ПЛАНЫ СТОРОН

ПЛАНЫ СТОРОН

Как видно из соотношения сил, возможности сторон были довольно близки. Так как собирались построить свои действия Наполеон и Кутузов? Что такое видели эти полководцы, чего не видели и их современники, и историки? Совершенно очевидно и отмечено практически всеми, что Наполеон собирался строить бой от наступления, а Кутузов от обороны.

Перед сражением русская армия развернула в линию 2-й, 4-й, 6-й, 7-й и 8-й корпуса, имея в резерве 5-й гвардейский корпус. Корпуса кордебаталии разворачивали пехотные полки в две линии батальонных колонн на боевых интервалах, которые позволяли при атаке противника развернуть батальоны каждой линии в 4-шереножный строй для отражения атаки огнем и штыком. В линии пехотных корпусов находилось 25 артиллерийских рот (около 300 орудии). Перед линиями батальонных колонн, на расстоянии 0,2–1,5 км, развертывались егерские бригады в рассыпном строю и ротных поддержках. Позади линии пехотных корпусов находились кавалерийские корпуса, играющие роль подвижного резерва и предназначенные для контратак. В одной линии с кавалерийскими корпусами находилось еще 9 артиллерийских рот (около 100 орудий). За правым флангом, продолжая линию кавалерийских корпусов, находились казаки Платова и кавалерийский корпус Уварова. С другой стороны, с разрывом примерно в версту от левого фланга, на Старой Смоленской дороге стоял 3-й корпус Тучкова и еще левее — казаки Карпова. За левым флангом стояло ополчение. В резерве, кроме 5-го гвардейского корпуса и 1-й кирасирской дивизии, находились еще 22 артиллерийские роты (около 250 орудий). Необычным новшеством для полевого сражения было выделение половины артиллерии, более 300 орудий, в артиллерийский резерв. Но это новшество определялось в соответствии с пунктами № 2 и № 3 принятых перед самой войной «Общих правил для артиллерии в полевом сражении», разработанных командующим артиллерией 1-й армии графом Кутайсовым. В них говорилось:

«2. С начала сражения скрывать число своей артиллерии, но увеличивать ее в продолжение дела, чрез что от неприятеля скроется пункт вашего нападения, а если б он был атакующий, то встретил бы артиллерию там, где бы, может быть, ее и не предполагал.

3. Когда еще не примечено настоящее намерение неприятеля, то батареи должны состоять из малого числа орудий и быть рассеяны в разных местах. В сем положении вы представляете собою малую цель, а сами имеете более средства ему вредить косвенными и перекрестными выстрелами и затруднить в его предприятиях».

План битвы при Бородине генерал-лейтенанта Толя

Кутузов вообще делал очень серьезную ставку на артиллерию для обеспечения стойкости своих боевых порядков, здесь достаточно процитировать часть инструкции Кутайсова для Бородинской битвы: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем офицерам, что, отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно только достигнуть того, что неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции. Артиллерия должна жертвовать собою; пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор, и батарея, которая таким образом будет взята, нанесет неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий».

Боевой порядок русской армии имел достаточную глубину и, будучи размещенным напротив главных французских сил, опирался на два укрепленных пункта — Курганную батарею и Семеновские флеши. Курганная батарея представляла, как уже говорилось выше, люнет с фронтальным фасом протяженностью около 130 метров и с боковыми фланками по 27 метров. Глубина рва была более 3 метров, высота вала примерно 2,4 метра. Перед рвом на удалении 100 метров в 5–6 рядов располагались «волчьи ямы». Вооружение батареи состояло из 18 тяжелых орудий — 12-фунтовых пушек «средней пропорции» и 1/2-пудовых единорогов 26-й и 12-й артиллерийских рот из состава 7-го пехотного корпуса Раевского. Именно это и дало Курганной батарее ее второе название — батарея Раевского. Батарея располагалась на господствующей над русскими позициями высоте и была спереди и с флангов прикрыта рекой Колочей и Семеновским оврагом. Но так как данные препятствия находились за пределами дальности картечного и ружейного огня с батареи, то заметно усилить позицию они не могли.

Семеновские флеши завершали теперь, после потери Шевардинского редута, левый фланг русской линии. Называть их флешами не совсем верно, ибо собственно флешью, то есть тупоугольным реданом, было только среднее, наименьшее укрепление. Левое и правое укрепления имели форму люнетов с фасом протяженностью 60–70 метров у каждого и фланками по 20 метров. Так как Семеновские укрепления не успели закончить, то они были слабее с инженерной точки зрения, чем Курганная батарея, и представляли из себя насыпные окопы (брустверы) с незаконченным рвом перед ними. На вооружении флешей находилось 24 тяжелых орудия: 12-фунтовых пушек «средней пропорции» и 1/2-пудовых единорогов 11-й и 32-й артиллерийских рот.

На левом, южном укреплении, имелось 12 орудий, на центральном — 5 и на правом — 7 орудий. Важной особенностью флешей являлось то, что с юга и частично фронта они были прикрыты лесом и кустарником и находились на высоте. До опушки было от 300 до 500 метров, что мешало обстреливать приближающегося противника и скрывало его от защитников, но в то же время заставляло выстраиваться для атаки прямо под ружейным и картечным огнем с флешей. Это предопределяло неизбежность решительных и стремительных действий сторон при атаке и защите укреплений.

В сочетании с этими укреплениями плотность русских войск обеспечивала высокую устойчивость боевых порядков при самых мощных атаках противника. И как показывал боевой опыт, например сражение при Прейсиш-Эйлау, мощнейший артиллерийский резерв позволял огнем остановить любой по силе натиск даже после того, как основная линия не выдержит. Слабым местом русского порядка было довольно равномерное распределение сил на длинном фронте, что не давало возможности нанести противнику решающий удар достаточной силы. Кроме того, Кутузов сам оказался заложником первоначального плана. Теперь, когда Наполеон развернул свои силы за прежним флангом русских войск, Кутузову приходилось держать 2 пехотных, 2 кавалерийских корпуса и казаков для парирования возможного обхода правого фланга. Ведь на север от Бородино простиралось обширное поле, и ничто не мешало Наполеону нанести удар через него и отбросить русскую армию от Новой Смоленской дороги либо совершить глубокий обходной маневр по северному берегу реки Москвы. Поэтому корпуса правого крыла были прикованы к своему месту до того момента, пока французы не введут в бой главные силы.

Исходя из этого, план Кутузова вырисовывается вполне четко — опираясь на укрепления, отражать удары противника, постепенно наращивая силу обороны на атакованных участках за счет переброски войск с неатакованных и максимально долгое сохранение достаточных резервов. При стандартных вариантах действий превосходящего противника (а Кутузов исходил из численности армии противника 160 тыс. человек) такая манера ведения боя позволяла выдержать длительное сражение и нанести противнику большие потерн, уравняв силы и лишив возможности продолжать атаки. При отсутствии, как это и было в реальности, значительного превосходства противника такая тактика позволяла изменить в ходе боя соотношение сил в сторону русской армии и, используя сохраненные резервы, заставить противника отойти с поля боя. В том случае, если французы не примут предложенный сценарий или попробуют обойти русскую армию глубоким фланговым маневром, Кутузов просто снялся бы с позиции и отошел к Можайску и далее, что для Наполеона было совершенно неприемлемо.

Русские войска были настроены именно на ожесточенное сопротивление и оборону. Вот как пишет о настрое русской армии перед боем Михайловский-Данилевский:

«С другой стороны стояли русские, родные по чувству и крови, а за ними были Москва, могилы предков, царский трон, вера отцов, права человечества. Князь Кутузов объехал войска и говорил с ними, просто, но языком, доступным до глубины души. Симбирскому пехотному полку, например, сказал он: «Вам придется защищать землю родную, послужить верой и правдой до последней капли крови. Каждый полк будет употреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, через каждые два часа. Надеюсь на вас. Бог нам поможет; отслужите молебен». Единодушное «ура!» сопровождало вождя от одной колонны до другой. Перед вечером понесли по лагерю икону Смоленской Божьей Матери и совершили молебствие. Начальники и солдаты укрепились молитвой, готовясь противостать полчищам, алкавшим разгромить Россию. Князь Кутузов не отдал никакого приказа, какими обыкновенно предваряют войска о сражении…

Солдаты точили штыки, отпускали сабли, артиллеристы передвигали орудия, избирая для них выгоднейшие места. Некоторые генералы и полковые начальники говорили солдатам о великом значении наступавшего дня. Один из них сказал: «Ведь придется же умирать под Москвою: так не все ли равно лечь здесь?»

Как были развернуты для боя французы? Наполеон разместил свой командный пункт у Шевардина, около захваченного редута Правее. (при взгляде с французской стороны) и впереди Шевардинского редута расположились 3 дивизии корпуса Даву — Компана, Дезе и Фриана, построенные в 3–4 линии батальонных колонн. Позади них, правее сзади стояли в трех линиях полков 3 кавалерийских корпуса под командованием Мюрата. Левее редута были развернуты в 3 линии батальонных колонн остальные дивизии Даву — Морана и Жерара. Позади них размещались дивизии корпусов Нея и Жюно, что вместе давало глубину построения кордебаталии в 6 линий батальонных колонн. Севернее Колочи кроме дивизии Жерара стояли позади его дивизии кавалерийский корпус Груши и, левее, войска 4-го корпуса Богарне, также построенные в 3 линии батальонных колонн. В центре, за корпусами Нея и Жюно, располагалась в резерве «Молодая гвардия» и за ней «Старая гвардия». На крайнем левом фланге, за речкой Войной, между деревнями Логиново и Беззубово стояла кавалерия 4-го корпуса под командованием Орнано (более 1700 человек легкой конницы), которая осуществляла наблюдение за нашим правым флангом. За правым флангом французов, для действий вдоль Старой Смоленской дороги, размещался 5-й корпус Понятовского.

Наполеон, исходя из наступательной тактики, применил невиданную для того периода концентрацию сил, развернув 9/10 армии на фронте всего в 4 версты, получив плотность войск порядка 26–30 тыс. человек на километр фронта. Для такой плотности Наполеону пришлось крайне глубоко эшелонировать войска. На линии дивизия Морана — «Старая гвардия» глубина боевого порядка составляла до 13 линий батальонных колонн. Но, учитывая глубину русских порядков, силу их позиции и укреплений, превосходство в артиллерии и отсутствие у французов решительного превосходства в живой силе, только большим сосредоточением сил решить ход сражения в свою пользу было невозможно. На что же рассчитывал Наполеон? Ведь в стойкости русской армии и ее готовности стоять до конца он убедился уже в бою за Шевардинский редут.

Сегюр пишет: «Император воспользовался первыми проблесками света утренних сумерек, чтобы, переходя с одной возвышенности на другую, осмотреть между двумя боевыми линиями весь фронт неприятельской армии.

Окончив разведку, император решился. Он вскричал: «Евгений, останемся на месте! Правый фланг начнет битву, и, как только он завладеет под защитой леса редутом, который находится против него, он повернет налево и пойдет на русский фланг, поднимая и оттесняя всю их армию к их правому флангу и к Колоче».

Составив общий план, он занялся деталями. <…> Император, не сомневаясь больше в сражении, возвратился в свою палатку, чтобы продиктовать приказ. Там обдумал серьезность своего положения. Он увидел две равные армии: около ста двадцати тыс. человек и шестисот пушек с каждой стороны; у русских выгода расположения, один язык, одна и та же военная форма, одна нация, борющаяся за одно дело, но много нерегулярных войск и рекрутов; у французов же столько же человек, но больше солдат, а так как ему только что представили отчет о состоянии его корпусов, то у него перед глазами был точный счет сил его дивизий».

Как утверждает француз А. Фэн, план атаки Наполеон разработал с учетом опасности отхода русских войск в случае попытки французов обойти их позиции.

Наполеон провел тщательную рекогносцировку. В. Н. Земцов достаточно подробно реконструировал это мероприятие на основе французских источников. Вот как это выглядело: «Наполеон «долго всматривался в русские биваки без помех» (Денье), чему способствовал «туман от дождя» (Фэн). Вероятно, проезжая с левого фланга на правый, возле села Бородино, Наполеон был обстрелян русским орудием. Проследовав на правый фланг, Наполеон окончательно убедился, «что линия русских продолжается облическим образом, пересекая Московскую дорогу, до высоты большого леса, на который опирался наш (французский. — В. 3.) правый фланг…» (Денье). По словам Денье, Наполеон увидел, что «многочисленные редуты прикрывают позиции русских». Утром у Наполеона не было уверенности в «облическом загибе русских позиций»; именно поэтому он предполагал русскую атаку Шевардинского редута. Теперь же, когда он ясно увидел возводимые на южном фланге укрепления, русская линия уже определенно предстала в «облическом» виде. Это «окончательно убедило его, что он не ошибся: по своему возвращении он отдал соответствующие приказы» (Рапп). Наполеон окончательно решил начать главную атаку из района Шевардинского редута».

Здесь хочется обратить внимание на то, что Наполеон верно оценивал значение Шевардинского редута как основного укрепления левого фланга русской армии. Он понимал, чем грозит ему отбитие редута, и ожидал подобной попытки. Ведь в этом случае французы лишались пространства для развертывания и вынуждались к перемещению главных сил севернее Новой Смоленской дороги, напротив сильного фронта русских войск. И если Кутузов не попытался взять обратно Шевардинский редут, то скорее всего в силу ожидаемого превосходства французов и нежелания русского полководца ставить судьбу страны на это сражение.

Как же оценивали французы характер русских укреплений? Но мнению Денье, «позиции русских были хорошо защищены». Лежен считал, «что линия врага была защищена потрясающими позициями, хорошо укрепленными, с редутами и редантами, в которых были пушки». Но это крайняя точка зрения. Гораздо более убедителен Фэн и особенно текст 18-го бюллетеня «Великой армии»: «Позиция была хорошо укреплена и давала возможность маневрировать и ретироваться. Но это (атака такой позиции) составляло честь, и эта позиция не была в такой степени сильной, чтобы отказаться от возможности сражаться. Было видно, что редуты не были закончены, рвы были неглубокими, не было палисадов…».

Во время рекогносцировки маршал Даву предложил Наполеону совершить глубокий обход русских позиций по Старой Смоленской дороге и южнее ее. Для этой цели предполагалось выделить 1-й и 5-й корпуса. Наполеон не принял предложения Даву, бросив, по утверждению Сегюра: «Вечно вы со своими обходами! Это слишком опасный маневр». И здесь Наполеон был совершенно прав, ибо в обход предполагалось отправить 40-тысячную армию по неразведанной и сильно заросшей местности без возможности надежной связи. Каждая из частей французской армии оказывалась слабее русской армии. Тем более Наполеон знал Кутузова как полководца и уже имел опыт «отрезания» его армии меньшими, чем у Кутузова, силами, что привело к неудаче в районе Кремса корпуса Мортье и разгрома одной из дивизий этого корпуса под Дюрнштейном. Следует отметить, что обычно отказ Наполеона от плана Даву рассматривают без учета уже имевшегося у французского императора опыта боев с Кутузовым.

Но что тогда остается? Ведь фронтальная атака на укрепленные позиции при отсутствии сколь-нибудь серьезного превосходства выглядит грубой ошибкой. Ответ, скорее всего, кроется в артиллерийском образовании Наполеона. Когда после Шевардинского боя бесстрашный генерал Коленкур процитировал императору фразу Фридриха Великого: «Русского солдата мало убить, его еще и повалить надо», император ответил: «Завтра я повалю их своей артиллерией».

Если построение русской армии было достаточно традиционно для того времени и огневые средства были распределены по длине боевого порядка, кроме батарей на укреплениях, то Наполеон пошел на беспрецедентный шаг. Согласно распоряжениям императора, ночью было сооружено два эполемента для артиллерии; их делали «из фашин и мешков с песком» (Фоссен). Левая батарея была расположена напротив д. Семеновское; там должны были занять позицию 16 тяжелых пушек и 8 гаубиц 3-го армейского корпуса под командованием генерала Фуше. Правая батарея, построенная для 24 орудий гвардии, сооружалась напротив Багратионовых флешей (ее обычно называют батареей Сорбье). Обе батареи должны были вести огонь в направлении деревни Семеновское и по укреплениям к югу от нее, а батарея Фуше должна была направить часть своих усилий и на Курганную высоту, обстреливая ее совместно с орудиями 4-го корпуса перекрестным огнем. Все остальные орудия на этом фланге предполагалось использовать в составе мобильных батарей. Так, в общей диспозиции и в приказе войскам Даву было предписано сформировать перед исходной позицией дивизии Компана батарею из 30 орудий под командованием генерала Пернетти (16 орудий корпусного резерва и 14 орудий дивизионной артиллерии); к ней должны были примкнуть 8 батарейных орудий дивизии Фриана и Дезе. Эти 38 орудий должны были вести огонь в тесном взаимодействии с 24 тяжелыми орудиями гвардии, соединив таким образом огонь 62 орудий. Равным образом к батарее Фуше примыкала остальная артиллерия 3-го и 8-го корпусов, составляя передвижные батареи. По мнению Фэна, общее число орудий перед 3-м корпусом составляло 60. Таким образом, против Багратионовых флешей, деревни Семеновское и частично против Курганной высоты сосредоточилось в первой линии 102 орудия. И это были в основном 12-фунтовые пушки и гаубицы 8, 6 и 24 фунтов. То есть основная масса тяжелой артиллерии армии была сосредоточена на участке менее одной версты, на господствующей высоте, за укреплениями. При этом, несмотря на постоянные утверждения о небольшой, не более 500 саженей, эффективной дальности стрельбы орудий того времени, Наполеон осмелился разместить орудия на расстоянии 700-1000 саженей от Семеновских флешей и 1200–1300 — от Курганной батареи. Он считал, что использование тяжелых орудий по укрепленным позициям и расположенным около них массам войск будет достаточно эффективным. При этом русская артиллерия, более сильная в ближнем бою, не могла ничего противопоставить артподготовке, которую могла провести эта «Гранд-батарея». Подобная концентрация в полевом бою тяжелой артиллерии еще не применялось и была новшеством Наполеона, которое другие армии освоили полностью только через сто лет. Также новшеством являлось переподчинение таких сил артиллерии из состава корпусов и дивизий в прямое подчинение командования армии. С учетом огневой мощи «Гранд-батареи» именно ее можно считать основным или, по крайней мере, одним из основных инструментов достижения победы на поле боя для Наполеона.

По такому же принципу, но на еще большем расстоянии от основной цели, Курганной батареи, располагались тяжелые батареи 4-го корпуса Богарне. Эта позиция находилась строго на запад от деревни Бородино и более чем в 1 тыс. саженей от Курганной батареи и размещена также на господствующей над русскими позициями высоте.

При этом крайне необычным для полевого сражения было подобное размещение тяжелых батарей на такой большой, почти предельной дистанции от основных боевых порядков противника. Размещение тяжелой артиллерии на высоте на предельных дистанциях от артиллерии противника давало возможность французам осуществить «игру в одни ворота». То есть поражать противника своим огнем практически безнаказанно. Но в то же время подобные дистанции не позволяли обеспечить стремительный огневой удар и быстро смести противника. И это тоже надо учитывать при попытке понять замысел Наполеона. Но очевидным было явно более высокое, чем было принято в то время, значение, которое придавал тяжелой артиллерии Наполеон.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.