5.1. Навстречу солнцу

Русское государство, ликвидировавшее иностранную интервенцию 1607–1612 годов и отразившее ряд агрессивных походов из соседних стран, в середине XVII в. испытывало значительные экономические затруднения. Шли интенсивные поиски новых торговых партнеров не только на Западе (Англия и другие европейские страны), но и на Востоке. И в этом отношении не только русскому правительству, но и трудовому народу открывались большие перспективы в сибирских просторах.

Через «широкую дверь», открытую походами Ермака, в необозримые земли Сибири «встречь солнцу» по рекам и сухопутным дорогам устремились широким потоком русские люди. За землепроходцами туда шли крестьяне и ремесленники, промышленники и купцы. В целях закрепления новых земель и народов в составе Русского государства вслед за первооткрывателями направлялись и правительственные экспедиции. Русское население, используя разветвленную сеть великих сибирских рек, преодолевая волоком препятствия, вышло на реку Лена, а затем достигло и берегов Тихого океана.

В конце XVI — начале XVII в. основным путем в Сибирь была дорога, открытая дружиной Ермака из Соли Камской до верховьев Туры. Здесь был основан в 1598 г. город Верхотурье, сыгравший огромную роль в стремительном продвижении русского населения в Сибирь и на Дальний Восток. Между этими городами была проложена мощеная дорога. В Верхотурье построили склад, из запасов которого хлебом не только снабжались служилые люди, но и отпускались семена первым поселенцам. Это послужило толчком сибирскому пашенному земледелию. Строительство новых городов в Сибири проходило с учетом природных условий. Для постройки Иркутска (1652) выбирали «место угожее для пашен… С Руси, с поморских городов, из Соли-Вычегодской, Перми, Вятки и из других русских городов… многие пашенные крестьяне устроились на пашнях в новых землях».

Показателями темпов освоения сибирских пространств могут служить даты основания городов: в 1585 г. — Тюмень, в 1587 г. — Тобольск, в 1604 г. — Томск, в 1614 г. — Енисейск.

Енисейский острог стал одним из важнейших пунктов проникновения русских в Прибайкалье. Отсюда начались походы на Лену, Ангару и к Байкалу. В 1627 г. ушел на реку Ангара Максим Порфильев с отрядом в 40 человек, первым достигший бурятских жилищ. В последующем году на Лену ходили многочисленные отряды Василия Бугра и Василия Хрипунова. В 1631 г. казаки-первопроходцы основали Братский и Усть-Кутский остроги.

Открытие реки Лена имело огромное значение. Осенью 1632 г. отряд сотника Петра Бекетова основал на правом берегу реки Лена Ленский острог. В челобитной он писал, что весной, после ледохода, пришел с людьми в якутскую землю и острог поставил. «А преж… меня на великой реке Лене… острогу них-то нигде на Лене… не станавливал…».

В 1640 г. в острог прибыли воеводы Петр Головин и Матвей Глебов в целях создания Якутского воеводства. В 1643 г. острог был перенесен на более высокое и удобное место в 70 км от прежнего и получил название Якутск, став административным центром края. Из него началось продвижение русских людей к Ледовитому и Тихому океанам. В 30-40-х гг. XVII в. были обследованы бассейны рек Лена, Яна, Индигирка, Алазея, Колыма. Первопроходцы по наказу правительства и местной сибирской администрации обязаны были произвести описание и составить чертежи новых территорий, дать сведения о быте заселявших их людей. Открывателям вменялось принимать местное население Сибири и Дальнего Востока в русское подданство. Все это имело большое значение прежде всего для защиты новых территорий Сибири. Сведения о сибирских землях и карты стремились добыть иностранцы. Их интересовала информация о возможной и действительной мощи соперников, политическом, экономическом и военном потенциале. Известно, что некий курляндский гражданин Рейтенфейльс предлагал Ватикану за соответствующую плату продать сведения о землях к востоку от Урала.

Иностранцев интересовал прежде всего морской путь, открытый русскими поморами еще в XI столетии, не только к островам Новая Земля, Грумант (Шпицберген), но и к берегам сибирской земли. Первым к устью Двины через Белое море в 1553 г. прошло судно англичанина Р. Ченслера. В 1565–1566 гг. в Колу (Кольский полуостров) стали прибывать и голландские судна. Голландцы проявили особый интерес не только к поискам морского пути, но и к экономическому состоянию Сибири. Желание получить такую информацию изъявил голландец О. Брюнель, который в 1564 г. в Холмогорах был арестован как шпион. Выйдя из тюрьмы, голландец втерся в доверие к Строгановым и участвовал в поездках по Сибири. Вскоре стали ясны цели упорных исканий Брюнеля. Побывав на Оби, Брюнель уехал за границу, а в 1584 г. он возглавил экспедицию, которая, однако, смогла дойти лишь до Югорского Шара. Оказалось, мало узнать дорогу, нужно было усвоить высокое искусство русского полярного кораблевождения.

Англичанин С. Барроу также упорно пытался в 1556 г. пройти вслед за поморами на реку Обь. Голландец В. Баренц неоднократно (1594, 1596, 1596–1597) пытался освоить этот путь, чтобы попасть по нему в Китай и Индию, но дальше Новой Земли не прошел. Стремились воспользоваться Северным морским путем впоследствии и другие мореплаватели: Г. Гудзон (1608), В. Гордон (1611), Ян ван Горн (1612) и др.

Свое желание проникнуть в Сибирь иностранцы объясняли как можно невиннее. В 1582 г. англичане просили разрешения русского правительства торговать в бассейнах северных рек, в том числе и на Енисее. Они намеревались использовать хорошо освоенный русскими морской путь из Архангельска в древнюю Мангазею, которая в 1600–1601 гг. была превращена в крепость. Русское правительство, справедливо опасаясь, что «есть возможность… немцам (иностранцам) пройти в Мангазею из своих земель, минуя Архангельский город… которые многим людям сибирских городов могут учинить разбой», запретило пользоваться в 1620 г. «морскою дорогой»[48].

Настойчивые попытки иностранцев проникнуть в Сибирь не укрылись от внимания русского правительства. Это было одной из причин, побудивших его ускорить освоение и принятие сибирских земель в состав России. Правительственные отряды продвигались по уже известным и вновь проторенным дорогам, строили укрепленные города. Основание города Березов (1593) и Обдорского городка (1595) сделало надежным старый северный путь из Устюга Великого в Сибирь. Но русское правительство, не желая осложнять отношения с иностранными государствами, закрыло морской путь в Мангазею даже для русских торговых людей. В этих условиях особое значение приобретала сухопутная дорога, проложенная Иваном Юрьевичем Москвитиным к берегам Тихого океана. В 1636 г. из Томска вышел казачий отряд Дмитрия Копылова и Ивана Москвитина на Лену для обследования «Ленской земли». В следующем году отряд казаков из Якутска прибыл на реку Алдан, где, по рассказам тунгусов, они узнали, что на востоке, на побережье Ламы (океана, моря) имеются земли, богатые соболями. Копылов в 1639 г. послал туда для разведки отряд из 32 казаков во главе с И.Ю. Москвитиным, который по реке Мая вышел к хребту Джугджур.

Впервые казаки столкнулись с природой, которая разительно отличалась от всего ими виденного. Заросли карликовой березы, кедровый стланик, лиственницы, среди которых высились могучие тополя, поражали воображение. Труднопроходимый хребет Джугджур встретил казаков обилием разноцветных мхов и лишайников, оживлявших угрюмые скалы. А за ними, в разводах утреннего тумана, высились ледяные купола сопок, склоны которых издали казались вертикальными. Но казаки преодолели и эти препятствия.

Особой сложностью отличался поход по реке Улья — путь по Ульинскому каскаду водопадов. Река, круто повернув из-за скалы, обрушивалась вниз, образуя облако водяных брызг. И многие водопады из-за их крутого нрава казакам приходилось обходить берегом. Не то что лодки — бревно, попавшее в большой каскад Ульинских водопадов, всплывало разбитым в щепки. И по этой реке отряд Москвитина спустился к Охотскому морю. Таким образом, спустя 60 лет после похода Ермака Тимофеевича продвижение «навстречь солнцу» завершилось на берегах Тихого океана. Путь протяженностью около 10 тыс. км по тайге и тундре был освоен русскими землепроходцами.

Отряд Москвитина, обследовав устья рек Улья и Охота, двинулся на юг и достиг устья реки Амур, о которой казаки получили сведения из расспросов местных жителей. Казаки И. Москвитина обследовали устье Амура и прилегающие побережья Охотского моря. В отчетах, составленных ими, упоминались Шантарские острова и остров Сахалин, а также быт народов, населяющих эти места. Казак из отряда Москвитина Н.И. Колобов писал в своей «скаске»: «А живут… бородатые люди… по Амуру реке дворами и хлеб у них и лошади и скот и свиньи и куры есть и вино курят и ткут и прядут со всего обычая русского (то есть как и русские)». Далее сообщалось, что между тунгусскими племенами и даурами живут гиляки (нивхи), с которыми дауры торгуют. Дауры в обмен на меха дают им хлеб и крупу. В «скаске» отмечалось, что «бородатые» дауры и гиляки часто враждуют между собой[49]. Так были получены ценные сведения о населении вновь открытых районов и даны описания реки Амур, побережья Охотского моря, Шантарских островов и острова Сахалин.

В 1641 г. состоялась экспедиция тобольского казака Курбата Иванова в верховья Лены и ее притоков. В Якутск им был послан чертеж огромных пространств, освоенных русскими людьми. Все сведения, собранные русскими землепроходцами за 10–15 лет, были отражены на чертеже К. Иванова. Карта охватывала громадную территорию от Байкала до Ледовитого океана. В 1642 г. К. Иванов побывал на озере Байкал и составил «чертеж Байкалу… и землицам…»

В 1643 г. на реку Амур из Якутска отправилась большая по тому времени экспедиция в 132 человека во главе с Василием Даниловичем Поярковым. Петр Головин, первый якутский воевода, дал наказ Пояркову отыскать путь на реку Амур и «пашенную землицу» — Даурию.

Отряд отправился по Лене и Алдану, а затем, пройдя по его притоку Учуру, повернул на реку Гонам. Плавание по Гонаму было сопряжено с большими трудностями: пороги, которых Поярков насчитал 64, грозили большой опасностью. На одном из порогов ладью так раскачало, что восемь пудов свинца, лежавшего на корме, выбросило за борт. Пять недель тянули поярковцы свои ладьи бечевой вверх по Гонаму. Дальнейший путь они проделали зимой — на лыжах и санях, дойдя до Станового хребта. Часть отряда Поярков оставил с основным припасом пищи под командой пятидесятника Минина на Гонаме, а с остальными участниками похода перешел хребет и достиг одного из притоков Зеи — истока реки Брянта. Построив дощаники (плоскодонные речные суда из досок), поярковцы по Брянте и Зее достигли даурского селения Умлекан и поставили там острожек. Трудную зимовку перенес отряд В. Пояркова. Для добычи съестных припасов Поярков отправил под командой пятидесятника Юшки Петрова отряд в 50 человек в даурское селение, строго наказав брать припасы на обмен. Первый поход был удачным — обмен состоялся. Но Петров решил тайно от Пояркова в следующий раз силой взять припасы у дауров. Дауры дали отпор команде Петрова, а когда она возвратилась в острожек, Поярков в наказание отказался выдать казакам Петрова пищу. Землепроходцы пострадали из-за самоуправства Петрова. Умерло 60 поярковцев, заболевших цингой. Голод прекратился весной, когда к Пояркову прибыла команда Минина с припасами. Поярков с оставшимися 70 казаками продолжил путь по Зее и вышел к Амуру.

Дальнейший путь отряда Пояркова проходил уже по Амуру. Спускаясь вниз по реке, поярковцы видели пахотные земли. Особенно тучными нивами выделялись берега реки Сунгари. Поход проходил в сравнительно мирной обстановке, но иногда местные племена — дауры и дючеры — пытались нападать на отряд. Как выяснил впоследствии Поярков у местных жителей, нападения на казаков инспирировались воинственными соседями — маньчжурскими ханами.

Но Поярков продолжал идти по Амуру и вскоре достиг реки Уссури, где жили натки (нанайцы). Через четыре недели поярковцы дошли до устья Амура и встретились с другим народом — гиляками. Приближались холода, и поярковцы зазимовали, готовясь к дальнейшему походу по морю. Местные жители сообщили Пояркову о взаимоотношении с воинственными маньчжурами, воевавшими с Китаем и монгольскими ханами. Жители рассказывали, что маньчжуры периодически совершают набеги на земли дауров и дючеров[50] в целях военного грабежа и захвата пленных. Маньчжурские правители не стремились учредить на Амуре свою администрацию, удовлетворяясь разорением дауро-дючерских земель. В отличие от эпизодических набегов маньчжур на территории Приамурья, они основательно готовились к захвату земель Китайской империи.

После крестьянской войны в Китае (1628–1645) маньчжурские войска перешли границу Китая. Китайские феодалы надеялись при помощи маньчжур подавить крестьянское восстание, но маньчжурские феодалы пошли дальше. Войска маньчжур захватили в 1644 г. столицу империи Пекин и стали правителями Китая под эгидой маньчжурской династии Цин (первые императоры Шуньчжи и Канси, 1645–1722 гг.). Вооруженная борьба китайского народа продолжалась до 1683 г., но его сопротивление было сломлено и династия Цин правила в Китае до 1911 г.

Весной 1645 г. отряд Пояркова вышел в Охотское море и справа по выходу из Амура увидел на горизонте берега земли — остров Сахалин. Через 12 недель плоскодонные суда казаков достигли устья реки Улья, и после зимовки в 1646 г. в июне отряд вернулся в Якутск. Так спустя три года закончилось труднейшее в истории землепроходцев путешествие протяженностью 8 тыс. км по новым землям. Поярков составил подробный отчет о своем походе. Он сообщил, что «даурские люди» (жители Амура. — Прим. авт.) маньчжурскому хану дань не дают и с ним не торгуют… А натки живут по улусам и никому дани не платят. Донесения Пояркова свидетельствуют о том, что народы Дальнего Востока в период прихода туда русских были независимы от маньчжурских правителей. Он привел местных жителей в русское подданство. Поход В.Д. Пояркова расширил сведения об окраине Восточной Сибири и обогатил русскую географическую науку.

Наиболее успешным был поход казаков под руководством Е.П. Хабарова в Приамурье. Он шел по следам русских промышленников и отряда В. Пояркова. Ерофей Павлович Хабаров знал об их походах, но, будучи человеком энергичным и любознательным, решил идти на Амур более коротким путем.

Хабаров происходил из посадских людей Великого Устюга. До прихода в Сибирь он жил в Сольвычегодске, где содержал соляные варницы. В 1630 г. он и его брат Никифор обосновались на Енисее. На новом месте Хабаров занялся хлебопашеством и даже нажил хорошее состояние. Но его неугомонная натура требовала действий. За свой счет он набрал 27 работников и решил идти на реку Лена. По приходе на новое место жительства занялся солеварением и хлебопашеством, снабжал жителей острогов на Лене и города Якутск своей продукцией. Помимо этого Хабаров открыл и пушной промысел. Но достаток не принес ему счастья. Якутские воеводы забрали у него 3 тыс. пудов хлеба в «государеву казну», затем описали в казну соляные варницы и отобрали пашенные земли.

Переселившись на новое место в устье реки Киренга в 1641 г., Хабаров основал там селение, впоследствии названное Хабаровкой, и снова развил бурную хозяйственную деятельность. Но и здесь его в 1643 г. настигла власть якутского воеводы, который отобрал земли, а Хабарова посадил в тюрьму за отказ безвозмездно снабжать якутскую казну. Только в 1645 г. он вышел из тюрьмы, начал было восстанавливать свое хозяйство, но, как человек дальновидный, решил испытать счастья на новых, еще не полностью освоенных землях.

В марте 1649 г. Хабаров написал на имя нового якутского воеводы Д.Я. Францбекова (Фаренсбах, в России Францбеков, — по происхождению ливонский немец) челобитную, в которой дал обоснование своему походу на Амур и предложил наиболее короткий путь следования. Воевода, рассмотрев челобитную, разрешил Хабарову с охочими людьми в числе 150 человек без государева жалованья идти в Приамурье. Францбеков предписывал Хабарову по возможности достичь цели мирными средствами. Помимо всего воевода приказывал Хабарову «и тебе Ерофейке… послать в Якутский острог… рекам чертеж».

Охочих людей у Хабарова собралось всего 70 человек, но это не остановило его. Заняв денег у самого воеводы Францбекова, в конце марта 1649 г. Хабаров вместе с отрядом, выйдя из Илимского острога, осенью добрался до Тугира — притока Олекмы и зазимовал там. В январе 1650 г. на нартах казаки прошли вверх по Тугиру (Тунгиру) и преодолели остроги Саянского хребта. Весной они добрались до реки Улка, впадающей в Амур, и по берегу Улки дошли до даурского селения Лавкай (ныне железнодорожная станция Ерофей Павлович). Спустившись вниз по Амуру, Хабаров прошел еще пять селений, а затем вернулся в Лавкай. Здесь он оставил часть своего отряда, а с группой в 20 человек пошел в Якутск за помощью. Его соратники остались в Лавкае.

26 мая 1650 г. он явился в Якутск с докладом и чертежами проделанного пути. В своем отчете Хабаров советовал русскому правительству «завести пашню в Даурии» и обеспечить восточносибирские города хлебом. Поэтому воевода сразу же сообщил в Москву о том, что «тебе государю будет прибыль большая, и в Якуцкий острог… хлеба присылать будет не надобно, ибо, государь… та Даурская земля будет прибыльнее Лены… и против всей Сибири место в том украшено и изобильно».

Францбеков, не ожидая ответа царя, выделил Хабарову 21 стрельца, а всего с добровольцами Хабаров набрал 117 человек. Осенью 1650 г. вернулся в Лавкай. Оставшиеся здесь казаки доложили ему о попытках враждебно настроенных дауров напасть на их селение. Ерофей Павлович, сняв весь свой отряд, пошел против этих дауров, засевших в городке князя Албазы — Албазине, находившемся в 250 км к востоку от слияния Аргуни и Шилки. Хорошо укрепленный городок имел достаточное количество защитников, но дауры оставили его. Преследуя отступающих, отряд Хабарова на десятый день пути встретил их многочисленное войско и был атакован, но казаки обратили в бегство дауров. Недалеко от места этой стычки Хабаров построил острог и оставил в нем небольшой отряд крестьян для обработки пашен, а сам с остальными казаками возвратился в Албазин на зимовку, куда для усиления его отряда из Якутска было послано 132 добровольца. Но Е.П. Хабаров, не дождавшись прихода якутских людей, в июне 1651 г. начал свой героический поход вниз по Амуру.

20 августа 1651 г. отряд Хабарова дошел до городка князя Толги. Это был хорошо укрепленный городок, обнесенный стенами и окруженный тройным рвом. Городок был взят без боя — князь с братьями пировал на лоне природы в окрестностях городка. Захваченные врасплох, они не оказали никакого сопротивления и принесли присягу на верность русскому царю. Хабаровцы по-хозяйски начали было обживать новое место: строить избы и присматривать земли под пашни, но в сентябре дауры, жившие до этого времени мирно и привозившие казакам продовольствие, вдруг побросали свои жилища и ушли всем улусом. Хабаров, оставив обезлюденный городок, двинулся вниз по Амуру. Сразу же за Толгиным городком начинались земли пашенных дючеров, а за ними располагались улусы натков — ачанов (предки современных нанайцев). На этой земле Хабаров остановился на зимовку в построенном острожке — Ачанском, расположенном на правом берегу Амура, на мысе Джаори, в 3 км от нынешнего села Троицкое. Весной казаки внезапно обнаружили под стенами своего острога огромное войско маньчжуров, вооруженных пищалями и пушками.

Дело заключалось в том, что на всем пути следования хабаровцев маньчжурские лазутчики неотступно следили за их действиями. Хозяйственная деятельность русских казаков и крестьян вызывала у маньчжурских феодалов опасение, что на фоне их политики ограбления племен Приамурья русские показывают себя с лучшей стороны и рано или поздно найдут общий язык с трудолюбивыми даурами. На первых порах маньчжуры пытались разжечь вражду между даурами и русскими поселенцами и чужими руками уничтожить отряд Хабарова. Когда же их расчеты не оправдались, они, невзирая на то что расстояние от границ маньчжурской территории до Амура составляло почти 1 тыс. км, решили выступить против хабаровцев собственной военной силой. И вот на заре 24 марта 1652 г. раздалась пушечная пальба. Есаул Андрей Иванов, первым выскочивший на укрепления городка, увидел двухтысячное неприятельское войско под командованием Хайсэ и по тревоге стал созывать товарищей. Немногим казакам удалось надеть кольчуги, а остальные в одних рубашках заняли оборону. Противник успел уже пробить брешь в стене, но казаки под предводительством Е. Хабарова и А. Иванова не растерялись. Они подтянули к пролому медную пушку и открыли огонь из нее и пищалей. Маньчжуры отхлынули. Казаки, воспользовавшись замешательством неприятеля, бросились на вылазку. И хотя их было всего 300 человек, они наголову разбили маньчжур. В качестве трофеев казакам достались пушки, многоствольные пищали и знамена.

Ерофей Хабаров, не желая обострять отношения с маньчжурскими ханами и учитывая малочисленность своего отряда, вынужден был уйти вверх по Амуру. В середине мая хабаровцы встретились с отрядом в 137 человек во главе с Т. Чечигиным, Д. Поповым и А. Петриловским, посланным им на помощь из Якутска. Еще до этой встречи из состава отряда Т. Чечигина на поиск хабаровцев была отправлена команда казаков из 27 человек во главе с Иваном Нагибой. Она прошла мимо отряда Хабарова и вышла из устья Амура в открытое море, а затем реками Ленского бассейна 15 сентября 1653 г. возвратилась в Якутск. Так отряд И. Нагибы после В. Пояркова еще раз прошел морским путем в центр Восточной Сибири.

Объединенный отряд Е. Хабарова и Т. Чечигина, продолжив свой путь вверх по Амуру, в августе 1652 г. остановился на зимовку на правом берегу против устья реки Зея. Вскоре группа казаков во главе со Степаном Поляковым, отделившись от отряда Хабарова, попыталась заняться грабежом местного населения. Хабаров сначала убеждал поляковцев не делать этого, но его не послушались. Тогда он решительными действиями пресек самовольство Полякова.

В августе 1653 г. на Амур прибыл московский дворянин Дмитрий Иванович Зиновьев с указом подготовить все необходимое для приема правительственного войска. В устье Зеи он встретился с Хабаровым, для которого эта встреча оказалась недоброй. Недовольные строгостью Хабарова, несколько казаков написали на него жалобу, а говоря языком того времени — «навет», в котором обвиняли его в притеснениях и «нарушении государева дела»[51]. Зиновьев, использовав навет, отстранил Хабарова от руководства отрядом и подверг его всяческим унижениям. Он отобрал у Хабарова все его пожитки и под арестом повез в Москву, прихватив с собой и его долговую расписку из Якутска. Таким образом, Е.П. Хабаров превратился в государева должника. В Москве, в Сибирском приказе, начался разбор дела. Несмотря на то что Зиновьев в черном свете выставил деятельность Хабарова на Амуре, 12 июня 1655 г. Сибирский приказ вынес оправдательное решение. За самоуправство Зиновьеву полагалась жестокая мера наказания, но его помиловали по повелению царя Алексея Михайловича.

За долгие годы службы Хабаров получил звание «сына боярского» — попал в привилегированный слой служилых людей, но ни жалованья от царя, ни имущества от дворянина Зиновьева Хабаров так и не дождался. В 1658 г. он возвратился на Лену, в Усть-Киренгский острожек, будучи назначенным на административную должность в округе. Хабаров смотрел за пашнями, вел гражданские дела, пресекал разбои. Оклад за службу ему полагался натурой, но он отказался от хлебного жалованья и снова занялся хлебопашеством, что было редким случаем из жизни сына боярского, добровольно, не по нужде ставшего земледельцем.

Однако прежние долги взимались с Хабарова, и в 1660 г. он угодил даже в тюрьму. Но вскоре был освобожден, хотя и продолжал оплачивать долги. В 1667 г. Хабаров на склоне лет, подарив свою заимку в Усть-Киренге монастырю, намеревался вернуться в Даурию, в земли которой буквально хлынула волна переселенцев. Об этом замечательном человеке спустя много лет будет написано: «Илимский воевода (Зиновьев)… топтал ногами и сажал в железо того почтенного исторического человека, Ерофея Павловича Хабарова, который снабдил Сибирь… солеваренными заводами и приобрел… богатый, цветущий Амур. Даровитый устюжанин… только за то и пострадал, что стоял на дороге неспособному, алчному, но имевшему власть воеводе»[52].

После отъезда Е. Хабарова в 1653 г. в Москву отрядом из 370 человек руководил Онуфрий Степанов. В 1654 г. маньчжуры преградили путь отряду, шедшему вверх по реке Сунгари. Степанов вынужден был зазимовать в Кумарском остроге, построенном Е. Хабаровым в 1652 г. в устье реки Кумара (Кумархэ) — правого притока Амура. Весной 1655 г. 10-тысячное маньчжурское войско, снабженное пушками и осадными лестницами, окружило острог. Предвидя столкновения с маньчжурами, Степанов хорошо подготовил острог к осаде, казаки под его руководством выкопали ров, разбросали «чеснок потайный» — железные шипы перед рвом, устроили стены с верхними и нижними бойницами. Для водоснабжения гарнизона и тушения пожаров они выкопали глубокий колодец. Три недели маньчжуры безуспешно пытались взять острог, но не смогли. После этого они вынуждены были отступить на свои базы под Мукден.

Велико историческое значение действий Е.П. Хабарова на Амуре. Он совершил славный подвиг, достойный глубокого уважения. Его именем назван огромный край Дальнего Востока и крупный город Хабаровск, являющийся центром этого края. Не военные победы отряда, а мирное обживание края привлекли в районы Дальнего Востока русских переселенцев из-за Урала, Забайкалья и Якутии. Трудовое население уходило в районы Дальнего Востока от притеснения царской администрации в поисках земли, дающей хлеб. К 80-м гг. XVII в. посевная площадь в Приамурье уже превышала тысячу десятин, что полностью обеспечивало хлебом поселенцев и промысловиков. Благодаря земледелию и ремеслу налаживались торговые отношения с местными племенами. Эти многообразные связи поселенцев с местным населением способствовали росту русского влияния на Дальнем Востоке. Вслед за хозяйственным освоением новых земель последовало административное оформление и юридическое закрепление самых дальних окраин Сибири.

В 1658 г. в Забайкалье основывается Телембинский острог, а затем при впадении реки Нерча в Шилку вместо Шилкского, существовавшего с 1656 г., — Нерчинский острог, ставший административным центром Нерчинского уезда.