Персидский залив в Советский Союз было перевезено 4 659 200 тонн грузов. Наибольшая загрузка пришлась на маршрут от американских портов на Западном побережье в советские порты в Восточной Сибири через японские воды. Через этот небезопасный морской путь на советских судах или судах, зафрахтованных для России, в Советский Союз поступило 9 233 280 тонн грузов. Здесь практически шли только грузы невоенного назначения, так как при этом Япония закрывала глаза на поставки «противнику своего союзника». 47 процентов всего грузопотока в Россию из Западного полушария прошло прямо под боком у Японии²².

Несмотря на то что американские чиновники, отвечавшие за ленд-лиз, под постоянным контролем со стороны президента делали все, чтобы поставки в Россию осуществлялись в соответствии с утвержденными планами, в конце 1941 и в первой половине 1942 г. графики поставок постоянно срывались. Причин было несколько. Русская и американская стороны не смогли прийти к общему мнению относительно возможностей таких советских портов, как Мурманск и Архангельск. Американские службы снабжения, не будучи знакомыми с советскими спецификациями, испытывали сложности при отборе товаров: в спешке подготовленные к поставкам грузы приходили в некомплекте, с поломками и повреждениями. Все эти проблемы «производили на русских очень плохое впечатление», служили дополнительным предлогом для протестов американской стороне за задержки и ненадлежащее состояние грузов. По планам военного министерства, нагнать графики поставок планировалось в декабре 1941 г., но и эти планы были сорваны из-за Пёрл-Харбора. С этого момента с новой силой стали проявляться такие факторы, как задержки поставок, поставки не той номенклатуры товаров, проблемы с транспортировкой. Маршалл и Стимсон, пусть и продолжали поддерживать оказание военной помощи России, единодушно выступили за пересмотр протокола, так как теперь значительно выросла востребованность военной продукции для самих Соединенных Штатов. Однако 28 декабря 1941 г. Рузвельт дал указание возобновить поставки в Россию с 1 января, а к 1 апреля 1942 г. допоставить все то, что было предусмотрено протоколом²³.

30 декабря Стимсон направил Рузвельту новый план поставок, который не всегда соответствовал протоколу. Так, например, поставки танков, самолетов и грузовиков не догоняли до 1 апреля 1942 г. график, предусмотренный протоколом. Стимсон планировал нагнать график до 1 июня 1942 г. Кроме того, ограничивалось количество поставляемого оружия и боеприпасов, а поставки некоторых химических веществ, в том числе взрывчатки, задерживались до августа. Некоторые из обещанных Советскому Союзу зенитных и противотанковых орудий не отправлялись до марта. Стимсон заявил Рузвельту, что было бы неблагоразумно ожидать, что страна с «абсолютной точностью» выполнит все свои обязательства в то время, как она сама находится в состоянии войны. Рузвельт согласился с рекомендациями Стимсона в том, что касалось минимальных сроков поставок, однако настоял на том, чтобы продолжать придерживаться даты 1 апреля как дня, когда удастся выйти на стабильные поставки в соответствии с планами, предусмотренными Московским протоколом. Возможно, президента задевало то, что англичане лучше справлялись со сроками поставок. 24 декабря Гарриман сообщил, что «Англия на 100 процентов придерживается графика», в то время как Соединенные Штаты отстают от него на 75 процентов²⁴.

Еще одна сложность была связана с трудностью составления окончательного варианта спецификаций, так как представители советской стороны в момент подписания протокола не полностью представляли себе свои нужды. Поэтому помимо того, что иногда в процессе поставок открывалось, что русские желали получить совсем не то, что им отправлялось, ими было сделано несколько дополнений к спискам, прилагавшимся к протоколу. В начале 1942 г. Россия запросила тракторы, транспортные самолеты, радиолокационные станции, радиостанции, резиновые плоты, пироксилиновый бездымный порох, а также пистолеты-пулеметы «Стен». Советские представители требовали от американцев приложить чрезвычайные усилия для того, чтобы выполнить их заказы; кроме того, они были склонны обвинять во всех неудачах американское военное министерство. Но, даже несмотря на это, танки, тракторы и самолеты были им поставлены почти в тех количествах, которые Стимсон наметил до 30 июня 1942 г. Из затребованных 1800 самолетов было поставлено 1311, однако не все они дошли до Советского Союза: часть из них осталась на складах в Англии в ожидании морских конвоев; другая пошла на дно вместе с судами, на которых перевозилась. Что касается танков, из запрошенных 4500 в Россию было отправлено 2010. Из запрошенных 90 тыс. грузовых автомобилей – 36 881. Грузы находились на «британских и американских центрах поставок», как и было предусмотрено протоколом. Товары, поставляемые по ленд-лизу, становились собственностью советской стороны, как только готовая продукция была включена в соответствующие квоты²⁵.

Для соблюдения графиков, указанных в Первом протоколе, армии пришлось в марте реквизировать у американских танкистов все легкие танки с бензиновыми двигателями, а британскую квоту на апрель отменить совсем. Все произведенные в Соединенных Штатах в январе 1942 г. полевые телефоны, а также 90 процентов продукции последующих двух месяцев были отправлены в Россию. Соединенные Штаты экспортировали туда же все 2421 надувных плота, как того потребовали советские представители, 81 287 из 98 220 пистолетов-пулеметов, 400 из 624 разведывательных автомобилей, а также другие позиции по особому списку. При поддержке Объединенного комитета начальников штабов Маршалл отказался поставлять в Советский Союз транспортные самолеты, и это была единственная позиция по особому списку, по которой поступил отказ. Эти самолеты были настолько важной позицией, что даже давление Белого дома не смогло поколебать сопротивление военных. Советская военная миссия в Вашингтоне обратилась к американской стороне с еще одним особым запросом: они потребовали обеспечить советским военным агентам допуск на американские военные предприятия, чтобы не допустить поставок бракованной продукции. По распоряжению Стимсона в феврале 1942 г. эта просьба была удовлетворена, правда в «очень ограниченном объеме». Кроме того, американское военное министерство ужесточило процедуры контроля при производстве и транспортировке, благодаря чему советские жалобы на качество и комплектность поставляемой продукции резко пошли на убыль. Некоторые другие изменения в американском производственном процессе при переходе производства на военные рельсы помогли решить проблемы с запасными частями, квотами на оружие и боеприпасы и техническим браком. Конечно, ни одна из этих раздражающих проблем так и не была решена полностью, к тому же появились и другие сложности, но более высокая ступень советско-американского сотрудничества помогла сгладить трудности. Относительная гладкость, характерная для производственных отношений между Англией и Америкой, так и не была достигнута в отношениях с Советским Союзом. Разумеется, советская сторона не возражала, когда открывала для себя, что использование джипов более практично, чем мотоциклов с коляской, которые она первоначально заказывала, или когда армейцы вместо стандартных пистолетов-пулеметов «Томпсон» 45-го калибра (11,43 мм) присылали им «Стен»²⁶.

В сложном процессе работы по контрактам в рамках советских поставок кипела гигантская деятельность. По данным русского отдела программы ленд-лиза, кредит на первый миллиард долларов был исчерпан к концу января 1942 г. В феврале 1942 г. Рузвельт в телеграмме, адресованной Сталину, высказал предложение «передать в распоряжение вашего правительства второй миллиард на тех же условиях, что и первый». В своем ответе от 18 февраля Сталин подтвердил, что решение Рузвельта «принято с искренней благодарностью». В то же время Сталин не мог не воспользоваться возможностью пожаловаться на немногочисленность поставок и не высказать просьбу более активно использовать маршрут через Мурманск. Упрекая президента за скудность поставок, Сталин задел больной нерв²⁷.

После вступления Америки в войну судам под ее флагом пришлось курсировать во всех частях земного шара. Потери гражданского морского флота союзников росли, и его руководство болезненно реагировало на любые попытки планирования на длительный период. Например, 12 января 1942 г. представители Комитета начальников штабов обратились в Белый дом со следующей проблемой. Для того чтобы обеспечить два конвоя судов, «Магнет-Индиго» (Северная Ирландия – Исландия) и «Поппи» (Новая Каледония), им придется либо сократить поставки по ленд-лизу танков, автомобилей и самолетов на Ближний Восток, либо урезать программу военной помощи Советскому Союзу. Военные рекомендовали урезать русскую программу. Как сформулировал проблему Маршалл, речь шла о сокращении на 30 процентов, то есть на семь судов. Рузвельт заметил в ответ, что он предпочел бы продолжить выполнять программу, и «если существовала хоть малейшая возможность, то следовало ее изыскать и помочь русским». Продолжая дискуссию, Рузвельт повернулся к Гопкинсу и спросил, сможет ли тот «добыть достаточное количество судов», чтобы продолжить поставки в Россию и в то же время не снижать интенсивность отправки армейских конвоев. Гопкинс посчитал, что сможет, если поставить в известность о потребном количестве судов главу гражданского флота адмирала Лэнда. После довольно продолжительного спора Рузвельт утвердил планы Маршалла и заметил: «Мы заставим Гопкинса найти суда». Однако результаты оказались малоутешительными. Гопкинс действовал не слишком успешно.

Поставки в Советский Союз снизились до 17 марта, когда Рузвельт отдал распоряжение действовать Стеттиниусу, Нельсону и Лэнду. Президент потребовал от адмирала Лэнда «сделать поставки в Россию главным приоритетом». Кроме того, он безапелляционно потребовал от Нельсона, чтобы тот превратил обещания в стабильные поставки, согласно протоколу, «независимо от того, повлияет ли это на любые другие военные программы». Было очень сложно натянуть короткое одеяло имевшихся возможностей по транспортировке так, чтобы его «хватило на всю постель»²⁸.

Гопкинс не сумел мобилизовать 50 судов, которые, по оценкам руководства программой поставок по ленд-лизу, требовались для того, чтобы выполнить все поставки за 1941 г., запланированные на январь 1942 г. Даже президентская директива от 28 декабря не могла ничего поделать с неэффективным управлением морским транспортом или с тем, что суда оказались бесполезными в районах боевых действий, так как они не были размагничены и не имели зенитного вооружения. Поэтому в январе 1942 г. в Мурманск отправились всего 20 судов и еще 4 – во Владивосток. Рузвельт был разочарован и раскритиковал действия Лэнда, но в феврале в советские порты отправилось на 5 судов меньше, чем в январе. В марте грузами для Советского Союза были загружены 43 судна, однако в связи с прошлыми срывами, а также потерей 14 судов за три месяца отставание от графика было таким же значительным, как и прежде. 17 марта последовала жесткая директива Рузвельта руководству гражданского морского флота, а также прямое распоряжение Гопкинса Гарриману и Феймонвиллу о том, что «Русский протокол должен получить приоритет по сравнению со всеми другими направлениями военной программы». В апреле к берегам России отправились 79 судов, 19 из которых нашли свой конец на дне моря. Рузвельт предложил с марта по ноябрь регулярно посылать в Россию по 50 судов, а в зимние месяцы сократить это количество вдвое. По оценкам администрации гражданского морского флота, в таком случае на каждый маршрут потребовалось бы по 260 судов. Тем не менее ее представители сделали все для того, чтобы работать по планам, которые совпадали бы с целями президента. Поскольку в мае и июне, вместе взятых, к берегам России было отправлено только 64 транспортных судна, программа все еще находилась далеко до выполнения²⁹.

Еще одной из множества сложных проблем, стоявших перед русским ленд-лизом, были игры с портом отправки. Будут ли материалы для отправки по ленд-лизу в Россию накапливаться в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии или Балтиморе? Из-за отсутствия централизованного органа по контролю за поставками в Советский Союз это часто было непонятно. Для решения этой проблемы в отделе коммерческих поставок управления генерал-квартирмейстера еженедельно проводились совещания с участием представителей торгового флота, отдела военных поставок армии, комитета по ленд-лизу и советских официальных представителей. «Русским» портом стала Филадельфия. А перемены к лучшему с транспортом стали заметны в апреле, когда начали значительно расти объемы поставок³⁰.

Поздним вечером в пятницу 29 мая в Вашингтон прибыл Молотов, из соображений безопасности скрывавший свое имя под псевдонимом «господин Браун». Он приехал после нескольких встреч в Лондоне с Черчиллем, откуда вылетел обычным рейсом в Вашингтон через Исландию и Лабрадор[18]. Наверное, Молотов единственный раз испытал волнение только тогда, когда его самолет коснулся колесами земли. В телеграмме от Черчилля говорилось, что Молотова, похоже, больше всего волновал вопрос второго фронта. Британский руководитель обсудил с ним план «Болеро» (наращивание сил Соединенных Штатов на территории Англии для броска через пролив Ла-Манш), «Следжхаммер» (план ограниченного наступления через пролив в 1942 г.) и «Раундап» (план полномасштабного англо-американского наступления через Ла-Манш в 1943 г.)³¹.

Молотов, Литвинов и два переводчика сразу же отправились в Белый дом на встречу с Рузвельтом, Халлом и Гопкинсом. Немедленно началось обсуждение некоторых второстепенных вопросов, таких как безуспешная попытка заставить Россию присоединиться к Женевской конвенции о военнопленных 1929 г. Гопкинс позже отметил: «Не нужно быть большим знатоком России… чтобы понять, что скорее в аду появятся снежки, чем Россия или Германия позволят представителям Международного Красного Креста провести настоящую инспекцию одного из лагерей для военнопленных». В ту первую встречу переговоры по вопросам инспекции, по проблеме Японии, по применению Германией отравляющих газов ни к чему не привели, и Гопкинс прервал их, предложив Молотову отдохнуть³².

Несмотря на то что Рузвельту было не по себе от необходимости вести переговоры с таким лицом, как Молотов, через переводчиков, он справился с задачей. В субботу утром переговоры возобновились уже без Халла, зато присутствовали Маршалл и начальник штаба ВМС адмирал Эрнест Кинг. Рузвельт рассказал военным, что Молотов прибыл, чтобы обсудить вопрос о втором фронте, и что они (Рузвельт, Халл и Гопкинс) считают своим долгом приложить все силы, чтобы помочь Советскому Союзу. Из-за сложностей стратегического плана и проблем логистики, как отметил президент, возможности открыть второй фронт на этот момент ничтожны. Тем не менее Молотов весьма убедительно изложил аргументы советской стороны в пользу открытия второго фронта. Затем Рузвельт спросил у Маршалла, «позволяет ли развитие событий ясно заявить господину Сталину, что мы готовим второй фронт?». Ответ Маршалла был утвердительным, и тогда Рузвельт попросил Молотова передать Сталину, что «мы планируем создать второй фронт в этом году». Как единодушно отмечали и Маршалл, и Кинг, одной из главных проблем, препятствующих этой операции, были советские поставки. Они поглощали такое количество транспортных средств и требовали такого значительного прикрытия, что оставляли совсем немного для отправки нашей армии в Англию. Если бы советская сторона могла обеспечить лучшее прикрытие конвоев на пути в Мурманск, в частности подвергать бомбовым ударам авиационные и морские базы немцев в Норвегии, а также открыть для воздушной доставки самолетов маршрут Аляска—Сибирь, Алсиб, что сэкономило бы место на транспортах, это облегчило бы снабжение войск союзников. Молотов отверг идею с маршрутом Алсиб, назвав такой вариант нереальным³³.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.