Две школы кораблестроения и тактики
Две школы кораблестроения и тактики
Постройка в России по французскому образцу броненосцев "Бородино", которые должны были противостоять заказанным Японией в Англии броненосцам типов "Шикишима" и "Микаса", стала весьма показательным итогом спора двух научно- технических школ кораблестроения, вооружения и тактики: русско-французской и японо-английской. Характерные черты этих школ проявились и в конструктивном типе, и в отдельных технических решениях, и в составе вооружения кораблей. Заметен был и общий» для обеих школ стойкий традиционализм, который ни в России, ни в Японии не позволил инженерам (и стоявшим за их спинами адмиралам) вырваться из рамок сложившегося за предшествовавший период и ставшего для всего мира, по существу, стандартным типом эскадренного броненосца. И в этом смысле корабли обеих сторон, свидетельствуя о завершенности определенного этапа в развитии мирового судостроения, являли собой весьма схожие архитектурно-конструктивные решения: носовая и кормовая башни 305-мм орудий, центральный блок надстроек с мачтами, дымовыми трубами и сосредоточенными здесь же 152-мм орудиями. Сходны были и основные характеристики, включая и скорость.
Наружный вид и система бронирования броненосца "Асахи".
Обе школы не решились пойти на замену все еще считавшихся чуть ли не главными 152-мм орудий несравненно более эффективными орудиями калибром 305 мм. В России, уже имевшей опыт постройки многобашенных кораблей с тяжелыми орудиями (броненосные фрегаты типа "Адмирал Грейг", 1868 г.; мореходные броненосцы типа "Екатерина II", 1886 г.), переходу на единый калибр мешали отсталая тактика и обложившая флот со всех сторон "экономия". В Японии слишком еще была велика приверженность к скорострельным орудиям среднего калибра, которые вместе с активной тактикой принесли победу над китайским флотом при Ялу в 1894 г.
Отмечая чрезвычайно осложнившую и замедлившую постройку русских кораблей установку 152-мм пушек в башнях, нельзя в то же время не видеть в этом решении развитие (хотя весьма некстати проявленное и вовсе в бою нереализованное) прежней идеи многобашенных кораблей, отчего наши броненосцы были все же ближе к грядущему типу "Дредноута", чем японские. Об этом говорило и осуществленное по примеру французов разделение отсеков котельных отделений встроенным между ними центральным отсеком подбашенных отделений и погребов боеприпасов. Такая схема вполне позволяла заменить две башни 152-мм орудий одной центральной с орудиями большего и, может быть, даже 305-мм калибра.
Другим резервом проекта была возможность реальной разгрузки кораблей за счет низкорасположенной батареи 75-мм пушек, противоминную роль которых могли бы исполнить высокоскорострельные башенные 152-мм орудия. Решающим боевым преимуществом броненосцев типа "Бородино" над японскими было значительно большее возвышение осей носовых 305-мм орудий и 8 орудий в концевых 152-мм башнях, обеспечивавшее превосходство в бою в штормовых условиях и подавляющее преимущество в огне по оконечностям. Это преимущество увеличивалось благодаря применению в башнях русских кораблей электрических приводов, в принципе позволявших вести более уверенную и скорую стрельбу, чем это позволяли гидравлические установки японских башен. Эти резервы, которыми обладала более передовая, отвечавшая новым условиям боя, электрическая техника, не были, однако, в должной мере реализованы из-за чрезмерного увлечения механизмами взаимной замкнутости, призванными исключить ошибки управления, и стремления к полной (подчас явно замедлявшей процесс заряжания) механизации всех действий при обслуживании башен.
К большим потерям времени приводило и применение в русских крупнокалиберных пушках отнимавшего много (до 30 сек.) времени на открывание и закрывание затвора системы Розенберга, тогда как затвор фирмы Виккерс выполнял те же операции за 5-7 сек. Но предложение МТК о замене затвора осуществлено не было: опять не нашлось на это нужных средств, да и скорость стрельбы в русском флоте перед войной с Японией не состояла в числе показателей артиллерийского искусства и тренированности комендоров.
По качеству и долговечности орудий у русских было явное преимущество -они имели не проволочное, как у японцев и англичан, скрепление стволов, а более надежное из колец. Ближе к классическому типу были и башенные установки русских кораблей, тогда как японские барбетные, да еще снабженные громоздкими гидравлическими приводами, отличались большим диаметром внутри- корпусных подачных труб, которые и над верхней палубой выступали своей вертикальной броней барбетов более, чем на высоту межпалубного пространства. Сверху цилиндр неподвижного барбета прикрывался круговой палубной броней, над которой и выступала поворотная часть установки.
Риск повреждения имевшей большую площадь палубной защиты компенсировался компактностью поворотной части, бронирование которой состояло из плоских плит с наклонной лобовой частью. Это позволяло уменьшить величину амбразуры для орудия, которая в цилиндрических башнях русских кораблей была значительно больше и для обеспечения необходимого угла возвышения заставляла вырезать даже часть примыкающей к амбразуре крыши. Прикрывавшая этот вырез откидная крышка при общей слабости крыши служила дополнительным источником опасности. Не столь уязвимы, как на русских кораблях, были и колпаки (рубки) башенных командиров и комендоров.
Высоко выступающий барбет японских установок и относительно малая длина окружности для поворотной части позволяли достаточно легко решить проблему непроницаемости ее периметра и уменьшить возможность заклинивания, что не раз происходило в бою с явно неудачной, хотя внешне весьма привлекательной конструкцией мамеринцев русских башен. У них барбет вертикаль-ной брони также превышал габариты вращающейся части, но над палубой почти не выступал и вместо неподвижной горизонтальной заделки прикрывался своего рода зонтом-навесом, связанным с поворот-ной частью башни и окантованным круговой конструкцией, имевшей вид юбки. Этой "юбкой" и накрывалась вся выступающая над палубой часть неподвижного барбета.
Для водонепроницаемости получающегося подвижного стыка неподвижной и поворотной частей башни применили конструкцию своего рода (в сечении) лабиринтного уплотнения в виде вставленных навстречу друг другу (с заметным зазором) круговых швеллерных профилей – одного по кромке юбки-свеса, другого-по броне барбета. Получилась глухая круговая коробка, не позволявшая ни вскрыть, ни заметить место возможного в бою (из-за смятия) заклинивания этого мамеринца. Внешне весьма впечатляющая, эта конструкция не всегда защищала даже от брызг: известны неполадки, которые происходили в электрических системах башен из-за воды, попавшей внутрь из струи шланга при уборке палубы.
Эскадренные броненосцы "Микаса" (слева) и "Асахи" после окончания постройки перед уходом в Японию.
По баллистическим качествам орудия существенно не отличались: русские 305-мм стреляли на расстояние до 80 каб, 152-мм – до 61каб, японские соответственно – на 82 и 55 каб, но на дальних дистанциях принятые в русском флоте 152-мм пушки французской системы Кане обнаруживали конструктивную слабость подъемных механизмов, вызывавших поломку дуг, смятие шестерен и "сдачу" при выстреле, отчего, как говорят документы, происходило "огромное разбрасывание" снарядов. Но власти этими редкими в мирное время случаями (стрельбы, как тогда было принято, велись на малые расстояния) озабочены не были и тотального упрочнения всех подъемных механизмов пушек Кане не предприняли. Меняли лишь те дуги, которые сломались, а против "сдачи" начали зажимать механизмы тормозами Беккера. Возможности поломок уменьшались, но о скорой стрельбе с огромным усилием вращаемых орудий говорить уже не приходилось.
В МТК эти проблемы перед войной обсуждались, но, зная о крайнем несочувствии "его превосходительства Павла Петровича" всяким требовавшим больших расходов нововведениям и усовершенствованиям, на кардинальных мерах не настаивали. Не занимала эта проблема и командующих эскадрами. Даже фактически главный артиллерист флота З. П. Рожественский спокойно проходил мимо всех этих изъянов и, отвечая на вопрос об обнаруживавшейся при нем на Учебно- артиллерийском отряде ненадежности чугунных снарядов, сообщал, что случаи их преждевременных разрывов, вовсе не относя к чрезвычайным происшествиям, просто записывали в промахи при стрельбе. И свою эскадру он спокойно повел в поход, совсем не размышляя о вреде чугунных снарядов. Боеприпасами, как уже отмечалось, русский флот похвастать не мог.
Явным преимуществом русских кораблей была система броневой защиты, основанная на принципах Бертена и включавшая резко повышавшую живучесть кораблей продольную броневую переборку, еще более усовершенствованную русскими инженерами. Бесспорно, выше был и уровень обеспечения непотопляемости кораблей, благодаря введенным в 1898 г. новым правилам испытания водонепроницаемости переборок и автономным принципом размещения и использования водоотливных средств. Эти преимущества в полной мере проявились во время войны 1904-1905 гг., когда наши, корабли продемонстрировали исключительную живучесть, какой едва ли обладали их противники.
Недостатком русских кораблей было ничем не оправданное ограничение водоизмещения без каких-либо его существенных запасов. Это предопределило большую проектную и эксплуатационную перегрузку и заставило из-за недостатка помещений предусмотреть громоздкую надстройку спардека и рубок на нем с обширными рострами для традиционно большой флотилии шлюпок. Эти недостатки в некоторой мере могли бьггь устранены, но на то требовалась добрая воля командующего эскадрой, который, однако, предпочитал оставаться в стороне и винить в перегрузках "свободомыслие строителей". Остались неиспользованными и большие потенциальные возможности, которые обещало применение на кораблях предусмотренного отечественным вариантом проекта нефтяного отопления. Оно могло бы помочь решению проблемы перегрузок и облегчить экипажам выпавшее на их долю бремя мучительных и снижавших боеспособность кораблей угольных погрузок, но и здесь МТК не сумел проявить последовательности и настойчивости в осуществлении прогрессивного решения. Забыто было и вовсе не требовавшее больших усилий решение об устранении на кораблях горючих предметов. Японцы эту меру провели в жизнь более последовательно.
Несомненным конструктивным недостатком русских кораблей было низкое положение 75-мм орудий, не позволявшее применять их в условиях шторма и создававшее угрозу безопасности при повреждениях портов. Недочет этот мог быть легко устраним полной ликвидацией всей малокалиберной артиллерии, которая доставляла множество хлопот, отнимала для ее обслуживания людей, но не играла для корабля существенной роли. Однако и на это ни у инженеров, ни у адмиралов (З. П. Рожественский мог это проделать своими силами в походе) не нашлось разума и смелости.
В общем же, с точки зрения чистого корабле – строения, особенно если вовсе не касаться вооружения, всегда составлявшего заботу флота, русские корабли, как это и следовало из общих для всех стран законов развития науки и техники, ни в чем существенно японским не уступали, а в решительном бою на близком расстоянии обладали несомненным превосходством. Эти их достоинства, ввиду особых обстоятельств постройки и организационно-технических изъянов системы казенного судостроения и Морского ведомства, к моменту вступления кораблей в строй в значительной мере оставались еще лишь потенциальными.
Заказав кораблестроению высокомеханизированные, отличавшиеся повышенной сложностью корабли, высшие круги флота в то же время не сумели снабдить соответствующими полноценными боеприпасами и приборным обеспечением (прицелы, дальномеры, радиостанции), не приняли должных мер по разгрузке, не провели необходимого для кораблей нового типа комплекса наладочных и приемных испытаний их техники, предоставив экипажам решать все эти задачи собственными силами в условиях тяжелого, беспримерного похода.
Продольный разрез и план артиллерийской установки для двух 305-мм орудий, бывших на вооружении броненосцев "Фудзи" и "Яишма".
И теперь только от энергии и усердия экипажей, опыта и знаний командиров и офицеров, заботы и предусмотрительности командующего и его штаба зависело, смогут ли корабли проявить в бою свои преимущества.