Глава 4 День третий. Битва в разгаре «…6‑я гв. А сделала все, что могла. Первая танковая становится центром боев фронта…»
В ночь с 6 на 7 июля никто из высшего командного состава 6?й гв. А практически не смог вздремнуть. Перед армией стояла очень серьезная задача, во–первых, собрать войска и выстроить новую систему обороны, во–вторых, утром перейти в контрудар. Помимо всего прочего сложность заключалась в том, что ее руководство толком не знало, где находится значительная часть войск армии, в том числе и тех, которые планировались для проведения контрудара, и в каком они состоянии. Большинство дивизий к этому времени были заметно ослаблены, отдельные — просто разбиты. Их обескровленные полки разбросаны по всему многокилометровому участку армии, управление потеряно, а связь штаба армии с КП отдельных соединений отсутствовала по 6–8 часов подряд. Учитывая, что противник наступал танковыми группами и боевые действия носили очень динамичный характер, этого времени было не достаточно для глубокого прорыва рубежей, а отсутствие информации не позволяло оперативно реагировать.
Особенно тяжелое положение складывалось в 23?м гв. ск и 5?м гв. Стк. Штаб П. П. Вахромеева, около 17.00 снявшись по тревоге, отошел в сад северо–западнее х. Васильев (за передний край 69?й А) и потерял связь с войсками. Из трех его дивизий о местонахождении и состоянии двух корпус толком не знал до вечера 7 июля. Предполагалось, что полностью разбиты 51?я гв. и 52?я гв. сд, их полки попали под удар численно превосходящей вражеской группировки и, понеся значительные потери, группами выходили из боя. Связь корпуса со штабом дивизии Н. Т. Таварткеладзе терялась лишь на короткое [602] время, но ее командование мало что могло сообщить о состоянии соединения. В оперативной сводке на 4.00 7 июля начальник штаба полковник Прихно доносил, что основные силы ведут бой на прежнем рубеже, в том числе и у выс. 246.3. Хотя к этому времени указанный район давно находился в руках эсэсовцев, а 154?й гв. и 156?й гв. сп сбиты с рубежей и рассеяны. К утру офицер связи, посланный для розыска подразделений, доложил, что два батальона 154?го гв. сп, общей численностью до 500 человек, с 8 орудиями 122?го гв. ап и 5 «сорокапятками» 60?го гв. оиптад сосредоточились: на южной окраине села Сухо — Солотино, у безымянной высоты в 2 км западнее и на выс. 227.4 и приступили к окапыванию. Затем поступило сообщение из штаба 375?й сд: 158?й гв. сп полковника М. К. Белова отошел за ее участок обороны и собирается в районе: ст. Тетеревино, выс. 225 (восточнее от нее). О положении дивизии И. М. Некрасова в корпусе вообще ничего не было известно. В оперативной сводке № 0130 к 17.00 7 июля указывалось:
«4. С 52?й гв. сд с 17.00 6.7.43 г. прервана связь. Для восстановления связи с частями дивизии выслан командир штакора, который к 14.00 не возвратился. Часть личного состава дивизии сосредоточена в р-не Красное»{560}.
И. М. Чистяков был очень недоволен пассивностью и нерасторопностью командования 23?го гв. ск, и в первую очередь генерал–майора П. П. Вахромеева. В тот момент, когда штакор докладывал, что не знает, куда отошли разбитые полки 52?й гв. сд, командующий армией уже установил связь с ее штабом и получил предварительные данные о ее состоянии. Положение в соединении оказалось действительно очень тяжелым. Полковник И. М. Некрасов в районе Яковлева 6 июля был тяжело ранен, его отправили в госпиталь, командование принял начальник штаба подполковник Г. Г. Пантюхов. Личный состав полков выходил из боя и собирался в районе: Журавка, Свино — Погореловка, Думное, Скоровка (КП). Значительная часть бойцов и командиров еще выходила с территории, занятой врагом, о местонахождении примерно трети дивизии не было ничего известно. Люди выходили из боя поодиночке и небольшими группами в полосу соединений разных армий, где будут сосредотачиваться подразделения дивизии, не знали даже некоторые комбаты. Поэтому для скорейшего сбора личного состава командиры полков направили младших командиров в близлежащие от линии фронта села и соседние дивизии. Но командующий армией не мог дать дивизии на восстановление боеспособности больше суток. И. М. Чистяков приказал к 24.00 7 июля собрать людей и вывести полки дивизии [603] на позиции тылового армейского рубежа в излучине р. Псел, где занять оборону на рубеже: х. Ключи, выс. 226, х. Полежаев. КП развернуть на северной окраине Карташевки.
С 18.00 6 июля пропала связь со штабом танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко, который по–прежнему формально подчинялся армии, и до сих пор ее не удалось восстановить. В штабе 6?й гв. А не было никаких данных о его местонахождении и ситуации после перехода его в контрудар. Лишь перед полуднем 7 июля через штаб фронта была получена информация: 5?й гв. Стк окружен, понес большие потери и с тяжелыми боями выходит из кольца. Его бригады только собираются в районе: ст. Беленихино, Ивановский Выселок, Лески. А согласно плану контрудара, намеченного на 7 июля, этому соединению предстояло атаковать с левого фланга армии (из района Шопино — Заготскот) в направление Драгунское, Бриллиантов.
Таким образом, центр обороны 6?й гв. А на восток в сторону Прохоровки был смят, 23?й гв. ск разбит, а основные силы приданного 5?го гв. Стк дрались в окружении. На ее левом крыле боеспособными оставались 89?я гв. сд полковника М. П. Серюгина, выходившая на рубеж: Дружный, выс. 178, 7 (восточнее Шопина), 375?я сд полковника П. Д. Говоруненко, занимавшая рубеж по Липовому Донцу на участке Рождественка — (иск.) Беломестное, и 2?й гв. Ттк полковника A. C. Бурдейного, который после контрудара с полуночи оттягивал войска на восточный берег Липового Донца.
На правом фланге армии в 22?м гв. ск положение тоже оказалось очень сложным. Здесь по–прежнему оборонялись лишь две дивизии: 90?я гв. сд и 67?я гв. сд. Обе были заметно ослаблены, особенно последняя. Лишь один ее 196?й гв. сп во второй половине дня 6 июля, преследуемый противником, отошел на позиции 90?й гв. сд и занял оборону севернее Луханина. По сообщению полковника Бажанова, в его подразделениях числилось всего около 400 человек. Два остальных полка дивизии А. И. Баксова были в окружении и в течение ночи отдельными группами прорывались из кольца. Перед полуночью стало известно, что 199?й гв. сп начал сосредотачиваться в районе ур. Щенячье (2 км севернее х. Сырцев), а 201?й гв. сп — в районе х. Гремучий и в роще восточнее. Вместе с пехотой вышла и значительная часть артиллерии дивизии, что в тех условиях было очень важно. Таким образом, на утро 7 июля о боеспособности 67?й гв. сд можно было говорить с большой натяжкой.
90?я гв. сд хотя и вступила в бой во второй половине дня 6 июля, но не имела больших потерь. Однако из–за передачи [604] части стрелковых батальонов и артбатарей в 67?ю гв. сд ее возможности были существенно ограниченны.
Учитывая значительную растянутость фронта 6?й гв. А и сложность с восстановлением связи и управления в ней, Н. Ф. Ватутин с 3.00 7 июля передал 71?ю гв. сд вместе с двумя батальонами 90?й гв. сд в подчинение К. С. Москаленко. Предполагалось, что это усилит контрударную группировку 40?й А и позволит более эффективно использовать дивизию при ударе по флангам противника.
Таким образом, к рассвету 7 июля И. М. Чистяков имел в подчинении: два потрепанных танковых полка (245?й и 230?й отп) и танковую бригаду (96?ю отбр), один сап (1440?й сап), два танковых корпуса (2?й гв. Ттк и 5?й гв. Стк), из которых лишь один сохранил боеспособность и связь со штабом армии. А также семь стрелковых дивизий (51?я гв., 52?я гв., 67?я гв., 89?я гв., 90?я гв., 92?я гв. и 375?я сд), из которых лишь три были полностью боеспособны (89?я гв., 90?я гв. и 375 сд) и уже находились на своих рубежах в полосе наступления 4?й ТА. Переданная же армии для контрудара 92?я гв. сд 35?го гв. ск еще была на марше из района Прохоровки к передовой. В дальнейшем, в связи с усилением активности неприятеля в полосе 7?й гв. А, ее командование получило приказ выйти на рубеж: Кривцово, Мелехово, Шеино. В таком состоянии 6?я гв. А самостоятельно сдерживать противника не могла, не говоря уже о проведении крупномасштабного контрудара. Основу обороны в этот момент на обояньском и прохоровском направлениях составляли: 1?я ТА генерала М. Е. Катукова, 2?й гв. Ттк полковника A. C. Бурдейного и три истребительно–противотанковые бригады: 14?я, подполковника В. И. Заботина, 27?я, подполковника Н. Д. Чеволы, и 28?я, майора Косачева.
Обо всем этом перед полуночью было доложено Н. Ф. Ватутину. В 1.25 7 июля он подписал приказ: «Предстоящую операцию по нанесению удара левым крылом армий отменить, ввиду сложившейся обстановки, недостатков резервов и невозможности в столь короткий срок сосредоточить части в исходное положение»{561}. Командующий 6?й гв. А получил приказ продолжать удерживать занимаемый рубеж, а 89?й гв. сд сдать участок обороны 93?й гв. сд и сосредоточиться в лесу восточнее Терновки. Н. Ф. Ватутина беспокоил стык 7?й гв. и 6?й гв. А, здесь противник хотя двигался и медленно, но уже вклинился в оборону фронта, поэтому решил усилить оборону на стыках армий и выдвинуть сюда свежее соединение — 35?й гв. ск генерал–лейтенанта С. Г. Горячева, а дивизию полковника М. П. Серюгина вывести в резерв. [605]
Получив это распоряжение, И. М. Чистяков вздохнул с облегчением. В условиях развала обороны в центре участка организация контрудара была для него головной болью. В эту ночь Иван Михайлович получил еще одно сообщение, поднявшее ему настроение: «…Армия сделала все, что могла. Первая танковая становится центром боев фронта…». Именно так, по свидетельству генерала Н. К. Попеля, охарактеризовал положение дел уже во второй половине дня 6 июля член Военного совета фронта Н. С. Хрущев в разговоре с командующим 6?й гв. А.
В 3.30 на КП армии в Кочетовке из штаба фронта прибыл офицер связи с пакетом от командующего фронтом, который фактически возлагал ответственность за удержание второго рубежа и уничтожение прорвавшегося на прохоровском направлении противника на генерала М. Е. Катукова. Вот этот документ:
«Командующему 1?й ТА генерал–лейтенанту Катукову Копия: командиру 5?го гв. тк генерал–майору Кравченко командующему 6?й гв. А генерал–лейтенанту Чистякову Одиночные танки противника прорвались Кочетовка через Лучки и направляются на Лучки. Приказываю:
Под личную ответственность Катукова и Кравченко, уничтожить прорвавшегося противника. Прошу закрыть промежуток между Яковлево и Лунино{562} и ни в коем случае не допустить дальнейшего прорыва противника. Для этого 31?й тк двинуть в район Лучки. Ватутин, Хрущев, Иванов»{563}.
Вероятно, именно после полуночи постепенно стала вырисовываться вся картина происшедшего с 5?м гв. Стк. Пытаясь сгладить остроту ситуации и не драматизировать ситуацию, руководство фронта в этом распоряжении использовало, мягко говоря, не соответствующие положению дел слова и обороты. Ни о каких отдельных танках речи уже не шло, на рассвете 7 июля на рубеже: район выс. 258.2 (севернее х. Тетеревино) — яр. Заслонный (юго–восточнее Грезное) — район Малые Маячки — Большие Маячки, северные окраины Яковлева находились в полном составе две эсэсовские моторизованные дивизии, а сплошного оборонительного рубежа перед их фронтом не существовало.
В это же время с точно таким же распоряжением знакомился и командующий первой танковой, после чего немедленно приступил к созданию каркаса обороны на левом фланге. Здесь Михаилу Ефимовичу пригодился опыт отражения танковых ударов танковых групп Гудериана в 1941 г. Утром [606] 7 июля на прохоровском направлении ситуация напоминала обстановку под Орлом. Здесь вплоть до третьего тылового рубежа подготовленных позиций не было, стрелковых частей тоже, если не считать остатки 51?й гв. сд в районе хутора Рыльского. При этом командарм имел четкий приказ: удержать противника в системе второго рубежа и заставить его как можно дольше топтаться на месте, терять силы и темп. А пока было необходимо взять ситуацию под контроль, чтобы подтянуть резервы. Средств для создания прочного рубежа было мало, особенно пехоты, поэтому М. Е. Катуков решил применить прием активной подвижной обороны танковыми бригадами. То есть создать вокруг прорыва эсэсовского корпуса эластичное огненное полукольцо.
Выход двух дивизий СС в этот район был бесспорным успехом противника, однако брешь оказалась очень узкой. Их войска подобно острому, но узкому клинку как бы протиснулись в небольшую щель второго армейского рубежа и были вынуждены развернуться фронтом: «Дас Райх» — к Липовому Донцу, а «Лейбштандарт» — к селам Яковлево — Малые Маячки — Большие Маячки — Грезное. Причем оба соединения не смогли установить локтевую связь. Поэтому левый фланг «Дас Райх» и правый «Лейбштандарт», находившиеся на вершине прорыва, были открытыми и, следовательно, требовали серьезного усиления, прежде всего танками и средствами ПТО.
Эту очень опасную для врага конфигурацию линии фронта и попытался использовать М. Е. Катуков. Продолжая аллегорические сравнения, можно сказать, что он задумал зажать вражеский клинок между наковальней — прочной активной обороной по Липовому Донцу и бронированным молотом — сильными ударами пяти танковых бригад 3?го мк и 31?го тк с севера и северо–востока. В качестве молота выступали: 1?я гв. тбр, в районе Яковлева, 49?я тбр, в ур. Становая, нацеленная на район Покровки, 100?я тбр, на участке: Большие Маячки — Яблочки, 242?я тбр, район х. Рыльского, имевшая задачу ударить на Лучки (южные), и 237?я тбр, готовившая развернуться по линии Грезное — х. Тетеревино. Фронт «наковальни», который должен не только удерживать, но и сковывать врага активными действиями, предстояло держать войскам 5?го гв. Стк, 2?го гв. Ттк, 375?й и 93?й гв. сд. Этот план командарма полностью отвечал требованиям руководства фронта, которое к исходу дня 6 июля докладывало в Ставку:
«Военный совет решил: разбить противника в оборонительном бою на заранее подготовленных рубежах, усилив опасные направления… Яковлево, Прохоровка путем выдвижения в стык 1?й ТА и 5?го гв. тк двух бригад 31?го тк и одной [607] истребительно–противотанковой бригады. Всею мощью авиации фронта обрушиться на уничтожение танков и живой силы противника на обояньском направлении»{564}.
Положение М. Е. Катукову на прохоровском направлении казалось сложным, но не критическим. Оборона по Липовому Донцу держалась устойчиво. Теперь было главное сформировать сильную ударную группировку, и он сделал ставку на корпус генерал–майора Д. X. Черниенко. По его задумке, он должен был стать тем «молотом», который будут крушить 2?й тк СС с севера и северо–востока. Помочь ему должны были 3?й мк и те части усиления, которые передавались армии из фронта.
Главной проблемой было: где находится 5?й гв. Стк и в каком состоянии его соединения. Для прояснения этого вопроса командарм распорядился с рассветом выслать офицеров связи на самолетах По?2 для установления местонахождения Сталинградского корпуса и попросил телефониста связать его с командирами 3?го мк и 31?го тк. С. М. Кривошеину он поставил задачу продублировать воздушную разведку и выслать на рассвете с левого фланга несколько разведгрупп для установки связи с корпусом А. Г. Кравченко.
Весь остаток ночи и ранним утром спешно шло усиление 31?го тк. К этому моменту три бригады 3?го мк и 31?го тк (1?я гв., 49?я и 100?я тбр) уже находились на месте, две (237?я и 242?я тбр 31?го тк) — в пути на расстоянии 10–30 км от указанных районов. Уже вышла на марш и переданная из состава 40?й А 29?я оиптабр, о которой упоминалось в цитате.
Интуитивно чувствуя, что с 5?м гв. Стк случилась беда, М. Е. Катуков решил подстраховаться и сгруппировать основные силы от левого фланга 3?го мк из района Яковлева до Грезного, чтобы перекрыть в первую очередь путь противнику на севере, где сплошного фронта не было. А затем частично усилить участок от Грезного на юг до х. Тетеревино перед фронтом дивизий правого крыла 69?й А, которые уже заняли третий тыловой рубеж юго–западнее Прохоровки. Д. Х. Черниенко получил приказ: о перенацеливании двух танковых бригад. 242?я тбр подполковника В. П. Соколова должна была прикрыть стык между левым крылом 3?го мк и правым 5?го гв. Стк, как и требовал приказ командования фронтом. Она получила приказ: выдвинуться из ур. Становая (10 км севернее Яковлева) в район Лучки (северные) и занять рубеж: Лучки, Озеровский, Калинин. Хотя сам М. Е. Катуков не только не представлял, где находится фланг соседа, но и есть ли у него вообще сосед на прохоровском направлении. 237?й тбр предстояло [608] выйти из леса южнее Красная Поляна (9 км севернее Яковлево) и, совершив марш, к 8.00 сосредоточиться в район х. Тетеревино, который находился перед третьим армейским оборонительным рубежом, занятым частями 183?й сд 69?й А. Комбриг майор Н. П. Проценко имел задачу не допустить дальнейшего распространения эсэсовцев на восток и к излучине р. Псел к позициям пехоты на тыловой полосе.
31?й тк был наиболее слабым соединением армии М. Е. Катукова. Он практически не имел своей артиллерии (за исключением противотанковых батарей в тбр), поэтому командарм сообщил комкору, что после подхода 29?й оиптабр{565} подполковника Е. Ф. Петрунина{566} она будет подчинена ему и дополнительно корпус получит 1224?й иптап в составе 20 45?мм ПТО. Таким образом, Д. Х. Черниенко передавалось полноценное соединение численностью 59 стволов. Столько артиллерии в качестве усиления не имел ни один корпус армии. Мера эта была оправданная, артиллеристам предстояло перекрыть танкоопасные направления и одновременно усилить танковые бригады 31?му тк, которым должны были удерживать достаточно широкий фронт обороны без пехотных частей.
В 8.00 7 июля 29?я оиптабр сосредоточилась в Зоринских Дворах. Через некоторое время подполковник Е. Ф. Петрунин получил приказ от полковника И. Ф. Фролова, командующего артиллерией 1?й ТА, по тревоге выдвинуться и занять противотанковый рубеж: Малые Маячки, Рыльский, Веселый. Замечу, задачи ставились на основе данных, которыми располагал штаб армии, но к этому моменту оперативная обстановка изменилась. Поэтому и танковым бригадам, и 29?й оиптабр пришлось занимать новые рубежи.
М. Е. Катуков понимал, что длительное время подвижной обороной удержать значительные силы ударной группировки врага не удастся. Как никто, командарм знал и возможности своих войск. Особенно беспокоил его корпус Д. Х. Черниенко. Сформированное лишь в конце мая 1943 г. соединение еще не участвовало в боях, для его укомплектования ряд частей и [609] соединений еще не прибыл, в том числе мотострелковой бригады. Уровень слаженности и подготовки в бригадах был еще невысок. Поэтому командарма очень тревожил тот факт, что армия не могла создать второй эшелон на случай прорыва противника через рубежи танковых бригад на север и северо–восток. На помощь 23?го гв. ск надежды было мало, его дивизии свою задачу уже выполнили с лихвой. Максимум, чем мог помочь И. М. Чистяков, так это артиллерией, да закрыть пехотой отдельные участки. Своей тревогой М. Е. Катуков поделился с Н. Ф. Ватутиным и попросил усилить его стрелковыми соединениями, но командующий фронтом сослался на большой дефицит войск и пообещал решить этот вопрос, но не сразу, а в ближайшее время.
Понимая, что противник ждать не будет, командующий 1?й ТА начал сам формировать нечто подобное второму эшелону. На рассвете полковнику М. З. Киселеву, командиру 180?й отбр, подошедшей из 40?й А, был направлен приказ № 74 о сосредоточении бригады к 8.00 из района Семеновка, Горянино в ур. Становая (6 км северо–западнее Покровки). Его батальоны должны был перекрыть шоссейную дорогу Белгород — Обоянь. Сюда же на участок: ур. Становая — район южнее Покровского — восточная окраина Верхопенья выдвигаются только прибывшие эшелоном 753?й и 756?й оиптад{567}. Первый дивизион был передан в резерв командиру 31?го тк, но одновременно получил приказ при необходимости действовать совместно со 180?й отбр, второй — находился в резерве командира 3?го мк.
Еще накануне, вечером 6 июля, в подчинение М. Е. Катукова поступила и 192?я отбр полковника А. Ф. Каравана{568}. Утром 7 июля по приказу командарма она была сосредоточена, так же как и 180?я отбр, во втором эшелоне за 3?м мк в районе: выс. 260.8, лес юго–западнее Сухо — Солотина, но в боях в этот день она участие не принимала. Командарм возложил ответственность за стыки между 3?м мк и 31?м тк, поэтому обе бригады — и М. З. Киселева, и А. Ф. Каравана — оперативно подчинил комкору?31. Это была солидная помощь — более ста боевых машин, на которую Д. Х. Черниенко мог опираться в критический момент.
Потерявший связь со штабом 6?й гв. А 1440?й сап в составе 4 СУ?76 и СУ?122 был также направлен на усиление передового рубежа 3?го мк в районе Красной Дубравы. Однако из–за отсутствия 122?мм снарядов его оттянули сначала в само село, а затем в Верхопенье. [610]
Помимо подвижных соединений Н. Ф. Ватутин передал в 1?ю ТА из 6?й гв. А 33?ю отпабр в составе 163?го и 159?го пап (36 152?мм гаубиц). Это было очень ценное для М. Е. Катукова соединение, так как его армия вообще не имела гаубичной артиллерии. Бригаду он пока оставил в своем резерве. Кроме того, командующий фронтом сообщил М. Е. Катукову, что утром в район ст. Прохоровки уже выдвигался 10?й тк генерал–лейтенанта В. Г. Буркова. Его 11?я мсбр будет занимать оборону на левом берегу р. Псел на участке Красный Октябрь — Васильевка (за рубежом 237?й тбр), прикрыв тем самым одно из опасных мест, выход к излучине реки.
Что же собой представлял тот «бронированный молот», которым командующий 1?й ТА планировал ударить по корпусу СС, чтобы остановить его? На 4 июля 1943 г. 31?й тк был укомплектован на 97 %, в нем числилось 208 Т-34 и Т-70. Каждая из трех бригад располагала 53 танками (43 Т-34 и 10 Т-70), 100?я тбр имела дополнительно два Т-60. Резерв комкора состоял из 45 машин (33 Т-34 и 12 Т-70). Все танки в бригадах были на ходу, в ремонте находились лишь 3 резервных (2 Т-34 и 1 Т-70). Еще до марша комкор передал все танки своего резерва комбригам в качестве усиления. За счет этого численность бригад возросла, и к началу боев в каждой из них насчитывалось не менее 60 единиц бронетехники. Однако это не значит, что все две сотни танков корпуса утром 7 июля находились на исходных позициях и были готовы к бою. В ходе маршей часть танков отстала в пут по техническим причинам, а некоторые, как приданная 192?я отбр в тылу собственных войск, понесли еще и боевые потери. Абсолютно точных данных по всем бригадам собрать не удалось. В журнале боевых действий отмечено, что после подтягивания корпуса из основного района дислокации, который он занимал до 5 июля включительно, в район выжидательных позиций 6 июля состояние танкового парка бригад 31?го тк корпуса было следующим:
в 100?й тбр: Т-34–39, Т-70–11, Т-60–2, отстало в пути 9 танков;
в 237?й тбр: Т-34–48, Т-70–9, отстало в пути Т-34–5, Т-70–1;
в 242?й тбр: Т-34–50, Т-70–10{569}.
Но это был лишь первый этап переброски соединения Д. Х. Черниенко к переднему краю. В ночь на 7 июля на марше находились бригады майора Проценко и подполковника Соколова. Они, так же как и вышедшая к Покровке еще 6 июля 100?я тбр, в ходе марша оставили на обочинах и в кюветах определенное [611] количество техники. Число отставших машин наутро известно лишь в 242?й тбр — 14.
Танковые бригады 3?го мк, которым предстояло действовать в первом эшелоне на правом фланге 31?го тк, располагали меньшим количеством техники. Батальоны полковника В. М. Горелова и подполковника А. Ф. Бурды уже 6 июля в Яковлеве вели ожесточенные бои с танковым полком «Лейбштандарт» и имели боевые потери. Особенно значительные оказались в 1?й гв. тбр — 18 машин. К полуночи 6 июля в 49?й тбр числился в строю 41 танк, а в 1?й гв. тбр — 32.
Таким образом, в пяти бригадах, выведенных в первый эшелон 1?й ТА на прохоровском направлении, числилось всего 256 танков (в 31?м тк — по списку, в 3?м мк — в строю). Кроме того, во втором эшелоне находились еще два соединения: полковника М. З. Киселева и подполковника А. Ф. Каравана, располагавшие 127 боевыми машинами (по списку).
В ходе боев вместе с танками комбриги могли использовать и свои истребительно–противотанковые батареи, насчитывавшие в общей сложности 19 76?мм ПТО в 100?й, 237?й, 242?й, 49?й и 1?й гв. тбр (одно орудие было потеряно в боях) и 8 пушек в 180?й и 192?й тбр. Помимо этих средств, генерал–майор Д. Х. Черниенко располагал 24 85?мм ПТО в двух отдельных противотанковых дивизионах и 59 45?мм и 76?мм ПТО — из приданного иптап и бригады полковника Е. Ф. Петрунина. Следовательно, если учесть 13 орудий 122?го гв. ап 51?й гв. сд, расчеты которых заняли оборону в полосе 31?го тк, против 2?го тк СС могло быть выдвинуто дополнительно к танкам 123 орудия (в двух эшелонах), из них 99 76?мм и 85?мм ПТО.
Хочу особо подчеркнуть: несмотря на то, что командующий 1?й ТА и получил довольно значительные силы танков и артиллерии в качестве средств усиления, их нельзя было рассматривать таковыми. Фронт восполнял то, что недополучила армия перед началом боев. Напомню, в 6?й и 31?й тк отсутствовали положенные по штату: иптап, полки PC, омцп, сапы или отп, зенапы, оиптад, а также мсбр и минполк (31?й тк). Также не имел положенных зенитного и самоходного полков находившийся на направлении главного удара 3?й мк. Это не позволяло командарму создать глубокоэшелонированную противотанковую и противовоздушную оборону на важных направлениях и сковывало маневр танковыми бригадами и полками. Он был вынужден компенсировать их орудиями недостаток артсредств. Таким образом, Михаилу Ефимовичу пришлось, по сути, сдерживать две мощные группировки неприятеля лишь штатными частями и соединениями. И как мы увидим далее, выполнял он эту тяжелую боевую работу в сложных условиях успешно и очень профессионально. [612]
Утром 7 июля, получив приказы и распоряжения из штаба, огромный армейский механизм пришел в движение, набирая обороты. Наиболее сложно проходил марш 237?й тбр. Бригаде предстояло пройти чуть больше 30 км по маршруту: хутор Покровский, выс. 260.5, ур. Ситное, Кочетовка, Грезное — и сосредоточиться в х. Тетеревино. Но на марше произошла существенная заминка. Мост через Псел в Кочетовке был взорван, причем, как ни покажется странным, собственными войсками. Процитирую приказ командующего 6?й гв. А № 038 от 17 июня 1943 г.:
«6 июля 1943 г., вследствие создавшейся боевой обстановки, командир саперного взвода 2?й роты 540?го армейского инженерного батальона ст. лейтенант Рухман Святослав Николаевич получил приказ о минировании трех мостов в районе сел Сухо — Солотино, Кочетовка, а также приказ о взрыве указанных мостов в случае непосредственной угрозы захвата их противником или получения приказа о взрыве со стороны начальника боевого участка, который будет держать оборону этого района.
Имея на каждом мосту по отделению бойцов, Рухман разведки не вел. Обстановку совершенно не знал и, несмотря на отдаленность боя и отсутствие непосредственной угрозы со стороны противника, отдал приказание взорвать два моста в 3.00 7.7. 43 г. и третий мост — у 7.00 того же числа, что было выполнено. В результате подрыва мостов, не вызванного боевой обстановкой, две танковые части и одно танковое соединение задержались прибытием на боевые рубежи и отражению войск противника от одного часа тридцати минут до двух часов, а также задерживалось продвижение пехоты и автотранспорта.
За безответственное отношение и проявление паники при исполнении боевого приказа командир саперного взвода ст. лейтенант С. Н. Рухман предан суду Военного Трибунала и осужден 12 июля 1943 года к высшей мере наказания — расстрелу»{570}.
Жестокое было время, тяжелая и очень напряженная обстановка. Как ни привыкал на войне к смерти человек, каждый в душе надеялся выжить. И невероятно трудно и обидно было осознавать, что гибнешь от своей пули. Не берусь судить, соизмерима ли степень вины этого офицера с вынесенным ему суровым приговором. Отмечу лишь, что взрыв мостов действительно задержал примерно на 4 часа переброску бригады соединений майора Н. П. Проценко и подполковника Е. Ф. Петрунина. Они не смогли вовремя выйти в указанный район, и [613] боевая группа дивизии «Лейбштандарт» их упредила. Офицеры штаба 29?й оиптабр писали:
«В 10.00 бригада после совершенного 150-км марша выехала из Зоринские Дворы для занятия рубежа ПТО. При следовании бригада была задержана в Кочетовке на 4 часа, так как все мосты через р. Солотинку были взорваны, оставшийся один мост разрушен при проходе танков.
Благодаря настойчивой работе артиллеристов бригады и танкистов 237?й тбр 31?го тк мост за три часа был восстановлен и орудия и танки были переправлены для выполнения поставленных задач. Но занять указанный рубеж ПТО бригада и 237?я тбр не успели, танки противника к этому времени вышли и начали обстреливать Грезное и Малые Маячки.
Командир бригады принял решение занять противотанковую оборону на рубеже 1 км юго–западнее Веселый, Рыльский»{571}.
Для командования 4?й ТА успех 6 июля был очевиден, первые две позиции русских прорваны, часть их сил попали в окружение. И самое главное — 2?й тк СС планировали уже на прохоровское направление. Но Гот не мог не признать, что советское командование хорошо подготовилось к обороне и, несмотря на понесенные его войсками потери, действует очень активно, наращивает силы перед фронтом его армии, усиливает более организованное сопротивление. Поэтому наряду с положительными результатами прорыв корпуса СС принес целый ряд существенных проблем. Причем они возникали подобно цепной реакция — одна порождала другую. Главная из них — фронт 2?го тк СС оказался значительно растянут, более чем на 40 км. Помимо того что он постоянно подвергался сильному давлению, в том числе и танковых частей, его дивизии имели открытые фланги. Не удалось, как рассчитывали, сломить сопротивление русских на стыке 48?го тк и 2?го тк СС. Это привело к тому, что Кнобельсдорф 6 июля не сумел вывести корпус в район Яковлева и сменить левофланговую дивизию Хауссера. А тот, в свою очередь, был не в состоянии уменьшить фронт 2?го тк СС и сконцентрировать значительные силы на участке прорыва в северо–восточном направлении.
Существенное влияние на обстановку на направлении главного удара 4?й ТА, особенно на ситуацию на прохоровском направлении, оказывали неудачи АГ «Кемпф». Ее войска двигались далеко не так, как изначально предполагалось, — плечом к плечу с корпусом СС. Она продолжала топтаться на месте, и хотя к исходу 6 июля 3?й тк, наконец, прорвал первый рубеж [614] русских восточнее Белгорода, пока принципиально это ничего не меняло — сомкнуть свое левое крыло с правым 4?й ТА она так и не смогла. Между их смежными флангами начал четко вырисовываться сильный оборонительный фронт противника. Уже утром 6 июля в пойме Липового Донца появился новый сильный и достаточно активный танковый корпус русских. Наличие двух танковых группировок у основания ударного клина 2?го тк СС: в районе Новые Лозы и Яковлево — Покровка — сковывало его действия, заставляло отвлекать значительные силы для прикрытия. Вдоль поймы Липового Донца уже сконцентрированы в полном составе «Мертвая голова» и основные силы «Дас Райх». В то же время основные силы «Лейбштандарт», из–за активных действий вражеских танковых сил с севера, не смогли продвинуться дальше Яковлева, ее боевая группа, в том числе и танковый полк, вели тяжелые оборонительные бои. В этой ситуации у Хауссера просто не было сил прорываться к Пселу, и если не вывести хотя бы одну дивизию в полном составе в ударную группировку корпуса, о наступлении можно забыть.
В то же время 48?му тк не удалось создать плацдарм на западном берегу Пены, который бы позволил отбросить 1?ю ТА на запад из ее излучины. Русские везде держались стойко, укрепляя участки стрелковых частей многочисленными танками. Концентрация на флангах 48?го тк танковых соединений усиливала опасность удара под основание уже всей 4?й ТА. Таким образом, хотя его план и выполнялся, но чувство удовлетворенности Гот вряд ли испытывал, наблюдая, как не только перед фронтом, но, что чрезвычайно опасно, на флангах армии противник создает бронетанковые клещи. А тем временем оба его корпуса двигаются по расходящимся в разные стороны векторам.
В сложившейся ситуации 7 июля Гот намеревался приостановить попытки прорыва на север и северо–восток и решить ряд текущих вопросов, не требующих отлагательства. Во–первых, привести в порядок 2?й тк СС: подтянуть тылы и ремонтные подразделения, сомкнуть фланги дивизий «Лейбштандарт» и «Дас Райх» и, если удастся, несколько расширить фронт прорыва с прохоровского направления на север и северо–восток. Во–вторых, решить проблему угрозы и флангам обоих корпусов, и левому крылу армии. Он не надеялся с ходу ликвидировать опасность на армейском левом фланге, но, в крайнем случае, попытаться уменьшить ее — ударом 48?го тк все–таки отбросить 1?ю ТА за Пену. Вместе с тем Гот рассчитывал покончить и с 3?м мк, который как кость в горле торчал на смежных флангах 48?го и 2?го тк СС.
Для решения этой задачи Кнобельсдорф рассчитывал [615] мощным ударом вдоль обояньского шоссе расколоть оборону русских и прорваться к р. Псел. После чего вместе со 2?м тк СС смять смежными флангами противника в треугольнике Яковлево — Кочетовка — Верхопенье.
Для реализации этих замыслов в войска был направлен его приказ № 3. В нем излагалась суть операции по окружению главных сил 1?й ТА и 6?й гв. А перед фронтом корпусов, то есть уничтожению главного препятствия для движения к Обояни и Курску. По расчетам Гота, уже 7 июля Кнобельсдорф должен выйти к Пселу, а 8 июля его войскам с дивизиями Хауссера предстоит решительными действиями танковых частей ликвидировать угрозу на правом фланге 48?го тк и левом 2?го тк СС. Двумя встречными ударами: с прохоровского направления и от дороги Белгород — Курск севернее Яковлева — они должны будут окружить и разгромить 3?й мк и 31?й тк в районе Сухо — Солотино, Рыльский, Покровка, Яковлево, Сырцев, Верхопенье. Для подготовки «стартовых позиций» и приведения в порядок войск отводились сутки — 7 июля. Более значительная работа предстояла Кнобельсдорфу, его дивизии имели задачу в центре пробить коридор до Псела, а на левом фланге — форсировать Пену.
Г. Гот несколько раз связывался по телефону с В. Кемпфом, для того чтобы из первых рук узнать оперативную обстановку в полосе армейской группы, а главное — понять возможности и его планы, чтобы учитывать их в своих расчетах. Ничего обнадеживающего командующий АГ «Кемпф» сообщить не смог. По его оценке, позиции 7?й гв. А перед его фронтом очень прочные, действия танков Брейта особенно осложняют многочисленные минные поля. Войска прикладывают максимум усилий, но рассчитывать на решительный рывок пока не приходится.
Командующий 4?й ТА понял, что надеяться на помощь соседа не стоит, резервов нет и надо обходиться лишь своими силами. Поэтому принял решение провести перегруппировку внутри армии для создания ударного клина 2?го тк СС. С этой целью планировалось 167?ю пд вывести на прохоровское направление и передать Хауссеру. Генерал Триренберг получил приказ: в ночь на 9 июля принять участок фронта от дивизии «Мертвая голова» бригаденфюрера Приса, которая в свою очередь будет выведена в ударную группу корпуса СС и переброшена в район излучины р. Псел. Таким образом, протяженность участка 2?го тк СС, который удерживали моторизованные дивизии СС, должна уменьшиться примерно на 14–15 км и все три соединения будут сконцентрированы в северном, северо–восточном и восточном направлениях. В случае если этот план перегруппировки будет реализован [616] и результаты ударов 48?го тк и 2?го тк СС по 1?й ТА и 6?й гв. А 8 июля окажутся успешными, то появится надежда, что выполнение первой фазы операции «Цитадель» — прорыв рубежей обороны и уничтожение оперативных резервов русских — завершится. После этого ситуация должна благоприятствовать для воплощения главного замысла — решительного рывка в северо–восточном направлении и выхода в район восточнее Обояни.
Если судить по имеющимся документам из журнала боевых действий 2?го тк СС, то, по мнению его командования, хотя ночь на 7 июля в полосе корпуса прошла в основном спокойно, тем не менее ситуация на правом фланге вызывала тревогу. Особенно беспокоила полоса дивизии «Мертвая голова». В утреннем донесении в штаб 4?й ТА отмечалось, что контрудар русских на участке Непхаево — Сашенков был локализован ее частями при поддержке штурмовиков 8?го ак, но угроза флангу корпуса сохранялась. Хауссер был озабочен не только появлением свежих танковых сил, но и их хорошей организованностью и настойчивостью в ходе боя. Вместе с тем на правом фланге «Дас Райх» (стык с «Мертвой головой») русские пехотные подразделения захватили в ночь на 7 июля х. Петровский. Это действовал 158?й гв. сп подполковника М. К. Белова из 51?й гв. сд, который завернул свой правый фланг после прорыва эсэсовцев 6 июля, но в основном оставшийся на своих рубежах. Наличие танков в этом районе и захват хутора могли быть звеньями одной цепи. Не исключено, что русские планируют предпринять на стыке дивизий Приса и Крюгера контрудар. В это время на левом фланге «Дас Райх» не прекращались стычки в районе Калинина и Озеровского с отсеченными от главных сил танковыми отрядами русских.
Всю ночь над расположением корпуса СС очень активно работала советская бомбардировочная авиация. В утренней сводке «Дас Райх» отмечала:
«Высокая активность вражеской авиации. Сброс многочисленных фугасных и фосфорных бомб, особенно в районе Лучки»{572}.
Штабы «Дас Райх» и «Мертвая голова» доносили, что с рассветом намерены выбить вражескую пехоту из х. Петровского и оттеснить войска 2?го гвардейского танкового корпуса к реке. Но все это были текущие проблемы, главное оставалось сомкнуть фланги. Поэтому сразу же после наступления сумерек во 2?м тк СС начали активно налаживать связь, утраченную в ходе боя с передовыми подразделениями, восстанавливать технику (в «Дас Райх» особенно пострадал дивизион [617] штурмовых орудий), перемещать штабы ближе к войскам и пытаться создать и укрепить сплошной фронт обороны вдоль реки. Одновременно готовились и штурмовые группы для боя в Петровском. Захватом этого хутора русские осложнили укрепления обороны по Липовому Донцу, так как он находился на западном берегу и это был удобный плацдарм для переброски сюда танков и нанесения удара по флангам корпуса.
Первой на рассвете перешла к активным действиям дивизия бригаденфюрера Крюгера. Из журнала боевых действий 2?го тк СС:
«Дас Райх» в ходе контрудара ранним утром отбивает у врага потерянный ночью населенный пункт Петровский и занимает силами разведбатальона и полка «Фюрер» эшелонированную оборону на линии Нечаевка — высота 210.7 — восточнее Лучки (вост.) — Калинин для защиты правого фланга. Танковые силы дивизии отражают сильные контратаки вражеских танков, группами до 30 танков из Ясной Поляны, а силами другого танкового батальона, наступающие с северо–запада на левый фланг танкового полка «Лейбштандарт» северо–западнее Тетеревино, вражеские танковые группы такой же численности»{573}.
Чуть позже, в 5.30, позиции боевого охранения бригад 2?го гв. Ттк и частей 375?й сд на западном берегу Липового Донца атаковали части мд «Мертвая голова». Из донесения представителя штаба БТ и MB во 2?м гв. Ттк полковника Васильева на 10.30:
«Противник вышел на рубеж: Озеровский, Калинин, развивая успех в северном направлении. Ведет бой за Тетеревино.
С утра силою 50–60 танков и до 2?х полков пехоты тремя группами повел наступление на Рождественку, Непхаево, Новые Лозы, Сошенков, Вислое. К 9.00 (противник. — В. З.) вел бой на западных окраинах этих населенных пунктов и в 9.00 7.7.43 г. овладел Непхаевым и Вислое.
Наступление поддерживал сильной авиационной подготовкой 50–70 самолетов Ю-87 и Ю-88. Части корпуса ведут бой на рубеже:
25?я гв. тбр (иск.) — Петровский, Рождественка;
26?я гв. тбр (иск.) — Рождественка, Новые Лозы;
4?я гв. мсбр (иск.) — Новые Лозы, Дружный;
47?й гв. тпп — Крюково;
4?я гв. тбр — МТС, свеклопункт, в готовности перерезать железную дорогу на Тетеревино в районе будки;
19?й рб ведет разведку правого фланга корпуса; [618]
78?й омтцб на рубеже южная окраина Гостищево, ведет разведку в южном и юго–западном направлениях.
Противник, пытавшийся прорваться на берег р. Липовый Донец, успеха не имел. Атаки противника отбиты.
Авиация противника группами 30–50 самолетов беспрерывно бомбит боевые порядки корпуса»{574}.
Эсэсовцы особенно усиленно атаковали участок: Непхаево, Рождественка. Здесь по восточному берегу занимали оборону основными силами 25?й гв. тбр подполковника С. М. Булыгина и 26?й гв. тбр полковника С. К. Нестерова. Согласно донесению последней, в 7.00 до 80 танков и до полка пехоты противника перешли в наступление из района Смородина и рощи, что южнее хутора Каменский, двумя группами на Рождественку и Непхаево. Первая группа, численностью до 30 танков и до батальона мотопехоты, атаковала подразделения подполковника С. М. Булыгина перед западными окраинами Рождественки, вторая, до 50 танков, двумя эшелонами и до двух батальонов пехоты, ударила на Непхаево. В первом эшелоне двигалось до 28 танков Т-4, а также Т-6 «тигр». Из боевого донесения командира 26?й гв. тбр на 21.00:
«В 10.30 огнем артиллерии из наших танков наступление танков противника остановлено на рубеже 500 м западнее Нехаево.
Танки противника остановились и открыли огонь с места. Пехота противника обогнала танки и под прикрытием огня танков повела наступление на Нехаево.
В 11.00 пехота противника группами по 30–40 человек стали просачиваться в Нехаево.
Боевое охранение мспб, находящееся на рубеже 500 м западнее Нехаево, под воздействием огня танков и превосходящих сил противника, отошла на восточный берег р. Липовый Донец.
В 12.00 противник, потеряв 6 танков, в том числе один танк Т-6, сгоревшими от огня артиллерии и наших танков, отошел в северо–западном направлении.
В 15.00 до двух взводов автоматчиков противника пытались переправиться на восточный берег р. Липовый Донец, но огнем из танков и мспб были отброшены»{575}.
Утром 7 июля при отражении танковых атак неприятеля в полосе 25?й гв. тбр использовался и уже к тому времени довольно экзотический вид бронетехники — тяжелый бронепоезд № 737 из 60?го отдельного дивизиона бронепоездов 6?й [619] гв. А. Дивизион в составе двух бронепоездов (был еще один легкий № 746) базировался на участке Прохоровка — Беломестное. Их вооружение состояло из 6 107?мм и 76?мм орудий, 6 37?мм, 25?мм зениток и 12 пулеметов «Максим». Полевая база 60?го одбп располагалась в районе ст. Беленихино, а штаб — на ст. Сажное. Дивизион находился в оперативном подчинении командира 375?й сд. Вечером 6 июля командир дивизиона капитан Б. П. Есин получил приказ сосредоточить оба бронепоезда в районе Сажное. Согласно отчету его штаба, тяжелый бронепоезд с 9.00 до 9.45 вел огонь по группе танков в 20 машин, пытавшейся прорваться из района высоты 1,5 км, западнее Рождественки к Липовому Донцу. Бронепоезд, используя внушительное артиллерийское вооружение, вел сильный огонь по атакующей группе тп «Дас Райх». В результате обстрела экипажи танков прекратили наступление и, прикрывшись дымовой завесой, взяв на буксир несколько подбитых машин, отошли за высоту. На поле боя остался один горящий танк. Согласно ряду западных источников, в группе, которую обстрелял наш бронепоезд, находились и танки Т-6 из 8?й тяжелой роты «Дас Райх». Неизвестно, сколько было подбито боевых машин, но в числе поврежденных были «тигры». Этот бой с танками оказался первый и последний для 60?го одбп. Вечером 7 июля оба его бронепоезда будут уничтожены авиацией противника, но рассказ об этом чуть позже.
Не менее настойчиво позиции корпуса полковника A. C. Бурдейного в районе Рождественки атаковала мд «Мертвая голова».
«Противник, сосредоточив в районе Смородино до 45 танков и до пехотного полка, — отмечается в отчете 25?й гв. тбр, — с 9.00 до 12.00 7.7.43 трижды атаковал оборону бригады из направления Смородино на Рождественку, пытаясь форсировать Липовый Донец. Одновременно вражеская авиация группами 15–20 самолетов беспрерывно бомбила оборону наших частей. Авиация противника помимо бомб крупного калибра сбрасывала в большем количестве мелкие авиабомбы, которыми наносила большой ущерб живой силе, даже находящейся в щелях и окопах. Замечено, что авиабомбы мелкого калибра сбрасываются с самолета в одной общей упаковке, которая в воздухе раскрывается и оттуда высыпаются мелкие бомбы.
Все атаки противника на оборону подразделений бригады огнем танков, артиллерии и пехоты были отбиты. До исхода суток бригада продолжала занимать оборону на прежних рубежах, ведя огневой бой.
В течение дня бригада понесла следующие потери: подбит [620] один Т-70, убито 4 человека, ранено 22. Потери личного состава нанесены преимущественно бомбардировкой»{576}.
Тем не менее в течение всего дня эсэсовцам существенных результатов в этом районе добиться не удалось. Все попытки форсировать Липовый Донец успехом не увенчались. Основные силы 2?го гв. Ттк еще ночью 7 июля были сосредоточены за рекой на восточном берегу, утром на правом берегу танков не было. Поэтому бои здесь носили характер артиллерийской дуэли, проводившейся через русло реки. Но штаб бригаденфюрера Приса в этот день донес, что танковые части русских под нажимом его полка отброшены на восточный берег. Возможно, противника завели в заблуждение оставшиеся у переправы в Непхаеве несколько подбитых «Черчиллей» и застрявшие «тридцатьчетверки». Из боевого донесения командира 4?й гв. тбр полковника А. К. Бражникова на 20.00 7 июля:
«В районе Непхаево остались три танка Т-34 1?го тб, один из которых при переправе провалился и засел. В районе переправы осталось 6 танков 47?го гв. ттп.
Получив Ваш приказ о переправе танков, был мост усилен, но вновь артогнем противника был разрушен во время прохождения по нему танка, вследствие чего танк провалился.
Попытка переправиться в районе Вислое не дала результата, мост в районе Вислое также разрушен. Направляю в район Новые Лозы свой саперный взвод. Прошу Вашего указания начальнику инженерной службы корпуса о выделении саперов для наведения моста в районе Новые Лозы»{577}.
Частям «Мертвой головы» к концу дня удалось вытеснить мотострелковые подразделения прикрытия Тацинского корпуса с западного берега, но вплотную подойти и полностью овладеть западным берегом, даже на незначительном участке, не удалось из–за сильного огня наших частей. На участке Рождественка — Непхаево — Новые Лозы противник остановился перед руслом под огнем гвардейского корпуса, а южнее, на расстоянии примерно 2–3 км от реки, у рубежей 375?й сд и 96?й отбр. По мнению командования 2?го тк СС, отсутствие значительного числа танков у русских на западном берегу и уничтожение на этом участке почти всех переправ было вполне достаточным условием, чтобы создать здесь устойчивую оборону силами двух гренадерских полков и артиллерии 167?й пд. Кроме того, «Мертвая голова» выполнила важную задачу — установила локтевую связь своим правым флангом с 168?й пд АГ «Кемпф», а левым — с «Дас Райх». [621]
В полосе «Лейбштандарт» и «Дас Райх» особенно ожесточенные бои шли в трех районах: на левом фланге «Дас Райх» — у хуторов Тетеревино и Ясная Поляна, на правом крыле «Лейбштандарт» — южнее села Грезное, выс. 224.5 (1 км восточнее Грезного), а также на ее левом фланге: на участке Яковлево — Покровка — Большие Маячки.
Командование этих дивизий СС, получив в ночь на 7 июля приказ о подготовке удара 8 июля на север, приняло решение обезопасить свои фланги и оттеснить наши войска за железную дорогу, овладев хуторами Тетеревино, Ясная Поляна и станцией Беленихино. Задача была не из простых. Уже вечером 6 июля из захваченных документов 22?й гв. тбр и опроса пленных танкистов 48?го гв. ттп командование 2?го тк СС знало, что против него действует свежее танковое соединение — Сталинградский корпус. Несмотря на большие потери, этому корпусу с боями удалось отойти к ст. Беленихино. Ночная разведка дивизий Крюгера, так же как и самолеты–разведчики, сообщала, что от Нечаевки вдоль реки на восток русские имеют многочисленные танковые части.
Утром 7 июля в х. Ясная Поляна, Тетеревино и у станции Беленихино было сконцентрировано значительное число наших войск. Здесь занимали оборону подразделения левого фланга 285?го сп 183?й сд, к ст. Беленихино отошли спецподразделения 5?го гв. Стк: разведбат, мотоциклетный батальон, минполк и артдивизион 6?й гв. мсбр. Все части и соединения понесли потери, некоторые можно было назвать боеспособными лишь условно. Так, в 6?й гв. мсбр почти полностью был уничтожен минометный дивизион, в 464?м артдивизионе разбито 4 орудия, во всех трех батальонах в строю осталось примерно около тысячи активных штыков. Положение осложнялось еще и тем, что корпус потерял много тылового имущества и боеприпасов, переброшенных сюда на рассвете 6 июля. Поэтому в бригаде полковника A. M. Щекала осталось лишь полбоекомплекта боеприпасов и совершенно отсутствовали запасы продовольствия. Доставить необходимое было нечем, большая часть автомашин была разбита или находилась в окружении на участках других частей.
Здесь же у разъезда Беленихино был развернут передовой командный пункт 5?го гв. Стк, который прикрывали рота бронемашин 80?го омцб и минометный взвод. На КП находилось все командование корпуса. В этот момент стояли две важные задачи: во–первых, имеющимися силами и средствами не допустить, чтобы противник использовал тяжелое положение корпуса и прорвался на этом направлении. Во–вторых, как можно быстрее собрать выходящие из окружения войска. [622]
Начальник штаба полковник Серов занимался выяснением оперативной обстановки и держал связь с командованием фронта, одновременно он организовывал оборудование основного КП в с. Мало — Яблоново (6 км юго–восточнее Беленихина). Всю ночь разведгруппы 23?го орб и 80?го омцб вели поиск своих войск в направлении Лески, Калинин, Озеровский, Ясная Поляна, свх «Комсомолец» и пытались установить рубеж, на который вышел противник.
Генерал А. Г. Кравченко лично встречал группы выходящих из окружения, выяснял численность групп и вооружение, уточнял у офицеров детали вчерашних событий, вместе с комбатами и комбригами выстраивал оборону. Для создания сильной ПТО корпусу не хватало артсредств. Утром еще не было точных данных о месте нахождения двух бригад, танкового и истребительно–противотанкового полков. Обычно в таких случаях танкисты стягивали подбитые танки и закапывали их на рубежах. Теперь же всю территорию, где вчера шли бои, контролировал враг, поэтому провести эвакуацию техники не было никакой возможности. Поэтому каждый танк и орудие были на счету. В 8.00 в лес 1,5 км восточнее Беленихина вышли из кольца 13 танков (8 Т-34 и 5 Т-70) 22?й гв. тбр. Экипажи остальных бригад пробивались несколько суток, в основном ночью. Так, утром 8 июля стало известно, что из 48?го гв. тпп уцелело и вышло только 4 «Черчилля», а бронетехника 21?й гв. тбр и личный состав мотострелкового батальона выходили до утра 9 июля.
Точно было известно лишь положение 20?й гв. тбр. Она полностью сохранила боеспособность и вечером отошла в полном составе к Беленихину. Комкор придал ей два взвода 2?й роты 60?го мсб, и к утру 7 июля все боевые машины были по башни зарыты в землю. Бригада полностью перекрыла подходы к Беленихину и стала основой противотанковой обороны корпуса на этом участке. М. Е. Катуков вспоминал:
«…Ночь на 7?е мы провели в тревоге. Разведка сообщала, что, оставив заслон в районе Яковлево, фашисты перегруппировывают свои главные силы в направлении на Лучки, нацеливаясь нанести удар в самое днище вмятины, которую они сделали в обороне нашего левого соседа — 5?го гвардейского танкового корпуса генерал–майора А. Г. Кравченко.
— Частью сил, — докладывал мне начальник разведотдела полковник A. M. Соболев, — противник начал обходить правый фланг корпуса, продвигаясь в направлении Большие Маячки. Несмотря на ночное время, противник не прекращал своих атак против позиций пятого корпуса. До двадцати четырех часов [623] там слышались глухие взрывы и полыхало зарево пожарищ»{578}.
Перед рассветом части дивизий «Дас Райх» перешли в атаку на позиции Сталинградского корпуса. Наступлению предшествовали сильная бомбежка и обстрел с бортового оружия пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Информация о боях в этом районе в документах обеих сторон очень скудная. Поэтому в деталях картину боя изложить трудно. Приведу лишь несколько выдержек из обнаруженных документов.
«К исходу 6.7.43., — отмечается в докладе штаба 20?й гв. тбр, — по приказу командира 5?го гв. Стк бригада заняла оборону ст. Беленихино и далее на юг по линии железной дороги 1,5 км до будки. Правый фланг бригады был открыт, слева оборонялся 3?й мсб 6?й гв. мсбр (60 человек). В ночь с 6 на 7.7. 45?й тб отразил две яростных атаки противника, и в течение 7.7 бригада в общей сложности отразила 11 вражеских атак под сильным воздействием авиации противника с воздуха. К исходу дня пр-к атаки прекратил и продолжал вести интенсивный арт. мин. огонь по боевым порядкам бригады»{579}.
Из утреннего донесения «Дас Райх»:
«Дивизия удерживала линию Нечаевка — Калинин и близ выс. 232.0. Установлена связь с соседом слева. В 04.30 танковая группа выступила на Тетеревино.
Высокая активность вражеской авиации.
6.7.43. 9 вражеских танков подбито танковым полком дивизии. Был полностью уничтожен один наш танк. Кавалер Рыцарского креста унтерштурмфюрер Вортманн погиб»{580}.
Чуть позже новое донесение штаба Крюгера:
«Танковый полк ведет в Калинин и Тетеревино (севернее) танковый бой. Вражеские танки двигаются с севера на Нечаевку. Сильные воздушные налеты на Лучки»{581}.
Через некоторое время перешла к активным действиям и «Лейбштандарт». Из журнала боевых действий 2?го тк СС:
«Лейбштандарт» около 10.00, наступая вдоль трассы на Прохоровка, наталкивается у выс. 258.2 на мощный противотанковый ров и отражает во взаимодействии с танками дивизии «Дас Райх» сильную атаку вражеских танков на свой фронт и с северо–западного фланга.
В 09.50 дивизия ликвидирует сильный прорыв вражеской группы из 30 танков с северо–запада на Лучки и весь день ведет [624] жестокие оборонительные бои против вражеских танков, наступающих с того же направления. Бои протекают успешно, прежде всего, благодаря хорошему взаимодействию с авиацией. Другие части дивизии берут Покровка, чьи западная и северо–западная окраины к 10.00 находятся в наших руках. Против наступающих с северо–запада с направления Обоянь танковых соединений с 30 и 60 танками дивизии приходится также выдержать жестокие оборонительные бои, которые хорошо поддерживаются авиацией»{582}.
Указанная в документе атака на танковый полк «Лейбштандарт» была предпринята бригадами 3?го мк и 31?го тк. Утром дивизия Виша упредила наши войска и стремительным ударом на своем левом фланге овладела селом Покровка (севернее Яковлево) и одновременно атаковала 100?ю тбр полковника Н. М. Иванова, оборонявшую в этот момент сразу два села — Большие Маячки и Яблочки. Эсэсовцы намеревались прорваться на север между Покровкой и Большими Маячками, но сразу же столкнулись со свежими танковыми соединениями. Примерно с 8.00 до 11.00 весь фронт «Лейбштандарт» подвергся сильным атакам подразделений пяти танковых бригад 1?й ТА. Из отчета о боевых действиях 100?й тбр:
«Бригада в 24.00 6.07 заняла рубеж обороны: восточная окраина Бол. Маячки и южная окраина Яблочки, выставив боевое охранение (6 танков Т-34 и взвод автоматчиков) на западной опушке ур. Микитино.
После 11-километрового ночного марша бригада в течение остального времени до рассвета усовершенствовала рубеж обороны: отрывала щели для танков и личного состава мспб.
С рассветом противник с силами до 40 танков при поддержке 6-ти самоходных пушек и артбатареи перешел в наступление, нанося главный удар по левому флангу из Лучек.
Понеся потери в танках и живой силе, противник был отброшен в исходное положение. Подтянув новый резерв, противник перешел в наступление с 2?х направлений: со стороны Покровка и со стороны Лучек, силою до 100 танков, до 2?х батальонов мотопехоты, при огневой поддержке 8?ми самоходных пушек, 4?х артбатареи, обстреливавших из районов Покровка, ур. Микитино и 1,5 км вост. Яблочки при действии авиации с воздуха.
К исходу дня 7.07 противнику, ценой больших потерь, удалось продвинуться и занять рубеж: с правого фланга — Красная [625] Дубрава, ур. Сухая, отм, 249.3, Покровка, с левого фланга — ур. Микитино и перерезать дорогу Бол. Маячки — Лучки.
В результате чего бригада подверглась огневым налетам с 3?х сторон и понесла потери: Т-34–9 машин подбитыми и сгоревшими и до 80 человек стрелков и автоматчиков убитыми и ранеными и батареи ПТО.
За это же самое время противник потерял: Т-6–7, средних и малых танков — 32, самоходных пушек — 12, орудий разных калибров — 9, и свыше батальона мотопехоты.
Введя новые резервы, противник наносил удар с тыла 1?му танковому батальону 60 танками разных типов. Для предотвращения удара противника в тыл 1?му тб 2?й тб в составе 6-ти танков вышел из Яблочки и занял оборону по северной окраине Бол. Маячки, опередив противника и превратив в опорный пункт Бол. Маячки, организовав круговую оборону.
Бригада в течение пяти часов отбивала атаки превосходящего в несколько раз противника, отбрасывая его в исходное положение»{583}.
О напряженности боев и стойкости наших танкистов свидетельствует такой эпизод. Как отмечается в приведенном выше документе, для прикрытия с. Яблочки с юга на южные окраины Больших Маячек был выдвинут взвод лейтенанта Бондаренко. Через некоторое время танкисты вступили в бой и несколько часов подряд удерживали позиции. Бой порой переходил в рукопашную схватку. Во время одной из атак была подбита «тридцатьчетверка» лейтенанта Густова. Машина задымила, члены экипажа получили ранения и контузии. Пока танкисты покидали «тридцатьчетверку» через запасной люк, танки лейтенанта Бондаренко и Алафиренко держали под обстрелом подходы к подбитому танку, не давая пехоте врага подойти к нему.
«Но все же немецкие автоматчики приблизились к танку лейтенанта Густова, — докладывал начальник штаба бригады полковник Пименов, — тем временем все члены экипажа, придя в себя и видя, что их окружают, вступили с немцами в рукопашную схватку. Борьба приняла настоящий кулачный бой. Избивая немцев кулаками, танковыми ключами, взрывая подходящих немцев гранатами, Густов и члены его экипажа отбили танк и отбросили немецких автоматчиков с обороняемого рубежа»{584}.
Вступив в бой с 100?й тбр, через некоторое время эсэсовцы были атакованы на своем левом фланге подразделениями 1?й гв. тбр полковника В. Н. Горелова и 49?й тбр подполковника А. Ф. Бурды. Сработали решительность советских танкистов [626] и эффект неожиданности, уже в ходе первой атаки эсэсовцы были выбиты из Покровки. Но враг не смирился с потерей тактически важного населенного пункта. Во второй половине дня 48?й тк отбросил соединения 3?го мк, в том числе и 1?ю гв. тбр, прорвался вдоль обояньского шоссе к выс. 251.2 и продолжил распространяться на север в направлении Красная Дубрава, ур. Сухая. Правый фланг 49?й тбр в Покровке оказался под огнем 11?й тд. В это же время «Лейбштандарт» начала постепенно теснить 100?ю тбр, пытаясь зайти на ее правый фланг и в тыл через Большие Маячки. В результате к вечеру батальоны подполковника А. Ф. Бурды оказались в полукольце. Процитирую выдержку из отчета ее штаба:
«…в ночь с 6 на 7.7.43 г. бригада вышла из подчинения командира 1?й гв. тбр и сосредоточилась в районе ур. Сухая. К утру 7.7.43 г. противник, сосредоточив в направлении Яковлево — Покровка до 150 танков и до 2?х пехотных полков, начал атаки для захвата Яковлево и Покровки. Утром 7.7.43 г. до пехотного батальона и 26 танков противника заняли деревню Покровка. 49?я тб получила задачу очистить ее и не допускать прорыва танков и пехоты на север и северо–восток.
Маневрируя боевыми порядками и расстреливая танки и пехоту из засад, 49?я тбр выбила противника из Покровка и отбросила его на юг и юго–восток, ведя неравный бой с численно превосходящими силами. Противник, подтянув силы, овладел Большими Маячками и создал угрозу обхода бригады с северо–востока и юго–запада с целью отрезать путь отхода в северном направлении.
Преследуемая противником, 1?я гв. тбр отошла севернее в район выс. 250.2, а действующие слева части 31?го тк также отошли в северном направлении. 49?я тбр вела упорный бой со стрелковым полком, выходящим из–под ударов танков противника, и, используя местность, закреплялась на выгодных рубежах. Изматывая противника, к 20.00 часть бригады вышла в район выс. 260.8 для приведения в порядок материальной части и пополнения боеприпасов»{585}.
Боем за село руководил комбриг из своего танка. Дважды в этот день подполковник А. Ф. Бурда лично участвовал в бою. Первый раз утром возглавил атаку на село. Второй — после полудня, ему пришлось выправлять ситуацию, когда экипажи не выдержали плотного флангового огня противника и начали пятиться с поля боя. Он лично повел свой резерв в атаку и подбил один вражеский танк. В бою за Покровку отличился командир взвода Н. П. Кубутов. Как указывал в донесении начальник политотдела бригады, старший лейтенант обладал [627] недюжинной выдержкой и хладнокровием, первым ворвавшись в село утром 7 июля, он отвлек на себя огонь ПТО врага, при этом сумел подбить три вражеские машины. В течение дня Николай Петрович лишь два раза выходил из боя, когда вражеским танкам удавалось поджигать его «тридцатьчетверки». В обоих случаях он сумел вывести невредимым весь экипаж. Причем последний раз ему пришлось ползти по–пластунски целых 4 км.
Примерно через час после начала боя за Покровку по позициям мотопехоты «Лейбштандарт» ударил 1?й тб 242?й тбр из района Рыльский в направлении Лучек (северных). В отчете бригады отмечается:
«…В 7.00 7.7.43 г. бригаде была изменена задача, батальоны должны были выйти в район Лучек и занять оборону на рубеже: Лучки, Озеровский, Калинин.
С получением задачи бригада немедленно выступила в указанный район по маршруту: Ильинский, Береговой, Лучки. При подходе к хутору Береговой переправы в р-не безымянного ручья были нарушены. Бригада своими силами восстановила мост и переправила колесный транспорт; а танки проходили вброд, через болотистую местность.
В 9.00 бригада, переправившись, сосредоточилась в Береговом в составе: по 1?му тб: Т-34–19; (отстало на марше от Рябковы Дворы до района исходных позиций — Рыльский 11 Т-34), по 2?му: тб Т-34–19, Т-70–10 (отстало в пути от Рябковы Дворы до Рыльский танков: 2 Т-34, 1 Т-70–1).
Действовавшая впереди танковая разведка донесла о встрече с противником в р-не Лучки. Всеми видами разведки установлено, что противник занял Лучки, Озеровский, Калинин, Ясная Поляна, Тетеревино, куда подтягивал резервы.
Командир бригады поставил задачу с хода атаковать Лучки, занять их и выйти на рубеж: южная окраина Лучки, Озеровский. 1?й тб, в составе 19 Т-34 танков и роты автоматчиков мспб — десантом на танках, перешел в наступление и вел бой с танками и артиллерией противника, неоднократно переходя в атаку. Встретив сильное огневое сопротивление численно превосходящего противника, батальон отошел на 1 км северо–западнее Лучки и продолжил огневой бой с противником.
Вражеские самолеты в воздухе держали господство, производя непрерывно налеты бомбардировщиков по передовым частям, скоплениям наших резервов. В течение дня авиация противника 28–36 самолетов 6 раз бомбила расположение подразделений бригады.
От этих воздушных атак значительно пострадал мспб, который к этому моменту не успел полностью окопаться на занимаемом рубеже. С большими усилиями удалось мспб зарыть [628] на исходных рубежах: безымянная выс. 1, 5 км северо–западнее Лучки, овраг в 1 км севернее Лучек, усилив его ротой ПТР, иптаб и танками 1?го тб.
В этом положении 1?й тб, мспб, рота ПТР, иптаб оставались до темноты, ведя огневой бой с противником; ночью усовершенствовали занимаемый рубеж обороны, производили разведку.
2?й тб оставался в резерве командира бригады в районе леса восточнее Рыльского, в готовности контратаковать в направлении Малые Маячки, Лучки, Покровка.
Для обеспечения своего левого фланга в район Веселый были высланы 10 танков 2?го тб. Штаб бригады оставался в Рыльском. В результате боя потери составили: 5 Т-34 сгорело от артогня, 4 Т-34 — подбито артогнем, 3 Т-34 — сгорело от авиации;
1?й тб в бою уничтожено: Т-6–2 шт., танков средних — З шт., орудий ПТО — З шт., до роты пехоты»{586}.
В 11.00 на правом фланге «Лейбштандарт» у выс. 224.5, что восточнее Грезное, яр Заслонный, завязала бой, наконец, переправившаяся в Кочетовке и двигавшаяся к Тетеревину 237?я тбр майора Н. П. Проценко. Ее головная походная застава (ГПЗ) в составе танков лейтенанта Аросимова и Яшина обстреляла авангард вражеской колонны, которая выдвигалась в северо–восточном направлении. Получив сообщение о бое, капитан Годи, командир 1?го тбр, двигавшегося за ГПЗ, направил танки батальона на южные окраины Грезное и оттуда атаковал колонну эсэсовских танков по левому флангу. Из боевого донесения 237?й тбр на 15.00:
«1. При движении колонны бригады на новое место дислокации в район х. Тетеревино в 11.00 7.07.43 г. вступила в бой с противником в районе выс. 224.5, что восточнее Грезное.
При подтягивании главных сил к зап. Грезное противник атаковал наши силы 23?мя танками в направлении Тетеревино — Грезное. В результате боя противник был отброшен и наши части заняли рубеж восточнее Грезное. Во время боя интенсивно действовала авиация противника.
2. Наши потери: 4 Т-34 и 2 автомашины — сгорело, 2 Т-34 — подбито. Убито — 8 человек, ранено — 5.
3. Потери противника: подбито — 2 танка, сожжено — 4. Марка танков не установлена.
4. Занимаю оборону: (иск.) северные окраины Грезное, ключевая дорога, идущая из Мал. Маячек»{587}.
237?я тбр начала отходить после того, как начали усиливаться [629] налеты штурмовиков. К этому времени вражеские самолеты уничтожили противотанковую батарею бригады, а отсутствие достаточного количества пехоты не позволило закрепить рубеж. Кроме того, из–за незнания обстановки в этом районе наш 955?й гаубичный полк, располагавшийся в районе ст. Прохоровка на выс. 252.2, накрыл позиции бригады огнем с тыла{588}.
К исходу дня бригада Н. П. Проценко заняла позиции у выс. 217.9 и по северным окраинам Грезного. Главное — удалось остановить продвижение противника, были отбиты все его попытки выйти непосредственно к р. Псел и овладеть с. Красный Октябрь (Кострома).
К исходу 7 июля стоявшие перед войсками Хауссера тактические задачи были почти полностью выполнены. В течение дня дивизиям Крюгера и Приса удалось сомкнуть фланги, разрыв между левым крылом «Дас Райх» и правым «Лейбштандарт» теперь прикрывал разведбатальон последней. «Дас Райх», оттеснив 5?й гв. Стк и 2?й гв. Ттк, вновь заняла х. Петровский, овладела Тетеревином и Ясной Поляной, а село Покровка опять оказалось в руках «Лейбштандарт».
Вместе с тем эффект от удара наших танковых бригад по левому флангу 2?го тк СС заметно встревожил противника. Получив донесения штаба корпуса о высокой активности танковых частей русских перед фронтом «Лейбштандарт» и «Дас Райх», командование 4?й ТА немедленно принимает экстренные меры. Усиливать Хауссера было нечем, поэтому основная помощь исходила от 48?го тк. Кнобельсдорф получил приказ нанести удар по правому флангу бригад 3?го мк, действующих в районе Яковлево — Покровка против 2?го тк СС, выйти им в тыл, а при попытке отхода их с прохоровского направления к Верхопенью или Обояни помешать этому. Решение этой задачи было возложено на 11?ю тд, Меллентин связался с ее штабом и поставил задачу усилить атаки на высоты восточнее х. Гремучий, а «Великой Германии» — ударить юго–западнее хутора.
О результатах боя 48?го тк разговор еще впереди, но замечу — поставленной цели Кнобельсдорф не добился. Танкисты генерала С. М. Кривошеина не дрогнули, и об отходе к Обояни не было и речи. Продуманная и давно опробованная тактика, примененная М. Е. Катуковым, позволила пяти танковым бригадам приковать к себе три дивизии противника и часть танкового полка «Дас Райх». И хотя немцы сумели продвинуться на несколько километров, но существенной роли это не сыграло. Корпус СС, как, впрочем, и 48?й тк, в этот день [630] по–прежнему не вышел из системы второго оборонительного рубежа.
Замысел командующего 1?й ТА увенчался успехом, силы неприятеля на прохоровском направлении были скованы, и это признал П. Хауссер. 7 июля в журнале боевых действий корпуса отмечено: «Главной особенностью дня стала остановка продвижения всех частей для того, чтобы сомкнуть боевые порядки и отразить сильные атаки с обоих флангов»{589}. Думаю, понятно, что, если бы эсэсовцам удалось прорвать фронт обороны 100?й тбр у Яблочек или 237?й тбр восточнее Грезное, они не остановились бы, ожидая следующего дня, а продолжили бы атаки на север.
С каждым днем у командующего 4?й ТА убавлялось оптимизма. Он по–прежнему верил в правильность выработанного плана действий для своей армии и целенаправленно шел к намеченной цели — сражению у Прохоровки. А вот даже те небольшие надежды на успех всей операции «Цитадель» постепенно таяли. Танковые удары советских войск, даже столь интенсивные, не были неожиданными для Гота. Он предполагал наличие значительных оперативных резервов у советского командования. Имея качественное превосходство в бронетехнике, надеялся уничтожить их именно на прохоровском направлении корпусом СС. Похоже, его предположения сбывались. Тревожило лишь одно — не промахнулись ли с расчетами в их количестве. Когда, наконец, иссякнет эта полноводная река танков? О том, что русские все подтягивают и подтягивают силы, докладывала и разведка. Из журнала боевых действий 2?го тк СС:
«24.00. Результаты воздушной разведки о передвижениях неприятеля перед фронтом 4?й ТА (установлено 130 танков):
Воздушная разведка докладывает 7.7. о сильном движении на дорогах: Короча, Белгород 90 машин в направлении на северо–восток, 60 машин на юго–запад. Скородное, Прохоровка, Обоянь 400 машин в направлении на восток, 150 машин на запад. На дорогах в 6 км западнее Прохоровка 100 машин в направлении на северо–восток. Обоянь, Яковлево и трасса западнее их — всего обнаружено 110 танков, и еще 30 танков на подходе с севера. В районе, что в 18 км восточнее Белгорода, 20 танков…
…Оценка неприятеля на 7.07.1943. Общее впечатление.
По данным воздушной разведки, создается впечатление, что крупные силы неприятеля, прежде всего пехота, отступают из районов, которым угрожает наступление 2?го тк СС, на северо–восток, в направлении на Прохоровка, и на север, в [631] направлении на Обоянь. Противник собрал в районе Марьино, а также южнее и севернее Псел близ Обоянь крупные танковые и моторизованные силы в качестве оперативного резерва, которые обороняются в наступательном стиле. Контрудары врага были 7.7 менее упорядочены, чем попытка танкового прорыва 6.7 от Смородино на запад и от Яковлево на восток. Эти контрудары направлялись против острия наших наступательных клиньев, которые атаковались фронтально, во фланги и сзади. При этом противник потерял много танков»{590}.
Судя по сообщениям авиаразведки, опасаться были все основания. Указанная колона из 400 машин принадлежала 10?му тк генерала В. Г. Буркова. 7 июля его части уже начали занимать оборону во втором эшелоне, но прямого соприкосновения с войсками противника не имели. Тем не менее Хауссер без труда оценил, что это идет переброска крупного соединения. А то, что танков отмечено не много, так это лишь потому, что подводятся они ночью. 7 июля разведотдел корпуса СС предоставил еще одну любопытную информацию. В захваченных в ур. Козинка документах штаба одной из бригад 5?го гв. Стк была обнаружена карта с нанесенными на ней районами дислокации 1?й ТА. Процитирую сводку разведотдела 2?го тк СС:
«б) Трофейные документы.
Анализ трофейной карты, захваченной среди бумаг штаба 22?й гв. танковой бригады, внес ясность в вопрос о дислокации танковых и пехотных частей врага в районе южнее Курск. Записи даны по состоянию примерно на начало июня 1943 г. Позднейшие изменения касаются только положения внутри частей, див. и т. д.; более крупные переброски войск в этот район не имели места. Эта карта представляет собою наиболее ценный до сих пор трофей»{591}.
Информация была сразу же доведена до командования 4?й ТА и соседнего 48?го тк. Генерал Кнобельсдорф, получив эти данные, также был встревожен. Помимо уже известных танковых соединений русских: 5?го гв. Стк и 2?го гв. Ттк, с которыми 2?й тк СС ведет бой, у русских оказалось еще практически три таких же. А с востока все двигаются и двигаются новые колонны с подкреплением. Их журнала боевых действий 48?го тк:
«Сообщено в 20.30: корпус СС захватил карту с обозначенными на ней танковыми соединениями. Согласно ей перед фронтом армии находятся: 6?й тк, 3?й мк, 1?я танковая бригада и 5 самостоятельных танковых полков. Все в подчинении [632] 1?й танковой армии. Корпус обеспокоен этими силами на своем достаточно протяженном фланге»{592}.
Офицеры разведки ошиблись. Судя по тому, что в перечне не отмечен 31?й тк, а лишь указаны танковые полки, из которых в конце мая он и был сформирован, данные нанесены не позднее 26 мая 1943 г. Тем не менее для командования 4?й ТА это не являлось существенным фактом. Было ясно: о каком–либо дальнейшем продвижении армии в глубь обороны русских пока и думать не приходилось. На повестке дня стояла все та же задача — уничтожение группировки подвижных русских южнее линии Круглик — Кочетовка. И, судя по полученным документам, она являлась очень значительной.
«…Русские своими опорными пунктами на Пене будут препятствовать дальнейшему продвижению через Псел. Надо рассчитывать на ожесточеннейшие танковые бои»
Это лаконичное по форме и точное по сути предположение о характере боев 7 июля из журнала боевых действий 48?го тк полностью оправдали войска 6?го танкового и 3?го механизированного корпусов 1?й ТА, вместе со 22?м гв. стрелковым корпусом 6?й гв. А.
Наступление соединения генерала Кнобельсдорфа 7 июля имело две цели: главную, прорвав второй рубеж войск Воронежского фронта вдоль дороги Белгород — Курск, выйти в район р. Псел, и вспомогательную — смять оборону на р. Пене и отбросить советские соединения на рубеж 5 км западнее с. Березовка. Уже утром, когда оба корпуса 4?й ТА перешли в наступление и стало ясно, что советское командование подвело новые танковые резервы, Гот в ходе телефонного разговора с Кнобельсдорфом уточнил задачу: главное — сомкнуть правый фланг 11?й тд с левым 2?го тк СС и блокировать все попытки русских атаковать с северо–запада.
Командование 48?го тк решило действовать следующим образом. Генерал Хейерляйн получил приказ совместно с 11?й тд в первую очередь уничтожить противотанковые опорные пункты в хуторах на левом берегу Пены — Дуброва и Сырцев (Пенка), после чего продолжить наступление на север через выс. 230.1 в направлении на Верхопенье. Бригада полковника Штрахвица по–прежнему оставалась в его подчинении в качестве основного ударного соединения, хотя была очень ослаблена [633] из–за боевых потерь, а больше — в силу выхода значительного числа «пантер» по техническим причинам.
Генералу И. Миклу ставилась задача: продолжить наступление основными силами справа от дороги из Бутова, овладеть высотой 245.2 и выйти к обояньскому шоссе. При этом левым флангом ударить в направлении Дуброва и тем самым оказать помощь «Великой Германии» в его захвате. После чего главными силами (группой Шиммельмана и танковым полком) прорываться вдоль шоссе в район высот восточнее х. Гремучего, расположенных в 7–8 км северо–восточнее Дуброва.
Основные цели наступления 3?й тд, сформулированные командиром корпуса еще 6 июля, принципиально не изменились. Главные усилия генерал Вестховен должен был направить на создание плацдарма на Пене. Ее боевая группа должна была полностью овладеть Луханином и переправами в нем. Если мосты будут взорваны, то ударом штурмовых групп при поддержке артиллерии и самоходок необходимо создать плацдарм на северном берегу реки и восстановить мосты. После форсирования реки она должна была продвигаться в западном и северном направлениях. Кнобельсдорф предупредил Хейерляйна, что пока 3?я тд не сосредоточится у Луханина и не начнет переброску войск на северный берег, его дивизия должна основной удар наносить на север, совместно с 11?й тд. Но как только войска Вестховена перейдут в наступление, «Великая Германия» должна поддержать ее и, развернувшись левым крылом, нанести удар через Пену на запад. Кнобельсдорф трезво оценивал степень укрепленности позиций 3?го мк и 22?го гв. ск перед его фронтом, поэтому очень надеялся на помощь авиации, которая в предыдущие дни в основном действовала в интересах корпуса СС. Командование 8?го ак заранее было уведомлено о планах корпуса, и генерал Г. Зайдеман дал согласие на то, чтобы 7 июля все его боеспособные части направить на поддержку в первую очередь «Великой Германии» и 11?й тд.
Оборонительные позиции войск фронта на направлении главного удара 48?го тк напоминали слоеный пирог, густо сдобренный противотанковыми средствами и заграждениями. Войска И. М. Чистякова и М. Е. Катукова на позициях второго армейского рубежа на участке Алексеевка — Луханино — Сырцев — Дуброва — ур. Изотово были перемешаны. В первой линии на одних и тех же позициях, часто в одних и тех же траншеях, находились подразделения двух гвардейских дивизий генерала Н. Б. Ибянского (90?й гв. и 67?й гв. сд) и три мехбригады генерала С. М. Кривошеина, усиленные двумя полками 27?й оиптабр, 230?го и 245?го отп, а также 1440?м сап. [634]
На главном танкоопасном направлении перед фронтом «Великой Германии» и 11?й тд каркас нашей обороны составляли бригады 3?го мк. Непосредственно дорогу Бутово — Яковлево у хуторов Дуброва и Сырцев (Пенка) перекрывали 3?я и 1?я мбр и приданная им армейская 294?я штрафная рота капитана Сергиенко.
3?я мбр подполковника А. Х. Бабаджаняна двумя мотострелковыми батальонами седлала развилку дорог с центром выс. 254.5 (западнее с. Покровка). 451?й мсб капитана A. M. Кунина перекрывал дорогу, идущую из Бутова, на участке: от Дуброва (передний край: 1 км северо–восточнее Дуброва) до выс. 254.5. 452?й мсб капитана Н. П. Листратова окопался на обояньском шоссе от безымянной высоты юго–восточнее выс. 254.5, перекрыв подходы к ней. Оба батальона были усилены двумя батареями 35?го иптап, их 45?мм ПТО располагались непосредственно в боевых порядках мотопехоты. 453?й мсб капитана М. Х. Гелера располагался во втором эшелоне бригады на выс. 251.2 (6 км севернее выс. 254.5). На рубеже: отрог балки, идущей к Сырцеву до западных скатов выс. 254.5, находились огневые позиции батареи 463?го артдивизиона, а на северных и северо–восточных скатах выс. 247.2 зарыты танки 16?го тп бригады.
Подход к позициям соединения А. Х. Бабаджаняна с юго–востока в ур. Марковка (2 км северо–западнее Погореловки) прикрывал мотострелковый батальон 1?й гв. тбр. Часть ее боевых машин полковник В. Н. Горелов вывел из засады у выс. 254.5.
Рубеж 1?й мбр подполковника Ф. П. Липатенко проходил от восточных окраин х. Сырцев (Пенка) вдоль ручья Сырцев до леса в 1 км северо–восточнее Луханина.
Хутор Сырцев, располагавшийся на левом фланге бригады, защищал 445?й мсб майора М. Т. Долженко. В центре на правом (северном) берегу ручья находились боевые порядки 446?го мсб майора Д. А. Иванова, а на правом фланге 447?й мсб капитана Б. Б. Долгова.
Батальоны 10?й мбр полковника И. Я. Яковлева, как и основные силы 1?й мбр, окопались на северном берегу ручья — притока Пены, идущего от Сырцева к Шепелевке. Бригада занимала участок: (иск.) Спицино, (иск.) Калашное, (иск.) Луханино.
В нескольких сотнях метров впереди от первой траншеи мехбригад находились позиции двух полков 90?го гв. сд полковника В. Г. Чернова. В боевом донесении штаба отмечается, что ее части, потесненные в боях 6 июля, к 1.00 7 июля отошли на рубеж: (иск.) Чапаев, правый берег р. Пены, южная окраина Сырцева, выс. 241.1, южная опушка рощи восточнее Дуброва, [635] ур. Изотово. Дивизия была заметно ослаблена, поэтому для усиления участка двух ее полков, находящихся непосредственно на направлении главного удара 48?го тк, были выдвинуты два иптап 27?й оиптабр. 1837?й иптап (76?мм ПТО) вышел в полосу 272?го гв. сп, он занял оборону 0,5 км севернее Луханина, а 1841?й иптап (45?мм ПТО) развернулся в районе Сырцева, прикрыв позиции 268?го гв. сп полковника И. М. Добрянского.
Участок Луханино — Сырцево удерживали совместно с частями 90?й гв. сд и остатки 67?й гв. сд. Наиболее боеспособным в ней был 196?й гв. сп (примерно до 450 человек), его подразделения находились в окопах 272?го гв. сп севернее Луханина. 199?й гв. сп еще выходил из окружения и утром 7 июля только собирался в ур. Щенячье, что северо–западнее Гремучего, а в сам Гремучий и в рощу восточнее подходили группами и поодиночке красноармейцы и командиры 201?го гв. сп. К 14.00 имевшимися силами полк Т. Н. Сорокина окопался на рубеже 500 м северо–восточнее Сырцева.
За позициями мехкорпуса и гвардейских дивизий была развернута 14?я оиптабр полковника В. И. Заботина. Она получила приказ перекрыть тремя полками путь на север вдоль обояньского шоссе. Ее 1212?й иптап окопался на рубеже: 2,5 км северо–восточнее выс. 247.2, 1177?й иптап — в районе выс. 254.5, а 1207?й иптап — на дороге в 1 км восточнее ур. Сухая. Артиллеристы смогли полностью оборудовать и замаскировать огневые позиции. Во многом благодаря этому бригада сыграла важную роль в сдерживании противника 7 июля и не была полностью уничтожена, хотя приняла удар танковых групп сразу двух дивизий 48?го тк.
Ночь в полосе дивизий 48?го тк прошла достаточно спокойно. Обе стороны приводили в порядок войска, вели разведку, пополняли запасы боеприпасов и продовольствия, заправляли технику. С наступлением сумерек вымотанные тяжелейшими боями, оглохшие и отравленные пороховыми газами экипажи «тридцатьчетверок» и «семидесяток», «пантер» и «тигров», залив в баки бензин и газойль и пополнив боекомплект, отдыхали на сетках моторных отделений танков, а часто и рядом с машинами на обугленной, истерзанной земле. А в это время у ремонтников начиналась самая напряженная работа — эвакуация с поля боя и восстановление техники. По донесению 6?й мсбр из корпуса Гетмана, южнее Завидовки у высот 210.3, 210.7 было подбито и сожжено около 30 немецких танков. Перед закатом и особенно после сумерек подразделения 3?й тд, поставив плотную дымовую завесу, начали эвакуацию этой бронетехники. Минометчики бригады обстреляли участки, где предположительно находились вражеские [636] группы эвакуаторов. Эффективность обстрела установить не удалось, но шум моторов и лязг металла в том районе прекратился. В то же время результат от удара, нанесенного расчетами 79?го гв. омп подполковника И. И. Бондаренко по району сосредоточения боевых частей мд «Великая Германия», был ощутим. В 6.00 из–за Пены (с района юго–западных окраин Березовки) один дивизион полка дал залп по выс. 213.6 и квадрату в 1 км южнее Луханина. 132?мм ракеты легли точно в цель, удар пришелся не только по скоплению мотопехоты, но и району сосредоточения бригады Штрахвица. Огонь гвардейцев, вероятно, оказался эффективным, потому что информация об этом обстреле занесена даже в журнал боевых действий 48?го тк:
«Танковая бригада Штрахвица ночью у Дуброва при сопровождении танков и пехоты выдвинулась через противотанковый ров, намереваясь заправить танки, чтобы ранним утром снова перейти в наступление.
На рассвете танковая бригада докладывает о жестоком обстреле вражеской артиллерией и «сталинскими органами» перешедших в наступление ее частей и просит поддержки с воздуха. Эта просьба в 6.50 была передана в штаб 8?го ак. В остальном на участке корпуса ночь прошла относительно спокойно»{593}.
Еще раз тот же район был обстрелян тем же полком в 11.30. На этот раз дали залп 4 установки М-13. После чего разведка донесла, что в указанных квадратах обнаружено 140 обгоревших машин, перевозивших пехоту, боеприпасы и горючее{594}.
С рассветом вся местность на участке Калашное, Луханино, Дуброва, ур. Изотово задвигалась, загудела, заскрежетала. Над позициями советских войск повисли «юнкерсы» и «хейнкели», на позициях ежесекундно вздымались большие и малые фонтаны земли от разрывов бомб и снарядов. Все заволокло дымом и гарью. Через некоторое время послышался характерный рокот нескольких десятков танковых двигателей. Из ур. Большой Лог в направлении высот 247.2 и 245.2 двинулись несколько групп боевых машин врага, но, встретив огонь засад 2?го тб 1?й гв. тбр, одна из групп танков повернула назад, а вторая продолжила обходить выс. 245.2 с юга. М. Е. Катуков вспоминал:
«Едва забрезжил рассвет, как противник снова предпринял попытку прорваться на Обоянь. Главный удар он наносил по позициям 3?го механизированного и 31?го танкового корпусов. [637] А. Л. Гетман сообщил, что на его участке противник активности не проявляет. Но зато позвонивший мне С. М. Кривошеин не скрывал тревоги:
— Что–то невероятное, товарищ командующий! Противник сегодня бросил на нашем участке до семисот танков и самоходок. Только против первой и третьей механизированных бригад наступают двести танков.
С такими цифрами нам еще не приходилось иметь дело. Впоследствии выяснилось, что в этот день гитлеровское командование бросило против 3?го мехкорпуса весь 48?й танковый корпус и танковую дивизию СС «Адольф Гитлер». Сосредоточив столь огромные силы на узком, 10-километровом участке, немецкое командование рассчитывало, что ему удастся мощным танковым ударом пробить нашу оборону»{595}.
Согласно данным из журнала боевых действий 48?го тк, первой перешла в атаку 11?я тд. Ее боевая группа смяла левый фланг 268?го гв. сп 90?й гв. сд и двинулась к позициям 3?й мбр:
«Около 4.00 11?ятд перешла в наступление и 2?м батальоном 110?го грп овладела выс. 245.2. Танковый полк движется строго на юг, охватывая лес, так как местность южнее дороги непроходима.
Дивизия успешно продвигается вперед. В 8.15 боевая разведгруппа 11?й тд овладела выс. 299.4 и продолжает двигаться на север. Ее танковый полк своим клином находится восточнее Дуброва, он также намерен продвигаться восточнее шоссе на север. 111?й грп двигается за боевой разведгруппой»{596}.
Донесение о взятии выс. 245.2 оказалось поспешным. 3/451?го мсб бригады А. Х. Бабаджаняна удержала свои позиции. В то же время наступление боевой группы «Великой Германии» было задержано огнем нашей противотанковой артиллерии. Проведя разведку боем и получив жестокий отпор, генерал Хейерляйн не решился двинуть основные силы танковой бригады Штрахвица на Дуброва и вызвал авиацию:
«Великая Германия» в 7.00 находится перед фронтом ПТО юго–западнее выс. 254.5. В 8.00 «Штуки» (Ю-87) уже атакуют высоту. У Луханино все еще не удается перейти в наступление. На северном берегу мощная вражеская позиция. Рокот танков севернее участка был слышен всю ночь.
7.30. Обороняющийся враг ведет исключительно сильный огонь, танковые контратаки по обеим сторонам дороги у Дуброва останавливают наступление. После доклада гренадерского [638] полка мд «Великая Германия» в дивизию был образован выступ в радиусе 800 м вокруг Дуброва, который ожесточенно атакуют русские танки. Удары «Штук» в 8.00 облегчают положение и меняют ситуацию. Согласно докладу командования танковой бригады командиру корпуса, бригада перешла в атаку в 9.00 на все еще занятую врагом выс. 254.5.
В 8.05 167?я пд получила задачу: быть в готовности одним полком выдвинуться из района Ольховка через село Солонец на северо–восток до развилки дорог северо–восточнее Дуброво, чтобы помочь танкам проложить путь на север по шоссе и закрепить местность»{597}.
Разведка противника установила, что Дуброво обороняют лишь стрелковые части, усиленные артиллерией, и только потом за их позициями окопались мотопехотные соединения с танками. Нащупал враг и стык бригад А. Х. Бабаджаняна и Ф. П. Липатенко. Поэтому, как только гренадерский полк с бригадой Штрахвица, двигавшейся вдоль дороги к выс. 254.5, завязал бой за Дуброво, часть гренадеров ударила именно по смежным флангам мехбригад. Но оборона здесь была выстроена надежная, с ходу смять ее не удалось. В 10.00 в штаб 48?го тк поступило сообщение:
«8.50. 167?я пд получила приказ одной полковой группой атаковать вражеские позиции в 2 км западнее с. Покровка.
10.00. 167?я пд выступила из Ольховки, а 11?я тд огибает лес у выс. 245.2 и ведет тяжелый бой с сильным врагом у развилки дорог. «Великая Германия» все еще ведет бой на позициях вокруг Дуброво и в лесу юго–западнее выс. 247.2»{598}.
Практика боев показывала, что пехота, даже поддержанная полковой или бригадной артиллерией, долго не выдерживала повторяющиеся одна за другой атаки танков, которые чередуются с авианалетами, если перед ее позициями не созданы сильные противотанковые препятствия или заграждения. На стыке 1?й и 3?й мбр, кроме минных полей, ничего не было. Да и те после бомбежки в значительной мере детонировали. После того как позиции 268?го гв. сп были прорваны, части обоих соединений: «Великой Германии» и 11?й тд — предприняли несколько сильных танковых ударов в лоб 451?го мсб 3?й мбр вдоль дороги из Дуброва через выс. 247.2 на выс. 254.5. Эти атаки, в которых принимали участие и «пантеры», напоминали ход маятника. Немцы то отходили, то вновь устремлялись на позиции бригады полковника А. Х. Бабаджаняна.
Ранним утром на НП командира 3?й мбр появились очень [639] важные гости, прибыло почти все руководство 1?й ТА и 3?го мк. Отсюда М. Е. Катуков, Н. К. Попель и С. М. Кривошеин решили наблюдать всю картину боя бригады с ударным клином 48?го тк. И здесь пережили, возможно, одни из самых тревожных минут в своей жизни. После войны в книге мемуаров Н. К. Попель, описывая этот момент, датирует его 8 июля. Но факты, относящиеся к ходу боя, в частности ранение комбрига, свидетельствуют, что описанные им события происходили утром 7 июля в районе выс. 254.5:
«Когда я подходил к блиндажу Армо, — вспоминал член Военного совета, — в серо–голубом рассветном небе завыли первые немецкие бомбардировщики.
— Нэ нравятся мне эти утренние птички, — задрал голову Бабаджанян. — Кто много успеть хочет, рано начинает.
Наше с Катуковым присутствие связывало Бабаджаняна. Отдавая распоряжения, он косился в нашу сторону. Ему казалось, раз в такой день приехали к нему, значит, не совсем доверяют. А тут еще появился командир корпуса генерал Кривошеин, который без всяких задних мыслей недавно предлагал послать Армо учиться…
Но обстановка с минуты на минуту накалялась, и Бабаджаняну было уже не до представителей. Катуков положил ему на плечо руку:
— Война, Армо, без того дело нервное. Не надо усложнять.
— Слушаюсь, товарищ командующий, — кивнул Армо и добавил: — На Кунина прут танки. Посылаю роту пэтээр. Остаются в резерве только «сорокапятки»…
До нас доносились глухие, сливающиеся в общий гул разрывы. Когда гул откатывался в сторону, слышались отрывистые выстрелы танковых пушек, отчетливые очереди пулеметов и послабее — автоматные. Над оврагом свистели наши и немецкие снаряды. В повозки, в грузовые машины спешно грузили раненых. На месте медсанбатских палаток торчали лишь рогульки, на которые ставили носилки, да груды окровавленных бинтов и ваты.
Кортылева, заместителя Бабаджаняна по политической части, я не застал. Он с ночи находился в батальоне Кунина. В трубке я слышал его голос, измененный боем:
— Танки прошли через нас. Повторяю: танки прошли через нас. Идут в вашем направлении, готовьтесь…
В блиндаж стремительно вошел Бабаджанян. Смуглое лицо его стало серым: так он бледнел.
— Богомолов, — повернулся Армо к корпевшему за столом начальнику штаба, — организуй круговую оборону. Всех — в ружье. [640]
Богомолов прислушался к свисту осколков, прикрыл пилоткой лысеющую голову:
— Ясно, товарищ комбриг.
Катуков нетерпеливо крутил ручку телефонного ящика.
— Тяжелой бы артиллерии, — неуверенно попросил Бабаджанян.
— Знаю, — отрезал Катуков.
Наконец, командующий артиллерией Фролов ответил, и Катуков несколькими словами обрисовал обстановку:
— Нужен маневр траекториями. Понимаешь? По рубежам. Поворачивай артиллерийскую группу. Понимаешь? По рубежам…
Фролову можно было не объяснять подробности…
С Армо и Михаилом Ефимовичем мы быстро карабкались по склонам оврага. Вдоль гребня его, в заранее отрытых окопах, уже сидели штабные командиры, писаря, бойцы пункта сбора донесений…
Впереди все было затянуто плотной завесой дыма и пыли. И вдруг эту завесу прорвали десятки разрывов. Земля мелко задрожала под ногами. Артиллерия все била и била. Такую стену танкам не протаранить.
Когда огонь утих, и дым немного рассеялся, мы, словно сквозь туман, увидели вдали сплошную цепь немецких машин. Понять, какие подбиты, какие целы, было невозможно. Цепь зашевелилась — видимо, немецкие танкисты получили какой–то приказ. «Пантеры» рассредоточивались, пробуя обойти ПЗО{599}.
Между нами и немецкими танками никого и ничего нет. Несколько сотен метров выжженного поля. И все. Артиллерия бьет издалека, с закрытых позиций, разбросанных где–то позади оврага. Катуков прилип к биноклю. Машинально бормочет:
— Перестраиваются… Заходят клином… Пахнет ладаном…
Армо молча ставит перед нами на бруствер рукоятками вверх противотанковые гранаты. У Богомолова заело диск, он никак не может его снять. Рядом солдаты прилаживают сошки ручного пулемета.
Но снова заслон разрывов встает на пути танков. Невидимые нам артиллерийские наблюдатели знают свое дело. Снова застыли в дымке «пантеры» и «тигры». Так повторяется не раз: немцы не перестают искать щели. Наши батарейцы опускают перед ними огненные завесы. Однако танки все ближе и в конце концов, видимо, прорвутся. Из десяти пять — но прорвутся. Это понимает каждый и из привалившихся к стене окопа. [641]
Танки закончили перестроение и, забирая вправо (не подозревают, что приблизились к Горелову), продолжают упрямое движение. И — останавливаются. Останавливаются, прежде чем до нас долетает мощная молотьба разрывов.
Первый залп бригада дала из засад. Это они заставили немецких танкистов с ходу затормозить, развернуть башни. Но пока гитлеровские стрелки схватят цель, бригада Горелова успеет пробить борта не у одной машины. Вздох облегчения вырывается у каждого из нас. Бригада выходит из засад, идет на сближение. Перед ней огненный вал, направленный точной рукой артиллеристов. У немцев больше танков. Но артиллерия наша мощнее… Батальон Кунина отбил сильную атаку пехоты противника. Кунин ранен. Вынести невозможно, Кортылев{600} принял на себя командование батальоном.
— Справится ли Кортылев? Нэ Наполеон. — Армо на секунду задумывается и тут же успокаивает себя: — А кто Наполеон?
Катуков по радио уточняет последние детали с Бурдой. Потом переключается на Горелова:
— Держись, Володя. Александр вступает, Армо поможет.
Михаил Ефимович махнул рукой на позывные, не замечает укоризненных взглядов радиста. Он называет командиров бригад просто по именам.
Час назад Горелов, оттягивая немцев от обояньского шоссе и таким образом спасая командный пункт Бабаджаняна, предпринимал контратаку во фланг противнику. Теперь Бурда выручает Горелова, наносит новый удар по гитлеровцам. Танки наступают при поддержке штурмовиков. Но успех не сразу склоняется на нашу сторону. «Пантеры» и «тигры» не привыкли отходить. Делают они это медленно, неуступчиво, бешено отстреливаясь из пушек и пулеметов.
Наконец, наступает подходящий момент для контратаки батальонов Бабаджаняна. И как раз в это время отказывает связь. Рации не отвечают, телефонный провод порван. Лицо Армо бледнеет — становится серым. Закусив губу, он вполголоса шепчет ругательства. Потом, не сказав никому ни слова, азартно карабкается на березу. Ветки наклоняются в окоп, листья задевают лица. Катуков, не выпуская телефонную трубку, следит глазами за комбригом.
Шалин сообщает, что атака на правом фланге отбита, вся авиация снова будет работать на нас. Но и немцы подбросили истребителей и пикирующих бомбардировщиков. Фугаска падает неподалеку. И следом за ней летит, сброшенный с дерева [642] воздушной волной, Бабаджанян. Когда его пытаются втащить в окоп, он громко стонет.
— Нет, нэ ранен… Ногу вроде сломал.
Солдаты легко поднимают тощего подполковника и осторожно несут его вниз, на дно оврага… Вскоре Горелов доложил, что гитлеровская атака отражена… Батальон Геллера потеснил немецкую пехоту. Кортылев тоже сумел продвинуться.
Это была небольшая победа, и мы ее не переоценивали»{601}.
Наступление ударных групп «Великой Германии» и 11?й тд до полудня развивалось медленно и с большим трудом. Советские войска оказывали упорное сопротивление. В ходе переговоров, которые состоялись у Кнобельсдорфа с командирами этих дивизий, он охарактеризовал утренние бои как очень жестокие и подчеркнул, что противник далеко еще не сломлен. На острие главного удара успех противника начал только намечаться после 11.00. Не пробив лобовым ударом оборону 451?го мсб капитана A. M. Кунина, враг двумя группами танков слева — до 70 единиц (11?й тд) и справа — до 50 танков (мд «Великой Германии») параллельно атаковал его фланги. Смяв фланговое прикрытие, боевая группа дивизии Хейерляйна разделилась. Часть ее сил, развернувшись, двинулась к восточным окраинам хутора Сырцев. Но в районе Дуброва была встречена плотным огнем расчетов 463?го артдивизиона 1?й мбр. Одновременно на северных и северовосточных скатах выс. 247.2 экипажи 16?го тп капитана Ойкина, из того же соединения, также завязали бой. Вторая группа, полк «пантер», продолжила движение в направлении гребня выс. 254.5, стремясь протаранить оборону оборонявшейся там роты. В это время в стык 451?го и 452?го мсб вклинилась боевая группа майора Шиммельмана 11?й тд. Ее танки устремились в тыл обороны бригады А. Х. Бабаджаняна. Драматизм положения перед началом боя, в ходе которого был осуществлен этот прорыв, передает журнал боевых действий 452?го мсб:
«…С 5.30 началась активная бомбежка боевых порядков батальона авиацией противника. Бомбит и непосредственно район НП.
Связь с подразделениями порывается, принимаются все меры к восстановлению таковой под минометным и бомбовым огнем. Наибольшую самоотверженность в восстановлении связи показывает красноармеец связи Сыродоев, безответственно относятся к делу красноармейцы Поляцко и Новиков. [643]
Командир батальона, учтя, что вся сила противника обрушивается на оборону батальона, запрашивает у бригады помощи огнем, чтобы разбить противника, скопившегося в районе мелкого леска и Покровки.
Штаб бригады помощь огнем обещает дать и одновременно приказывают связаться с 451?м и 453?м батальонами и 1?й гв. тбр. Установить связь с вышеозначенными частями не удалось, отдельные подразделения — 451?го мсб и 1?й гв. тбр начали отступать. Связь парализована. С КП бригады поддерживается радиосвязь.
Запрашиваем вторично огневой помощи. Бомбежка авиацией противника усиливается. Противник из районов скопления перешел в атаку. НП, из–за сильной бомбежки переносится в овраг севернее 300 м.
Прямым попаданием в окоп 3?го взвода 3?й ср убито 8 чел. и ранено 4 чел., в том числе командир взвода Шушникин. Танки противника с флангов и с фронта подошли к переднему краю обороны. Началось отражение атаки»{602}.
На восточных окраинах Сырцева, завернув свой левый фланг, встретил танки Штрахвица 445?й мсб майора М. Т. Долгова, участок которого ночью был усилен 14?м тп 1?й мбр. Судя по отчету о потерянных боевых машинах полка, наиболее ожесточенные бои развернулись в 2 км юго–восточнее села, у дороги, идущей к выс. 254.5. Находившийся здесь начальник штаба бригады подполковник Д. А. Драгунский, ставший очевидцем схватки экипажей «тридцатьчетверок» 14?го тп майора Заскалько с тп «Великой Германии», вспоминал:
«Расставляя ночью танковые роты 14?го тп, я к утру оказался в одной из них. Командовал ею щуплый на вид, заросший за двое суток непрерывных боев рыжей щетиной капитан П. М. Смирнов. Мы с ним расположили роту на пригорке у небольшого хутора. Позиции оказались весьма удачными. Отсюда можно было держать на прицеле все, что появлялось на дороге, идущей на север в сторону Обояни.
К утру 7 июля гитлеровцы, подтянув на обояньское направление свежие силы, развернули новое наступление, в котором участвовали сотни танков и большая масса пехоты. Главные усилия противник сосредоточил против 3?го мк и 31?го тк 1?й танковой армии. Особенно ожесточенные бои развернулись на участке 1?й и 3?й мбр в районе Сырцево.
Противник начал атаки на рассвете. Как только рассеялся предрассветный туман, перед нашим взором предстала длинная колонна немецких танков. Мы бросились в свои танки. В телескопическом прицеле четко обозначились контуры [644] фашистских «тигров». Капитан Смирнов подал команду изготовиться к стрельбе. Впопыхах он не смог дать точный прицел, и первый залп прошел впустую. Последовали поправки данных, и снаряды стали ложиться в районе цели. Вслед за ротой Смирнова открыли огонь остальные подразделения танкового полка, подключилась бригадная и корпусная артиллерия.
В то утро мы убедились в неэффективности наших противотанковых осколочных и даже бронебойных снарядов. Нужны были подкалиберные снаряды, а их было очень мало. А тем временем колонна немецких танков продолжала медленно двигаться по дороге. Нас охватило волнение: что делать? Решение пришло молниеносно: сосредоточенным огнем ударить по бронетранспортерам. И это возымело действие. Во вражеской колонне возникли очаги пожаров.
В это время усилила огонь наша артиллерия, в небе появились штурмовики, которые несколько раз прошлись вдоль немецкой колонны. Мы же, танкисты, сосредоточили огонь по уязвимым местам вражеских танков: били по их гусеницам, топливным бакам, по основанию башен.
И все же… мы не смогли остановить неприятеля. Он по–прежнему рвался к Обояни. Сосредоточив превосходящие силы, создав огромный танковый кулак, гитлеровцы прорвали фронт нашей обороны и начали распространяться в северном и северо–западном направлениях. 1?я и 3?я мбр отходили с ожесточенными боями. Тяжелые бои вели также соседи — 1?я гв. тбр нашего корпуса»{603}.
Протаранив оборону корпуса С. М. Кривошеина у Дуброва и заняв это село, часть боевой группы мд «Великая Германия» не смогла с ходу ворваться в хутор Сырцев и остановилась. В это время «пантеры» бригады Штрахвица были связаны боем в районе выс. 247.2, прорываясь к развилке дорог у выс. 254.5. через позиции 451?го мсбр и 16?го тп 3?й мбр. В 11.00 в штаб 48?го тк поступило сообщение, что бригада вышла из боя и находится примерно в полукилометре от развилки. Вывести бригаду, а точнее, танковый полк «пантер» из боя полковника Штрахвица заставило искусно замаскированное нашими саперами минное поле в районе Сырцева, наскочив на которое один из батальонов «пантер» понес существенные потери. В документах 48?го тк этот момент обойден молчанием. В этом документе основные потери танков Т-5 относят лишь на счет технических неполадок. Но факт вещь упрямая. Приведу воспоминания участника тех боев В. Рана, служившего в 52?м тб 39?го тп: [645]
«Это было 7 июля. Вместе с дивизией «Великая Германия» мы заняли деревню Дуброва, а затем продвинулись дальше в направлении Сырцев. Мы во время прорыва поддерживали 1?й мотопехотный батальон дивизии. Наши пехотинцы вытеснили красноармейцев из окопов, это была очень мощная атака. Но потом мы, танкисты, которые шли за пехотой, попали на большое минное поле. И командир, которого мы получили перед наступлением взамен нашего, то ли опоздал, то ли вообще не среагировал, и все танки двинулись на минное поле. Когда мы там столпились, то справа и слева и впереди — отовсюду из укрытий нас начали расстреливать «тридцатьчетверки». В тот момент у нас были серьезные потери. На том минном поле остались примерно двадцать подбитых и горящих «пантер». После этого командование бригады вывело с поля уцелевшие танки, они обошли эту ловушку, отбросили русские «тридцатьчетверки», которые там окопались, и наступление было продолжено»{604}.
Как утверждается в книге П. Кареля, положение спас 2?й батальон танкового полка «Великая Германия» под командованием капитана фон Готберга. Под прикрытием его танков пехота 1?го батальона гренадерского полка майора О. Ремера, сопровождавшая «пантеры», вышла из–под огня с минного поля. После чего наступление «Великой Германии» продолжилось, а подорвавшиеся танки начали вытаскивать в ремонт.
Примерно в это же время танковый полк 11?й тд тоже попал на минное поле у выс. 245.2, но миновал его без потерь и продолжил наступление на север. А боевая группа майора Шиммельмана вела бой с рассеченным на несколько частей 452?м мсб, пытаясь прорваться к обояньской трассе в направлении Покровки. Понимая, что штурм Сырцева затягивается, полковник Штрахвиц около полудня выводит часть танков из боя и ставит им задачу обойти хутор и ударить в направлении на выс. 230.1. Этот маневр увенчался успехом, и, обтекая Сырцев с востока, часть боевой группы дивизии и бригада Штрахвица устремились на север. Это был критический момент боя. Штаб 10?й мбр доносил:
«В 12.00 7.7.43 г. противник силою до 36 танков с десантом на танках, прорвав оборону у отм. 247.2, повел наступление в направлении отм. 230.1, угрожая нашему левому флангу, и частью танков повел наступление на север вдоль Белгородского (обояньского. — В. З.) шоссе»{605}.
Захват выс. 247.2 свидетельствовал о том, что передний край корпуса генерала С. М. Кривошеина на участке бригады [646] А. Х. Бабаджаняна противником прорван. Его танки, развивая успех, двинулись в глубь обороны корпуса и одновременно пытались смять открытый левый фланг 1?й мбр в районе Сырцева. В брешь эшелонированно вошли сразу несколько десятков боевых машин: танки, БТРы и штурмовые орудия, что придавало бою высокую динамику и оказывало психологическое воздействие на оборонявшуюся здесь пехоту. Огонь артиллерии противника достаточно точно направлялся корректировщиками. Впереди наступающих танков шел огненный вал из разрывов снарядов и мин. Под давлением превосходящего противника подразделения 3?й мбр начали оставлять позиции и отходить вдоль обояньского шоссе на север к выс. 252.1.
Создав на узком участке значительное превосходство сил, дивизия «Великая Германия» протаранила с ходу рубеж 10?й мбр, и гренадерский полк ворвался на позиции ее артдивизиона. Часть пехотных подразделений 1?й мбр, попав под танковый удар и бомбежку, стала в беспорядке отступать. Вышедшую из окопов пехоту немцы косили плотным огнем пулеметов и орудий, в батальонах появилось много раненых и убитых.
Три роты 16?го тп 3?й мбр занимали оборону юго–западнее выс. 254.5 и по восточным скатам выс. 247.2. Пытаясь остановить прорвавшиеся танки, капитан Ойкин предпринял фланговую контратаку, но неудачно. Экипажи «пантер» быстро открыли губительный огонь, несколько машин, даже не выйдя на дистанцию прямого выстрела своих орудий, задымили. Описывая начало боя, штаб полка доносил:
«В 10,00 7.07.43 г. авиация противника совершила массированный налет на боевые порядки полка до 40 самолетов. В это же время противник в районе Дуброва, опушка леса ур. Большой Лог, ур. Изотово начал наступление танками Т-6 до 60 шт., средних и малых — 150 шт. во взаимодействии с мотопехотой. Авиация противника беспрепятственно эшелонами по 30–40 машин бомбила боевые порядки полка.
Ведя ожесточенный бой, полк вынужден был отойти в направлении выс. 251.2, где с 12.00 7.7. вновь занял оборону под воздействием вражеской авиации. К тому времени боевой состав полка был 10 Т-34»{606}.
Уточню: на 4.00 7 июля в 16?м тп 3?й мбр числилось 27 Т-34 и 3 Т-70. Находившаяся во втором эшелоне, только что вышедшая из окружения и еще толком не собравшая людей 67?я гв. сд тоже начала отходить за Пену. Во время бомбежки погиб командующий артиллерией дивизии полковник Бигоненко. Комкор С. М. Кривошеин за происходящим наблюдал с передового [647] НП. Он уже ничем не мог повлиять на ситуацию: резервов в корпусе не было, мотоциклетный и разведбатальоны не в счет — они танки не удержат. Обе танковые бригады В. М. Горелова и А. Ф. Бурды полностью были скованы боем с эсэсовцами в районе Покровки, 35?й иптап также в полном составе вел бой. Положение складывалось тяжелое, этот клубок из вражеских танков и отходящих в беспорядке собственных войск надо было немедленно остановить, иначе они приведут врага за Пену. Комкор связался с командующим и достаточно эмоционально, как он это умел, обрисовал ситуацию.
М. Е. Катуков пристально отслеживал развитие обстановки на направлении главного удара противника. Поэтому для него прорыв «Великой Германии» не был неожиданностью. Опытный генерал, он интуитивно, еще до решительного рывка противника, понял, что оборона в центре 3?го мк трещит. В ситуации, когда противник пробивает в обороне узкие коридоры большой массой бомбардировочной авиации, вводя в прорыв значительное число бронетехники, а своей авиации над полем боя почти не было, его можно остановить тремя способами. Во–первых, открыть сильный заградительный огонь пушечных или гаубичных частей, но тяжелой артиллерии у командарма не было. Во–вторых, сильным огнем жестко управляемой и маневренной группировки противотанковой артиллерии. Таким средством он тоже не обладал, по ряду объективных причин в армии артиллерию ПТО централизовать не удалось, поэтому почти все части ее были подчинены командирам боевых участков. Оставалось последнее средство — сильные фланговые удары танками. И Михаил Ефимович оперативно принимает необходимые меры. Когда стало очевидно, что немцы в ближайшие час–полтора овладеют выс. 254.5, после чего следует ожидать удар вдоль шоссе на север, в 10.30 М. Е. Катуков по радио отдает приказ А. Л. Гетману направить 112?ю тбр в село Сырцево{607} и передать ее на месте в распоряжение М. С. Кривошеина. Через полчаса начальник штаба 6?го тк полковник Ситников подписал приказ о переброске бригады полковника М. Т. Леонова в полосу 3?го мк, а в 11.30 комбриг уже читал этот документ. Около 15.00 59 боевых машин 112?й тбр с ходу вступили в бой с бронегруппой «Великой Германии» на рубеже с. Сырцево, выс. 230.1. Принял меры и командир 10?й мбр. Полковник И. Я. Яковлев развернул левые фланги 2?го и 3?го мсб, а также и 17?го тп фронтом на восток.
Но части левого фланга «Великой Германии» продолжили [648] теснить 1?ю мбр из района х. Сырцев на запад. Бригада загнула свой левый фланг и продолжила удерживать село. Комбриг Ф. П. Липатенко перебросил на восточные и северо–восточные окраины хутора часть сил 447?го мсб, в том числе и пулеметный взвод 2?й стрелковой роты под командованием ст. сержанта И. Т. Зинченко. В ходе очередной атаки несколько боевых машин врага прорвались на позиции взводом.
«… Когда танки подошли к окопам, то тов. Зинченко одной противотанковой гранатой подбил средний танк, но за ним появился танк Т-6, который держал направление на пулеметную точку взвода, — писал в наградном листе командир батальона майор М. Т. Долгов. — Тов. Зинченко, видя угрожающую опасность пулеметной точке своего взвода, обвязавшись противотанковыми гранатами и взяв по одной гранате в каждую руку, бросился под танк…
Раздался оглушительный взрыв. Фашистский танк развалился на части»{608}.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 г. Ивану Трофимовичу Зинченко посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Несмотря на то что ударная группа 48?го тк прорвала рубеж 3?го мк на участке в 3,5–4 км и вышла к выс. 230.1, массового отхода оборонявшихся не наблюдалось. Отходили на север батальоны А. Х. Бабаджаняна, попавшие под «каток» бригады Штрахвица, но массовой паники и оставления позиций подразделениями других бригад С. М. Кривошеину удалось избежать. Но особенно упорно держались части 1?й, 10?й мбр с пехотой 90?й гв. сд и на левом фланге прорыва (на рубеже: х. Сырцев — с. Сырцево). Важную роль в усилении рубежей пехоты играли артиллеристы 27?й оиптабр. Сильный огонь с этих позиций очень мешал продвижению дивизии «Великая Германия». Хейерляйн уже не раз сетовал на это и просил генерала Кнобельсдорфа надавить на соседа, 3?ю тд, чтобы она надежно прикрыла его фланг.
Согласно приказу 48?го тк, вечером 6 июля фузилерский полк «Великой Германии» был подчинен 3?й тд. Он должен был овладеть переправами в Луханине и создать условия для переброски войск И. Микла на северный берег, которые утром 7 июля должны были сосредоточиться в этом районе. Предполагалось, что после форсирования реки 3?я тд нанесет удар от ее русла строго на север, а фузилеры — на восток, в тыл 10?й мбр, которая совместно с отошедшей на ее рубежи 1?й мбр сейчас так мешала прорвавшимся гренадерам и бригаде [649] Штрахвица. Корпус усилил фузилерский полк 3?м дивизионом 70?го корпусного артполка.
После очередного доклада Хейерляйна Кнобельсдорф связался с Вестховеном и высказал свое недовольство его медлительностью. Еще в ходе переговоров утром командир 3?й тд доложил, что дивизия не в состоянии одновременно и совершить марш, и к обеду создать плацдарм. Но командир 48?го тк отмел все доводы и категорически потребовал выполнить поставленную задачу до полудня. Но, как и рассчитывал Вестховен, его части к обеду даже не смогли полностью сосредоточиться у Луханина. В 12.40 штаб 3?й тд сообщил: атака возможна не ранее 14.00. Эта заминка серьезно осложняла действия войск Хейерляйна по уничтожению сильной группировки русских на Пене; по ее левому флангу наступать дальше было невозможно. В это же время Кнобельсдорф получил еще одну серьезную неприятность, из штаба армии пришла ориентировка: русские двинули свои многочисленные танковые резервы против 2?го тк СС. Из журнала боевых действий:
«Перед обедом положение значительно изменилось, враг наступает с северо–запада с направления Обояни многочисленными группами танков по левому флангу корпуса СС от Лучек до Покровки.
48?й тк должен атаковать эти части врага с фланга, нанеся удар по обеим сторонам х. Гремучий на Верхопенье и помешать им отойти к Обояни. Корпус намерен 11?й тд прорываться на правом фланге в прежнем направлении до высот восточнее х. Гремучий. «Великая Германия» должна наступать на переправу у Луханино с северо–востока и одновременно атаковать в направлении высот юго–западнее Гремучего. Таким образом, вражеские позиции ух. Гремучий должны быть заняты ударом с двух сторон. Командир корпуса согласился с этим планом, который был доложен начальником штаба, и отдал приказы войскам в соответствии с ним»{609}.
Уверенность в успехе предложенного генералом Меллентином плана придало сообщение из «Великой Германии». В 14.30 было доложено, что гренадеры совместно с танковым полком уже в 12.15 углубились в оборону русских примерно на 5 км и взяли выс. 230.1, расположенную восточнее села Сырцево. Теперь ее танки двигаются в направлении на юго–восточные окраины села, к расположенной там выс. 218.5. Кнобельсдорф решил использовать этот тактический успех и ускорить выход 3?й тд на северный берег. Его очень беспокоили танки русских на участке Чапаев — Алексеевка, которые вчера так сильно потрепали танковый полк Вестховена. Он отдал [650] приказ Хейерляйну: повернуть часть бригады Штрахвица от выс. 230.1 на левый фланг дивизии и вдоль балки, по которой протекал ручей, приток Пены, нанести удар в тыл русским войскам, оборонявшим северную часть Луханина.
К 15.00 войска центра и левого фланга 3?го мк — 1?я и 3?я мбр попали в очень тяжелое положение. Особенно сложно пришлось бригаде полковника А. Х. Бабаджаняна. Между 11.30 и 13.00 бригада Штрахвица и гренадерский полк полностью овладели центром ее обороны — выс. 254.5 и закрепились на холме. К этому моменту эсэсовцы «Лейбштандарт» и 11?й тд вновь отбили значительную часть Покровки. Таким образом, 3?я мбр оказалась зажатой между смежными флангами «Великой Германии» и 11?й тд. Кроме того, во второй половине дня в район, где дрались батальоны 3?й мбр, подошел усиленный 339?м грп 167?й пд. Между 14.00 и 14.30 он сосредоточился в районе ур. Марковка и вступил в бой с остатками 452?го мсб. Бригада Захарченко удерживала свои рубежи примерно до 15.00, после чего по приказу комкора ее подразделения начали отходить на север в район выс. 251.2, на позиции третьего батальона и 16?го тп бригады.
Батальоны капитанов Кунина и Листратова понесли значительные потери, часть их подразделений попала в окружение. Так, не было ничего известно о судьбе бойцов 1?й ср 452?го мсб, попавших под удар группы майора Шиммельмана. Из боевого донесения исполняющего обязанности начальника штаба 3?й мбр ст. лейтенанта Ковалева на 20.00 7 июля:
«В течение 4,5 часов, с 11.35 до 16.00 боевые порядки частей 3?й мбр, особенно командный пункт бригады, подверглись сильной беспрерывной бомбардировке. При массированном налете вражеской авиации числом самолетов до 50 штук одновременно была разбита и сожжена радиостанция РБС, вследствие чего штаб бригады потерял связь с корпусом. По всем направлениям был порван телефонный провод, выведена из строя радиостанция 12-РБ, из–за чего прервана связь с частями. Имея в результате убитыми ряд командиров штаба, попытался наладить связь через офицеров, послав таковых в батальоны. Во избежание полного уничтожения перевел штаб в ур. Становая.
Лично установил, что в результате массированных налетов авиации и крупных танковых атак и значительно превосходящих сил пехоты противника 451?й, 452?й мсб были смяты и начался их беспорядочный отход.
453?й мсб остался в прежнем своем районе, подвергся атакам 20 танков и двух батальонов мотопехоты из лощины Яковлево — Покровка. Положение его подразделений через посланного командира штаба уточняется. Принял меры к задержанию [651] отходящих частей и ставил задачи согласно вашего приказа. Потери уточняю, доложу после организации связи.
В штабе бригады ранены с выходом из строя: начальник разведки, командующий артиллерией, помощник начальника политотдела по ВЛКСМ. Ряд командиров ранены, контужены и направлены в госпиталь. Из–за этого нахождение всех мне неизвестно.
Руководство бригады: командир бригады полковник Бабаджанян, при падении с дерева вывихнул ногу со смещением кости и направлен в медсанвзвод, заместитель командира бригады по строевой части майор Савенко заболел и с 5 июля находится в медсанвзводе, помощник начальника штаба по оперативной работе в армейском госпитале с 1 июля»{610}.
После того как А. Х. Бабаджанян был эвакуирован в госпиталь, командование бригадой принял начальник штаба майор П. А. Захарченко.
Противник смял и левый фланг 1?й мбр. Вражеские танки вышли на подступы к с. Сырцево, а затем повернули в тыл бригады. Под их фланговый удар попал 445?й мсб, погиб его командир майор М. Т. Долженко, получил ранение и командир соседнего 446?го мсб майор Д. А. Иванов. Бронетехника противника прорвалась к позиции артиллерии бригады, началась схватка в окопах и на ОП. Орудийные расчеты вели огонь с минимальных дистанций, в ход пошли гранаты, бутылки с горючей смесью, стрелковое оружие и шанцевый инструмент: лопаты и кирки. Командующий армией вспоминал:
«…7 июля боевой листок, выпущенный политотделом армии, сообщил о подвиге командира 461?го артдивизиона 1?й мбр капитана В. А. Мироненко. Днем 7 июля на позиции этого дивизиона двинулись до 30 танков противника. Дивизион открыл меткий огонь. Несколько машин было подбито. И вдруг с правого фланга, откуда–то из–за бугра, грохоча гусеницами, выползло несколько «тигров». Они двигались прямо на батарею. Еще несколько минут — и орудия вместе с расчетами будут раздавлены. Мироненко покинул свой НП и стал во главе одного из расчетов. Но в эту минуту рядом разорвался снаряд. Весь расчет был убит. Тогда Мироненко стал на место наводчика и сам, заряжая орудие, принялся в упор расстреливать танки. Ему удалось поджечь шесть вражеских машин. Но когда он поймал в перекрестие прицела седьмую, рядом с ним разорвался снаряд. Мироненко погиб. По ходатайству Военного совета армии ему посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза»{611}. [652]
Командиры обеих бригад использовали все свои возможности, чтобы остановить противника, но они были небеспредельные. Немцы значительными силами танков и мотопехоты при плотной поддержке авиации прокладывали себе путь, и остановить их могла лишь маневренная оборона с применением танков.
В этой ситуации переброска 112?й тбр в район Сырцева сыграла очень важную роль. Танкисты полковника М. Т. Леонова сковали силы боевой группы «Великой Германии», которая была усилена «пантерами», предотвратили захват села Сырцево и прорыв на север к Верхопенью. Это существенно повлияло и на действия 3?й тд. Без поддержки правого соседа она продолжила топтаться на месте у Луханина. Из отчета 112?й тбр:
«Получив боевое распоряжение, бригада немедленно выступила по маршруту ур. Толстое, Верхопенье, Сырцево. По достижении Верхопенья бригада получила приказ командира 3?го мк: немедленно атаковать противника в направлении Сырцево — Сырцев с задачей не допустить его прорыва в северном направлении.
Бригаде не было предоставлено ни возможности, ни времени ознакомиться со сложившейся обстановкой и связаться с частями, ведущими впереди бой. Бригада выступила в бой. В голове двинулась ГПЗ в составе двух взводов танков Т-34 с десантом пехоты 112?го мсб, за нею — 124?й тб. 125?й тб наступал во втором эшелоне, рота средних танков 125?го тб находилась в резерве и двигалась за колонной батальона.
В 15.00 ГПЗ достигла дороги Сырцево — выс. 254.5 и была встречена огнем засад четырех танков Т-6 из района трех курганов (южнее выс. 230.1. — В. З.). Понесла потери: 1 Т-34 сгорел, один подбит, ГПЗ отошла в укрытие и донесла в колонну главных сил о встрече с танками Т-6.
Развертывание главных сил бригады происходило уже под огнем танков противника, которые он стягивал к месту боя с ГПЗ. Противник одновременно вел в бой до 80 танков и предпринял маневр, стремясь охватить наш левый фланг. В целях недопущения этого 125?й тб был развернут уступом слева за 124?м тб, имея левый фланг у оврага, что северо–восточнее пяти курганов. В это время резерв развернулся флангом на юг на гребне безымянной высоты юго–восточнее Верхопенья, оседлал дорогу и вел огонь с места по танкам и пехоте противника. Мсб развернулся впереди танков и быстро окопался, не допуская проникновения пехоты противника к нашим танкам.
Бой продолжался до наступления полной темноты. Несмотря на то, что наши танкисты впервые встретились с таким [653] сильным оружием противника, как танк Т-6, они дрались отважно, к концу дня подбили и сожгли 6 Т-6, 4 танка других марок, 3 бронемашины, 16 автомашин, одно орудие и уничтожено до 200 солдат и офицеров противника. Первый день боя с немецкими танками Т-6 показал, что борьба с ними вполне возможна имеющимися средствами, только требует изучения их «повадок», необходимо действовать хитростью, учитывая сильные и слабые стороны врага»{612}.
По сути 112?я тбр предприняла лобовую «кавалерийскую» атаку против бригады Штрахвица, танки которой двигались на с. Сырцево. Нашим воинам еще не было известно, что они столкнулись не только с «тиграми», на возможное появление которых в период подготовки к Курской битве часто указывало командование, а и с новыми «пантерами». Поэтому в отчет и закралась ошибка.
Из–за непродуманных и скоропалительных распоряжений комкора С. М. Кривошеина, принятых в горячке боя, бригаде М. Т. Леонова был нанесен существенный урон. В тот день среди всех соединений армии она понесла самые большие потери. Из строя вышли 19 Т-34 и 1 Т-70, в том числе 14 «тридцатьчетверок» сгорели полностью{613}.
Лишь после встречной танковой атаки, потеряв два десятка машин, танкисты перешли к тактике подвижной обороны, встраивая узлы сопротивления. Действия соединения полковника М. Т. Леонова приостановили распространение бригады Штрахвица в северном направлении, но, к сожалению, это не смогло выправить ситуацию в центре обороны корпуса. Рубеж 3?й мбр уже был полностью смят и занят врагом, немцы рвались в Сырцев и Луханино.
Об отходе русских (3?й мбр) вдоль обояньского шоссе на север командованием 11?й тд было немедленно доложено в штаб 48?го тк. Кнобельсдорф решил использовать эту возможность и развить успех 11?й тд. В полдень командование корпуса попросило 8?й ак с 14.30 поддержать действие 3?й тд, нанося удар по северному берегу ручья у Луханина. Но в связи с изменившейся обстановкой у шоссе в 15.00 запросило помощи люфтваффе для 11?й тд. Генерал Микл доносил об очень мощном ПТО у х. Гремучий и просил уничтожить ударом с воздуха позиции русской артиллерии у хутора и восточнее. Однако штаб 8?й ак сообщил, что до 18.30 он не в состоянии выполнить эту просьбу. Все силы были брошены в полосе 2?го тк СС, где русские танки шли волнами. Но неожиданно из дивизии [654] Микла пришло обнадеживающее донесение. Из журнала боевых действий 48?го тк:
«17.00. Из 11?й тд … поступают доклады, что противник перед танковым полком силою до батальона бежит с позиции юго–восточнее Гремучего…
…Корпус просит 8?й ак нанести всеми имеющимися силами удары по отступающему противнику по дороге (шоссе) от Гремучего на север.
18.10. 167?я пд одним батальном заняла высоту на юго–западном углу Покровки. Остальные подразделения полка стоят в лесу южнее Покровки. Два других полка дивизии сосредоточены вокруг Ворсклы и Веселого»{614}.
В штабе 48?го тк создалось впечатление, что 11?я тд сможет на плечах отходящих войск 3?й мбр, 67?й гв. сд, а также частей 51?й гв. сд, которые с 49?й тбр и 1?й гв. тбр отходили из Покровки, прорваться к Пселу и на высоты восточнее. Поэтому Кнобельсдорф пренебрег угрозой на левом фланге. Он решает, что русские здесь уже достаточно ослаблены, и на помощь генералу И. Миклу двинул дивизию «Великая Германия». Хейерляйн получает приказ: не ожидая наступления 3?й тд, прорываться к Верхопенью.
Выход боевой группы 11?й тд к Гремучему означал, что рубеж 3?го мк прорван на всю глубину и сдерживать врага придется уже, главным образом, резервом командарма и переброской сил с неатакованных участков 6?го тк. По крайней мере, пока отходившие части 3?го мк не закрепятся на новых рубежах. Развитие ситуации именно по такому сценарию предполагал М. Е. Катуков, когда просил у Н. Ф. Ватутина войска для второго эшелона.
Однако надеждам Кнобельсдорфа не суждено было сбыться. Командование 1?й ТА спрогнозировало действия противника и оперативно подвело свои танковые резервы в район прорыва. Параллельно с переброской к с. Сырцево 112?й тбр с севера из ур. Становая к выс. 251.2 и Красной Дубраве (хутор рядом с Гремучим) была выдвинута 180?я тбр полковника М. З. Киселева, которая с ходу вступила в бой с танками 11?й тд. Эту бригаду поддержали огнем два отдельных истребительно–противотанковых дивизиона 85?мм зениток, выдвинувшихся по приказу штаба артиллерии 1?й ТА утром в этот район.
В 18.10 в штаб 48?го тк поступили первые сообщения об ударе бригад Киселева и Леонова:
«11?я тд ведет бой вокруг системы позиций юго–восточнее Гремучего. Отступление противника приостанавливается, [655] танковый полк дивизии вступил в бой против вражеских танков южнее выс. +2,2, на развилке дорог. Его наступательный клин в 17.45 находился строго южнее Красной Дубравы в районе выс. 251.2. Остальные подразделения дивизии следуют справа уступом назад.
«Великая Германия» вступила в бой с 29 вражескими танками в Сырцево и южнее. 3?я тд докладывает о жесточайшем грохоте боя»{615}.
Обратимся к документам штабов танковых бригад. Из доклада командира 180?й тбр:
«…Противник к 14.00 7.7.43 г. овладел выс. 230.1, Покровка, Бол. Маячки. Разведка донесла: немцы в 14.00 7.7.43 г. выдвигают колонну танков до 10 Т-6, а также 40 средних и при поддержке мотопехоты начали наступление по дороге Покровка — Красная Поляна и по шоссе на Обоянь на выс. 251.2.
После моего донесения в 14.20 я по телефону от начальника штаба 1?й танковой армии получил боевой приказ: одним танковым батальоном (393 тб-н) немедленно выдвинуться на выс. 251.2 и выйти на дорогу Покровка — Красная Поляна с задачей — контратаковать танки и мотопехоту противника, прорвавшиеся между Покровкой и Большие Маячки, угрожающих прорваться к Красной Поляне. Кроме того, немедленно выслать в этом направлении разведку и установить связь с 100?й тбр.
В 14.35 393?й тб-н (командир батальона майор Недобежкин), выдвинув вперед разведку, взвод танков Т-34, вышел на указанный рубеж и открыл огонь с места по танкам и мотопехоте противника, атакующего в направлении выс. 251.2, Красная Поляна. В результате ожесточенного огневого боя в течение более 1 часа батальон нанес противнику тяжелые потери, уничтожив танков Т-6–6, автомашин грузовых — 6, минометов — 1, солдат и офицеров — 390, при этом не понеся потерь.
Тов. Недобежкин, находясь лично со своим батальоном на выс. 251.2, вел наблюдение за действиями противника и руководил действиями своего батальона в ходе боя, поддерживая беспрерывную связь со штабригом, сообщая о концентрации сил и маневре противника. Комбат держал связь по радио и пешими посыльными с соседями и взаимодействующими частями — 754?м оиптд.
В 15.30 противник совершил следующий маневр: силой до 100 танков (выдвинув вперед Т-6 развернутым фронтом и средние походной колонной) справа и слева шоссе на Обоянь атаковал выс. 251.2, Красная Дубрава и урочище Сухая с [656] заходом на фланг 393 тб-н. При этом нанося по позициям батальона удары пикирующей авиацией и воздействуя огнем танков.
В 16.00 я приказал командиру 393?го тб отвести батальон на основной подготовительный рубеж обороны бригады: ур. Становая. К 17.00 бригада заняла следующее положение:
393?й тб — справа от шоссе на Обоянь, 1 км южнее выс. 242, протяженность фронта до 1 км, 392?й тб — южная опушка рощи ур. Становая, рота ПТР — справа и слева шоссе впереди между 393?м и 392?м тб, резервная рота — юго–западная опушка рощи ур. Становая, мспб — впереди боевых порядков танковых батальонов, обеспечивая минротой и ПТР правый фланг обороны»{616}.
Пытаясь удерживать танки 11?й тд после отхода 180?й тбр, С. М. Кривошеин в 17.00 по радио связывается с 16?м тп и лично ставит задачу капитану Ойкину: атаковать противника во фланг в направлении Гремучего. Решение это было до конца не обдуманное. Ведя огонь с места, 10 Т-34 вместе с двумя дивизионами зениток принесли бы значительно больше пользы. Но генерал считал, что танк — это не орудие и главная их задача — наносить контрудары по танковым клиньям врага, удерживая их перед позициями пехоты. Качественное превосходство вражеских машин в расчет он не брал. Кардинально повлиять на ситуацию десять экипажей были не в силах. В результате в получасовом бою рота потеряла четыре «тридцатьчетверки» и отошла на исходный рубеж.
Ожесточенные и кровопролитные бои шли в квадрате: хутор Сырцев, Луханино, юго–восточные окраины села Сырцево, выс. 230.1. Примерно в 17.30 гренадерский полк «Великой Германии» вытеснил подразделения 1?й мбр и овладел хутором Сырцев, а к селу Сырцево настойчиво пыталась пробиться бригада Штрахвица. Начал продвигаться вперед и фузилерский полк, его штурмовые группы форсировали ручей в Луханине, вышли на северный берег и, создав плацдарм, закрепились на нем. Переправы были переданы 3?й тд, и она, оперативно перебросив часть сил 394?го грп, начала наступление двумя батальонами в северном направлении. Однако развить успех боевым группам Микла и Хейерляйна не удалось.
Путь к селу Сырцево перекрыли танкисты подполковника М. Т. Леонова и отошедшие из хутора Сырцев 1?я мбр и 90?я гв. сд, а на запад, в тыл обороны 6?го тк и 90 гв. сд, части и подразделения 10?й мбр. Район прорыва 3?й тд был оперативно усилен комбригом?10. С началом отхода 1?й мбр полковник [657] И. Я. Яковлев выдвинул на левый фланг своей бригады 17?й тп полковника Сайко. Существенную помощь пехоте по–прежнему оказывали два полка 27?й оиптабр. Отмечу, что в значительной мере устойчивость обороны мехбригад обеспечивалась тем, что танкисты здесь в основном использовали отработанную тактику засад, а также зарывали в землю по башню несколько танков на вероятных путях движения противника и в таком положении вели губительный огонь совместно с артиллерией. А контратаки предпринимали по танковым клиньям противника в исключительных случаях.
На «пятачке» х. Сырцев — северная окраина Луханино — южные скаты выс. 218.5, выс. 230.1 шли ожесточеннейшие бои. По сути войска «Великой Германии» попали в огненное полукольцо. Сообщения, которые получал штаб 48?го тк, обнадеживающими назвать трудно:
«В 17.30 фузилерский полк «Великой Германии» одним батальоном со штурмовыми орудиями перешел ручей. Полк в балке Ольховая встретил лишь незначительное сопротивление, а на ручье и севернее его остальные подразделения дивизии подверглись сильному обстрелу артиллерии и систем залпового огня.
«Великая Германия» в 16.40 заняла Сырцев и на востоке хутора встретила ожесточенное сопротивление. Корпус до настоящего времени подбил 50 танков, захватил около 3000 пленных и многочисленные трофеи.
19.20. Впечатление, что противник остановится лишь на Пселе, к сожалению, не подтвердилось. По докладу командира 11?й тд, который находится у выс. 251.2 юго–восточнее Красная Дубрава, замечены 53 вражеских танка в 2?х км севернее Покровки, которые медленно двигаются на юг. Ударный клин приближается к балке Становой. 8?й ак, перед наступлением темноты, атаковал двумя группами Ю-87 эти танковые силы.
И перед «Великой Германией» укрепляется вражеское сопротивление севернее выс. 230.1. Впервые отмечается участие в боях против войск корпуса вражеских штурмовых орудий калибром 12,2 см на базе танков Т-34. Выход из строя «пантер», главным образом по техническим причинам, исключительно высокий. До настоящего времени вышли из строя 76 танков.
20.00. 11?я тд танковым полком стоит 500 метров севернее выс. 251.2 против фронта ПТО, который проходит у Красной Дубравы по обеим сторонам дороги. Позади (орудий) стоят в готовности 12 танков, которые являются клином двигающихся с севера танковых сил врага.
«Великая Германия» еще продолжает бой с 30 танками севернее [658] выс. 230.1 и 20 танками южнее Сырцево. Корпус имеет перед собой 6?й русский танковый корпус.
3?й тд, наконец, удалось захватить переправу, и она двигается на север. Переброска танков затруднена из–за сильного минирования местности. Переправа подвергается сильному фланговому удару с высот севернее Луханино. На левом крыле 52?й ак сменил боевую группу 3?й тд, и она направляется вслед за дивизией. Планируется переправить ее через Пену у Алексеевки, так как, вероятно, из Алексеевки враг ушел»{617}.
Указанные 122?мм САУ принадлежали 1440?му сап 6?й гв. А. Согласно отчету его штаба, с утра 7 июля и до 20.00 его батареи участвовали в удержании рубежа в районе Дуброва — Сырцев, а затем отошли к Красной Дубраве, где и заняли новый рубеж обороны. Непонятно, почему информация об этих самоходках впервые появляется в журнале боевых действий 48?го тк лишь вечером 7 июля. Ведь полк участвовал в боях против его войск с 5 июля и потерял в районе Черкасского несколько машин, в том числе и СУ?122, которые не удалось эвакуировать с поля боя.
Район Дуброва — Сырцево — Луханино действительно был очень хорошо укреплен, а советские войска оборонялись ожесточенно и сумели задержать противника на двое суток. При описании этих боев авторы исследований используют в основном документы штабов обеих сторон. Однако почувствовать их накал и напряжение, понять трагизм людей, оказавшихся в этой мясорубке, опираясь лишь на сухие отчеты и сводки, трудно. Поэтому, думаю, для читателя будет небезынтересно увидеть бой в хуторе Сырцев глазами очевидца, гренадера 8?го взвода 5?й роты гренадерского полка «Великая Германия» Ги Сайера:
«К вечеру третьего дня непрерывного боя, во время которого нам удалось сомкнуть глаза лишь на полчаса, не более, мы совершенно обезумели: нам казалось, что мы способны на все. Из нашего взвода выбыли чех и фельдфебель, которые либо погибли, либо были ранены и остались лежать среди развалин; в наши ряды влились два гренадера, оторвавшиеся от своих частей. Теперь мы разделились на три группы — среди них был одиннадцатый взвод, в котором сражался Оленсгейм, и семнадцатый, снова влившийся в наши ряды. Ими командовал лейтенант. Нам было приказано уничтожить очаги сопротивления на развалинах деревни. Там еще продолжались [659] бои, хотя отступающие советские войска уже оставили эти позиции.
Перед нами открылось зрелище, которое напоминало судный день. Впрочем, возможность уснуть в тихом углу занимала нас больше, чем шальная пуля русских. От взрывов, раздававшихся с переднего края наступления, содрогался воздух, засоряя наши ослабевшие легкие. Все молчали, лишь изредка слышались команды: «Стой!», «Смирно!», и мы бросались на горящую землю. Мы настолько устали, что поднимались лишь тогда, когда полностью подавляли очередной очаг сопротивления — оставшихся без подкрепления солдат, засевших в каком–нибудь окопе. Иногда из укрытия появлялись солдаты с поднятыми руками: те, кто желал сдаться в плен. И каждый раз повторялась одна и та же трагедия. Краус по приказу лейтенанта пристрелил четверых капитулировавших, судетец — двух, а солдаты из 17?й роты — девятерых. Юный Линдберг, который с самого начала наступления пребывал в состоянии панического ужаса (он или рыдал, или хохотал), взял у Крауса пулемет и уложил двух большевиков. Двое убитых были намного старше парня и до последнего момента молили о пощаде. Еще долго мы слышали их крики. Но Линдберг, которого охватил приступ гнева, стрелял, пока крики не затихли.
Помню еще «хлебный дом». Мы его так назвали, потому что, перебив всех, кто в нем засел, нашли несколько буханок хлеба и расправились с ними в качестве вознаграждения за ужасы, которые свалились на нашу голову. От страха и усталости мы обезумели. Нервы наши были напряжены до предела. Мы с трудом повиновались приказам и крикам, предупреждающим об опасности, которые сыпались непрерывной чередой. Брать пленных нам было запрещено. Мы знали, что и русские не берут в плен, поэтому, как ни хотелось нам спать, приходилось поддерживать себя в полусонном состоянии, зная, что где–то поблизости бродят большевики. Или они, или мы — вот почему и я, и мой друг Гальс кинули в «хлебный дом» гранаты, хотя русские выставили там белый флаг.
Когда наше бесконечное наступление подошло к концу, мы растянулись на дне воронки и долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Мы все словно онемели. Кители наши были расстегнуты, изорваны в клочья, а от приставшей к ним грязи сливались с цветом земли. В воздухе по–прежнему грохотали взрывы, и ощущался запах гари. Погибло еще четверо наших, а с собой мы несли пять–шесть раненых, среди которых был и Оленсгейм. В окопе нас собралось человек двадцать. Мы пытались привести в порядок мысли, но невидящий [660] взор блуждал по выгоревшей окрестности, а в головах было пусто»{618}.
После 21.00 существенных изменений в оперативной обстановке в центре и на правом фланге 1?й ТА (в полосе 3?го мк и 6?го тк) не произошло. 3?я тд, из–за сильного сопротивления наших войск в северной части Луханина и сильных налетов советской авиации на южную часть этого села, была вынуждена приостановить наступление двух батальонов 394?го грп на северном берегу ручья. Удары были столь эффективны, что немцам пришлось даже приостановить переправу войск через мост. Уже ночью поступило сообщение из дивизии «Великая Германия»:
«Великая Германия» стоит передовыми частями на линии выс. 230.1 и юго–восточнее Сырцево, фронтом на северо–восток и северо–запад. Вражеские танки расположены на юго–восточных окраинах Сырцево и высотах восточнее от них. Другие вражеские танки замечены юго–восточнее Верхопенье. Дивизия просит возвратить фузилерский полк в свое расположение»{619}.
К исходу дня оборону перед атакующим клином 48?го тк удалось стабилизировать: войска остановить и закрепить на новых рубежах. К полуночи она выглядела следующим образом. Из приказа командира 67?й гв. сд на 24.00 7 июля:
«2. 67?я гв. сд с 611?м иптап, 496?м иптап, 5?м гв. мп. к 4.00 8.7.43 г. Занимает оборону на рубеже: (иск.) роща в 2 км западнее Верхопенье, южные окр. Верхопенье, ур. Становая.
3. Справа — 71?я гв. сд обороняется на рубеже: Трефиловка, Дмитриевка, Васильевка.
Слева — 51?я гв. сд обороняется на рубеже: западные и южные окраины Красная Поляна, выс. 252.5, выс. 239.6.
5. 196?й гв. сп со 2/138?го гв. ап занять и прочно оборонять участок: роща в 2 км западнее Верхопенье, изгиб дороги Сырцево — Верхопенье.
Задача: не допустить прорыва пехоты и танков противника на участке обороны.
КП полка — западная окраина. Верхопенье.
6. 199?й гв. сп с 3/138?го гв. сп занять и прочно оборонять участок: (иск.) изгиб дороги Сырцево — Верхопенье, северозападные скаты ур. Щенячье. КП полка — вост. отрог балки южнее МТС Верхопенье.
7. 201?й гв. сп с 1/138?го гв. ап занять и прочно оборонять участок: (иск.) ур. Щенячье, ур. Становая. КП полка — в балке, у буквы «П» Покровский.
8. Артиллерии задачи: [661]
1) Уничтожить пехоту и танки противника перед передним краем обороны.
2) Подготовить огни по местам вероятного скопления пехоты и танков противника.
3) Подготовить отсечные огни на флангах и стыках полков.
Мой резерв — учебный батальон — занять оборону, пересекая дороги, идущие из Верхопенье на Ильинский через шоссе Белгород — Курск, фронтом на юг.
9. На участке обороны в течение ночи отрыть траншеи полного профиля.
10. Дивизионному инженеру к 4.00 8.7.43 г. заминировать танкодоступные места ПТ минами, фланги и основные направления — ПП минами.
11. Готовность обороны 5.00 8.7.43 г.
12. КПдивизии, с утра 8.7.43 г., в роще севернее Верхопенье»{620}.
Третий день оборонительной операции для командования Воронежского фронта оказался достаточно удачным. За сутки удалось сделать многое. Главное — несмотря на мощный удар противника по центру обороны 1?й ТА, ситуацию на главном направлении удалось удержать под контролем. Несмотря на то что враг достаточно глубоко вклинился в систему армейских рубежей, конфигурация линии фронта позволяла удерживать вражеские силы методом активной обороны и не допустить его выхода на оперативный простор. Причем, учитывая, что основная тяжесть сдерживания немцев в этот день полностью легла на 1?ю ТА, их потери оказались не очень значительными. Количество выбывших танков в бригадах армии приведено в таблице 24. Обращает на себя внимание тот факт, что там, где танкисты (31?й тк) применяли «катуковский» метод подвижной обороны, противник нанес им минимальный урон.
Прорыв в запланированные Готом районы на первом этапе операции шел с большим трудом. Рубежи русских оказались значительно прочнее и устойчивее к сильным танковым ударам, чем ожидалось. А благодаря вводу в бой оперативных танковых резервов советская сторона создала такие условия, при которых, даже расколов пополам фронт 6?й гв. А и фактически прорвав вторую полосу обороны, 4?я ТА была полностью скована боем по всему участку наступления, и даже дивизии 2?го тк СС не смогли сомкнуть свои фланги, не говоря уж о корпусах. Дивизии ударной группы Хауссера дрались в пробитых ими коридорах, испытывая сильное давление не только по фронту, но и на флангах. Хауссер был вынужден выделять [662] существенные средства для их прикрытия. Это вело к распылению сил и не позволяло концентрировать усилия соединения на направлении главного удара. Отсутствие сплошного фронта прорыва и постоянная фланговая угроза являлись важнейшими проблемами, которые предстояло решать в ближайшие дни и командованию 4?й ТА, и ГА «Юг». Ведь АГ «Кемпф» 7 июля так и не удалось преодолеть рубеж 7?й гв. А и надежно прикрыть правое крыло армии Гота.
Кроме того, появился еще один важный фактор, который будет негативно влиять на действия соединений Манштейна, — неудачи 9?й А генерала В. Моделя ГА «Центр». Она полностью увязла в обороне войск Центрального фронта генерала К. К. Рокоссовского. Верховное командование вермахта уже вечером 7 июля предприняло ряд шагов для вывода ситуации в ее полосе из тупика. А средства усиления для Клюге Берлин был вынужден изымать у Манштейна.
Тем не менее полностью приостановить движение войск Манштейна в глубь обороны фронта и заставить его полностью отказаться от прорыва на Курск Н. Ф. Ватутину пока не удавалось. Он надеялся добиться этого в ближайшие несколько суток, в том числе и путем нанесения сильных фланговых ударов танковыми соединениями, которые уже выделила ему Ставка ВГК. [663]
Больше книг — больше знаний!
Заберите 30% скидку новым пользователям на все книги Литрес с нашим промокодом
ПОЛУЧИТЬ СКИДКУ