Рейд кавалерии Платова и Уварова
Рейд кавалерии Платова и Уварова
Положение к этому моменту и в самом деле было напряженнейшим. И вот в этот-то критический момент, как принято считать, М. И. Кутузов принял решение о рейде конницы генерала Ф. П. Уварова и атамана М. И. Платова в тыл и во фланг противника.
Произошло это примерно в полдень. 1-й кавалерийский корпус Ф. П. Уварова (2500 человек) и казаки Платова (8 полков) переправились через реку Колочу и пошли в обход левого фланга Наполеона.
Британский генерал Роберт Вильсон:
«Уваров и Платов, перейдя Колочу и двигаясь к Бородину, внезапно натолкнулись на кавалерию вице-короля и, приведя ее в замешательство, отбросили с большим потерями на дивизию Дельзона, оставленную для охранения сей деревни. Пехота едва успела построиться в полковые каре, и сам вице-король со своей итальянской гвардией и кавалерией поспешил к угрожаемому месту, но ради собственной безопасности принужден был укрыться в одном из каре».
М. И. Платов
Офицер итальянской гвардии Чезаре Ложье:
«Только что прибывшие полки королевской гвардии очутились лицом к лицу с неприятельской кавалерией. Разбившись на каре, мы устремились ей навстречу. Русские почти уже подступили к итальянским батареям и заставили их прекратить огонь; затем они опрокинули полки Дельзона. В этот-то момент они очутились перед королевской гвардией, поджидающей их со скрещенными штыками. После одной неудачной попытки русские в конце концов были отброшены сильным огнем с нашей стороны и побежали во всю прыть. Легкая кавалерия Орнано, которая перед тем должна была укрываться за нашими рядами, теперь желает взять свой реванш. С помощью драгун и отряда почетной стражи она вновь нападает на русских. Эти последние, страшно напуганные, спешно бегут через Войну и Колочу и не осмеливаются возвращаться».
Ф. П. Уваров (худ. Дж. Доу)
Генерал Филипп-Поль де Сегюр:
«Возник беспорядок. Вице-король бросился туда и с помощью генералов Дельзона и Орнано прогнал это более шумное, нежели опасное войско».
Как видим, с французской точки зрения рейд русской кавалерии выглядел несерьезно. На самом деле все происходило несколько иначе. Регулярная кавалерия генерала Уварова атаковала французский пехотный полк и итальянскую кавалерийскую бригаду генерала Орнано в районе переправы через реку Войну у деревни Беззубово. А вот атаман Платов со своими казаками переправился через реку Войну чуть севернее и, зайдя в тыл, вынудил противника сменить позицию.
Одновременное появление Уварова и Платова на какое-то время вызвало замешательство в тылах противника, и это заставило Наполеона оттянуть на левый фланг часть войск, которые штурмовали Курганную высоту.
Разобраться с тем, что происходит на левом фланге, было поручено Эжену де Богарне с Итальянской гвардией, а также кавалерийскому корпусу генерала Груши.
Гвардейские казаки. Атака генерала Уварова (фрагмент литографии С. Васильева)
Генерал Л. Л. Беннигсен:
«Тем временем князь Кутузов согласился на сделанное ему предложение, чтобы генерал Платов с несколькими казацкими полками и генерал-лейтенант Уваров с кавалерией, бывшей на правом фланге, переправились через речку Колочу, против которой стоял наш правый фланг. Стрелки и часть неприятельской кавалерии, передвинувшаяся в эту сторону, чтобы наблюдать за движением войск нашего правого фланга, были оттеснены за деревню Горки и в ее окрестности; но так как тут были большие заросли, в которых неприятельские стрелки могли укрыться, и вдобавок атака кавалерии не могла быть поддержана пехотой, то она была вынуждена остановиться и вернуться на занятую нами позицию».
Получается, что М. И. Кутузову посоветовали предпринять этот рейд. Но кто? Генерал Беннигсен это не уточняет. В любом случае, окончательное решение принял Кутузов.
Итак, Ф. П. Уваров со своим корпусом, перейдя Колочу близ деревни Малое, двинулся к речке Войне и там опрокинул кавалерийскую бригаду генерала Орнано. Это произвело такое впечатление, что Эжен де Богарне даже приостановил атаку на Курганную высоту и начал переводить свои войска на левый берег Колочи.
В ответ Ф. П. Уваров двинулся на пехоту противника, но неподготовленная артиллерией атака была отбита.
А что в это время делал атаман Платов?
Он переправился через Войну севернее деревни Беззубово и появился в тылу неприятельской пехоты, которая и отступила от Беззубовской плотины. Это спровоцировало панику в дальних наполеоновских обозах.
Генерал А. П. Ермолов:
«1-й кавалерийский корпус генерал-адъютанта Уварова и полки войска Донского под личным начальством Платова с правого нашего фланга сделали атаку, которая хотя и ничего не имела решительного, но замечено было движение в прилежащих к сему пункту неприятельских войсках, а в других местах жестокость огня уменьшилась, из чего заключить можно, что полезно было левому крылу их угрожать нападением, что, по крайней мере, служило бы развлечением их сил; но как случается обыкновенно, что казаки в генеральных сражениях никакой не приносят пользы, то и в сем случае, встретивши некоторое препятствие, возвратились».
Получается, что атаман Платов не принес никакой пользы, то есть не поддержал генерала Уварова в его атакующих действиях?
Атаман М. И. Платов
Адъютант Барклая В. И. Левенштерн:
«С высоты, на которой мы стояли, мы могли видеть, как было выполнено это движение: либо отданные приказания не отличались особенной точностью, либо генерал, которому было поручено произвести этот маневр, не был на высоте этого дела, как бы то ни было, движение было выполнено весьма неискусно. Генерал Уваров, руководивший им, выказал себя человеком малоспособным».
А что же все-таки М. И. Платов? Где в это время был он?
Офицер-квартирмейстер А. Н. Муравьев:
«На старой большой Можайской дороге расположились пять полков донских казаков под командой полковника Сысоева; остальные же донцы, под командой графа Платова, составляли особенный корпус, который по время сражения переправился через Колочу на нашем правом фланге и должен был действовать в тыл неприятеля. К сему летучему отряду присоединили легкую гвардейскую кавалерийскую дивизию под командой генерала Уварова; но от дурных распоряжений и нетрезвого состояния графа Платова войска сии, которые могли бы принести большую пользу, ничего не сделали. Кутузов отказал Платову в командовании в самое время сражения; способности же Уварова, который после Платова оставался старшим, довольно известны. Он расположил свою конницу подле леса, занятого неприятельской пехотой, и потерял много людей без всякой пользы. Уваров обладал даром выбирать для атаки такие места, где конница не могла действовать, и отряд его <…> в день Бородинского сражения ни к чему не послужил».
Гвардейские казаки
Офицер-квартирмейстер Н. Н. Муравьев:
«В то самое время Платов показался с 10 тысячами легкой конницы на левом фланге неприятеля, который обратил против этого неожиданного появления войск часть своей пехоты, и все его батареи на время умолкли. Но Платов был в тот день пьян и ничего не сделал, как и принявший после него команду Уваров ничего не предпринял. Внезапный удар этот мог бы решить участь сражения в нашу пользу».
Потрясающие свидетельства двух братьев, участвовавших в сражении! Оказывается, атаман Платов не только ничего не сделал, но и был в день сражения пьян. Генерал Уваров так ничего и не смог с ним поделать. Да и сам он проявил себя не самым лучшим образом.
Адъютант Кутузова А. Б. Голицын:
«Когда господин Уваров, имевший столь важное значение сделать диверсию на левый фланг французской армии, возвратился и стал опять в линию без всякого на то приказания, то Кутузов, выслушав от него рапорт, сказал ему: „Я все знаю. Бог тебя простит“».
Получается, что русская кавалерия, едва встретив сопротивление, тут же сама вернулась назад, так и не выполнив поставленной задачи.
И был ли смысл во всей этой операции?
Русские кирасиры
Британский генерал Роберт Вильсон:
«Уваров и Платов, не поддержанные пехотой, но все-таки отвлекшие часть войск вице-короля и обеспокоившие Наполеона, в самый критический момент баталии рассеялись. Благодаря их действиям атака на центр была задержана и выиграно время для того, чтобы перестроить русский левый фланг и поставить батареи на новую позицию, которая имела теперь фронт немногим более 3000 ярдов[7]».
Адъютант Барклая В. И. Левенштерн:
«Возвращаюсь к генералу Уварову: движение, произведенное им, не удалось и лишило нас возможности перейти в наступление. Впрочем, оно принесло косвенно некоторую пользу: наступательное движение неприятеля было приостановлено, и мы могли вздохнуть».
Из сказанного можно сделать вывод о том, что рейд кавалерии Платова и Уварова был выполнен крайне непрофессионально. Однако и в таком виде он на некоторое время задержал решающую атаку Наполеона, что позволило русским перегруппировать свои войска. Более того, именно из-за этого рейда Наполеон так и не решился отправить в бой свою гвардию.
Этот рейд хотя и не нанес особого ущерба французам, однако вызвал у Наполеона некоторое чувство неуверенности за свои тылы. И это, следует признать, имело определенное воздействие на общий ход сражения.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Решение относительно этой диверсии было принято между 8 и 9 часами утра. Сражение находилось еще в первой стадии своего развития. Не было никакой возможности предвидеть в какой-либо мере его конечный исход; еще предстоял длинный день в 12 часов, а при настойчивости и силе характера противника можно было до последнего мгновения ожидать от него все новых и новых усилий. Имелось полное основание сказать: „не хвались днем, пока не наступит вечер“. Диверсия, произведенная 2500 коней, никоим образом не могла бы изменить общее течение такого сражения, в котором принимает участие армия в составе 130 000 человек; самое большее — она могла вызвать частичную и переходящую задержку в выполнении плана противника, может быть, в большей или меньшей степени поразить его. Если бы это ошеломление наступило в тот момент, когда и без того решение уже назрело и когда при всеобщем утомлении обеих сторон каждый новый толчок сам по себе становится все более эффективным, то можно было бы надеяться достигнуть чего-нибудь этой диверсией. Но ранним утром неприятель, очевидно, имея достаточно времени для противодействия значительными силами этому разрозненному наступлению, смог бы наголову разбить генерала Уварова и затем вернуться к выполнению своего основного плана».
Итак, согласно Клаузевицу, принимавшему участие в рейде, решение о возможности такой операции было принято задолго до ее начала. Но в девять часов утра начинать рейд было еще не время. Точнее, приказы Уварову и Платову были посланы около девяти часов, но на их передачу, на передвижение кавалерии к реке Колоче и переход ее через глубокий овраг потребовалось около трех часов.
И как же при этом повел себя генерал Уваров?
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Он переправился через Колочу вброд <…> затем свернул налево и взял направление на Бородино, причем ему, однако, пришлось заметно принять вправо из-за нескольких болотистых ручьев, впадающих в Колочу. Слева от него была деревня Бородино, в которой прочно засели войска вице-короля, впереди его протекал по узкой, но топкой луговине вышеупомянутый ручей. По сию сторону ручья стояли несколько полков неприятельской кавалерии и густая масса пехоты, состоявшая из полка или батальона в сильном составе. Французская кавалерия тотчас же отступила через плотину, которая пересекает ручей приблизительно в 2000 шагов от Бородино; пехота же имела смелость остаться на этой стороне ручья и построиться в каре тылом к плотине. Генерал Уваров велел атаковать это каре».
Выходит, что не Уваров отбросил легкую кавалерию генерала Орнано, а она сама отступила.
У Орнано было два французских конно-егерских полка (6 эскадронов) и два итальянских (8 эскадронов). Всего примерно 1850 человек. В кавалерийский корпус Ф. П. Уварова входили Елизаветградский гусарский, лейб-гвардии Казачий, лейб-гвардии Драгунский, лейб-гвардии Уланский, лейб-гвардии Гусарский и Hежинский драгунский полки. Всего — 2500 человек. Так что отступление Орнано в этом случае выглядит вполне естественным. Но вот что последовало дальше?
А дальше пехота Эжена де Богарне построилась в каре.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Лейб-гусарский полк был выдвинут и брошен на каре. Он произвел три безуспешные атаки. Итальянцы сохранили спокойствие и порядок и хладнокровно открыли огонь; гусары, как это обычно имеет место при таком поведении пехоты, приблизившись на 30 шагов к каре, поворачивали обратно и уходили из-под обстрела. Генерал Уваров приостановил эти неудачные попытки <…> На этом и закончилось все дело».
Сам Эжен де Богарне скрылся в каре 84-го линейного полка и оттуда руководил боем. При этом атаман Платов и не подумал поддержать генерала Уварова.
Русские гусары
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«В селении Бородино виднелось несколько сильных колонн, а за центром французской армии, позади боевого фронта, совершенно спокойно стояли большие массы войска, — по-видимому, гвардия. Генерал Платов со своими 2000 казаков находился на расстоянии четверти часа от Уварова и разведывал переправу через топкий ручей».
Тут Карл фон Клаузевиц ошибается: у атамана Платова было не 2000 казаков, а значительно больше (по некоторым оценкам, до 5000 человек). При этом его казаки не имели ни малейшего желания драться с регулярной пехотой противника.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Эти бойцы <…> юлили между массами неприятельской пехоты, не производя серьезной сомкнутой атаки».
Впрочем, казаки и не предназначены были для сомкнутой атаки против каре противника. Лейб-гвардии Казачий полк генерала Уварова, кстати, тоже.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Лейб-гвардии Казачий полк, находившийся в корпусе Уварова, не мог дольше выдержать; как ракета с длинным хвостом, понеслись казаки к плотине, молниеносно оказались на другой стороне и присоединились в лесу к своим собратьям».
Итак, казаки Платова и казаки Уварова самовольно оставили поле боя. После этого остатки кавалерии Ф. П. Уварова тоже вынуждены были отступить, так ничего и не добившись.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Около 3 часов Уваров получил от Кутузова приказание вернуться назад и снова занять прежнее место на позиции».
Да, нападение кавалерии генерала Уварова на левый фланг противника, произведенное на сильно пересеченной местности и без поддержки пехоты, не могло иметь важных последствий. Однако оно принесло русским определенную выгоду, заставив Наполеона приостановить наступление и потерять около двух часов, в течение которых Барклай успел усилить особо угрожаемые пункты войсками с правого фланга и из резерва.
Принято считать, что этот рейд кавалерии был чуть ли не «решающим мероприятием» сражения, блестяще задуманной операцией М. И. Кутузова. Однако многие участники сражения отзываются о нем весьма скептически.
Казак лейб-гвардии Казачьего полка и Донской казак (худ. Н. В. Зарецкий)
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Отряду в 2500 коней было невозможно достигнуть такого успеха, который воздействовал бы на ход всего сражения <…> Автор с самого начала был убежден, что вся эта диверсия не будет иметь никакого успеха, а сейчас ясно сознавал, что если что-нибудь и могло получиться из подобного предприятия, то для этого во главе его должен был бы стоять какой-нибудь молодой сорвиголова, которому еще надо завоевывать себе репутацию, а отнюдь не генерал Уваров».
Естественно, сами руководители рейда отчитались о нем перед начальством «правильно».
Генерал Ф. П. Уваров:
«Атака была учинена в виду всей армии с неожиданным успехом: по встрече неприятель был опрокинут, батарея едва успела уйти, из которой два орудия были отбиты Елисаветградскими гусарами, ежели бы не такое невыгодное место, то были бы увезены непременно; неприятель был преследываем с большим уроном <…>
За сим неприятель, получив <…> подкрепление, стараясь всячески меня вытеснить с занятого тогда мной места, употребляя на сие кавалерию, пехоту и поставя на высотах батареи <…> Увидел я, что пехота неприятельская стремится перейти речку и напасть на оставшуюся нашу пехоту на правом фланге позиции; я решился и эту атаковать гусарами, хотя должно признаться, что по невыгодному месту для кавалерии совершенного успеха эта атака не имела».
Как видим, вполне «героический» рапорт: неожиданный успех, неприятель опрокинут, отбиты два орудия. Короче говоря, блестящая операция, которая, впрочем, «совершенного успеха» не имела, но и то — исключительно по объективным обстоятельствам…
Генерал М. И. Платов:
«В бывшем 26 числа <…> генеральном с неприятелем сражении находился я, по приказанию вашей светлости, с казачьими полками на правом фланге нашей армии, и каково происходило действие против неприятельского левого фланга, вашей светлости по личному присутствию вашему известно <…> Об отличившихся в оном сражении полковых командирах и полков их штаб— и обер-офицеров прилагая при сем именной список, покорнейше прошу о награждении их».
Выглядит скромнее, но зато с просьбой о награждении «особо отличившихся».
В свою очередь, Барклай в рапорте М. И. Кутузову написал о рейде совершенно нейтрально.
Генерал М. Б. Барклай-де-Толли:
«1-й кавалерийский корпус вашею светлостью отряжен был на левый берег Москвы реки и действовал на оном обще с иррегулярными войсками под начальством генерала от кавалерии Платова. Рапорт генерал-лейтенанта Уварова о действии сих войск в оригинал уже прежде сего имел честь представить вашей светлости».
И никаких комментариев: ни о храбрости, ни об опрокинутом неприятеле…
В результате, кто бы что ни говорил, Ф. П. Уваров и М. И. Платов оказались единственными русскими генералами, не получившими за Бородинское сражение вообще никакой награды. Это, как говорится, факт исторический, и в свете вышесказанного подобное решение выглядит объективным и справедливым.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.