Император и флот

Император и флот

Не готовясь специально к морской службе, как это было с некоторыми членами императорской фамилии, но имея достаточно времени для близкого ознакомления с флотом, император и в этой области своего ведения предпочел оставаться равнодушным и весьма несведущим дилетантом. Только этим обстоятельством (столь далеким от конструкторской увлеченности его кузена императора Вильгельма II) можно объяснить состоявшееся в первые дни его царствования, более чем поспешное, но имевшее роковые, далеко идущие последствия решение об осуществлении грандиозного плана сооружения в Либаве порта императора Александра III. Избрав Либаву местом более чем 10-летнего вложения колоссальных государственных средств, соизмеримых с расходами на сооружение всего Кронштатского порта, Николай II тем самым поставил Крест на прорабатывавшихся длительное время под наблюдением Александра III планах создания незамерзающего порта на мурманском берегу.

Столь же далеко идущие и не менее безрадостные последствия имело и участие императора в создании принятой в том же 1895 г. 7-летней программы судостроения. Странной и, правду сказать, весьма неудачной была эта первая в новом царствовании программа. Будучи к тому же еще и "усовершенствованной" императором, она и вовсе обратилась в свою противоположность. Представляя в июле 1895 г. программу своему вошедшему на царство племяннику, генерал-адмирал Алексей Александрович, любимый брат императора Александра III, не пожалел слов на декларации о верности заветам в бозе почившего монарха.

Программа (работа над ней началась совещанием в марте) подавалась в качестве неизбежной в силу изменившихся обстоятельств корректировки глобальной программы на 20-летие 1883-1902 гг., которой император Александр III начал "переформирование флота", оказавшегося под руководством И. А. Шестакова в состоянии "застоя и слабости". Объявлялось также, что "главной основой морской вооруженной силы" России должны, по примеру всех других держав, оставаться броненосцы, постройку которых предполагалось вести "с неослабной энергией". Иными словами, новому императору с первых дней царствования предоставлялась блистательная возможность эффектным шагом продолжить дело своего родителя и своей державной волей поднять флот на новую ступень совершенства.

"Ринуан" – типичный представитель эскадренного броненосца малого водоизмещения в конце XIX – в начале XX вв.

Но совершенства не получилось. Отсутствие глубокой стратегической и тактической проработки * обусловило весьма поверхностный анализ политической обстановки и столь же примитивный уровень предвидения. По-прежнему ориентируясь на соперничество с Германией, программа почему- то не учитывала ни фактора русско-французского союза, ни тревожных перемен, совершавшихся в положении России на Дальнем Востоке. Из-за этого, вместо способных действовать совместно с французским флотом мореходных эскадренных броненосцев, предлагалось, бездумно поддавшись примеру Германии и Швеции, строить броненосцы береговой обороны. Таких броненосцев в придачу к уже трем ранее построенным типа "Адмирал Сеня- вин" предлагалось соорудить еще четыре.

Все еще властно владевшая умами крейсерская доктрина подталкивала и к другому, столь же опрометчиво отклонявшемуся от генерального направления шагу-начать постройку гибридных кораблей, "замаскированных" под броненосцы, а по существу являвшихся крейсерами. Такие корабли, приспособленные к дальним плаваниям, могли пригодиться и для крейсерских действий против морской торговли Англии и Германии, и для переброски на Дальний Восток, где необходимо было противостоять быстро возраставшим амбициям Японии. Образец такого корабля с облегченным бронированием, медной обшивкой подводной части (чтобы не нуждаться в доках для ее очистки), увеличенными запасами топлива и уменьшенным до 254 мм калибром главной артиллерии нашли в Англии. Это был броненосец "Ринаун" водоизмещением 12 350 т и скоростью 18 уз.

Переживавшая золотой викторианский век и жившая за счет чуть ли не половины мира, Англия могла позволить себе подобную колониальную специализацию броненосцев – для генеральных баталий она располагала достаточным количеством полноценных эскадренных броненосцев, вооруженных полновесными пушками калибром 305 и 343 мм. России такой шик был вовсе не по карману. Но это составителей программы почему-то не смущало. Не захотели они и обратить внимание на тот факт, что Япония, решительно отступив от своей прежней концепции крейсерского флота, заказала в Англии корабли совсем другого типа.

Решительно встав на путь кардинальных реформ, Япония энергично усваивала все богатство европейской инженерной мысли, науки и техники. И потому уже первые два броненосца по программе 1893 г. имели действительно боевое, а не колониальное назначение. Оба они – "Фудзияма" (или "Фудзи") и "Яшима", как сообщал русский справочник 1895 года, были заложены на английских верфях в 1894 г. и, стало быть, не могли быть неизвестны составителям программы 1895 г. в России. Заставляли задуматься и характеристики этих ожидавшихся готовностью уже в 1898 г. кораблей. Водоизмещение каждого по контракту составляло 12 250 т, фактическое до 12 650 т, скорость до 18,7 уз, толщина брони до 400 мм, вооружение- по 4 305-мм пушки в двух барбетных башнях, по 10 152-мм с соответствующим набором мелкой артиллерии, 5 минных аппаратов.

Но эти сведения, как и еще более тревожные известия о принятии Японией в 1895 г. новой программы, предусматривающей сооружение в Англии еще более мощных броненосцев с броней по всему борту и водоизмещением до 15000 т каждый, не оказали никакого влияния на русскую программу 1895 г. Более того, приняв, видимо, за чистую монету уверения составителей программы, император счел необходимым внести "компетентные" коррективы и на докладе своего дяди собственноручно начертал: "Соглашаясь с приведенными соображениями плана дальнейшего судостроения, я настаиваю на моем твердом желании, чтобы Морское министерство неуклонно продолжало строить крейсера типа "Россия"". Трудно сказать, где и как только что начавший свое царствование и никогда всерьез флота не касавшийся 27-летний император приобрел столь принципиальные убеждения, но этой его инициативой программа была дискредитирована вконец.

Не нашлось и никого, кто мог бы взять на себя смелость растолковать государю, что утвержденные им по программе 5 броненосцев и представляют собой усовершенствованный вариант "России", а потому в постройке собственно крейсеров этого типа, имеющих такое же водоизмещение и почти ту же стоимость, нет никакой государственной необходимости. Высочайшая воля была исполнена во всей ее нелепости: проект нового крейсера разработали и осуществляли под названием "Громобой".

Тогда же, демонстрируя, как вскоре заметил один из его министров, способность менять свои точки зрения "с ужасающей быстротой", император одобрил и представленный ему Балтийским заводом проект башенного крейсера водоизмещением 15 000 т. Но и этот случай не был использован министерством для упорядочения номенклатуры типов кораблей: все оставалось по-прежнему, а 15000- тонный проект просто предали забвению. Так один за другим, в большом и малом делались шаги, под влиянием которых флот начинал пока еще медленно, но уже неудержимо сползать по наклонной плоскости. По-прежнему не имея в своем составе Морского генерального штаба (творить произвол было удобнее без мешающих ему инстанций), ведомый равнодушным к его интересам императором и вовсе не болевшим его заботами генерал- адмиралом, флот мог рассчитывать только на чудо, на озарение со стороны особо выдающихся личностей, которым судьба могла бы дать проявить себя.

Но сопутствовавшая самодержавию обстановка придворного угодничества, постоянные оглядки на карьеру и переменчивая натура императора, с легкостью "сдававшего" одного за другим преданных и верных соратников, не способствовали решению проблем флота. И в новом царствовании они продолжали множиться и усугубляться. Касались они не только планирования состава флота – в коренных переменах нуждались и тактика, и техника.

* Необходимый для этого мозговой центр в виде Морского генерального штаба, на чем еще в 1888 г. настаивал адмирал И. Ф. Лихачев, создан не был.