1. На службе Спарте

1. На службе Спарте

Состав армии, которой командовал Фиброн (весна 399 г. до н. э.), поразительно похож на состав войска, которое привел в 424 г. до н. э. во Фракию Брасид, в то время как разница в соотношении между ними показывает перемену, происшедшую в методах ведения войны. Например:

Разница между двумя армиями заключается в том, что Брасид собирал своих союзников за плату как наемников. Фиброну, видимо, предоставили свободу действий в наборе его контингента, но воины находились на самостоятельном обеспечении, за исключением афинской кавалерии.

Большая разница в цифрах показывает, насколько расширились имперские ресурсы и устремления Спарты. Более важен, однако, рост численности греческих наемников в соотношении с воинами по призыву. В частности, подкрепление, полученное наймом кирян весной 399 г., можно противопоставить обращению Брасида за помощью к фракийским пелтастам весной 422 г.

Ксенофонт намекает на то, что прибытие его товарищей в первую очередь позволило Фиброну вступить в сражение с Тиссаферном. Но это скорее преувеличение. Присоединение кирян позволило Фиброну расширить свой план действий. Тем не менее, если истолковать то, что Ксенофонт не выразил точно, то легко понять, что использование Фиброном наемников принесло ему столько же вреда, сколько пользы, – потому что Ксенофонт сделал в своем повествовании несколько важных замечаний. (1. Эфоры отозвали и отправили в изгнание Фиброна (ибо союзники обвинили его в том, что он позволил своему войску грабить дружественные города). 2. Деркиллид провел войско через дружественную страну до подвластной Фарнабазу Эолиды, не причинив никакого вреда союзникам. 3. Послы, направленные из Спарты по поручению эфоров, созвав воинов, передали им, что они (эфоры) порицают войско за его прежнее поведение, но хвалят его за то, что оно теперь ни в чем не нарушает законов. «Вождь кирян» принимает упрек, содержащийся в первой части этого суждения, насчет своего войска и приписывает прошлые проступки плохому руководству Фиброна. Вероятно, этим вождем был сам Ксенофонт. Он любит рассказывать с позиции бесстрастного наблюдателя и поэтому скрывает свое имя.) Из всего сказанного очевидно, что кампания Фиброна была омрачена грабежами собственности союзников – такими способами киряне привыкли обеспечивать себе пропитание и имущество. Ксенофонт также намекает, что такая практика в целом предосудительна, хотя стремится переложить вину за нее на Фиброна. Это оправдание, видимо, справедливо отчасти, потому что спартанцы долгое время были, в лучшем случае, предводителями наемников, равнодушно взирающими на их бесчинства.

Деркиллид, несомненно, командовал наемниками более успешно. Он проявлял полное понимание зависимости наемников от регулярно выплачиваемого жалованья. Главным же его методом предотвращения грабежей был вывод войск на зимний сезон на территорию противника. О том, что он смог, однако, повлиять в определенной степени на характер его новых войск, можно судить по тому, что в дальнейшем бывшие киряне поступают на службу Агесилаю уже как «деркиллидианцы».

Мы располагаем также любопытной ссылкой на использование Спартой в этот период времени наемных легковооруженных войск. Деркиллид после захвата Атарнея сделал это укрепление своей базой и поставил ее комендантом Драконта из Пеллены. По словам Исократа, «Драконт, заняв Атарней, с 3 тысячами собранных легковооруженных воинов опустошил Мисийскую равнину». Использованное слово (собранных) в данном контексте, очевидно, подразумевает, что войска Драконта рекрутировались путем найма. Так же как пелтасты, они не могли составлять какую-либо часть воинских контингентов Спарты или ее союзников. В свете дальнейших военных событий интересно само по себе использование такого большого количества легковооруженных войск. Но провести параллель с этим временем трудно, и, возможно, не стоит слишком налегать на слово «пелтасты».

Однако имеется несколько других ссылок об использовании спартанцами пелтастов в азиатских кампаниях. Впрочем, во всех этих примерах они выполняли свои обычные функции легковооруженных пехотинцев во взаимодействии с главными силами, состоявшими из гоплитов. Поэтому лучше предположить, что у Драконта также было некоторое количество таких воинов для подкрепления легковооруженных войск – возможно, контингент, оставленный ему Деркиллидом.

Откуда набирались эти пелтасты, сообщается неопределенно. Видимо, из местных жителей, а не из фракийцев, как обычно до сих пор. Возможно, они требовались не только для разорения зимой вражеской территории, но также для компенсации перевеса персов в легковооруженных войсках в период военной кампании. (На службе у персов в это время греческие войска были, видимо, в небольшом количестве, и они не появлялись на поле битвы. Это была личная гвардия (видимо) двух сатрапов – Тиссаферна и Фарнабаза.)

В 396 г. до н. э., когда в Малую Азию прибыл Агесилай, он привел в качестве подкреплений не менее 8 тысяч неодамодиев (вольноотпущенных) и союзников. Нанимать больше солдат, видимо, было непрактично. Так же как и во время Пелопоннесской войны, илот, частично получивший свободу и вооружение гоплита, мог заменить наемного воина. В это время он обходился дешевле.

Кроме того, когда первый опыт войны с персами убедил его в необходимости кавалерии, Агесилай собрал ее в Малой Азии, принудив богатых граждан поставить лошадей, вооружение и всадников. Он не считал, что богачи должны были проходить военную службу лично: поэтому они на практике нанимали «людей умирать за них». Но, хотя этот метод привел к формированию конницы, частично наемной, Агесилай, видимо, не следовал ему до конца, предпочитая более простую практику обложения богатых налогом и набора конников самостоятельно. В целом обстановка указывает на то, что набор наемников в конницу находился еще на стадии привлечения на службу отдельных лиц. Но возможно, благодаря профессионализму, греческие всадники в первое время добивались успехов в сражениях с персидской конницей.

В 395 г. до н. э. Агесилай произвел очередную реформу. Из тридцати спартиатов, составлявших его штаб, он выбрал пятерых на должности командиров фаланг. Одного из них, Гериппида, поставили командовать кирянами. Реформа, видимо, означала, что Ксенофонт отныне перестал осуществлять общее командование над остатками «десяти тысяч», хотя известно, что он оставался с Агесилаем, по крайней мере первое время после битвы при Коронее. Спартанский царь, видимо, решил, что наемники станут более надежными под командованием спартиата. Этого принципа, как мы увидим в дальнейшем, Спарта придерживалась во всех ее позднейших войнах.

К сожалению, такое распределение командования не облегчает нам задачу исследовать роль, которую играли киряне в этих военных кампаниях. Ведь командиры фаланг, когда действовали в отрыве от основной армии, обычно командовали смешанными силами. Единственный раз, когда упоминаются наемники, – это успешное использование деркиллидианцев (см. выше) во время внезапного нападения на мисийцев. Однако нет сомнений, что Агесилай умел обращаться с такого рода воинами. Потому что (летом) 394 г. до н. э., когда, намереваясь увести большинство своих войск в Грецию «и желая взять с собой воинов в возможно большем числе и наиболее искусных, он назначил награды тем из городов, которые пошлют наилучшее войско, тому из лохагов-наемников, который явится с наилучшим по вооружению отрядом гоплитов, стрелков или пелтастов» (Ксенофонт). Аналогичным образом, было предложено вознаграждение лучшей коннице, а также призы, золотые короны и оружие, общей стоимостью свыше 4 талантов.

В этих условиях битва при Коронее (394 до н. э.) вызывает особый интерес как первое серьезное сражение на греческой территории, в котором греческие наемники, как известно, сыграли выдающуюся роль. Киряне под командованием Гериппида образовывали часть центра фаланги, соседствующую с правым флангом, который составляли лакедемоняне: имелось также большое количество пелтастов, превышавшее даже легковооруженных граждан-ополченцев со стороны противников. Битва началась с атаки фиванцев, на которую часть наемников ответили контратакой. Вместе со спартанцами они легко рассеяли непосредственного противника, и некоторые киряне уже увенчивали Агесилая венком победителя, когда пришла весть, что фиванцы смяли левый фланг и захватили обоз. Агесилай сразу развернул свою фалангу с целью предупредить выход из боя фиванцев. Далее последовала ожесточенная схватка противников, которые отрезали друг друга от своих лагерей. Наконец фиванцы прорвались и отступили в направлении Геликона. Битва оказалась безрезультатной. Агесилай с остатками наемников-гоплитов вернулся на Пелопоннес.

Ксенофонт позднее писал, что во время Коринфской войны 395–387 гг. до н. э. наемников использовали как спартанцы, так и афиняне. Но следует заметить, что помимо этого единственного обобщения мы располагаем лишь одной ссылкой на наемников, которых набирали спартанцы на Пелопоннесском полуострове. (Полиен свидетельствует, что сторонники оппозиционного меньшинства в Коринфе тайком послали за спартанскими наемниками, чтобы впустить их ночью в город. Но об их заговоре предупредили Ификрата, и он сорвал его, бросив своих наемников против врагов, которые были убиты или захвачены в плен.) Эта скудная информация о наемных войсках в Лexee, видимо, соответствует действительности. К 394 г. до н. э. киряне уже находились на службе Спарте пять лет. Численность этих наемников, должно быть, значительно сократилась, пока Агесилай не позаботился о том, чтобы пополнить их ряды. И лишь небольшую часть от их общего количества Агесилай взял с собой в Европу. (Некоторое число кирян, оставшихся с Эвксеном, возможно, включили в 8 тысяч наемников, которых Фиброн привел к поражению во время своего второго похода в Малую Азию в 390 г. до и. э.) Можно предположить, то спартанцы со своим врожденным консерватизмом ведения войн не пополнили наличного количества наемников и не расширили возможности их применения. Спарта продемонстрировала мало изобретательности в использовании готовой наемной армии под рукой. Афины же с их меньшими возможностями продемонстрировали в этом деле больший прогресс.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.