Семь выстрелов на улице Расин

Захват атамана Б. Анненкова и открытый процесс над ним посеяли определенные сомнения в умах многих русских эмигрантов не только в Китае, но и в Европе. Кроме того, на Лубянке были уверены, что в результате проводимой с 1922 года КРО ОГПУ операции «Трест» все более-менее значимые русские белоэмигрантские организации, и прежде всего РОВС, находятся под их полным контролем. А вот организации украинских националистов, действующие в Европе, наоборот, вызывали серьезные опасения, особенно, если найдется лидер, который сможет их объединить. Таким лидером из Москвы виделся проживавший в Париже С. Петлюра. И это вполне понятно, поскольку гетман П. Скоропадский не пользовался ни влиянием, ни авторитетом, а Е. Коновалец со своей УВО казался в середине 20-х годов деятелем мелкого масштаба.

Симон Васильевич Петлюра родился 10 мая 1879 года в Полтаве в семье мещан, происходившей из казаков. После школы он продолжил образование в Полтавской духовной семинарии, где вступил в политический кружок, который вскоре стал ядром Полтавской организации Революционной украинской партии (РУП). Однако в 1901 году Петлюру за революционную деятельность и членство в РУП из семинарии отчислили, и он был вынужден перейти на нелегальное положение. В 1903 году Петлюра был арестован полицией, но на следующий год вышел на свободу и продолжил партийную работу в РУП.

Первую мировую войну Петлюра встретил в Москве, где трудился бухгалтером в страховом обществе «Россия». Почти сразу после начала войны он опубликовал воззвание «Война и украинцы», в котором писал, что украинцы «выполнят долг граждан России в это тяжелое время до конца», и призывал военное командование к «толерантному отношению к украинскому населению Австро-Венгрии как части национального украинского целого, связанного с Россией».

После Февральской революции и образования на Украине Центральной Рады Украинской народной республики (УНР) Петлюра возглавил ее Военный комитет и объявил своей задачей немедленную украинизацию армии по территориальному принципу. Правда, деятельность Петлюры не шла дальше украинизации частей российской армии, находившихся на Украине, так как он не желал обострять отношения с Временным правительством. Но после Октябрьской революции и образования в декабре 1917 года в Харькове Советского правительства Украины Петлюра объявил себя сторонником независимости страны и непримиримым противником большевиков. При этом он утверждал, что «большевики готовят Украинской Народной республике удар в спину, они сосредотачивают свое войско на Волыни, в Гомеле и Брянске, чтобы идти походом на Украину».

В январе 1918 года отряды под командованием Петлюры сыграли решающую роль в подавлении большевистского восстания в Киеве. Однако будучи разбитым под Кругами и Киевом войсками Муравьева, Петлюра отступил на Западную Украину, где вскоре вступил в союз с немцами, начавшими оккупацию отошедшей им по Брестскому миру территории России. В 1925 году, оправдывая этот свой шаг, Петлюра писал:

«Нужно только одного не забывать: если бы Центральная Рада и не позвала бы немцев, то они бы сами пришли к нам. Немцы тогда были очень большой силой. И поскольку они очень хорошо знали, что фронта уже нет, а на Украине тоже нет ни большого дисциплинированного войска, ни твердой власти, то им дорога к нам будет свободной: никто не остановит».

После переворота, осуществленного гетманом Скоропадским в апреле 1918 года, ликвидации УНР и образования Украинской державы Петлюра был арестован. Однако в ноябре ему удалось вырваться на свободу, после чего он отправился в Белую Церковь, где поднял восстание против Скоропадского. В декабре войска Скоропадского были разгромлены, а Петлюра был избран сначала членом, а потом Главой Директории восстановленной Украинской Народной республики. Но как политический лидер и главнокомандующий армией УНР Петлюра в конце концов потерпел поражение. Его отрады были биты и красными, и белыми, и даже батькой Махно. Но зато петлюровцы прославились еврейскими погромами. По подсчетам историков, этих погромов «славные» бойцы Петлюры устроили более двухсот. Стоит отметить, что когда в 1919 году еврейская делегация из Житомира и Бердичева обратилась к Петлюре с просьбой остановить погромы, его атаманы Палиенко и Ковенко сказали: «Люди, на которых вы жалуетесь, составляют гордость Украины». А сам Петлюра на такую же просьбу другой, нееврейской делегации, состоявшей из социал-демократов, ответил: «Не ссорьте меня с моей армией!»[90]

Во время советско-польской войны остатки армии Петлюры присоединились к польским войскам. А после подписания в октябре 1920 года договора о перемирии Петлюра и члены правительства УНР эмигрировали в Польшу. О деятельности в Польше петлюровского правительства Украинской народной республики и других организаций, в том числе «Центрального штаба» под командованием Ю. Тютюнника, уже говорилось выше. Стоит только повторить, что в октябре 1921 года правительство Польши под нажимом Москвы было вынуждено выдворить Петлюру и рад других антисоветских деятелей за пределы страны. В результате он был вынужден перебраться в Будапешт, оттуда — в Вену, а с осени 1924 года обосновался в Париже, в Латинском квартале, близ Сорбонны, на улице Тенар.

Во Франции Петлюра жил весьма скромно. Снимал две комнаты: в одной жил сам, а в другой — его жена Ольга Афанасьевна и дочь Леся. Но такая показная скромность вовсе не означала, что он потерял свое влияние среди украинских эмигрантов или прекратил антисоветскую деятельность. Так, в апреле 1922 года во время проведения Генуэзской конференции советская разведка получила сведения о подготовке украинскими националистами террористических актов против членов советской делегации. В частности, была перехвачена переписка по этому вопросу между Петлюрой и В. Шульгиным. Своевременная и точная информация, представленная разведкой советскому руководству, помогла предотвратить готовящиеся теракты. Разумеется, такая активность Петлюры не могла оставаться без внимания со стороны советских спецслужб. В Париже за ним было установлено наблюдение, которое осуществляли агенты из числа украинцев-сменовеховцев, сочувствующих большевикам. Руководили ими секретарь сменовеховцев Норич-Дзиковски и А. Галип, бывший политический деятель УНР и один из лидеров общества «Молодая Украина». А после приезда в Париж Михаила Володина это наблюдение резко активизировалось.

К сожалению о Володине, одной из основных фигур в деле об убийстве Петлюры, сведений крайне мало. Достоверно известно, что после Октябрьской революции он возглавлял организацию так называемого Союза эсеров-максималистов на Дальнем Востоке. Эта лево-народническая группа широко практиковала индивидуальный террор, а сам Володин якобы организовал и провел на Дальнем Востоке в 1920 году ряд террористических актов. Впрочем, сам Володин утверждал, что лишь руководил профсоюзной организацией. В конце 1920 года Володин неизвестно как оказался в Чехии, откуда перебрался во Львов, где завел знакомство с «москвофилами», попутно занимаясь большевистской агитацией среди солдат УНР. Затем его следы обнаруживаются в Закарпатской Украине, а потом снова в Праге, где по некоторым данным он выполнял роль связника между советским полпредством и местными коммунистами. В 1922 году за участие в рабочих беспорядках в Кладно под Прагой он был выслан из Чехословакии и переехал в Германию.

Оказавшись в Берлине, Володин выдавал себя за анархиста. Там же при посредничестве левого эсера Штейнберга он познакомился с другим левым эсером Добковским. Однако связей с советским полпредством он не прерывал и даже, якобы, там работал. 8 августа 1925 года Володин приехал в Париж на конгресс французской Социалистической партии.

При этом поселился он на квартире бывшего генерала УНР Николая Шаповала. И тогда же он познакомился через Добковского с будущим убийцей Петлюры Шварцбардом.

О Шоломе (Самуиле) Шварцбарде известно гораздо больше. Он родился в 1886 году в городе Измаиле Бессарабской губернии (по другим данным в Смоленске), а молодость провел в Балте, уездном городе Подольской губернии, куда переехали его родители. До 10 лет Шварцбард учился в религиозной школе (хедере), а отец дома обучал его русскому языку, арифметике и географии. Позднее он освоил профессию часовщика, которая и стала его основным занятием. Тогда же Шварцбард присоединился к революционному движению, перевозил нелегальную литературу и оружие через границу, а в 1906 году был впервые арестован. После освобождения он бежал в Черновцы, где примкнул к анархистам.

В дальнейшем Шварцбард жил в Галиции, на Буковине, в Венгрии, в Швейцарии. В 1908 году он был арестован в Вене за кражу со взломом из денежной кассы в магазине, отсидел в каторжной тюрьме 4 месяца и был выслан в Будапешт. Но и там в 1909 году его поймали при попытке незаконного присвоения чужого имущества и административно выслали из Австро-Венгрии. В 1910 году Шварцбард приехал во Францию и поселился в Париже, где решил обосноваться надолго. Он женился, открыл часовой магазин, но его дальнейшим планам помешала Первая мировая война. В 1914 году он поступил в Иностранный легион, потом перешел в пехотный полк французской армии, был ранен на фронте и в 1916 году демобилизовался.

После Февральской революции Шварцбард решил вернуться в Россию. Для этого он обратился в русскую военную миссию во Франции и назвал себя «политическим русским эмигрантом». Благодаря этому ему летом 1917 года удалось вместе с женой попасть на пароход «Мельбурн», следующий в Архангельск. Во время плавания он вместе с некоторыми другими эмигрантами занимался «большевистской пропагандой», за что был арестован и по прибытию в Архангельск сдан российским властям. Но уже в сентябре 1917 года Шварцбард приезжает в Петроград, где после Октября вступает в ряды Красной Армии. В дальнейшем он воевал на Украине — в 1918 году против гайдамаков в Одессе, а позднее — против банды Григорьева и отрядов Петлюры. По некоторым данным Шварцбард был организатором еврейских частей у Котовского, а возможно, служил у него в обозе.

В конце 1920 года Шварцбард вновь оказался в Париже, где опять открыл часовой магазин на бульваре Менильмонтан и через некоторое время получил французское гражданство. Соседи считали его тихим и скромным работником. Но в то же время он близко сошелся с местными анархистами, в том числе Эммой Гольдман, Волиным, Беркманом и даже с Махно и его окружением, а потом устроил у себя дома что-то вроде «явочной квартиры». Позднее все отмечали, что он был совершенно равнодушен к религии, что, правда, не мешало ему поддерживать отношения с сионистами. Зато на судебном процессе он выдавал себя за религиозного фанатика, которого пророк Исайя послал мстить за евреев.

Как уже говорилось, в начале августа 1925 года Шварцбард познакомился с Володиным, который выдавал себя за безработного, нуждающегося в помощи и поддержке. В сентябре Володин уехал из Парижа и вернулся через четыре месяца, в январе 1926 года. С этого момента он стал встречаться со Шварцбардом практически каждый день.

Тогда же Шварцбард начал настойчиво узнавать, в том числе и через генерала Шаповала, парижский адрес Петлюры. Продолжил свое знакомство с Шаповалом и Володин. Когда же генерал 15 февраля 1926 года поселился в Латинском квартале, в доме № 13 по улице Сомерар, очень близко от квартиры Петлюры, Володин зачастил к нему, а за два месяца до убийства приходил почти каждый день. При этом он постоянно заводил разговоры о Петлюре, то хваля, то ругая его. В мае 1926 года Володин даже хотел попасть на съезд украинских эмигрантских организаций, но Шаповал отказался доставать для него билет. Что касается Шварцбарда, то он все это время вместе со сменовеховцами постоянно следил за Петлюрой.

В день убийства Петлюры, 25 мая 1926 года, Володин зашел к Шаповалу рано утром, но пробыл недолго и около 10 часов ушел в город. Тем временем Петлюра около часа дня вышел из дома и направился в ресторан Шартье на улице Расин, где имел обыкновение обедать. Обычно он обедал вместе с семьей, но в этот день жена приболела и Петлюра пошел один. Об этом наблюдавшие за ним агенты из сменовеховцев немедленно сообщили по телефону Володину и Шварцбарду. Последний, выйдя из соседнего магазина, куда его позвали к телефону, вернулся домой и, отказавшись от завтрака, который уже стоял на столе, направился на улицу Расин. Там его встретил Володин, которому он передал заранее написанное письмо для пневмопочты, сделав приписку, что его акт должен завершиться сегодня.

Около двух часов дня Петлюра закончил обедать и не-спеша направился домой. На углу улицы Расин и бульвара Сен-Мишель он остановился у столика книжного магазина Жильбер, как это делал частенько. В этот момент, в 2 часа 10 минут, и состоялось убийство. Андрей Яковлив, бывший деятель Директории, в то время проживавший в эмиграции в Париже и лично присутствовавший на процессе над Шварцбардом, описывает случившееся так:

«С противоположной стороны улицы, перейдя ее, приблизился к Петлюре субъект, одетый в рабочую белую блузу, без шапки, назвал Симона Васильевича по имени, а когда тот повернулся к нему лицом, выхватил из кармана револьвер, который держал наготове, и начал стрелять, целясь в Петлюру. Первая пуля попала ему в правое плечо и, хотя ранение было касательным, но от удара и неожиданности Симон Васильевич сильно откинулся назад, подняв руку, в которой держал трость, потерял равновесие и упал на колено, а потом на тротуар. Следующие пули попали в Петлюру, когда он лежал на земле и еще пытался подняться; вторая пуля попала в подбородок, третья и четвертая ударили в живот. Хотя эти две пули оставили тяжелые раны в кишечнике, но не они вызвали смерть — смертельным выстрелом был лишь пятый, пуля от которого ударила в грудь спереди, слева, на уровне сердца… Шестая и седьмая пули попали в брусчатку. Проходившая здесь публика при первых же выстрелах разбежалась, а когда прибежал полицейский, то убийца уже перестал стрелять, потому что гильза от седьмой пули осталась в револьвере и помешала сделать последний, восьмой выстрел. Полицейский отобрал у убийцы револьвер, а публика бросилась на убийцу и начала его бить. Лишь с помощью нескольких человек удалось защитить убийцу и отвести в комиссариат полиции. С.В. Петлюру, лежавшего на тротуаре без сознания, отвезли в больницу, где он, не приходя в сознание, скончался в 2 часа 40 минут пополудни»[91].

После того, как в 2 часа 15 минут Шварцбард был арестован полицией, Володин направился к почтовому бюро около Отель де Виль и опустил там письмо, на котором проставили штемпель «14 ч. 30 м. 25.V.26». После этого он пошел к Шаповалу, где якобы впервые услышал об убийстве Петлюры Шварцбардом. Володин оставался в Париже еще довольно продолжительное время, хотя и пытался с помощью советского генерального консула в Париже Отто Ауссема вернуться в СССР, так как, по его словам, среди различных эмигрантских кругов пошли слухи о его причастности к убийству Петлюры. Однако Ауссем посоветовал ему немного подождать, так как его внезапный отъезд в СССР мог бы скомпрометировать советское полпредство. Находясь в Париже, Володин продолжал тесно общаться с Шаповалом. Более того, в сентябре 1926 года в журнале «Украинский работник», издаваемом в Праге братом Шаповала Никитой, вышла его первая статья, а в октябре — вторая. В конце 1926 года Володин исчезает из Парижа, и дальнейшие его следы теряются.

Что касается Шварцбарда, то предварительное следствие по его делу началось 2 июня 1926 года и продолжалось до июля 1927 года.

Обвинительный акт был составлен 4 июля, а судебный процесс начался 18 октября 1927 года. Защищавшие Шварцбарда адвокаты Торрес и Кампинки с первого дня процесса вели его защиту в агрессивном, наступательном ключе, упирая на то, что убийство стало актом возмездия Петлюре за организацию на Украине еврейских погромов. Вот что, например, рассказывала адвокат Шварцбарда А. Торрес о заключительной части этого судебного процесса:

«Драматический инцидент произошел в связи с оглашением свидетельского показания украинского полковника Букатова, который, признавая факт погрома в Проскурове, назвал его „делом, внушенным богом“. После этого гнусного выступления… у меня было чувство, будто бы судили сам процесс. Некоторые присяжные с трудом скрывали свое волнение. Я встала и сделала заявление о том, что, прежде чем приступить к защите, я хочу отказаться от своих восьмидесяти свидетелей. Большинство из них спаслись от погромов Петлюры. Некоторые приехали из США, Канады, Уругвая и Аргентины специально для того, чтобы рассказать перед судом о пережитых страданиях, об убийстве их детей, чтобы показать свои искалеченные руки, переломанные ноги…»[92].

Такая линия защиты оправдала себя. Так, несколько месяцев спустя, в 1928 году, Анри Барбюс написал книгу, одна глава которой посвящена Шварцбарду. Оправдывая его поступок, Барбюс пишет:

«Петлюровские казаки… евреев раздевали догола и подвешивали за руки к потолку комнаты над горящими дровами… Одному старику сбрили бороду и заставили ее съесть, а потом, насладившись зрелищем, его зарезали… Людям отсекали руки, ноги, вырезали губы, выкалывали глаза; беременным женщинам вспарывали животы. И если в домах бандиты вершили свои казни только холодным оружием, то на улицах беглецов, выбрасывавшихся из окон, расстреливали из винтовок и пулеметов… С 1917 по 1920 год по самому приблизительному подсчету было убито сто тысяч ни в чем не повинных людей. Атаман Петлюра разрешал и даже поощрял подобную массовую резню…»

В октябре 1927 года суд оправдал Шварцбарда, что было вполне закономерно. В последующие годы он опубликовал свои воспоминания о Гражданской войне на Украине в лондонской газете «Цайт», а также в еврейских периодических изданиях в США, и выпустил в 1930–1934 годах в Чикаго две книги: «В споре с самим собой» и «В потоке времени». Кроме того, он якобы издал в 1920 году в Париже сборник стихотворений «Мечты и действительность», однако не совсем понятно, как он мог успеть это сделать, учитывая, что во Франции он появился лишь в конце того же года. Умер Шварцбард не в нацистском концлагере, как обычно пишут, а в 1938 году в Кейптауне (ЮАР).

Версия убийства Петлюры евреем-одиночкой, мстившим за погромы на Украине, стала официальной на долгие годы. Но украинские националисты считали и до сих пор считают, что убийство Петлюры было спланированной акцией советских чекистов. Например, тот же Шаповал, узнав об оправдании Шварцбарда, прямо заявил: «Главная формула моего признания по делу об убийстве Петлюры Шварцбардом состоит в утверждении, что: главным и фактическим организатором убийства является Володин Михаил, специально для этого прибывший во Францию в августе 1925 года»[93]. А упоминавшийся выше Добковский в своем письме прокурору после окончания процесса писал, что вскоре после убийства Петлюры Володин признался ему, что «помогал этому убийству». При этом он добавлял, что не сказал всей правды на процессе, поскольку, во-первых, Володин называл себя социалистом-максималистом, во-вторых, из-за того, что тот нашел себе сильных покровителей, и в третьих, потому, что Володин угрожал ему. Еще одним доказательством причастности советских спецслужб к убийству Петлюры украинские националисты считают заявление бежавшего в 1954 году в США бывшего сотрудника КГБ П. Дерябина, утверждавшего, что он «слышал в эмигрантском отделе КГБ, что убийство Петлюры было совершено этой организацией».

Как бы там ни было, но смерть Петлюры мало что изменила в отношении украинской эмиграции к советской власти на Украине. Скорее наоборот, она стимулировала создание в 1929 году Организации украинских националистов (ОУН), которую возглавил Е. Коновалец, и которая многие десятилетия вела непримиримую борьбу за независимую Украину Впрочем, это понимали и в СССР. Так, в циркулярном письме ГПУ Украины от 4 сентября 1926 года «Об украинском сепаратизме» по этому поводу прямо говорилось:

«В связи с убийством Петлюры среди разрозненных антисоветских украинских партий и группировок за кордоном была заметна тенденция к консолидации сил. Об этом в достаточной мере говорят факты: Павел Скоропадский едет на панихиду по своему непримиримому врагу Петлюре. Партия хлеборобов, стоявшая до последних дней в непримиримой оппозиции Петлюре, посылает делегацию на похороны и возлагает венок на могилу Петлюры. Почти вся зарубежная шовинистическая украинская пресса, представляющая собой отражение той или иной платформы, резко отличающихся друг от друга, со времени смерти Петлюры помещает статьи о необходимости единодушной борьбы против оккупантов всех националистических украинских группировок за кордоном. Кампания за объединение антисоветских украинских сил развертывается все шире и шире».