Глава 3. Старые истины, новые уроки

Глава 3.

Старые истины, новые уроки

3 сентября 1939 года, когда Британия и Франция с некоторым опозданием объявили войну Германии, армии которой за прошедшие 3 дня глубоко вторглись на территорию Польши, оставив свои фланги практически неприкрытыми. Большинство из 12 огромных кораблей, которые составляли основу морской мощи Великобритании, находились в отечественных водах, отсутствовали только 3 корабля 1-й эскадры линкоров. Это были модернизированный «Уорспайт» и немодернизированные «Барэм» и «Малайя», которые стояли в гавани Александрии, ожидая, когда Италия примет решение: присоединится ли она к своему партнеру по Оси или будет выжидать? Экономические соображения и плачевное состояние итальянских вооруженных сил привели к тому, что Муссолини отложил свое вступление в войну на 9 месяцев. Поэтому вскоре корабли 1-й эскадры линкоров начали потихоньку возвращаться в отечественные воды. Единственной их операцией на Средиземном море стал демонстративный рейд, проведенный адмиралом Каннингхэмом с 11 по 16 сентября в район к западу от Крита, который должен был произвести впечатление на нерешительного дуче. Италия в это время находилась в еще более сложном положении, чем Англия, так как в составе ее флота имелись только 2 действующих линкора[37]. Поэтому она ни в коем случае не могла поставить под вопрос англо-французский контроль над Mare Nostrum, несмотря на пессимистические высказывания адмирала Нобла, которые могли польстить итальянскому самолюбию[38].

Главные силы британского флота находились в отечественных портах. 2-я эскадра линкоров стояла в старой базе Гранд Флита — Скапа Флоу, расположенной на пустынных Оркнейских островах. Под командованием адмирала сэра Чарльза Форбса находились «Нельсон» (флагман), «Родней», «Ройял Соверен», «Ройял Оук» и «Рэмиллис». Последний только что вернулся со Средиземного моря. Из всех этих кораблей только «Нельсон» и «Родней» могли вести бой с современными линкорами. Все корабли типа «Ройял Соверен» не проходили модернизацию, однако они далеко не были «плавучими гробами», как любил их называть Черчилль. Они все еще не уступали по силам любому иностранному линкору того же возраста, но им не хватало палубной брони, угла возвышения орудий и скорости. Это были роковые недостатки, если иметь в виду новые линкоры и мощные воздушные эскадры континентальных противников. Однако они ни в коем случае не были совершенно бесполезны, и доказали это довольно быстро.

Вместе со 2-й эскадрой линкоров в Скапа базировалась Эскадра линейных крейсеров, тоже входящая в состав Флота Метрополии. В тот момент она состояла из немодернизированных «Худа» и «Рипалса». Однако вскоре к ней должен был присоединиться завершающий модернизацию «Ринаун», а когда домой вернулся «Уорспайт», адмирал Форбс получил в свое распоряжение 4 современных или, по крайней мере, модернизированных линкора. Их могло поддержать большое количество старых кораблей.

Что ему действительно требовалось, чтобы успешно противостоять немецким кораблям, которые были построены не более 10 лет назад, так это собственные современные линкоры. Но эта перспектива в сентябре 1939 года выглядела весьма отдаленной. Первый из кораблей типа «Кинг Георг V» должен был войти в состав флота не ранее конца следующего года. Зато Адмиралтейство в очередной раз ударилось в черный пессимизм и решило, что более мощный «Бисмарк», который строился в Гамбурге, может быть готов к действиям в конце лета 1940 года. В этом случае у Королевского Флота не будет ни одного корабля, способного перехватить и уничтожить его[39]. Ситуация с «Лайонами» вообще выглядела предельно мрачно.

Первая пара кораблей, «Лайон» и «Темерер», была заложена в июне и июле 1939 года соответственно на верфях Виккерс-Армстронг и Кэммел Лэйрд. Вторая пара в августе 1939 года была только заказана: «Конкерор» в Клайдбенке и «Тандерер» у Фэрфилда. Но эти корабли сразу попали под атаку, причем не противника, а Первого Лорда Адмиралтейства Великобритании! Один из современных биографов Уинстона Черчилля, который считает, что сэр Уинстон практически не совершал ошибок, относительно этих линкоров пишет:

«В начале войны наш флот начал реализацию огромной и тщательно разработанной программы строительства, которая должна была исправить упущения межвоенного периода и заменить множество устаревших кораблей новыми, современными и гораздо более мощными. Эта программа строительства требовала огромных денег и, судя по всему, запаздывала. Черчилль, учитывая неотложные текущие требования, приказал свернуть ее»[40].

Очень многие историки утверждают, что Уинстон Черчилль как Первый Лорд Адмиралтейства, а потом и как британский верховный главнокомандующий питал иллюзии относительно возможностей линкора, как орудия войны на море. Однако его решения, касающиеся Больших Кораблей британского флота, создают прямо противоположное впечатление. Как язвительно заметил другой биограф Черчилля: «Его мучила навязчивая идея самоубийственного использования линкоров».

Мы еще приведем многочисленные подтверждения этой точки зрения. Но самым первым стало решение относительно будущей судьбы «Лайонов», которое одновременно стало испытанием верности и послушания Совета Адмиралтейства.

Это произошло 12 сентября, через неделю после того, как взвился обнадеживающий сигнал: «Уинстон вернулся». Совет столкнулся с первой из попыток вмешательства и попытался возражать.

Черчилль заявил, что следует заморозить строительство всех линкоров, потому что они не будут закончены в 1941 году, а усилия сосредоточить на более неотложных нуждах. Если бы это предложение прошло, то было бы надолго, если не вообще навсегда, отложено строительство не только 4 «Лайонов», но и пятого корабля типа «Кинг Георг V» («Битти»), а возможно, и четвертого («Джеллико»). Получается, что Совету предложили начать войну, имея в перспективе только 3 современных линкора вместо запланированных 9. Не удивительно, что Совет встретил первое вмешательство сэра Уинстона в области большой политики с нескрываемым разочарованием. Их обязанностью было проведение долгосрочной политики с учетом интересов флота и нации, а не затыкание внезапно возникших дырок. Совет ждал почти 15 лет, пока будет можно начать программу обновления флота, причем во многом эта пауза была обусловлена деятельностью этого же политикана на посту министра финансов (о чем стараются умолчать апологеты Черчилля). Поэтому у Совета не было даже тени желания отказываться от тщательно подготовленных мер в угоду причудам экспансивного шпака.

Ответ Первого Морского Лорда адмирала сэра Дадли Паунда показал это предельно ясно. Хотя Совет и согласился временно (на 3 месяца) приостановить работу на «Лайонах», он ни в коем случае не собирался тормозить достройку «Кингов». Да и на задержку «Лайонов» согласились только потому, что требовалось переоборудовать пассажирские лайнеры во вспомогательные крейсера для организации патрулей. Более того, Их Лордства рекомендовали возобновить работу на «Лайонах» при первой же возможности. Японский призрак по-прежнему витал в умах Совета.

«Для империи сложится роковая ситуация, если она завершит эту войну <с Германией>, имея только старые линкоры, когда может возникнуть необходимость послать флот на Дальний Восток».

Черчилль, как всегда, не слишком обрадовался, столкнувшись с мнением, которое противоречило его собственным взглядам. «Гораздо более важно иметь корабли, готовые сражаться, и иметь корабли, на своевременную постройку которых парламент выделил средства, чем тратить усилия на затянувшееся строительство, которое не имеет отношения к существующей угрозе!» К несчастью, японское нападение и 1942 год оказались не такой уж далекой перспективой, как казалось Первому Лорду Адмиралтейства в 1939 году. И когда это время наступило, выяснилось, что адмиралам приходится встречать новую угрозу со старыми «Ройял Соверенами», а не с новыми «Лайонами». Но, как обычно, Черчилль сумел добиться своего.

Перед лицом самых опытных и квалифицированных советников он остался непоколебим. Напрасно Паунд убеждал, что «военные весы могут резко склониться на сторону противника, если мы потеряем один из линейных кораблей». Напрасно адмирал Филлипс приводил другие аргументы. Хотя очень большие расходы были веским аргументом в пользу прекращения программы строительства, Филлипс вполне резонно утверждал:

«Война вообще разорительная вещь. В конце войны мы обнаружим, что многие миллионы фунтов, потраченные на технику для армии и ВВС, попросту выкинуты на ветер. Зато ни один пенс, потраченный на строительство линкоров, не пропадет попусту».

Все работы на «Конкероре» и «Тандерере» прекратились, едва начавшись. Черчилль потребовал закончить всех «Кингов» в 1942 году. Работы на «Лайоне» и «Темерере» продолжались, хотя очень вяло. В конце концов, к 1945 году постройка этих кораблей тоже была отменена. Зато появилась другая черчиллевская импровизация — «Вэнгард».

Чтобы получить хоть один современный линкор, способный поддержать слабые корабли типа «Кинг Георг V», начальник Отдела кораблестроения Адмиралтейства сэр Стэнли Гудолл предложил заложить такой корабль в 1940 году, чтобы завершить постройку в 1943. Так как время постройки в большей степени определялось наличием башен главного калибра, а не готовностью корпуса, Гудолл предложил использовать 4 запасные башни с 381-мм орудиями, снятые в 20-х годах с легких линейных крейсеров «Корейджес» и «Глориес». Они хранились для использования в случае необходимости на остальных линкорах, если какой-то из них потеряет башню в бою.

Результат вмешательства Первого Лорда Адмиралтейства знаменитый историк Артур Мардер называет проявлением «интуиции, не лишенной трезвого расчета».

Так родилась идея «Вэнгарда», корабля, которому суждено было стать последним британским линкором. Предложение выглядело разумно, если оглядываться на «Кинги», но этот корабль ни в коем случае не мог быть заменой «Лайону» в случае сражения с линкорами противника. Как выяснилось, самый главный козырь — короткий срок постройки — был утерян, благодаря медлительности и вынужденной неповоротливости британской кораблестроительной промышленности[41]. В итоге вместо того, чтобы войти в состав флота до намеченной даты окончания «Лайонов», корабль оказался готов на 2 года позднее! «Вэнгард» вошел в состав флота только в 1946 году, когда война уже закончилась.

Он был заказан согласно Чрезвычайной военной программе 1940 года в марте 1941 года. Заложили «Вэнгард» в Клайдбенке в октябре того же года. Однако он был спущен на воду только в ноябре 1944 года, то есть 3 года спустя! По конструкции корпуса и расположению машин он напоминал «Кинг Георг V», но имел более длинный броневой пояс, заметное повышение палубы к форштевню с большим развалом шпангоутов, что значительно улучшало мореходность и придавало кораблю стремительный профиль. Бесполезные к этому времени ангары для гидросамолетов были упразднены с учетом военного опыта. Наконец удалось исправить самый страшный недостаток британских кораблей — совершенно неэффективное легкое зенитное вооружение, которое делало их беззащитными перед воздушными атаками. Линкор имел только мощные 40-мм бофорсы. Основные характеристики этого корабля, который стал последним в мире линкором, завершенным постройкой, были следующими:

Линкор (1):

«Вэнгард» 44500 тонн, 8–381-мм, 16–133-мм, 33–40-мм, 30 узлов.

Еще 2 идеи, ставшие следствием ограниченного количества британских линкоров, родились в этот период в беспокойном мозгу Первого Лорда Адмиралтейства. Обе показывают неугасающий интерес, который проявлял Уинстон Черчилль к морским делам. Этот интерес далеко выходил за рамки обычных смутных представлений, которыми обладали политики, занимающие этот пост. В этом Королевскому Флоту повезло, потому что энтузиазм и клокочущая энергия Черчилля, которые сделали его величайшим англичанином XX века, работали на него. Но в этом Королевскому Флоту и не повезло, потому что все это сочеталось с огромной самоуверенностью, нетерпимостью к любым возражениям, даже самым разумным. Черчилль был склонен считать себя величайшим в мире морским стратегом, намного превосходящим весь Совет Адмиралтейства вместе взятый. Это привело к тяжелым последствиям, когда его власть стала абсолютной и он полностью раздавил гораздо более умного Первого Морского Лорда адмирала Паунда. В результате Королевский Флот потерпел одно из самых страшных поражений во Второй Мировой войне.

Первая из идей Черчилля, впрочем, выглядела довольно разумной. Однако при этом слишком большая ставка делалась на доверчивость немцев, каковым качеством они никогда не страдали. Черчилль предложил создать флот из фальшивых линкоров, чтобы ввести противника в заблуждение относительно силы и намерений Флота Метрополии.

Фальшивые линкоры использовались ранее, в годы Великой Войны, причем без особого успеха. Но одним из первых решений Уинстона после возвращения в кресло Первого Лорда Адмиралтейства стала реанимация этой идеи. Он решил, что появление самолетов-разведчиков делает использование такой уловки еще более необходимым. Ему загорелось изготовить макеты сразу 6 линейных кораблей: «Нельсона», «Худа», «Ринауна», пары «Куин Элизабетов» и «Ройял Соверена». Он предложил строить эти макеты на баржах и ставить баржи в портах, чтобы обмануть вражеских летчиков. Сэр Дадли Паунд более трезво оценивал возможности летчиков Люфтваффе и полагал, что они отличат такую фальшивку от настоящего корабля. Как обычно, сначала он тщательно проанализировал предложение Уинстона и лишь потом дал ответ.

Адмирал Паунд считал, что неподвижность макета будет быстро обнаружена, и одно только соображение, что эти корабли слишком долго стоят на одном месте, заставит противника насторожиться. Вместо этого он предложил соорудить характерные надстройки военных кораблей на торговых судах. Летчики на фотографиях не смогут уловить разницы, зато фальшивые корабли смогут передвигаться.

С этим согласились. Однако появились гораздо более неотложные нужды, и найти материалы и рабочих для постройки всех макетов не удалось. К огромному разочарованию Черчилля, были сооружены только 3 фальшивых корабля: 2 «линкора» и «авианосец» «Гермес». Не следует думать, что этим удалось надолго обмануть противника, хотя Артур Мардер и предполагает, что во время рейда «Бисмарка» наличие 2 «линкоров» в Скапа Флоу заставило немцев скорректировать планы. Вдобавок фальшивый «Гермес» был потоплен у восточного побережья Англии, и торчащая из воды характерная надстройка еще долго озадачивала проходящие мимо конвои.

Для реализации второй идеи требовались линкоры, и она была крайне дорога сердцу Уинстона Черчилля в первые 6 месяцев войны. Речь идет о прославленном безумии под названием «Операция „Катерин“». Этот план многократно обсуждался, его достоинства и недостатки известны хорошо. Достаточно сказать, что во многих отношениях он напоминал такое же смелое, но гораздо более практичное предложение адмирала сэра Джона Фишера. Фишер в годы Великой Войны предложил отправить сильное соединение, которое прорвется в Балтийское море и возьмет его под свой контроль, хотя немцы считали его, как потом выяснилось — совершенно правильно, своей безраздельной собственностью.

Эта идея также выпорхнула на свет в первые же дни после появления Черчилля в Адмиралтействе. Основой такого соединения должны были стать 2 или 3 линкора типа «Ройял Соверен», которые Уинстон предложил не спешить списывать. Эти корабли следовало специально подготовить к походу, который прекрасно укладывался в разряд тех, что адмирал Греттон называл «самоубийственным использованием». С линкоров следовало снять 2 башни, а сэкономленный вес использовать для установки на их старые корпуса дополнительного бронирования и сооружения дополнительных булей. Установка дополнительных зенитных орудий должна была позволить им выдержать любые атаки, которые немцы смогут обрушить на эскадру. Для защиты от мин при прорыве в Балтику предполагалось впереди линкоров пустить «минно-толкательные» суда, или попросту прорыватели минных заграждений. В состав соединения следовало включить 1 авианосец, 5 крейсеров и 2 флотилии эсминцев.

Такой флот должен был господствовать на Балтике, несмотря на усилия немецкой авиации и все современные немецкие корабли. Само присутствие британских кораблей и их действия должны были отрезать Германию от Скандинавии, помешать импорту железной руды и до такой степени повлиять на Швецию, что она решит примкнуть к союзникам, а также оказать давление на Советскую Россию. Да, в размахе сэру Уинстону не откажешь. Но выполнение плана означало верную гибель множества ценных кораблей. Вмешательству немецких кораблей Черчилль был только рад, потому что даже если бы это привело к полной гибели британского соединения, немцам пришлось бы заплатить крайне дорого.

Для того чтобы возглавить этот рейд к «смерти или славе», который все-таки означал первое, Черчилль нашел человека, также настроенного достаточно агрессивно — адмирала флота графа Корк энд Оррери. Но когда граф ознакомился с деталями плана, то сразу потребовал увеличить количество кораблей всех классов[42]. Даже если бы Королевский Флот имел больше кораблей, чтобы можно было выделить лишние для этой операции, это было бы очень рискованно. Но, к счастью, лишних кораблей не было. Хотя план был подготовлен во всех деталях, Первый Морской Лорд выдвинул несколько дополнительных требований, выполнить которые оказалось невозможно. В любом случае, лишних авианосцев и крейсеров, не говоря уже об эсминцах, не обнаружилось. Да и старые линкоры требовались в других местах для решения не столь эффектных, но гораздо более нужных задач. Поэтому план, в конце концов, благополучно похоронили.

Сначала Уинстон Черчилль был склонен недооценивать мощь базовых бомбардировщиков и их влияние на операции линейного флота во внутренних морях. В то время эти взгляды разделяло большинство морских офицеров. Это было порождено неверием в возможности бомбардировщика.

И Германия, и Великобритания в этот период войны наложили строгие ограничения на действия бомбардировщиков, что не позволяло им проводить эффективные атаки стратегических целей на территории обеих стран. Никто не желал первым устроить давно предсказанное царство террора для гражданского населения. Гитлер — потому что надеялся выиграть войну и без этого. Великобритания — потому что не имела ни достаточно самолетов, ни достаточно безжалостности, чтобы проводить подобные атаки (в то время!). Поэтому лучшие экипажи бомбардировочной авиации были свободны и могли обратить свою энергию на реализацию самых смелых довоенных мечтаний. Среди них почетное место занимало уничтожение устаревших мамонтов из состава вражеских флотов, которые лениво отстаивались на своих якорных стоянках.

Летчики совершенно не сомневались в том, что могут это сделать. Такая вера была основой всей политики ВВС в любой стране в последние 20 лет. И обе стороны с большим рвением принялись воплощать мечту в жизнь. Самыми первыми операциями воздушных сил обеих сторон стали атаки вражеского флота. Результаты оказались предельно далеки от хвастливых предсказаний Теддера, Митчелла и Скотта. В действительности первые атаки вражеских кораблей больше всего напоминали жуткую мясорубку, которую устроила французская армия на своих границах в августе 1914 года. К счастью, потери оказались умеренными и в людях, и в самолетах. Но долго лелеемый миф разлетелся вдребезги, и это сильно поколебало уверенность летчиков в себе.

В этих первых воздушных атаках инициативу взяли на себя Королевские ВВС. Люфтваффе в это время были слишком заняты на польском фронте. Несмотря на то, что КВВС стремились сохранять силы, чтобы бросить их в дело в решающий миг в решающем месте, правительство запретило им бомбить цели на территории Германии, поэтому волей-неволей им пришлось перенести внимание на морские цели. Хотя КВВС были уверены, что могут легко уничтожать корабли любых классов, они смотрели на уничтожение германского флота как на мелкую второстепенную задачу. Однако министерство авиации решило проверить, на что способна авиация, использовав ограниченные силы. Просто потому, что больше нечем было заняться. Правительственные ограничения запрещали бомбардировку верфей, чтобы избежать жертв среди гражданского населения, но было разрешено бомбить корабли, стоящие на рейдах и находящиеся в открытом море.

Экипажи бомбардировщиков рвались показать себя. Поэтому, когда в первый же день войны самолет-разведчик обнаружил немецкие корабли, выходящие в море, в Гельголандской бухте, немедленно в воздух была поднята ударная группа. Результатом был оглушительный провал, первый, но далеко не последний. Из 44 взлетевших бомбардировщиков ни один не заметил германские корабли, и все они вернулись несолоно хлебавши.

Однако на следующий день другие разведчики сообщили, что несколько крупных кораблей стоят на якоре в Брунсбюттеле и на рейде Шиллинг. Недостатки радиосвязи привели к тому, что сообщение разведчика пришло с опозданием на 2 часа. В результате погода уже ухудшилась, и чтобы добиться успеха, следовало атаковать с малой высоты. Поэтому 500-фн полубронебойные бомбы были заменены на 500-фн фугасные. После этого самолеты взлетели. Всего в атаке участвовали 15 бомбардировщиков «Бленхейм» и 14 «Веллингтонов» из 9-й и 149-й эскадрилий.

Целью «Веллингтонов» были линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Атака снова закончилась провалом, и англичане обвинили в этом погоду. Немцы сообщили, что атака была отбита огнем зениток и истребителями II/JG.77. Королевские ВВС заявили, что добились одного вероятного попадания, потеряв один самолет. Немцы утверждают, что корабли попаданий не получили, но 2 «Веллингтона» были сбиты зенитками, а еще один — истребителями.

«Бленхеймы» 107-й, 110-й и 139-й эскадрилий должны были атаковать карманный линкор «Адмирал Шеер», который стоял на рейде Шиллинг. 5 «Бленхеймов» 139-й эскадрильи вообще не обнаружили цель, остальным повезло больше. Однако обе другие эскадрильи атаковали по одиночке.

5 бомбардировщиков 110-й эскадрильи под командованием капитана авиации Дорана выполнили очень смелую атаку с бреющего полета и добились полной внезапности. Сначала немецкие моряки приняли эти самолеты за свои. Бомбардировщики заходили на «Адмирал Шеер» на высоте мачт с нескольких направлений, чтобы затруднить действия зенитчиков. Первая пара бомбардировщиков добилась прямого попадания, и две бомбы легли рядом с карманным линкором. Ни одна из бомб не взорвалась! Две из них принадлежали Дорану. Одна из его бомб попала в палубу «Шеера», но отскочила и шлепнулась в воду. Вторая бомба легла рядом с кораблем. Его ведомый тоже добился одного «почти попадания». Бомбы третьего и четвертого «Бленхеймов» упали недалеко от цели. Последний самолет был встречен шквалом зенитного огня и рухнул в море. К тому времени, когда прилетела 107-я эскадрилья, вся зенитная артиллерия была приведена в полную готовность, и в результате эскадрилья потеряла 4 из 5 самолетов. Один из этих самолетов, уже после того, как был подбит, врезался в носовую часть легкого крейсера «Эмден» и причинил ему незначительные повреждения. Около 10 человек было убито.

Так, потеряв 7 самолетов из 29, входивших в ударную группу, Королевские ВВС нанесли минимальные повреждения карманному линкору и легкому крейсеру. Разочарование было всеобщим. Как пишет официальный историк КВВС:

«Налеты 4 сентября могут считаться совершенно характерными для наших первых попыток уничтожить противника с воздуха. Сверх-оптимистические взгляды на то, чего можно достигнуть. Масса предосторожностей, чтобы не потревожить немецкое гражданское население. Большое количество самолетов, не сумевших обнаружить цели. Неэффективность бомб и совершенно незначительные результаты. Предположения, что экипажи окажутся достаточно умелыми, чтобы обнаружить цели на противоположном берегу Северного моря и точно отбомбиться по ним в ужасную погоду, несмотря на сильную защиту. Невероятная отвага, проявленная при атаках. Все это характерно не только для сентября 1939 года, но и для последующих месяцев».

На немцев эти налеты не произвели впечатления, хотя, если бы бомбы взорвались, история могла быть иной. Но, как бы то ни было, «надежды нанести сокрушительный удар германскому флоту в самом начале войны развеялись. Не было достигнуто абсолютно ничего, притом дорогой ценой».

Стефен Роскилл писал:

«„Бленхеймы“ атаковали с исключительной отвагой, но результаты оказались совершенно несоизмеримы с понесенными потерями. К счастью, вражеские бомбардировщики в своих первых атаках против наших военных кораблей показали себя ничуть не лучше».

Решая проблему бомбовых атак столь вертких целей, как военные корабли, немцы проявили гораздо больше реализма, чем англичане. Они быстро поняли, что такие атаки должно проводить специальное бомбардировочное соединение, которое обучено действиям над морем, а не экипажи, спешно надерганные из обычных бомбардировочных эскадрилий, как это делалось в КВВС. Поэтому немцы создали 2 специальных соединения морских бомбардировщиков, предназначенные для взаимодействия с флотом.

Это были KG.26 и KG.30, объединенные под командованием генерала Гейслера. Они были вооружены бомбардировщиками Не-111 и Ju-88 соответственно. Эти соединения были укомплектованы специально отобранными экипажами и подготовлены для атак кораблей. Никакого опыта бомбовых атак кораблей не существовало, и лишь небольшая группа офицеров-энтузиастов занималась этими операциями, «создавая и совершенствуя собственные методы».

Как мы еще увидим, сначала Люфтваффе пошли тем же неправильным путем, что и КВВС, полагаясь для атак кораблей на бомбы вместо торпед. Однако, поскольку один из немецких самолетов, а точнее — Ju-88, обладал способностью пикировать, а немецкие экипажи были настоящей элитой и прошли специальную подготовку к действиям на море, соединение Гейслера оказалось гораздо более опасным для линкоров, чем английские самолеты, несмотря на отвагу их экипажей. Вскоре немецкие летчики получили первую возможность показать, на что они способны, и они проделали это лучше англичан.

Соединение генерала Гейслера, повышенное в звании до X авиакорпуса, с началом военных действий было переброшено в Польшу, чтобы поддерживать армию. Оно состояло примерно из 60 Не-111 KG.26 и нескольких, пока еще экспериментальных Ju-88. В общей сложности оно насчитывало около 70 самолетов. В конце месяца им выпал случай проверить себя, атакуя британские линкоры в море, а не стоящие в хорошо защищенных портах. Британская подводная лодка «Спиэрфиш» была тяжело повреждена возле Хорнс-рифа и потеряла возможность погружаться. Она медленно поползла обратно через все Северное море в надводном положении. На помощь ей была отправлена крейсерская эскадра и флотилия эсминцев. Чтобы прикрыть легкие силы, в море вышла Эскадра линейных крейсеров — «Худ» и «Ринаун» с кораблями сопровождения. Адмирал Форбс также вышел с «Нельсоном», «Роднеем», «Арк Ройялом» и группой эсминцев. Во второй половине дня британские тяжелые корабли были обнаружены немецкой летающей лодкой. Однако в этот момент в распоряжении противника находились всего 9 Не-11 и 4 Ju-88. Первые были вооружены 1000-фн бомбами, а вторые — 500-фн. Обе группы самолетов атаковали английские корабли независимо. Как и англичанам, немцам сначала не удалось организовать скоординированную атаку.

«Атаки проводились абсолютно разрозненно, и не было даже попыток сосредоточить самолеты на наиболее важных целях».

«Хейнкели» обнаружили 2-ю эскадру крейсеров, но не сумели добиться ни одного попадания. Гораздо более эффективную атаку провели «Юнкерсы». Они выбрали в качестве цели линейные корабли Флота Метрополии. Самолеты шли на высоте 9000 футов, укрываясь в полной облачности, и каждый пилот пикировал самостоятельно. Первый самолет атаковал «Арк Ройял», и бомбы разорвались в неприятной близости от форштевня авианосца. Это стало причиной первого из многочисленных заявлений немцев о том, что «Арк» потоплен. Второй пилот спикировал на самый большой корабль, который он увидел. Фактически это был самый большой корабль в мире, то есть «Худ».

«Бомба нанесла „Худу“ скользящий удар по корме и безвредно отскочила в море. Это был один шанс на миллион. Всего несколько футов вперед, и повреждения могли оказаться серьезными. Какое-то время казалось, что бомба падает ему прямо на квартердек».

Во время этого первого исторического налета бомбардировщиков на линейные корабли в море ни один линкор повреждений не получил, так же, как не пострадал ни один самолет. Хотя атака была довольно слабой, оба противника получили представление, что может произойти в будущем. Стало ясно, что Королевский Флот недооценил меткость бомбометания с пикирования. Но что гораздо важнее, выяснилось, что зенитный огонь стандартной линкорной батареи совершенно неэффективен.

«В этом конкретном случае зенитный огонь флота оказался таким же неэффективным, как и бомбардировка. Адмирал Форбс в своем рапорте отметил, что люди, отвечавшие за управление огнем, оказались совершенно не готовы к бомбометанию с пикирования на больших скоростях!»

Королевские ВВС совершили еще одну попытку. После первых отважных атак Бомбардировочное Командование начало отправлять в полет над Северным морем поисково-ударные группы численностью до 9 самолетов («Хэмпдены», «Веллингтоны» и другие) с бомбами на борту. Эти группы должны были отбивать атаки истребителей собственными пулеметами, держась вместе, и атаковать любые обнаруженные немецкие корабли. 29 сентября 11 «Хэмпденов» 144-й эскадрильи обнаружили 2 немецких эсминца возле Гельголанда. Однако их перехватили немецкие истребители и сбили 5 бомбардировщиков. Англичане не добились ничего.

«После этого поисково-ударные группы стали гораздо менее популярны, но все-таки 24 самолета Бомбардировочного Командования каждый день взлетали по заявкам Берегового Командования», — отмечает официальный историк. Эти мощные ударные соединения не получили возможности показать себя в течение нескольких недель. А там временем немцы провели классическую воздушно-морскую операцию, которая должна была заманить корабли Флота Метрополии под удар самолетов усилившегося за это время X авиакорпуса. Для этого линейный крейсер «Гнейзенау», легкий крейсер «Кёльн» и 9 эсминцев должны были в период с 8 по 10 октября совершить вылазку к южным берегам Норвегии. Это был первый боевой поход «Гнейзенау», но приказы, полученные его командиром, были очень строгими. Он должен был избегать встречи с превосходящими силами и действовать исключительно в качестве приманки, чтобы дать шанс бомбардировщикам.

«Гнейзенау» и его группа вышли в море, как и планировалось, 7 октября под командованием адмирала Бёма. На следующий день возле маяка Листер они были замечены англичанами. Наживку охотно проглотили, и адмирал Форбс, уже ожидавший выхода немецких линейных крейсеров, разумеется, предположил, что это попытка прорыва в Атлантику. Свои силы он развернул соответственно. Линейные крейсера «Худ» и «Рипалс» вместе с 2 легкими крейсерами и 4 эсминцами вышли из Скапа Флоу, чтобы занять выжидательную позицию северо-западнее мыса Стадландет[43], откуда они могли перехватить немецкие корабли. Крейсерская эскадра из Хамбера была отправлена в Скагеррак, чтобы помешать немцам вернуться. Наконец, утром 8 октября сам адмирал Форбс вышел с «Нельсоном», «Роднеем», авианосцем, легким крейсером и 8 эсминцами в район к северо-востоку от Шетландских островов. Линкор «Ройял Оук» с 2 эсминцами был отправлен охранять пролив у острова Фэр на случай, если немцы осмелятся воспользоваться им, чтобы сократить переход.

Но это еще не все. Англичане надеялись, что на этот раз Королевские ВВС смогут нанести удар по немецкому флоту. Во второй половине дня 8 октября 12 «Веллингтонов» отправились на поиски. Но поиски оказались безрезультатными, вдобавок вечером «Хадсон», который следил за немецкой эскадрой, потерял ее. После наступления темноты «Гнейзенау» и корабли сопровождения повернули назад и в полдень 10 октября прибыли в Киль. Тем временем линкоры Флота Метрополии продолжали искать их далеко на севере. Весь день 9 октября «Нельсон», «Родней», «Худ», «Рипалс» и «Ройял Оук» искали противника, который не существовал. Хотя «Гнейзенау» оказался идеальной приманкой, чтобы выманить англичан в море, уверенность, что немцы попытаются прорваться в Атлантику, увела англичан далеко от тех мест, где их могли атаковать Люфтваффе. Только крейсера из Хамбера зашли в их владения, именно они стали мишенью массированного воздушного налета, в котором участвовали не менее 148 бомбардировщиков KG.26, LG.1 и I/KG.30. Но вся эта армада не добилась ни одного попадания.

После того как провалилась попытка заманить линкоры под удар бомбардировщиков, немцы решили попробовать то, что Королевские ВВС уже делали — атаковать флот в его собственных базах. 16 октября такой приказ получили скоростные пикировщики Ju-88 из состава I/KG.30. Под командованием капитана Поле они отважно атаковали корабли, стоящие в Фёрт-оф-Форте, несмотря на действия британских истребителей. 2 бомбардировщика были сбиты, однако линкоры отсутствовали, и немцы атаковали легкие корабли. Получили повреждения 2 легких крейсера и эсминец, которые были выведены из строя на несколько месяцев.

Командование Люфтваффе решило, что тяжелые корабли ушли в Скапа Флоу, и вторая атака была направлена против этой базы. Она была проведена 10 октября, однако в ней участвовали только 4 «Юнкерса» под командованием капитана Дёнча, но они не нашли там крупных кораблей. Флот находился в море. Разочарованные немцы обрушились на разоруженный учебный корабль «Айрон Дьюк» и повредили его близкими разрывами. Однако за это пришлось заплатить одним сбитым бомбардировщиком.

Результаты, которых в этот период добились Люфтваффе, оказались такими же ничтожными, как и у Королевских ВВС. И таким же оказалось разочарование. Один немецкий историк писал:

«Широко распространенное убеждение, что бомбардировщики и пикировщики могут вышвырнуть вражеский флот с морей, в самом начале войны развеялось. Плохая погода, недостаточный опыт полетов над морем, трудности обнаружения, опознания и проведения атак стали причиной этого. Результаты завышались во много раз».

Королевские ВВС упрямо отказывались признать, что все их надежды были построены на песке. Никакие уроки не шли впрок, и требовалось настоящее серьезное потрясение, чтобы истина дошла до твердолобых Маршалов Авиации. И такой сокрушительный удар был получен еще до конца года.

3 декабря новая группа самолетов была отправлена для атаки немецких кораблей возле Гельголанда. Утром с аэродромов взлетели 24 «Веллингтона» 38-й, 115-й и 149-й эскадрилий, которые должны были уничтожить 2 легких крейсера. Их встретил плотный зенитный огонь и немецкие истребители. «Веллингтоны» сбросили бомбы сквозь тучи и удрали без потерь. Снова ни один корабль не получил даже царапины. Ничуть не обескураженные КВВС 14 декабря повторили попытку. Большое соединение «Веллингтонов» и «Хэмпденов» было отправлено на поиски немецких кораблей, которые, по сообщениям разведки, находились в этом районе. Снова «Хэмпдены» вообще ничего не нашли. 12 «Веллингтонам» из 99-й эскадрильи повезло больше, и они сумели атаковать корабли на рейде Шиллинг. Снова они были перехвачены истребителями, и теперь половина бомбардировщиков была уничтожена, хотя они снова ничего не добились. Нижняя граница облачности находилась на высоте 800 футов, что не позволяло эффективно атаковать корабли полубронебойными бомбами.

Это уже было достаточно плохо, но окончательно командование КВВС осознало свою беспомощность лишь 4 дня спустя. Снова целью были выбраны рейд Шиллинг и Вильгельмсхафен. И снова авиагруппа состояла из 2 дюжин «Веллингтонов» 9-й, 37-й и 149-й эскадрилий. На этот раз немцы заранее узнали о приближении бомбардировщиков и привели систему ПВО баз в полную готовность. Налет кончился совершенной катастрофой.

Пара самолетов повернула назад почти сразу после взлета. Остальные прибыли в район цели и обнаружили несколько крупных кораблей. Однако атака не была произведена, как заявили, исключительно для того, чтобы избежать жертв среди гражданского населения на берегу. Зато ожидавшие в небе немецкие истребители были не столь щепетильны. Вообще сомнительно, чтобы немцы стали раздумывать, атаковать ли им корабль, стоящий в доке, или подождать, пока он выйдет в море. Волна за волной одномоторные Me-109 и двухмоторные Me-110 обрушивались на «Веллингтоны». Бомбардировщики разлетались на куски, но все-таки пытались сохранить предписанный наставлениями сомкнутый строй, буквально крыло к крылу. Из 22 бомбардировщиков, долетевших до цели, по крайней мере 15 были сбиты или совершили вынужденные посадки на море и сушу из-за полученных тяжелых повреждений. Невероятно, но командование КВВС объявило о крупной победе над силами ПВО. Действительно, 2 немецких истребителя были сбиты, но ни один корабль не пострадал. 18 декабря КВВС получили последний урок, который показал полную неспособность состоящих на вооружении бомбардировщиков как-то участвовать в морской войне.

«Наступление (если это так можно назвать) против вражеских кораблей во время долгих месяцев затишья на суше было особенно замечательно своими результатами. Бомбардировочное Командование совершило 861 вылет и сбросило только 61 тонну бомб. Единственные повреждения удалось причинить во время первой атаки, но и они были совершенно ничтожными. Зато при этом погиб 41 бомбардировщик», — пишет историк.

После этого заколебался даже такой убежденный сторонник борьбы с линкорами при помощи бомбардировщиков, как вице-адмирал Хезлет. Он был вынужден признать, что «первые атаки авиации обоих противников против кораблей в портах оказались потрясающе неэффективными».

Главной причиной оглушительного провала первых атак против кораблей в море стал просто совершенно неправильный выбор типов самолетов и использование совершенно неправильного оружия. Против кораблей, особенно против линкоров, требовались торпедоносцы. Еще довоенная практика это доказала. Однако в начале войны Королевские ВВС имели только 2 эскадрильи безнадежно устаревших «Уайлдбистов», имевших максимальную скорость 153 мили/час и радиус действия 185 миль. Положение Воздушных Сил Флота было ничуть не лучше, потому что они имели горстку таких же допотопных «Суордфишей». Предназначенные им на смену «Альбакоры» тоже были бипланами! Люфтваффе не имели торпедоносцев вообще, если не считать нескольких гидросамолетов Не-115.

Но, покончив с критикой, следует признать, что даже эти ничтожные силы могли успешно наносить удары по кораблям в море и в портах, даже если не могли причинить им серьезный вред. Следовало как можно быстрее совершенствовать самолеты, увеличивая их скорость, чтобы она соответствовала мощи ПВО линкоров. Первоначальная беспомощность была лишь временным явлением. Облегчение, которое испытали моряки после атак 1939 года, очень скоро сменилось обеспокоенностью, а потом и страхом.

Воздушные силы временно оказались бумажным тигром, а как насчет подводных лодок? Как мы уже отмечали, очень большие надежды англичане возлагали на асдик, созданный перед войной. Он считался совершенно надежным средством защиты от подводных лодок, если они вздумают атаковать линкоры, точно так же, как зенитное орудие считалось противоядием от бомбардировок. Но возможности асдика оказались слишком переоцененными. К тому же, подводные лодки за 20 лет мира сильно изменились. Поэтому Королевскому Флоту еще предстояло получить несколько очень болезненных уроков и в отношении этого оружия. Потеря авианосца «Корейджес» вскоре после начала войны лишь смутно намекнула, каким смертоносным оружием может оказаться субмарина в умелых руках.

В этот период войны Германия имела совсем немного боеспособных подводных лодок. Кроме того, им серьезно мешало плохое качество торпед. В первые 4 месяца войны не взорвалось большинство торпед, попавших в цель, что вызвало крупный скандал.

Тем не менее, несмотря на все сложности, германские подводные лодки вскоре показали, на что они способны. Тот факт, что до сих пор ни один дредноут не был потоплен подводными лодками, создал ложное впечатление собственной неуязвимости даже на старых кораблях. К тому же, экипажи очень надеялись на дополнительную защиту в виде булей. Эта уверенность быстро улетучилась. Дональд Макинтайр констатирует:

«Медлительные и неуклюжие линкоры больше не могли выходить в море без сопровождения эсминцев. Прикрытие требовалось все более многочисленное, потому что резко улучшились ходовые и маневренные качества подводных лодок».

Однако, по сравнению с огромным количеством эсминцев сопровождения, которое имел Гранд Флит в годы Первой Мировой войны (линкоры прикрывало около 120 эсминцев!), Флот Метрополии так и не сумел резко увеличить количество кораблей этого класса. Например, линкоры адмирала Форбса в лучшем случае сопровождали 9 эсминцев 8-й флотилии и 8 эсминцев 6-й, всего не более 17 эсминцев. В составе остальных флотов числилось еще меньше эсминцев на один линкор, и это соотношение не изменилось со времени прошлой войны. Впрочем, даже самые современные подводные лодки немецкого и итальянского флотов не приблизились по скорости к современному линкору[44].

Следует напомнить, что в начале войны линкоры оказались так же уязвимы для подводных атак, как и раньше. Во время Великой Войны адмирал Джеллико был убежден, что его линкоры находятся в большей безопасности, когда маневрируют в открытом море на большой скорости, чем когда стоят на якорях в «безопасной» базе Скапа Флоу. Ложные тревоги в Скапа были совершенно обычным делом, но ни одна немецкая лодка в 1916–18 годах так и не сумела проникнуть в эту базу, и постепенно система ПЛО была доведена до нормального состояния.

Когда в 1939 году Флот Метрополии вернулся в Скапа Флоу, вся проделанная ранее работа была сведена к нулю. Во время Мюнхенского кризиса в 1938 году снова было решено использовать Скапа в качестве главной базы флота, и адмирал Форбс обнаружил, что дела обстоят просто ужасно.

«Странное зрелище предстало перед ним, когда он привел свои корабли на якорную стоянку. Группа морских пехотинцев заканчивала разбирать последнюю орудийную установку эпохи Первой Мировой войны, пока боновые заградители готовились ставить противолодочные сети, совершенно обязательные во Второй».

Адмирал Форбс провел инспекцию и обнаружил, что база совершенно беззащитна. Его особенно обеспокоил пролив Хольм-Саунд, и Форбс лично приобрел баржу, которую следовало затопить там, чтобы закрыть брешь. Несмотря на повторяющиеся напоминания Адмиралтейству в последующий год, после начала войны выяснилось, что база находится в том же самом состоянии.

«Не приходится сомневаться, что Адмиралтейство не предприняло совершенно никаких усилий, чтобы улучшить оборону Скапа Флоу в период между Мюнхенским кризисом и началом войны».

14 октября 1939 года флот заплатил за эту расхлябанность, и заплатил очень дорого. Плохое состояние обороны главной базы Флота Метрополии не укрылось от немцев, поэтому возможность проникнуть туда для решительного и умелого командира подводной лодки считалась вполне реальной. Для этой операции Дениц выбрал командира U-47 лейтенанта Гюнтера Прина. План атаки был проработан в мельчайших деталях.

Вот поэтому ясной безлунной ночью U-47 осторожно и медленно ползла вдоль северного берега Хольм-Саунда, аккуратно маневрируя между затопленными судами, после чего лодка вышла на глубокую воду якорной стоянки. Это потребовало исключительной отваги, но после этого перед Прином, как на блюдечке, оказалось... практически пустое логово Флота Метрополии.

Следует напомнить, что после вылазки «Гнейзенау» 8–10 октября все линкоры Флота Метрополии были отправлены в море на бесплодную охоту. После завершения операции главные силы Флота Метрополии не вернулись в Скапа, а ушли на «секретную» стоянку в Лох-Ю на западном побережье Шотландии. Единственным крупным кораблем, оставшимся в Скапа Флоу в эту ночь, оказался линкор «Ройял Оук», который патрулировал совсем недалеко — в проливе у острова Фэр. «Ринаун» чуть раньше ушел в Розайт.

В призрачном мерцании северного сияния Прин привел свою лодку в Скапа в надводном положении и начал оглядываться, разыскивая достойные цели. Никто его не видел, и он занимался осмотром стоянки совершенно спокойно. Но Прин сумел различить только 2 больших корабля, укрывшихся в северной оконечности бухты. Именно туда Прин и направился в 0.58. Этими кораблями были «Ройял Оук» и старый гидроавианосец «Пегасус», но Прин принял его за «Рипалс» или какой-то другой линейный корабль. До сих пор бродит миф, что в ту ночь в Скапа находились два линкора, несмотря на то, что мельчайшие детали этой ночи давно стали известными широким кругам.

С дистанции 4000 ярдов был дан залп 4 торпедами. Одна из них застряла в аппарате, но остальные 3 помчались к цели. Весь немецкий экипаж напряженно ждал грохота взрывов, но услышал только один приглушенный удар. Как это ни было невероятно, Прин ухитрился промахнуться по совершенно неподвижной цели. Лишь одна торпеда попала в якорную цепь линкора. Взрыв оказался слабым, а повреждения настолько малы, что командир линкора и его офицеры после проверки решили, что эти повреждения вызваны внутренним взрывом где-то в носовой части корабля.