Перемирие
Перемирие
Еще до занятия Мукдена правитель Мукденской провинции цзянцзюнь Цзэн Ци, испытанный друг России и неизменный сторонник мира, порядка и законности, написал следующее письмо к адмиралу Алексееву, надеясь этим письмом предотвратить поход русских войск на Мукден:
«Китай и Россия в течение нескольких столетий находились в самых тесных дружеских отношениях и никогда не воевали друг с другом. Границы наши соприкасаются подобно тому, как соприкасаются губы с зубами. Когда в 1894 г. был нарушен наш мир с Японией, то благодаря посредничеству почтенного государства (России) состоялось примирение, и до настоящего времени все было спокойно. Нынешним летом появилось множество бунтовщиков-боксеров, которые убивали христиан, жгли и разрушали храмы и разоряли страну. Первоначально это не касалось почтенного государства. В то время было уже решено между Инкоуским даотаем и русским консулом в Инкоу, что каждый сам будет охранять своих сограждан. Неожиданно бунтовщики-боксеры произвели беспорядки, и невозможно было избежать столкновений. Ныне уже изловлено и казнено несколько десятков боксеров, и в настоящее время страна от них очищена. Ввиду сего и принимая во внимание, что великая держава Россия издавна находилась в мире с Китаем, я смею надеяться, что согласно с заповедями небесной добродетели возможно будет прекратить военные действия и остановить наши войска там, где они находятся теперь, приказав им не идти далее, дабы охранять население и избежать дальнейших человеческих жертв.
Что касается железной дороги, то ведь первоначальные цели ее торговые. Поэтому, если население оставит свои земли, то от этого пострадает благосостояние края и будет причинен ущерб торговле. Гораздо лучше прекратить войну и возвратиться к добру и миру.
Теперь до меня дошли слухи, что в Пекине уже начались переговоры о мире, и не сегодня завтра он будет заключен. Поэтому надеюсь, что вы, почтенный адмирал, прикажете войскам вашим прекратить военные действия в ожидании заключения мира и возвращения к давнишним добрым отношениям. С пожеланиями всего лучшего ожидаю ответа.
Цзянцзюнь Цзэн Ци».
(Перевод письма на русский язык сделан Ливачаном.)
Адмирал Алексеев написал цзянцзюню Цзэн Ци следующий ответ, посланный 4 сентября 1900 года:
«1 сентября я получил ваше сообщение, в котором вы просили о прекращении военных действий. Я глубоко сожалею, что боксерское восстание привело к нарушению мира, и искренно желаю восстановления дружеских отношений.
Китайские солдаты не только не усмиряли мятежников, но самовольно начали военные действия против наших войск и тем самым вызвали нарушение мира.
Войска наши были посланы исключительно для охраны наших подданных, посему для прекращения военных действий необходимо, чтобы нам был открыт беспрепятственный доступ в Мукден и во все крепости, форты, импани и другие укрепленные места провинции, а равным образом чтобы выданы были все имеющиеся у ваших войск ружья и пушки и переданы все арсеналы и военные склады. Кроме того, вы должны помогать нашим войскам при найме рабочих и подвод, закупке продовольствия и фуража и вообще содействовать установлению добрых к нам отношений и доверия со стороны населения подведомственной вам провинции. В таком случае с нашей стороны мы будем оказывать вашим властям полную поддержку в защите мирного населения, умиротворении и управлении краем для обоюдной пользы и блага.
Адмирал Алексеев».
Через десять дней адмирал Алексеев обратился с новым письмом, адресованным цзянцзюню и китайским министрам в Мукдене:
«В ответ на сообщение ваше от 31 августа (20-го числа 8-го месяца) считаю долгом уведомить, что условия, на коих Российское Правительство согласно прекратить военные действия, уже изложены в ответном сообщении моем от 4 сентября. Считаю долгом присовокупить, что Российское Правительство не питает никакой вражды к Китаю и по-прежнему проникнуто к нему лучшими доброжелательными чувствами, а равно желанием содействовать правительству Его Величества Богдыхана в скорейшем восстановлении спокойствия. Тем не менее события в Маньчжурии ознаменовались повсеместным разрушением железнодорожного пути и бомбардировкою наших городов, что обязывало нас для защиты русских подданных и охраны железной дороги принимать все меры и отправить свои войска вдоль Маньчжурской железной дороги, дабы не рисковать снова громадными капиталами, которые затрачиваются на ее постройку.
Ожидаю ответа от вашего превосходительства, который прошу переслать мне через генерала Суботича.
Адмирал Алексеев».
Согласно последнему письму адмирала Алексеева, цзянцзюнь Цзэн Ци написал следующее письмо генералу Суботичу (перевод Ливачана):
«Вчера я имел честь послать вам, почтенный цзянцзюнь, письмо, которое, надеюсь, будет вам доставлено.
В настоящее время, при пожелании вам доброго здоровья, имею честь сообщить вам, что ввиду беспорядков, учиненных злонамеренными ихэцюанями-боксерами, в крае объявлено военное положение. Все это не отвечало намерениям и желаниям нашего Императора, начальствующих лиц, жителей и купцов. Виною всему боксеры. Ради добрых отношений, существующих более 200 лет между обоими нашими государствами, я никогда не допускал мысли, что такая вековая дружба может быть нарушена или потеряна. Поэтому я неоднократно обращался к вам с просьбою о прекращении военных действий. До прихода русских войск в столицу — Мукден я поддерживал спокойствие народа и приказал остановить всякие военные действия. По общему обычаю, мы должны были выехать из столицы и ждать дальнейших переговоров — с горьким чувством жалости о всем происшедшем. Наверное, вы, почтенный цзянцзюнь, ваши чиновники и, наконец, все жители Мукденской провинции знали о моем искреннем желании прекратить всякие враждебные действия друг против друга. Я слышал, что вы, почтенный цзянцзюнь, по приезде в Мукден, командировали солдат для охраны императорских могил и дворца, а также вы успокоили местных купцов и жителей, которые занимаются теперь своим делом тихо и спокойно. При этом вы не позволяли солдатам брать у жителей что бы то ни было, и даже никто из жителей не был убит или ограблен. Такие высоконравственные распоряжения и заботливость не только в наш век, но очень редко встречаются даже в старину, у знаменитых полководцев. За это я глубоко тронут и признателен. Также я очень благодарен вам за то, что вы — хотя мне это весьма совестно — несколько раз посылали ко мне людей, чтобы я возвратился в столицу. Ввиду этого я на днях командировал чиновников в Мукден с моими предложениями относительно мирных переговоров для представления вашему превосходительству, но до сих пор я не получил от них никакого ответа.
Вследствие разграбления населения бежавшими солдатами и хунхузами необходимо принять теперь же меры к преследованию их, чтобы дать возможность жителям мирно продолжать свою обыденную жизнь.
14-го числа я прибыл в Синьминтин и получил письмо от адмирала Алексеева, который сообщил мне, что Мукденскую провинцию предположено возвратить Китаю по примеру Пекина и Чжилийской провинции, и настаивал, чтобы я, цзянцзюнь, и остальные власти возвратились в Мукден. 15-го числа я уже ответил на это сообщение по телеграфу. Теперь я остаюсь жить на несколько дней в Синьминтине и затем намерен выехать в Мукден для свидания с вами, так как надеюсь получить от вас добрые советы. Жду вашего почтенного ответа. Прилагаю при сем мою визитную карточку.
Командированный мною в столицу Мукден для переговоров даотай Чжоу Мянь, как сообщают, теперь выехал в Порт-Артур, но до сего времени я не имею о нем никаких известий, что меня крайне беспокоит. В настоящее время бежавшие солдаты и разбойники бродят повсюду. Если их теперь же не преследовать, то жителям, безусловно, грозит смертельная опасность. Если даотай Чжоу Мянь не может решить вопросов о переговорах, то я, цзянцзюнь, прибуду в Мукден для личных переговоров с вами. Покорнейше прошу об этом сообщить адмиралу Алексееву. Если вы найдете возможным, то благоволите сообщить по телеграфу в Порт-Артур.
Цзянцзюнь Цзэн Ци».
21 октября в Порт-Артур прибыли чиновники, командированные цзянцзюном для ведения предварительных переговоров: даотай Чжоу Мянь — директор китайской Хэйлунцзянской лесной компании, поставляющей лес на Маньчжурскую железную дорогу, переводчик Жуй Ань, служивший ранее при китайской миссии в Петербурге, и уездный начальник Цзянь Вэнь Си.
После того как, по Высочайшему повелению, русские войска были выведены из Пекина, Пекинское центральное правительство относилось с таким доверием к России, что переговоры со своим цзянцзюнем в Мукдене оно вело через посредство адмирала Алексеева, предложив цзянцзюню самостоятельно вести переговоры с русскими властями о сдаче городов России и о совместном русско-китайском управлении в Южной Маньчжурии путем заключения отдельного соглашения.
Прибывшие в Порт-Артур китайские чиновники привезли письмо цзянцзюня, который выражал сожаление о случившемся, предлагал оказать свое содействие в умиротворении страны и соглашался на все условия, которые будут угодны русским.
Деятели временного военного соглашения Жуй Ань, И. Я. Коростовец и Чжоу Мянь. Сзади: П. Г. Тидеман, Цзянь Вэн Си и поручик Вавилов
После некоторых переговоров китайские посланцы подписали предварительное военное соглашение, выработанное по поручению вице-адмирала Алексеева состоявшим при нем дипломатическим чиновником Коростовцом. Переговоры с китайцами велись его секретарем Тидеманом. Соглашение заключалось в следующих пунктах:
1. Мукденский цзянцзюнь является ответственным за сохранение мира и порядка в стране, ему вверенной, и за правильный и беспрепятственный ход работ по постройке Маньчжурской железной дороги.
2. Для охранения порядка и спокойствия вдоль Маньчжурской железной дороги будут расположены русские войска, которым цзянцзюнь должен оказывать содействие.
3. Китайские войска, виновные в разрушении железной дороги и мятеже, должны быть распущены. Китайские арсеналы, орудия, оружие, военные склады и запасы Мукденской провинции передаются русским военным властям.
4. Все крепости и военные укрепления должны быть срыты. Китайские военные склады, ненужные для потребностей русских военных властей, должны быть уничтожены.
5. Инкоу и другие китайские города, в которых вводится русское гражданское управление, будут возвращены Китаю по мере восстановления в крае порядка, по усмотрению Русского Правительства.
6. Цзянцзюню предоставляется право образовать пешую и конную полицейскую стражу, без артиллерии, и ввести в деревнях и селениях земскую вооруженную полицию.
7. При цзянцзюне будет состоять русский военный комиссар.
8. В случае необходимости цзянцзюнь может обращаться к русским военным властям за содействием.
30 октября Чжоу Мянь и другие уполномоченные китайские чиновники, в сопровождении поручика 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Вавилова, уехали в Синьминтин, для передачи и утверждения цзянцзюнем означенного соглашения. В Синьминтине находился цзянцзюнь, его семья, мукденские министры и китайские войска, бежавшие туда перед взятием Мукдена.
13 ноября цзянцзюнь Цзэн Ци подписал конвенцию, которая явилась первым соглашением, заключенным между русскими и китайскими властями в Маньчжурии после нарушения мира. Документ этот, подписанный цзянцзюнем, был привезен в Порт-Артур поручиком Вавиловым.
Русско-китайские власти в Ньючжуане. Штабс-капитан Грузинский, Фань Шоу Юй, Гэн Ин, русские и китайские офицеры
Означенное соглашение, послужившее основанием для дальнейшего порядка вещей в Южной Маньчжурии в течение первых 18 месяцев оккупации, не было оглашено русскими властями. Китайские власти, однако, опубликовали его в Пекине, после чего оно было напечатано во всех заграничных газетах.
Первым русским военным комиссаром при Мукденском цзянцзюне был назначен полковник Громбчевский, гражданский комиссар Квантунской области, известный путешественник и исследователь Центральной Азии[107].
Цзянцзюнь Цзэн Ци вскоре вернулся в Мукден и снова вступил в управление вверенной ему провинцией. С этого времени началась совместная энергичная работа русских и китайских властей, полная неизменного дружелюбия и взаимного доверия, по восстановлению порядка и мирной деятельности в потрясенной Южной Маньчжурии. Но насколько это дружелюбие прочно и искренне — покажет будущее.
Несмотря на свой государственный ум, влияние и искреннюю привязанность к русским, цзянцзюнь Цзэн Ци один не в состоянии держать в своих руках Южную Маньчжурию, и, когда в Мукдене вспыхнул мятеж, цзянцзюнь был бессилен его подавить: он бежал, и только русские снова вернули ему власть.
Пока в Южной Маньчжурии оставались русские войска и население знало над собой не бессильных китайских мандаринов, а твердую русскую власть, оно оставалось спокойно, занималось мирным трудом и в случае разбоев хунхузов обращалось к покровительству русской силы, которой боялось и слушалось. Как будет вести себя китайское население, особенно бездомное, бродячее, уже искусившееся от грабежах и разбоях 1900 года, и что останется от только что выстроенной Маньчжурской железной дорогой, по уходе русских войск, — покажет будущее.
Русско-китайская дружба. Лейтенант Бурхановский и его крестник-китаец на «Сисое Великом»
Даже положение самого Мукденского цзянцзюня Цзэн Ци на его посту не прочно. Несмотря на то что он является одним из самых дальновидных и благоразумных китайских государственных деятелей в настоящее время, он, однако, не избежал опалы пекинского двора и даже лишен был должности и чинов. Только благодаря энергичному настоянию России за ним был сохранен пост правителя Мукденской провинции и впоследствии возвращены все чины и отличия.
14 ноября 1900 года, получив телеграмму о подписании военного соглашения, адмирал Алексеев телеграфировал цзянцзюню Цзэн Ци:
«Весьма рад подписанию вами временного соглашения. Сообщаю, что получил телеграмму от русского посланника в Пекине следующего содержания: Князь Цин и Ли Хунчжан просят сообщить цзянцзюню, что ими получен указ богдыхана о временном вступлении его в управление Мукденской провинцией. — Приветствую вас, почтенный сановник, с возвращением в Мукден и твердо убежден, что общими стараниями нам удастся сохранить взаимные добрые отношения, существовавшие между нами до начала беспорядков в Маньчжурии».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.