Победы Советской власти
Победы Советской власти
Но, как оказалось, праздновать победу было рано. В начале сентября 1920 года в Дагестане вспыхнул антисоветский мятеж, который возглавил Нажмудин Гоцинский. Его ближайшим политическим помощником стал 22-летний Саид-бей — сын Мухаммед-Камаля и внук Шамиля, прибывший в Дагестан из Турции по воле отца. Оба эти деятели легко возбуждали национальные и религиозные чувства горцев, но были весьма слабы в военном деле. Поэтому оперативно-тактические вопросы вооруженной борьбы были поручены 37-летнему полковнику Джафарову, имевшему военное образование и опыт боевой службы в российской и врангелевской армиях. Непосредственное командование формированиями мятежников приняли бывшие офицеры полковник Кайтмас Алиханов и поручик Гасан Абакаров. В их составе действовало не менее 600 активных бойцов, которые имели тайных сообщников во многих аулах. Слабость советской власти в Дагестане позволила мятежникам в течение нескольких недель установить контроль над многими районами, уничтожив или разоружив находившиеся там подразделения Красной Армии.
Как обычно, первые военные удачи быстро собрали под зеленые знамена множество новых сторонников. 5 октября горцы силами до 2500 человек осадили Хунзах, оборонявшийся гарнизоном из 295 красноармейцев. Несмотря на все старания и частые штурмы, гарнизон выдержал осаду, совершив в первый месяц пять вылазок и уничтожив до 500 человек противника. Затем он перешел к пассивной обороне, которая продолжалась вплоть до подхода советских частей.
К ноябрю 1920 года в составе исламских формирований в Дагестане и некоторых районах Чечни действовало 2800 пехотинцев и 600 всадников, на вооружении которых было 4 орудия и до двух десятков пулеметов. Они базировались в аулах, находившихся в долинах рек Андийское Койсу, Аварское Койсу, Каракойсу и их притоках. Все эти аулы были хорошо укреплены самой природой и позволяли оборонять их даже малыми силами.
Для разгрома мятежных сил советское командование решило нанести два удара по сходящимся направлениям на Хунзах: первый силами 14-й стрелковой дивизии из Темир-Хан-Шуры, второй — Образцовым революционной дисциплины полком из Ведено. Всего к операции привлекалось около 8 тысяч пехотинцев, тысяча кавалеристов на вооружении которых было 18 орудий и более 40 пулеметов.
Наступление частей 14-й стрелковой дивизии началось 10 ноября и велось одновременно по трем направлениям. Части, наступавшие на северном направлении, подойдя к Гимрам, начали переговоры с оборонявшимися там горцами. Те, видя силу советских войск, заявили о своем нейтралитете, но наотрез отказались впустить красноармейцев в аул. Было решено блокировать населенный пункт одной ротой, а главными силами продолжать наступление на Унцуль и далее на Цатаних и Моксох.
Горцы, ведя сдерживающие бои, постепенно отходили на юг, собирая резервы. 24 ноября они оставили Унцуль. После этого силы наступавших войск были разделены на два отряда. Один из них устремился к Цатаниху и занял его. Другой же, на подступах к Моксоху был застигнут сильной вьюгой и сбился с пути. Противник воспользовался этим и внезапно атаковал красноармейцев с разных сторон. Из 148 человек отряда в Унцукль вернулось только 50. Остальные полегли в горах. Эта неудача, а также наличие значительных сил мятежников, заставили советское командование оставить Натаних и отвести войска в Унцукль.
Части, наступавшие на центральном направлении, в конце октября заняли Чалды и попытались овладеть Большим Гоцалем. Но были контратакованы крупными силами мятежников и отброшены в Карадах. Оттуда, усилившись подразделениями местного гарнизона, они возобновили наступление на Большой Гоцаль и после упорного боя овладели аулом. Затем, разделившись на два отряда, советские войска к 23 ноября потеснили горцев и заняли аулы Чалды, Могох, Гоцоб и Буцра, расположенные севернее Большого Гоцаля. Правда, успех оказался также временным. В начале декабря мятежники нанесли поражение советским войскам, отбросив их вначале в Карадах, а затем — в Гуниб и блокировав эту крепость.
То же случилось и с отрядом, действовавшим из Хунзаха в направлении на Сиух. Успешно овладев в ноябре рядом аулов, он в декабре был отброшен в исходное положение и блокирован в крепости. В результате и на центральном направлении события приняли к концу года оборот, неблагоприятный для советского командования.
Не лучше складывалась обстановка на южном направлении. Там советские войска попытались ударом со стороны Леваши занять Хаджал-Махи. Горцы уступили аул фактически без боя, но ночью вернулись совместно с жителями и контратаковали красноармейцев. Потеряв в ночном бою убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 150 человек, советские подразделения отошли обратно в Леваши.
Получив подкрепления, южный отряд 20 декабря вновь двинулся от Леваши на Ходжал-Махи. На этот раз горцы встретили советские войска в узком ущелье на подступах к аулу. Отсутствие бокового охранения позволило мятежникам подойти к колонне почти вплотную и внезапно атаковать ее с нескольких направлений. Причем в начале боя огнем снайперов были выведены из строя многие командиры. Отряд вернулся в Леваши, лишившись командира и военкома полка, всех командиров батальонов, рот и более 160 рядовых красноармейцев.
Таким образом, все попытки советского командования проникнуть в мятежные районы со стороны Леваши также потерпели неудачу.
Еще более трагически завершилось наступление со стороны Чечни Образцового революционной дисциплины полка. Эта часть, выступив 9 декабря из Ведено, через неделю, выдержав в пути несколько стычек с мятежниками, прибыла в Ботлих. Оттуда передовой отряд в составе батальона пехоты был выслан вниз по течению Андийского Койсу. 18 декабря он без боя вошел в Муни, где красноармейцы повели себя как завоеватели. Население было разоружено и обложено контрибуцией в виде фуража и продовольствия. Кроме того, имели место случаи ограблений домов и амбаров. Это окончательно обозлило горцев, но они позволили батальону беспрепятственно покинуть аул.
На следующий день передовой отряд полка также легко занял Орато-Коло, где красноармейцы повели себя, как и накануне. При этом они не знали, что воины этого аула, объединившись с жителями Муки, уже приготовились к нападению. В ночь на 20 декабря внезапными ударами с разных сторон передовой батальон был полностью уничтожен в Ората-Коло.
Спустя четыре дня значительные силы мятежников также внезапно в ночное время атаковали главные силы полка в Ботлихе. Приняв бой, советская часть оказалась в окружении. Видя неравенство сил, командование полка вступило в переговоры с вождями горцев и выговорило право отвода части обратно в Ведено после ее разоружения. Когда же условия советской стороной были выполнены, мятежники при помощи кинжалов и шашек уничтожили всех красноармейцев. В тот страшный день в Ботлихе погибло более 700 человек, в качестве трофеев было захвачено 645 винтовок, 9 пулеметов и большое количество боеприпасов, которые тут же раздавались добровольцам, пожелавшим сражаться с «неверными».
Таким образом, компания 1920 года в Дагестане и Чечне завершилась поражением советских войск на всех направлениях. Это повысило боевой дух горцев, привело под их знамена тысячи новых добровольцев. К началу 1921 года в мятежных районах противник имел 7200 пеших, 2490 конных воинов, на вооружении которых было 40 пулеметов и 2 орудия. С учетом поддержки повстанцев местным населением, силы их доходили до 50 тысяч человек, готовых стать в строй по призыву вождей или священнослужителей.
Советское командование наконец-то начало более реально учитывать местность и оценивать характер действий горцев. Стало ясно, что малыми силами с ними не справиться. Директивой командующего Кавказским фронтом от 25 января для «наведения порядка» в Чечне и Дагестане была сформирована специальная Терско-Дагестанская группа войск под командованием Левандовского. В нее вошли три стрелковых, конная дивизия, отдельная Московская бригада курсантов, два автобронеотряда и разведывательный авиационный отряд. Всего в составе группы насчитывалось до 20 тысяч пехоты, 3,4 тысячи кавалерии, 67 орудий, 8 бронеавтомобилей и 6 самолетов.
Была осуществлена перегруппировка советских войск. Для действий в Чечне выделялись 33-я стрелковая и 18-я конная дивизии. Дагестанский фронт был разбит на два участка, разделенных рекой Андийское Койсу. Северный поручался 14-й стрелковой дивизии, на южный направлялись части 32-й дивизии. Московская бригада курсантов оставалась в резерве. Общий план операции предусматривал наступление всех трех группировок по сходящимся направлениям на Хунзах. Однако согласование действий группировок по рубежам и времени не производилось, что сразу же привело к распаду операции на отдельные бои, которые велись на каждом направлении самостоятельно.
Первыми в наступление перешли части стрелковой дивизии, которые, действуя со стороны Леваши, 2 января 1921 года овладели Хаджал-Махи. При обороне аула противник потерял 100 человек убитыми и 140 пленными. Были захвачены 200 винтовок, 2 пулемета, горное орудие и 208 снарядов. Потери наступавшей стороны составили 24 человека убитыми и 71 раненый. Уцелевшие защитники Хаджал-Махи ушли в Гергебиль и Аймаки. Для овладения этими населенными пунктами соединение было разделено на две группы, наступавшие по разные стороны хребта Кулимеэр. Действия обеих групп были неудачными.
Группа, наступавшая на Аймаки, на дальних подступах к аулу рассеяла отряд из 200 горцев. Но затем умелым отходом противника она была втянута в «огневой мешок», где понесла большие потери и отступила.
Левая группа, наступавшая на Гергебиль вдоль Казикумыхского Койсу, также первоначально потеснила отряд из 600 горцев. Но затем, увлекшись их преследованием, советские части вошли в теснину, где были контратакованы. Потеряв в скоротечном бою командира и комиссара полка, двух комбатов, пятерых командиров рот и 283 красноармейца, группа отступила на юг.
Безрезультатные боевые действия частей 32-й стрелковой дивизии на подступах к Гергебилю и Аймаки продолжались до 17 января. За это время, почти не продвинувшись вперед, они потеряли более 400 человек убитыми и ранеными. 18 января для наступления на Аймаки с северо-востока из дивизионных резервов была сформирована третья группа. Но ввод ее в бой существенных результатов не дал.
Низкая результативность наступления частей 32-й стрелковой дивизии вызвала недовольство со стороны вышестоящего командования. 20 января в адрес ее командира была направлена телеграмма, в которой, в частности, говорилось: «Из рассмотрения операций в Дагестане усматриваю, что действия ударной группы сводятся к настойчивому лобовому удару на Аймаки и Гергебиль. Неоднократные попытки сбить противника с этих пунктов желательных результатов не дали и наши части, каждый раз неся значительные потери, отбрасывались обратно. Части продолжают бесцельно, теряя с каждым днем уверенность в успехе, драться с прекрасно естественно защищенным противником и, надо полагать, упорство и настойчивость на этом участке целей не достигнут…»
В качестве основ тактики предписывалось: «…действовать сильной ударной колонной, не разбрасывая силы на отдельные второстепенные направления. Обратить внимание на усиление агентурной разведки. Избегать по возможности лобовых ударов, шире использовать маневр, обходы и охваты. Максимально использовать огонь артиллерии…»
Наступление войск 32-й дивизии возобновилось 22 января и сразу же захлебнулось из-за погодных условий. Сила внезапно начавшейся метели была такова, что пребывание людей на открытом пространстве и особенно на высотах стало невозможным. И красноармейцы, и мятежники после короткой перестрелки разошлись по укрытиям. Наступавшие войска в этот день потеряли 12 человек убитыми, 10 замерзшими, 39 ранеными, 42 тяжело обмороженными и более 100 получившими легкие обморожения.
В последующие три дня подразделения левой группы, последовательно занимая господствующие высоты, вплотную подошли к окраине Гергебиля. Успех дался ценой потери 38 человек убитыми и 167 ранеными и обмороженными. Вследствие больших потерь было решено штурмовать аул ночью, как это было проделано русскими войсками в середине XIX века.
Штурм Гергебиля начался в 2 часа ночи 26 января и завершился только к 18 часам. Сопротивление горцев было отчаянным. Каждую саклю приходилось брать с боем. При этом эффективно использовались ручные гранаты, которые забрасывались в помещения с крыши через печные трубы. Всего в ауле было уничтожено около 200 мятежников. Женщины и дети заблаговременно ушли в горы, куда затем последовали и немногие уцелевшие в бою мужчины. Урон советских войск при штурме Гергебиля составил 9 человек убитыми и 58 — ранеными.
Падение Гергебиля привело к тому, что горцы покинули Аймаки и ушли с семьями в горы. Ряд аулов, располагавшихся в долине Аварского Койсу, заявили о своем нейтралитете и готовности беспрепятственно пропустить советские войска в Хунзах.
Дальнейшее наступление частей 32-й стрелковой дивизии осуществлялось по трем направлениям: на Карадах, на Гуниб и на Бухты. Гунибское направление, где предстояло деблокировать полутысячный советский гарнизон, оборонявшийся там с ноября 1920 года, было главным.
Более успешным были действия советских войск на бухтынском направлении. Поднявшись по долине Казикумухского Койсу, они обошли вершины Арчалаварского хребта с юга и нанесли удары по Шатли и Мукару. Мятежники попытались закрепиться в Бухты и Сограле, но после непродолжительного сопротивления оставили эти аулы. Преследуемые советскими войсками они отступили к Гунибу на соединение с отрядами, осадившими эту крепость. Но подход частей 32-й дивизии к Гунибу со стороны Гергебиля заставили горцев снять осаду и уйти на юго-запад. Попытка организовать их преследование закончилась трагически. Один из батальонов, выполнивший эту задачу, 19 февраля был разгромлен в ауле Ругуджа мятежниками и местными жителями. Напав на спящих, дагестанцы без единого выстрела при помощи кинжалов уничтожили 125 красноармейцев. После этого преследование противника было временно приостановлено.
На северном участке дагестанского фронта обстановка складывалась также весьма напряженно. В качестве первостепенной задачи командованию 14-й стрелковой дивизии предстояло овладеть Гимрами. Этот аул, расположенный на дне огромной котловины, окруженный со всех сторон крутыми скалистыми высотами, самой природой был превращен в крепость. Попасть в нее можно было с востока по единственной узкой тропе шириной 2–3 метра. Исторический опыт штурма Гимр русскими войсками в 1832 и 1834 годах свидетельствовал о сложности задачи и неизбежности больших потерь.
Изучив обстановку и проанализировав предыдущий опыт, командир дивизии отказался от штурма аула войсками, решив склонить мятежников к капитуляции огнем артиллерии. С этой целью была создана артиллерийская группа из восьми пушек и четырех гаубиц, которая с 25 декабря начала методический обстрел Гимр бомбами, гранатами, шрапнелью и химическими снарядами. Он продолжался почти два месяца. За это время по аулу были выпущены 1333 снаряда, которые стали причиной больших разрушений и человеческих жертв. 17 февраля, не выдержав напряжения, защитники Гимр капитулировали. Советские войска заняли аул без потерь в личном составе.
24 февраля части 14-й стрелковой дивизии начали наступление вдоль южного берега Андийского Койсу. 15 марта их передовые подразделения в районе Ботлиха соединились с войсками Чеченской группы, наступавших со стороны Ведено. Обстановка в междуречье Андийского Койсу и Аварского Койсу была нормализована. Советские войска занимали все крепости, многие большие аулы и ключевые районы местности. Все передвижения горцев осуществлялись с разрешения и под контролем советского командования.
Остатки отрядов мятежников общей численностью до тысячи человек при четырех пулеметах ушли в труднодоступные районы вверх по течению Аварского Койсу. Туда же собрались все главные их вожди. Попытки советского командования ликвидировать противника, предпринятые частью сил 32-й дивизии в конце марта, результатов не дали.
Для ускоренного решения этой задачи командующий 11-й армией приказал нанести встречный удар со стороны Телави через Главный Кавказский хребет двумя полками 18-й конной дивизии. Марш кавалеристов, совершавшийся в крайне сложных условиях, прошел успешно. К середине мая мятежники были окружены с двух сторон и отрезаны от своих баз, находившихся в окрестных аулах. После непродолжительного сопротивления они рассеялись по горам.
Советские войска приступили к закреплению своих позиций в занятых районах и к разоружению местного. Последнее оказалось крайне трудным делом. Культ оружия среди горцев был настолько велик, что уже сама мысль лишиться его нередко приводила к мятежу. Приходилось действовать осторожно, изымая оружие поэтапно. Вначале было предложено сдать «излишки», оставив по одному стволу на каждого представителя мужского населения, от младенца до древнего старика. При этом была произведена регистрация оружия, позволившая определить приблизительно его количество. После этого право на ношение оружия было оставлено только за мужчинами в возрасте от 20 до 60 лет, а боезапас ограничен до 50 зарядов на ствол. При малейших нарушениях установленного порядка оружие и боеприпасы изымались не только у провинившегося, но и других жителей аула. Данные меры позволили в течение месяца изъять у горцев около трех тысяч единиц огнестрельного оружия и большое количество патронов.
Оставленные советскими войсками ранее занятых в ходе боев районов в связи с переходом на мирное положение требовало всесторонней тщательной подготовки. Издавна существовавшее среди горцев убеждение, что власть пришельцев на местах существует лишь до тех пор, пока там находятся их войска и теряет всякую силу с их уходом, могло быстро свести на нет с таким трудом достигнутые победы. Во избежание этого уход войск всячески демонстрировался как акт доброй воли победителей. В приказе РВС дагестанской группы, в частности, говорилось следующее: «Дабы не дать почвы для новой провокации при оставлении нами занятых аулов в Нагорной Чечне и Дагестане, якобы под давлением каких-либо для нас невыгодных и угрожающих обстоятельств, немедленно энергично подготовить население к предстоящему добровольному уходу войск. Население должно быть убеждено, что мы не желаем обременять аулы различными повинностями, как то подворной, квартирной и прочими.
Уход частей тщательно обставлять торжественными митингами и демонстрациями, приветствиями населению, массовыми собраниями, разъяснениями целей и задач Красной Армии».
Последний очаг восстания в Дагестане был ликвидирован лишь после десяти месяцев упорной борьбы, потребовавшей с обеих сторон больших человеческих жертв. Потери советских войск убитыми и искалеченными по самым приблизительным подсчетам превысили 5 тысяч человек. Урон среди горцев был несколько меньшим, что объяснялось тактикой партизанской войны, хорошим знанием местности и связями с населением.
Судьбы главарей восстания сложились по-разному. Нужмудин Гоцинский скрылся в горах и еще продолжительное время вел борьбу с советской властью путем разбойных нападений. Полковник Джафаров также вначале скрывался в горах, но затем, устав от борьбы, явился с повинной к представителям советской власти в Темир-Хан-Шуру. Дальнейшая его судьба неизвестна. Полковник Кайтмас Алиханов с тремя сыновьями оказался в плену, где все были расстреляны. Поручик Гасан Абакаров также был пленен, но во время конвоирования бросился с моста в Аварское Койсу и погиб. Саид-бей бежал обратно в Турцию, где его с нетерпением дожидался отец, уже не раз пожалевший о том, что решился послать сына на Кавказ.
— Как я мог забыть завет отца не воевать с Россией? — сокрушался он, обнимая сына.
Мухаммед-Камиль прожил долгую жизнь. Он дослужился в турецкой армии до генеральского чина, был награжден несколькими орденами. В годы Второй мировой войны сын Шамиля ратовал за нейтралитет Турции, которую стремились втянуть в войну против СССР. Он умер в возрасте 88 лет и похоронен в Стамбуле. До последних дней этой человек, ни разу в жизни не бывавший на Северном Кавказе, носил одежду ее жителя. Ежегодно он посещал могилу своего великого отца, гордясь его заслугами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.