Глава 9 Белгородско-Харьковская наступательная операция

Глава 9

Белгородско-Харьковская наступательная операция

«Харьковская эпопея» Великой Отечественной войны завершилась в августе 1943 г., после того как советские войска, отразив удары противника на Курской дуге, перешли в контрнаступление и освободили, теперь уже окончательно, Харьков. Его заблаговременная подготовка позволила избежать длительной паузы между окончанием оборонительного сражения и переходом к наступательным действиям. Войска левого крыла Западного и Брянского фронтов перешли в наступление на северном фасе 12 июля, а армии правого крыла Центрального фронта – спустя три дня. В результате положение ударных группировок вермахта, осуществлявших наступление на Курск, коренным образом изменилось. Внезапные мощные удары трех фронтов, нацеленные в тыл и во фланг немецкой группировки, поставили ее в тяжелое положение.

В изменившейся обстановке немецкому высшему командованию неотложно потребовалось оценить происшедшие события и их возможное влияние на последующий ход войны. 13 июля Гитлер, встревоженный неблагоприятным развитием событий на Восточном фронте, срочно вызвал в свою ставку командующих группами армий «Центр» и «Юг». По свидетельству Манштейна, генерал-фельдмаршал фон Клюге, войска которого уже вторые сутки вели тяжелые оборонительные бои севернее и восточнее Орла, на совещании заявил, что 9-я армия не может продвигаться дальше и уже потеряла в ходе наступательных боев на курском направлении 20 тыс. человек. Он доложил Гитлеру, что группа армий «Центр» вынуждена отобрать все подвижные части у 9-й армии, чтобы ликвидировать глубокие прорывы, образованные советскими войсками на трех участках в полосе обороны 2-й танковой армии. В заключение своего доклада Клюге сделал вывод: «Наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено».

Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Maнштейн решительно отстаивал иную точку зрения. Он утверждал, что «после успешного отражения атак противника, бросившего в последние дни в бой почти все свои оперативные резервы, победа уже близка. Остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу! Если 9-я армия будет хотя бы сковывать противостоящие ей силы врага и, может быть, потом возобновит наступление, то мы попытаемся окончательно разбить силами наших армий действующие против нас и уже сильно потрепанные части противника»[371].

Но все попытки возобновить наступление в полосе группы армий «Юг» оказались бесплодными, и 19 июля она начала отход. Теперь уже немецкое командование не помышляло о борьбе за захват стратегической инициативы. Оно было поглощено заботами об удержании занимаемых позиций, об отражении наступления советских армий.

К началу Белгородско-Харьковской наступательной операции на направлении действий Воронежского и Степного фронтов сложилась благоприятная обстановка. Она обусловливалась тем, что командование противника в целях отражения ударов советских войск было вынуждено спешно отвести ряд дивизий с харьковского направления и перегруппировать их в район Орла и в Донбасс. Так, с 15 по 25 июля с харьковского направления были переброшены: 26-я пехотная дивизия и танковая дивизия «Великая Германия» на орловский плацдарм для действий против Западного фронта; танковые дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Рейх» и 3-я танковая дивизия – на макеевское направление для действий против Южного фронта; танковая дивизия СС «Викинг» – в район юго-западнее Изюма против перешедших в наступление войск Юго-Западного фронта.

Все это создало выгодные условия для перехода в контрнаступление войск Воронежского и Степного фронтов с целью ликвидации белгородско-харьковского плацдарма врага, который по мнению ряда германских генералов являлся наиболее сильным «бастионом немецкой обороны на востоке, воротами, запиравшими пути для русских армий на Украину»[372]. После провала наступления на Курск этот плацдарм имел для вермахта важное оперативное значение. Здесь располагался важнейший экономический и политический центр Советского Союза, важнейший железнодорожный узел, вторая столица Украины – Харьков, а также ряд других больших городов – Сумы, Белгород, Ахтырка, Лебедин, Богодухов, Чугуев.

Если в феврале 1943 г. противник переходил к обороне на этой же местности под ударами советских войск поспешно, то теперь он имел возможность заблаговременно подготовить развитую в инженерном отношении оборону. На плацдарме немецкие войска создали несколько эшелонированных в глубину оборонительных полос и рубежей. Главная полоса обороны проходила через населенные пункты Комаровка, Алексеевка (севернее Сум), Краснополье, Солдатское, Бутово, Вислое, Хохлова, далее по западному берегу р. Северский Донец. Она состояла из опорных пунктов и узлов сопротивления, находившихся во взаимной огневой связи и соединенных траншеями. Кроме того, здесь имелось значительное количество дзотов и блиндажей.

Контрнаступление советских войск на белгородско-харьковском направлении в августе 1943 г.

Передний край обороны в большинстве случаев проходил по гребням высот и окраинам населенных пунктов, что обеспечивало противнику хороший обзор местности и возможность организовать огонь всех видов оружия. Подступы к переднему краю прикрывались проволочными заграждениями в три-четыре ряда, малозаметными препятствиями и минными полями. Вторая траншея оборудовалась обычно на обратных скатах высот на удалении 100–120 м от первой и соединялась с ней ходами сообщения.

Вторая полоса обороны, прикрывавшая белгородское направление, проходила по линии Стрелецкое, Шопино. Далее в глубине немецкие войска занимали рубеж Большой Бобрик, Дорогощ, Хотмыжск, Борисовка, Томаровка, Белгород. Все эти населенные пункты были превращены в мощные узлы сопротивления.

Тыловая полоса обороны была подготовлена на линии Ахтырка, Богодухов, Казачья Лопань, Журавлевка, Красный, Веселое, Непокрытая, Большая Бабка, Ново-Покровское. Помимо этих полос и рубежей немецкое командование создало ряд отсечных позиций, использовав для этой цели реки и крупные населенные пункты.

Особое внимание уделялось обороне Харькова. Для его прикрытия с севера было подготовил семь, а с востока – три оборонительных рубежа. Кроме того, на непосредственных подступах к городу оборудовались два мощных кольцевых обвода. Сам город был подготовлен к ведению упорных уличных боев. Таким образом, общая глубина заблаговременно подготовленной обороны на харьковском направлении достигала 85–90 км.

К началу августа группировка немецких войск на белгородско-харьковском направлении включала: 2-ю армию (части 13-го и 7-го армейских корпусов) – на рубеже Комаровка, Самотоевка; 4-ю танковую армию (52-й армейский и 48-й танковый корпуса) – на рубеже Краснополье, Вислое; армейскую группу «Кемпф» (11-й и 42-й армейские корпуса) – на рубеже Вислое, Ближняя Игуменка и далее к югу по р. Северский Донец до Змиева. Всего в ней насчитывалось 14 пехотных и 4 танковые дивизии, а также большое количество отдельных частей и подразделений различного назначения. Численность немецких войск доходила до 200 тыс. человек (в боевых соединениях и частях), а с учетом тылов достигала 300 тыс. человек, на их вооружении находилось свыше 3000 орудий, около 600 танков. Ее поддерживал 4-й воздушный флот, имевший около 1000 самолетов[373].

Конфигурация положения сторон после отхода немецких войск на рубежи, с которых в июле они начинали наступление, представляла собой широкую дугу, охватывавшую 4-ю танковую армию и армейскую группу «Кемпф» противника. В целом начертание линии фронта было примерно таким, как под Сталинградом в начале ноября 1942 г. Поэтому при выборе способа разгрома вражеской группировки возникал соблазн нанести удар по сходящимся направлениям с целью ее окружения и последующего уничтожения. Такой точки зрения, в частности, первоначально придерживался командующий войсками Воронежского фронта Н.Ф. Ватутин.

Однако такая широкомасштабная операция требовала создания сильных группировок на правом крыле Воронежского и левом крыле Степного фронтов. Но это требовало значительных перегруппировок войск, что было связано со значительными потерями времени. Кроме того, по мнению Генерального штаба, «окружение и последующая ликвидация белгородско-харьковской группировки немцев надолго приковали бы к себе большое количество наших войск, отвлекли бы их от наступления на Днепр и тем самым облегчили неприятелю возможность создания новой сильной обороны по правому берегу Днепра»[374]. Помимо всего прочего, местность перед правым крылом Воронежского фронта пересекалась значительным числом рек, что затрудняло действия танковых соединений и объединений.

Все это, вместе взятое, определило характер использования войск Воронежского и Степного фронтов в предстоявшей операции. «Много раз прикинув и взвесив различные предложения, в Генеральном штабе пришли к окончательному выводу: белгородско-харьковскую группировку немецко-фашистских войск первым делом надо изолировать от притока резервов с запада, для чего необходимо использовать имеющиеся в готовности к северу от Белгорода две танковые армии, взломать и дезорганизовать с их помощью всю неприятельскую оборону, расчленить ее глубокими ударами и только после этого уничтожить противника по частям. Задуманная таким образом новая операция получила условное наименование «Полководец Румянцев» – такой итог работы Генштаба по выработке замысла операции подвел в то время начальник его Оперативного управления генерал С.М. Штеменко[375].

Сложившаяся обстановка требовала от Воронежского и Степного фронтов нанесения ударов без длительной оперативной паузы, чтобы не позволить немецкому командованию усилить свою ослабленную после неудачного наступления группировку за счет переброски дополнительных сил и средств с других направлений Восточного фронта и из глубины. Замысел Ставки Верховного Главнокомандования на разгром белгородско-харьковской группировки немецких войск заключался в том, чтобы нанести мощный удар смежными крыльями Воронежского и Степного фронтов в общем направлении на Золочев, Валки с целью рассечения группировки противника на две части, уничтожения их порознь и обхода Харькова с запада. Вспомогательный удар должен был нанести Юго-Западный фронт силами одной армии в общем направлении на Мерефу в обход Харькова с юга.

Командующий войсками Воронежского фронта генерал армии Н.Ф. Ватутин решил главный удар нанести силами двух общевойсковых (6-я и 5-я гвардейские) и двух танковых (5-я гвардейская и 1-я) армий в общем направлении Золочев, Валки. Вспомогательный удар наносился 27-й и 40-й армиями. 27-я армия получила задачу нанести удар из района Готня на Головчино и во взаимодействии с частью сил 6-й гвардейской армии окружить и разгромить противника в районе Томаровка, Борисовка, после чего развивать наступление на Ахтырку. 40-я армия наносила удар левым флангом на Дорогощ, Боромлю. Наступление этих армий позволяло изолировать район Харькова от подхода немецких резервов. Войска фронта поддерживались 2-й воздушной армией.

Основную роль в прорыве вражеской обороны должна была сыграть 5-я гвардейская армия генерал-лейтенанта А.С. Жадова, в полосе наступления которой в первый день операции планировался ввод в сражение обеих танковых армий. Поэтому, имея в своем составе 7 стрелковых дивизий, 5-я гвардейская армия получила значительные средства усиления: 2 танковых полка, самоходно-артиллерийский полк, артиллерийскую дивизию прорыва, минометную дивизию реактивной артиллерии, зенитную артиллерийскую дивизию, 2 пушечных, один гаубичный и 5 истребительно-противотанковых артиллерийских полков, истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду, минометный полк, 4 минометных полка реактивной артиллерии.

Важной особенностью подготовки наступательной операции являлось то, что советским войскам, по сути, впервые с начала войны предстояло прорывать заблаговременно подготовленную, глубоко эшелонированную оборону противника. Сделать это должны были вновь сформированные в составе Красной Армии стрелковые корпуса. В ходе оборонительного сражения они уже доказали свою состоятельность и показали свои возросшие боевые возможности. Теперь следовало сделать это и в наступлении. В этом смысле показателен пример подготовки к прорыву вражеской обороны 32-м гвардейским стрелковым корпусом 5-й гвардейской армии.

Корпус, наступая в первом эшелоне армии, получил задачу прорвать оборону противника в полосе шириной 9 км и к исходу первого дня наступления продвинуться на глубину 12–15 км. Правее наступал 23-й гвардейский стрелковый корпус 6-й гвардейской армии, левее наносил удар 33-й гвардейский стрелковый корпус 5-й гвардейской армии.

На направлении наступления 32-го корпуса оборонялись 3-й и 2-й батальоны 678-го пехотного полка и 677-й пехотный полк 332-й немецкой пехотной дивизии. Наиболее плотно войсками была занята первая позиция. На второй позиции располагались полковые резервы (по одной роте от полка). Резерв дивизии составляли два пехотных батальона. Вторую полосу обороны занимали 73-й и 74-й моторизованные полки 19-й танковой дивизии. Всего в группировке противника насчитывалось до девяти батальонов с 80–100 танками и 160 орудиями и минометами.

В состав корпуса входили 13, 97 и 66-я гвардейские стрелковые дивизии. На усиление ему придавались: гаубичный артиллерийский полк, три истребительно-противотанковых артиллерийских полка, пушечный артиллерийский полк, танковая бригада, самоходно-артиллерийский полк, два штурмовых саперных батальона. Наступление корпуса поддерживала армейская артиллерийская подгруппа в составе легкой артиллерийской и минометной бригад (108 минометов и 72 орудия) и на период артиллерийской подготовки – два минометных полка 1-й танковой армии (60 минометов).

Всего перед началом наступления с учетом приданных и поддерживающих средств в составе корпуса насчитывалось: стрелковых батальонов – 27, орудий – 417, минометов – 404, танков – 50, самоходных артиллерийских установок – 12, саперных рот – 13[376]. С воздуха корпус поддерживали 202-я бомбардировочная и 5-я штурмовая авиационные дивизии.

Командир корпуса генерал-майор А.И. Родимцев решил боевой порядок построить в один эшелон. Главный удар наносился на правом фланге в полосе 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Ей были приданы почти все средства усиления корпуса. Командир дивизии все танки и самоходные артиллерийские установки придал стрелковым полкам первого эшелона: один танковый батальон – 34-му гвардейскому стрелковому полку, а два танковых батальона и самоходный артиллерийский полк – 39-му гвардейскому стрелковому полку. Танкам приказывалось двигаться в боевых порядках пехоты, а самоходные артиллерийские установки использовались для поддержки танков и передвигались за их боевыми порядками от укрытия к укрытию. Для сопровождения танков также выделялись специальные орудия сопровождения из расчета 1–2 орудия на танковый взвод. Так, в 39-м гвардейском стрелковом полку для этой цели использовался весь 1322-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. В стрелковых частях и подразделениях создавались специальные саперные группы сопровождения танков, которые обеспечивали их продвижение на поле боя[377].

1-я танковая армия (6-й и 31-й танковые, 3-й механизированный корпуса) генерал-лейтенанта М.Е. Катукова имела задачу войти в прорыв в полосе 32-го гвардейского стрелкового корпуса, развить успех в направлении Томаровка, Богодухов, Валки и к исходу первого дня овладеть районом Борисовки. К исходу четвертого дня операции соединения армии должны были овладеть районом Богодухов, Валки, Новая Водолага. Общая глубина задачи 1-й танковой армии составляла 120 км. В армии имелось: «Т-34» – 412, «Т-70» – 108, «Т-60»—29, всего 549 танков.

5-я гвардейская танковая армия (18-й и 29-й танковые, 5-й гвардейский механизированный корпуса) генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова должна была войти в прорыв в полосе 33-го гвардейского стрелкового корпуса, развить успех в направлении Ольшан и к исходу третьего дня овладеть этим районом. Общая глубина наступления армии составляла 100 км. Армия имела 445 танков всех марок и 642 бронемашины.

Для введения противника в заблуждение относительного направления главного удара по указанию Ставки на правом крыле Воронежского фронта, в полосе 38-й армии, создавался ложный район сосредоточения двух армий (одной из них танковой) в составе двух стрелковых, двух танковых и одного механизированного корпусов. Для выполнения этой задачи из состава 38-й армии выделялись одна стрелковая дивизия, один пулеметный батальон, одна инженерно-минная и одна маскировочная роты, 7 радиостанций, 8 танков, 18 грузовых автомашин, одна железнодорожная летучка в составе 20 вагонов.

Перед инженерными частями была поставлена задача: построить из подручных материалов 215 разборных макетов артиллерийских орудий; установить 250 макетов танков; «оживить» районы сосредоточения и станции выгрузки[378]. В действительности же макетов было изготовлено значительно больше – 450 танков и 500 различных артиллерийских орудий.

В районе сосредоточения осуществлялся радиообмен по двум радиосетям. Они работали в течение 9 суток (с 28 июля по 5 августа) и передали 35 радиограмм, а приняли 55. Интенсивность работы сетей постоянно возрастала. Тематика передач состояла из запросов и донесений о ходе сосредоточения, об обеспечении танковых частей горюче-смазочными материалами. Для того чтобы обозначить район командного пункта, недалеко от Суджи была оборудована посадочная площадка, на которую с 29 по 31 июля ежедневно совершали посадку по три самолета.

Данные о предстоявших перебросках умышленно доводились до местного населения. В Судже и прилегавших к ней районах освобождались квартиры для прибывавших «генералов и штабов», железнодорожники получили указания о подготовке станций к приему и разгрузке крупных соединений и большого количества техники; в этих указаниях предусматривалась даже постройка дополнительных разгрузочных площадок, навесов и щелей. Для осуществления рекогносцировок и руководства всеми подготовительными мероприятиями в район Суджи из штаба фронта прибыла группа офицеров.

Имитация сосредоточения частей и соединений общевойсковой армии осуществлялась двумя полками 340-й стрелковой дивизии. Они вместе с приданной артиллерией по разработанному плану совершали дневные марши в районы ложного сосредоточения, где останавливались на отдых, отрывали окопы и щели. Ночью подразделения возвращались назад. Сосредоточение танков обозначалось макетами. Шум, производимый танками, имитировался имевшимися восемью танками; ими проложили 450 следов танковых гусениц к районам сосредоточения макетов. 500 макетов артиллерийских орудий были расставлены на ложных огневых позициях вместе с макетами орудийных расчетов.

Все эти мероприятия дали требуемый эффект. Внимание противника было привлечено к полосе 38-й армии. Его бомбардировочная и разведывательная авиация сделала здесь 244 самолето-пролета и сбросила 120 тонн бомб. Самый интенсивный бомбардировочный налет по району ложного сосредоточения немецкая авиация совершила 5 августа, т. е. на третий день наступления Воронежского фронта на направлении главного удара. Но основным результатом этих мероприятий явилось то, что даже после начала этого наступления немецкое командование продолжало держать в районе Боромли 7-ю танковую дивизию.

Командующий войсками Степного фронта генерал-полковник И.С. Конев решил нанести главный удар силами 53-й армии (с 1-м механизированным корпусом) и одним стрелковым корпусом 69-й армии в общем направлении на Харьков. Прорыв обороны противника планировалось осуществить на участке шириной 11 км. Ближайшая задача армий заключалась в разгроме белгородской группировки немецких войск и продвижении к исходу четвертого дня операции на глубину до 40 км. В дальнейшем к исходу десятого дня операции войска фронта должны были овладеть Харьковом (глубина операции 100–110 км). Вспомогательный удар предполагалось нанести 7-й гвардейской армией южнее Белгорода с задачей первоначально содействовать 53-й и 69-й армиям в овладении городом, в дальнейшем развивать наступление на юг, вдоль западного берега р. Северский Донец. Боевые действия с воздуха поддерживались 5-й воздушной армией.

Наиболее сильной по составу являлась 53-я армия генерал-лейтенанта И.М. Манагарова. В ее состав входили 7 стрелковых дивизий, 1-й механизированный корпус, 3 отдельных танковых полка прорыва, 28 артиллерийских полков, 15 артиллерийских дивизионов, 4 минометных и 3 гвардейских минометных полка, зенитная артиллерийская дивизия, зенитный артиллерийский полк и дивизион. В соответствии с полученной задачей командующий армией решил, нанеся главный удар на своем правом фланге, прорвать оборону противника на участке шириной 4 км. Оперативное построение предусматривалось в два эшелона: в первом – 252-я, 28-я гвардейская и 116-я, а во втором – 84, 214, 233, 299-я стрелковые дивизии. 1-й механизированный корпус составлял подвижную группу армии[379].

Всего к началу наступления в составе Воронежского и Степного фронтов насчитывалось: стрелковых дивизий – 54, танковых корпусов – 8, механизированных корпусов – 3. На направлениях их главных ударов (НГУ) было сосредоточено 50–90 % стрелковых войск, до 80–90 % танков и САУ, 56–57 % орудий и минометов и абсолютное большинство авиации. За счет умелого массирования сил на НГУ были созданы значительные оперативные плотности. Ширина полос наступления стрелковых дивизий на участке прорыва составляла от 1,3 до 1,9 км. На направлении главного удара Воронежского фронта на 1 км приходилось до 70 танков и САУ, до 216 орудий, а на участках прорыва 5-й гвардейской армии Воронежского фронта и 53-й армии Степного фронта – до 230 орудий и минометов[380].

В тылу войск фронтов располагался резерв Ставки – 47-я и 4-я гвардейская армии, которые предполагалось использовать для наращивания усилий в полосе наступления Воронежского фронта.

Ударные группировки фронтов перешли в наступление 3 августа. Ему предшествовала мощная артиллерийская и авиационная подготовка. Она началась еще до полного рассвета и продолжалась в течение трех часов. Артиллерия вела огонь в тесном взаимодействии с авиацией, которая группами по 20–30 самолетов непрерывно наносила удары по боевым порядкам противника, огневым позициям его артиллерии, местам расположения резервов, штабам и узлам связи. Отдельные немецкие батареи, пытавшиеся отвечать на огонь, немедленно подавлялись или уничтожались.

В 8 часов артиллерия перенесла огонь в глубину вражеской обороны, и танки прорыва и пехота, следуя за огневым валом, перешли в атаку. «Утром 3 августа 1943 года вся артиллерия 6-й гвардейской армии обрушила всю мощь своего огня на позиции 167-й дивизии. Подготовка длилась несколько часов. После того как артиллерия перенесла огонь в глубину, на немецкие позиции с ревом двинулось более 200 танков русских, вслед за которыми плотной массой шли волны пехоты. Еще до наступления ночи от 167-й дивизии остались одни растерзанные остатки. Ее пехотные полки были полностью разгромлены, а те, кто остался в живых, были подавлены и потрясены» – так описал начало наступления на одном из его участков американский историк Э. Зимке[381].

На направлении главного удара Воронежского фронта 23-й гвардейский стрелковый корпус 6-й гвардейской армии, 32-й и 33-й гвардейские стрелковые корпуса 5-й гвардейской армии, действовавшие в первом эшелоне ударной группировки фронта, одновременно начали атаку. Вскоре стрелковые подразделения овладели первой и второй траншеями врага, подошли ко второй позиции главной полосы обороны.

Боевые действия по ликвидации томаровско-борисовской группировки противника с 3 по 7 августа 1943 г.

52-я гвардейская стрелковая дивизия 23-го гвардейского стрелкового корпуса наступала прямо на Томаровку. Еще с весны противник начал создавать в этом районе мощную оборонительную систему. Расположенные вокруг Томаровки села были превращены в узлы сопротивления: с севера – Драгунское, Казацкое; с северо-востока – Стрелецкое, Пушкарное; с северо-запада – Старая и Новая Глинка; с запада – Мощеное; с юго-запада – Кустовое, Серетино, Порубежное; с юга – поселок имени Калинина. Каждый населенный пункт был приспособлен к круговой обороне. Томаровский укрепленный район был опоясан рядами проволочных заграждений, противотанковыми рвами и минными полями, а подступы к нему простреливались артиллерийским и пулеметным огнем.

Все части 52-й дивизии – 151, 153 и 155-й гвардейские стрелковые полки вместе с приданными им танками – действовали в первом эшелоне. Роты 2-го батальона 153-го полка под командованием капитана Б.П. Сафарова с ходу атаковали вторую позицию врага и ворвались в ее первую траншею. Завязалась рукопашная схватка. Однако действовавший слева от него батальон отстал, попав под сильный огонь вражеских пулеметов и противотанковых орудий, уцелевших после артиллерийской подготовки. Его роты вынуждены были залечь. Чтобы вывести бойцов из-под вражеского обстрела, командир 1-й роты старший лейтенант И.И. Степаненко приказал взводам продвигаться вперед ползком. Когда до траншеи осталось метров 30, в нее полетели десятки гранат. Вслед за их разрывами гвардейцы ворвались в траншею.

Успешно сражались подразделения 151-го гвардейского стрелкового полка. Взвод младшего лейтенанта Рожкова действовал в качестве танкового десанта. На второй позиции противник встретил его сильным ружейно-пулеметным огнем. Установив на башнях танков ручные пулеметы, бойцы взвода открыли ответный огонь. Танки на большой скорости стали приближаться к опорному пункту. Не выдержав танковой атаки, немецкие солдаты стали выскакивать из траншеи, но здесь попали под огонь пулеметов десантников. И все-таки в первый день наступления 52-я дивизия не смогла овладеть Томаровкой. Она лишь приблизилась к небольшой, поросшей травой и лозняком речке Ворскла, дугой огибавшей населенный пункт[382].

В полосе 5-й гвардейской армии успех наметился уже в первые часы наступления. 32-й гвардейский стрелковый корпус и 6-я гвардейская воздушно-десантная дивизия 33-го гвардейского стрелкового корпуса, быстро преодолев первую позицию, углубились в расположение врага на 3 км. Когда они подошли ко второй позиции, их атаковали до двухсот вражеских самолетов. Бомбежка немного задержала наступление, но не остановила его.

Во второй половине дня 66-я гвардейская дивизия 32-го корпуса после выполнения своей боевой задачи сосредоточилась в районе Драгунского и роще северо-восточнее его, составляя второй эшелон корпуса. 97-я гвардейская стрелковая дивизия на подступах к Пушкарному встретила сильное огневое сопротивление противника. Для захвата этого опорного пункта командир дивизии ввел в бой свой второй эшелон – 289-й гвардейский стрелковый полк, поддержав его действия мощным огневым налетом дивизионной артиллерии. В результате ожесточенного боя дивизия овладела юго-восточной окраиной Пушкарного.

Успешно продвигалась вперед 13-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Г.В. Бакланова. На пути ее наступления находилось несколько господствующих высот, превращенных противником в узлы сопротивления. На высоту 222,3 наступал 1-й батальон 39-го гвардейского стрелкового полка капитана И.И. Исакова. Попав под перекрестный огонь немецких пулеметов, роты залегли. Сопровождавшие их танки вынуждены были отойти: с высоты прямой наводкой вели огонь противотанковые пушки. В этот момент приданные батальону артиллерийские батареи меняли огневые позиции. Они могли развернуться на новом месте и открыть огонь не раньше чем через 20–30 минут. В такой обстановке комбат приказал командирам рот выдвинуть вперед штурмовые группы и подготовиться к атаке. Но в это время пехота противника при поддержке танков перешла в контратаку. Штурмовые группы вступили в бой. Им удалось поджечь два немецких танка, но остальные продолжали продвигаться вперед. Тем временем за боевыми порядками батальона развернулись артиллерийские батареи. В первые минуты боя артиллеристы подбили несколько танков. Контратака врага была отражена. Для захвата второй полосы обороны противника командир дивизии ввел в бой свой второй эшелон – 42-й гвардейский стрелковый полк. Развивая успех, части дивизии в течение дня глубоко вклинились в нее.

Уже в первый день наступления командующий войсками Воронежского фронта генерал армии Н.Ф. Ватутин ввел в сражение на направлении главного удара 1-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии. Вначале в бой вступили передовые отряды корпусов первого эшелона армий. Передовые бригады 1-й танковой армии, начавшие выдвижение к переднему краю с началом атаки, в 12.00–13.00 совместно со стрелковыми дивизиями завершили прорыв главной полосы обороны противника. Представилась возможность для быстрого наступления ко второй полосе и прорыва ее с ходу. Но 200-я танковая бригада, действовавшая в полосе 66-й и 97-й гвардейских стрелковых дивизий, которые не имели танков непосредственной поддержки пехоты (НПП), не смогла оторваться от пехоты, поскольку ей приходилось наступать в направлении, где населенные пункты тянулись сплошной полосой.

49-я танковая бригада совместно с 93-й отдельной танковой бригадой действовала в полосе 13-й гвардейской стрелковой дивизии. После завершения прорыва главной полосы обороны она могла устремиться сразу ко второй полосе, пока слабо занятой подходящими немецкими резервами. Однако незнание обстановки не позволило командиру бригады пойти на такой шаг. Таким образом, создавшийся благоприятный момент для прорыва с ходу второй полосы вражеской обороны, пока не занятой резервами, на направлении 1-й танковой армии не был использован передовыми танковыми бригадами, а подход на рубеж ввода главных сил корпусов первого эшелона задерживался[383].

На направлении действий 5-й гвардейской танковой армии передовые танковые бригады ее корпусов, вступив в бой в 13.00, обогнали стрелковые части и быстро преодолели главную полосу обороны.

Четыре танковые бригады, имевшие в общей сложности около 200 танков, оказали существенную помощь стрелковым дивизиям в завершении прорыва главной полосы обороны немецких войск. Искусно маневрируя на поле боя, не давая противнику закрепиться на промежуточных рубежах, стрелковые взводы и роты, действуя как танковые десанты, выбивали немецких солдат из окопов, траншей, дзотов. Они просачивались через оборону врага, заходили в тыл, наносили неожиданные удары, атаковали огневые позиции артиллерийских и минометных батарей. К середине дня немецкое командование начало выдвигать на вторую полосу обороны три танковые дивизии. Для ее прорыва в сражение были введены главные силы корпусов первого эшелона танковых армий.

Выдвижение корпусов 1-й танковой армии осуществлялось в полосе шириной 3–4 км, что позволило иметь только по одному маршруту на корпус. При подходе к переднему краю они должны были преодолеть узкую (5–7 м), но с заболоченной поймой р. Ворсклу, на которой было построено пять мостов. Но поскольку подходы к мостам не были оборудованы, после прохода головных подразделений они оказались столь разбитыми, что темп выдвижения корпусов снизился с 15 до 2 км. Танковые бригады первого эшелона вместо 15.00 вышли на линию наступавших войск только в конце дня. Потеря 5 часов времени позволила противнику занять вторую полосу обороны силами 6-й и 11-й танковых дивизий, что в конечном итоге привело к неполному выполнению задач первого дня наступления. В 5-й гвардейской танковой армии ее танковые корпуса с ходу прорвали вторую полосу обороны и к 18.00 вышли на глубину 20–26 км[384].

Соединения 6-й гвардейской армии в этот день, ворвавшись в главную полосу обороны врага и используя успех соседа слева – 5-й гвардейской армии и танковых армий, – продолжала развивать наступление на своем левом фланге и в первой половине дня овладела важными узлами сопротивления в системе немецкой обороны – Драгунским и Казацким.

Таким образом, ход боевых действий в полосе Воронежского фронта показал, что стрелковые соединения, несмотря на значительное усиление их артиллерией, оказались не в состоянии самостоятельно прорвать оборону противника. Танковые (механизированные) корпуса и танковые армии были вынуждены совместно со стрелковыми соединениями завершать прорыв обороны врага, создавая при этом общую плотность танков и САУ 60–70 единиц на 1 км участка прорыва.

В более сложной обстановке наступали войска Степного фронта севернее Белгорода. Этот фронт не имел таких мощных средств прорыва, как Воронежский, и его наступление развивалось медленнее. До 15 часов здесь шли ожесточенные бои в траншеях главной полосы вражеской обороны. Наступавшая на правом фланге 53-й армии 252-я стрелковая дивизия в ходе наступления была контратакована противником из рощи между населенными пунктами Журавлиный и Раково. Здесь враг применил огнеметные танки. По ним сосредоточила огонь артиллерия дивизии, а затем нанесла удар штурмовая авиация авиационного корпуса генерала Рязанова. Над полем боя действовало пять девяток штурмовиков. Контратака была отбита, и дивизия, хотя и понесла ощутимые потери, продолжала наступать, стремясь выйти на линию других соединений, продвинувшихся значительно дальше.

Во второй половине дня представитель Ставки Г.К. Жуков, командующий войсками фронта И.С. Конев и командующий 53-й армией И.М. Манагаров решили проехать в рощу, чтобы ознакомиться с результатами работы артиллерии и авиации. По словам генерала Манагарова, там им предстала следующая картина: «На опушке – разбитые, искореженные автомашины, бронетранспортеры, орудия; уничтоженные прямым попаданием снарядов три «Тигра», два «Фердинанда», два шестиствольных миномета. Повсюду валялись трупы вражеских солдат и офицеров»[385].

В полосе наступавшей в центре оперативного построения армии 28-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Г.И. Чурмаева в период огневой подготовки было израсходовано 30 845 снарядов и мин разного калибра. Пехота успешно атаковала передний край главной полосы обороны противника и вклинилась в нее. После того как саперы проделали проходы в минных полях, в бой вступили танки и артиллерия сопровождения, которые нарастили темпы наступления. 89-й гвардейский стрелковый полк под командованием капитана В. Шишковца наступал в направлении поселка совхоза «Смело к труду». Когда цепи его 1-го батальона прошли этот населенный пункт, из соседней деревни на него вышло 14 «Тигров». Часть солдат двигалась по ржи. «Тигры», снабженные огнеметами, начали поливать горючей смесью 1-ю стрелковую роту. Люди стали выбывать из строя. И тогда командир роты старший лейтенант Н. Тарасов выдвинулся вперед, вместе с другим офицером (фамилию его установить не удалось) подбил два танка связками гранат. Оба геройски погибли. Еще два танка остановили артиллеристы, остальные повернули назад[386].

К 16.00 дивизия, вырвавшись по сравнению с другими соединениями вперед, первой атаковала противника на рубеже Гремучий, Ерик, с которого враг начал наступление на белгородско-курском направлении 5 июля. Захватив проходы в минных полях и проволочных заграждениях, стрелковые подразделения к исходу дня с танками и орудиями сопровождения овладели первой и второй траншеями, но перед третьей траншеей были остановлены.

На левом фланге армии, в полосе 116-й стрелковой дивизии, в ночь перед наступлением саперы проделали проходы в минных полях и проволочных заграждениях врага. В 7 ч 55 мин 656-й и 548-й стрелковые полки атаковали передний край обороны. Поддержанные огнем артиллерии, они стремительно ворвались в первую траншею. Наиболее упорное сопротивление противник оказал на высоте на участке наступления 656-го стрелкового полка. В ходе боя за нее особенно успешно действовал 1-й батальон старшего лейтенанта К.М. Саморышкина. Двигаясь за разрывами снарядов, подразделения батальона, быстро захватили первую траншею и стремительно ворвались на высоту.

Не выдержав сильного первоначального удара, вражеские подразделения начали отход на вторую позицию. Ведя ожесточенные бои, части дивизии к 10 ч 30 мин продвинулись на 2–2,5 км. Противник, отходя, предпринял ряд контратак. При подходе ко второй позиции 1-й батальон 656-го стрелкового полка был контратакован пехотным батальоном, усиленным несколькими танками «Тигр». Огнем с места при поддержке артиллерии подразделения полка отразили атаку. Части дивизии к 13 часам с ходу ворвались на вторую позицию[387]. Относительно низкие темпы наступления дивизии объяснялись, прежде всего, недостатком танков непосредственной поддержки пехоты, исключительно упорным сопротивлением немецких войск, занимавших сильную глубоко эшелонированную оборону. Стремясь задержать наступление наших войск на рубеже р. Ерик, немецкое командование начало выдвигать сюда подразделения 6-й танковой дивизии.

С целью быстрейшего завершения прорыва обороны в 13 часов в сражение был введен 1-й механизированный корпус генерала М.Д. Соломатина. Боевой порядок корпуса строился в два эшелона. В первом эшелоне на правом фланге находилась 37-я механизированная бригада, в центре – 19-я механизированная бригада, на левом фланге – 219-я танковая бригада. Во втором эшелоне должна была наступать 35-я механизированная бригада. От бригад первого эшелона выделялись сильные передовые отряды: от механизированных бригад – танковые полки в полном составе, а от танковой бригады – танковый батальон. Этим отрядам придавались подразделения автоматчиков, артиллерия, минометы и саперные подразделения.

Движение передовых отрядов сразу же было обнаружено противником, и, как только они преодолели его бывший передний край, в воздухе появились большие группы вражеских истребителей и бомбардировщиков. В это время над полем боя появились советские истребители. Они нарушили строй немецких самолетов и помешали им нанести бомбовый удар по боевым порядкам отрядов. Они, имея незначительные потери, продолжили движение.

К этому времени части первого эшелона 53-й армии на глубине 3 км от переднего края обороны врага встретили сильное сопротивление и вынуждены были приостановить наступление. Передовым отрядам корпуса был отдан приказ совместно с пехотой с ходу атаковать противника. Тем самым корпус вводился не в прорыв, как это предусматривалось планам операции, а для его осуществления совместно с пехотой. Для этого была использована почти половина всех танков корпуса. Такое их применение впоследствии отрицательно сказалось на решении основной задачи – развитии успеха в оперативной глубине.

Передовые отряды совместно со стрелковыми войсками стремительно атаковали противника, сломили его сопротивление и, развивая успех, вышли на рубеж, на котором немецкие войска находились в течение нескольких месяцев до начала июльского наступления. Он был хорошо оборудован и прикрыт противотанковыми минными полями. Понимая, что одними танками вражескую оборону прорвать невозможно, командиры бригад развернули мотострелковые батальоны первого эшелона, организовали артиллерийскую и минометную поддержку. Лишь после этого начался прорыв второй линии обороны.

Особенно сильное сопротивление противник оказал 37-й механизированной бригаде подполковника П.В. Цыганенко на высоте восточнее Яхонтова. Эта высота позволяла ему вести огонь из орудий прямой наводкой и управлять огнем артиллерии с закрытых позиций. Командир бригады, развернув перед высотой мотострелковые батальоны, приказал 3-му танковому полку нанести удар по ней с фланга и тыла. В результате немецкое подразделение было разгромлено, и бригада овладела этим районом.

219-я танковая бригада подполковника С.Т. Хилобока на Белгородском шоссе встретила шесть «Тигров» и два самоходных орудия, занимавших очень выгодный рубеж для ведения огня с места. Фронтальная атака могла привести к большим потерям, поэтому командир бригады оставил перед танковой группой врага одну роту с противотанковой батареей и взводом автоматчиков, а остальными силами бригады попытался обойти узел сопротивления. Обнаружив этот маневр, противник произвел отход и развернулся на новом рубеже. Бригада несколько раз пыталась обойти и разгромить танковую группу врага, но та все время уходила из-под удара и задерживала продвижение советских войск вдоль шоссе на Белгород[388].

В целом за первый день соединения 53-й армии и правого фланга 69-й армии генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина сумели продвинуться от рубежа перехода в атаку на 7–9 км. К исходу 3 августа в результате наступления ударных группировок двух фронтов основные узлы сопротивления (томаровский и белгородский) противника, прикрывавшие Харьков с севера, были разъединены. Однако с учетом того, что они находились на флангах прорыва, немецкое командование имело возможность нанесением сильных контратак пехоты и танков задержать дальнейшее наступление. Поэтому одна из важнейших задач фронтов на 4 и 5 августа состояла в том, чтобы разгромить немецкие части в этих узлах и ликвидировать угрозу своим флангам.

4 августа ударная группировка обоих фронтов, обходя томаровский и белгородский узлы сопротивления, продолжала развивать наступление в южном направлении. 23-й стрелковый корпус 6-й гвардейской армии, наступая вдоль правого берега р. Ворскла, ликвидировал несколько немецких опорных пунктов и вышел к исходу дня на рубеж северная окраина Новой Глинки, северная окраина Томаровки.

В полосе 32-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии боевые действия по овладению второй полосой вражеской обороны возобновились в 4 ч 30 мин после мощного огневого налета артиллерии. Противник оказывал упорное сопротивление. Его авиация группами в 12–15 самолетов бомбила боевые порядки наступавших. Одновременно он предпринял ряд контратак пехотой и танками 19-й танковой дивизии из района Томаровки на Пушкарное.

Большую роль в отражении немецких контратак сыграли артиллерийско-противотанковые резервы 97-й гвардейской стрелковой дивизии и корпуса, взаимодействовавшие с подвижными отрядами заграждений. Заняв огневые позиции на южной окраине Пушкарного, они отразили три контратаки танков противника с северной окраины Томаровки и из района Красный Острожек. Насколько сильными были эти контратаки, можно судить по такому факту. Наступавший там 6-й танковый корпус смог продвинуться к 14 часам только на 2–3 км. К исходу дня все попытки дивизии овладеть второй полосой обороны успеха не имели, и она продвинулась лишь на 2 км. Противник вел по ее частям сильный артиллерийско-минометный огонь из восточной окраины Томаровки. Кроме того, в этом районе он ввел в сражение свой ближайший оперативный резерв – 19-ю танковую дивизию, что также не могло не сказаться на результатах боевых действий 97-й гвардейской стрелковой дивизии.

Успешнее наступала 13-я гвардейская стрелковая дивизия. Она прорвала вторую полосу обороны противника, продвинулась за день до 15 км и овладела сильными опорными пунктами Клиновой и Козычев. 66-я гвардейская стрелковая дивизия, продолжая оставаться во втором эшелоне корпуса, закреплялась на рубеже Пушкарное, Степное. 33-й гвардейский стрелковый корпус вел ожесточенные бои в районе урочища Большой Должик.

Главные силы 1-й танковой армии, продолжая громить резервы и тылы врага, прошли за день до 20 км и вышли в район Кулешовка, Клеменки. Но такие результаты были ниже запланированных и не удовлетворяли командующего войсками Воронежского фронта. В своем боевом распоряжении командующему 1-й танковой армией Ватутин отмечал: «Действия частей 1-й ТА исключительно медлительны и без должной дерзости. Вместо стремительного развития наступления армия отвлекается от этого и задерживается на второстепенных рубежах… Требую ускорить темпы наступления частей армии, обеспечить более тесную увязку действий с соседями, безусловно выполнить задачу на 4.8.43».[389] Что касается 5-й гвардейской танковой армии, то ее командующему приказывалось «для помощи Степному фронту и быстрого уничтожения противника в районе Белгорода частью сил нанести удар в направлении Белгорода с юго-запада. Действия увязать с Соломатиным и Манагаровым»[390].

Одновременно, подводя итоги второго дня наступления, Н.Ф. Ватутин указал на ряд общих недостатков в действиях войск: «1. Недопустимо большой отрыв штабов корпусов 5 гв. ТА от его войск и штаба 1 ТА, что приводило к незнанию командирами и штабами обстановки.

2. В 6-й гв. армии преобладали лобовые атаки и крайне мало применялся маневр для выхода в тыл противнику для окружения его и уничтожения. Этот крупный недочет допускался не только командирами стрелковых соединений, но даже командирами 5 гв. тк и 6 тк, которые настойчиво стремились атаковать Томаровку в лоб, вместо того чтобы смело обойти узел обороны противника в Томаровке.

3. Отсутствовала настойчивость и стремительность наступления и движения вперед под различными, совершенно необоснованными предлогами, как, например:

а) бомбежка авиацией противника;

б) встреча на пути опорного пункта противника, который легко обойти;

в) встреча тылового рубежа противника, который противником совсем не занят, и т. д.

Особенно это относится к 5-й гв. ТА, командование которой и командование корпусов этой армии совершенно не выполнили поставленной им задачи и ложно доносили о занятии ими пунктов Орловка и Бессоновка, которые к исходу дня удерживает противник. Во многих случаях имеет место отставание артиллерии и отсутствует должный порядок на дорогах, в колоннах и боевых порядках.

Командиры соединений и частей не проявили необходимой дерзости и решительности для выполнения поставленных им задач.

Вследствие изложенных выше недочетов и ошибок задачи, поставленные на 4.8.1943 г., всеми армиями полностью не выполнены»[391].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.